Программу ведет Юрий Жигалкин. Участвуют невеста погибшего в театре на Дубровке гражданина США Сэнди Букера Светлана Губарева и ее адвокат Пол Гардафи.
Юрий Жигалкин: Мы поговорим об американских отзвуках захвата заложников в театре на Дубровке. Дело в том, что через год после этих событий этот трагический эпизод из внутрироссийского дела превратился в историю международного масштаба. Несколько недель назад стало известно, что американские судебные власти ведут расследование по факту гибели в Москве американского гражданина Сэнди Букера. Судя по всему, оно довольно долго держалась в тайне. О нем стало известно лишь после приезда в США гражданки Казахстана Светланы Губаревой, невесты Букера. Она была среди заложников, потеряла в результате штурма театра дочь и жениха. Поводом для поездки стало приглашение выступить с показаниями перед так называемым Федеральным Большим жюри. В американской правовой системе это предварительное судебное разбирательство, во время которого присяжные решают, достаточно ли существующих улик для того, чтобы вынести официальные обвинения лицам, подозреваемым в особо опасных преступлениях. Большое жюри заседает только за закрытыми дверями. Поэтому детали американского расследования захвата заложников на Дубровке и возможный его исход неизвестны. По сведениям газеты "Нью-Йорк Таймс", например, Федеральное Большое жюри интересует возможная причастность "Аль-Каиды" к трагедии в Москве. Действия российских властей, якобы, не представляют интереса для следствия. Впрочем, у нас есть возможность получить информацию о том, что происходило на заседании Большого жюри, из первых уст - я задал несколько вопросов самой Светланой Губаревой:
Светлана, прежде всего, что интересовало членов Большого Жюри?
Светлана Губарева: Речь шла большей частью о тех подробностях самого преступления, захвата в "Норд-Осте", о том, что я видела, что я слышала, что я знаю. Это были вопросы такого плана, знаю ли я, сколько было террористов? Называли ли они друг друга по именам, когда общались между собой? Говорили ли женщины о предварительной подготовке в лагерях? Упоминалась ли "Аль-Каида"? Был задан также вопрос о газе. Спрашивали о том, что я знаю о примененном российскими спецслужбами газе. У меня сложилось такое впечатление, что следствие с разных сторон пытается рассмотреть случившееся в "Норд-Осте".
Юрий Жигалкин: Светлана, надо сказать, меня удивило сообщение о том, что ваши интересы представляет американский адвокат. Означает ли это, что вы собираетесь продолжить отношения с американским правосудием?
Светлана Губарева: Я человек, который очень далек от юридических тонкостей именно американской жизни, и мне сложно ориентироваться во всех этих делах, и Фонд гражданских свобод помог мне найти адвоката, который, соответственно, помогает мне и в этом деле.
Юрий Жигалкин: Означает ли это, что у вас есть намерения добиваться правды в американском суде?
Светлана Губарева: Если только мне представится такая возможность, я, конечно, буду это делать.
Юрий Жигалкин: Светлана, если верить источникам "Нью-Йорк Таймс", Большое жюри не намерено оценивать поведение российского спецназа во время штурма театра. У вас во время многочасового заседания сложилось ощущение, что у американских присяжных нет сомнений относительно правоты действий российских властей?
Светлана Губарева: Не зря, наверное, американский суд называют беспристрастным, потому что я не ощутила пристрастности к каким-либо вопросам. Для меня показалось, что все то, о чем мы говорили, одинаково важно было для следствия.
Юрий Жигалкин: Какие могут быть результаты рассмотрения этого дела американским Большим жюри и, видимо, дальнейшее течение дела в США?
Светлана Губарева: Об этом сложно говорить, потому что я была лишь частицей в процессе следствия, я не знаю, кто еще будет свидетелем, кто уже был свидетелем, мне, конечно, хотелось бы, чтобы тех людей, которые видели, как пустили газ, пригласили в качестве свидетелей. Я знаю многих людей, которые согласны давать показания. Мне хотелось бы, чтобы пригласили в качестве свидетеля Анну Политковскую.
Юрий Жигалкин: Чем может обернуться беспрецедентное американское федеральное расследование теракта на Дубровке? Об этом я попросил рассказать профессионала, бывшего прокурора, а ныне адвоката Светланы Губаревой Пола Гардафи. Пол, на каких основаниях началось американское расследование этого инцидента?
Пол Гардафи: Светлана была обручена с Сэнди Букером, американским гражданином, погибшим по время операции по освобождению заложников. Как бывает в подобных случаях, Министерство юстиции США и федеральная прокуратура завели уголовное дело по факту смерти Сэнди Букера, и в связи с этим они начали расследование обстоятельств захвата заложников на Дубровке и поиск организаторов этой акции, которая повлекла его гибель.
Юрий Жигалкин: Официальные американские представители не комментируют хода расследования, но вы, в силу должности, общались со многими из них. Как вам показалось, как далеко может зайти это уголовное дело?
Пол Гардафи: Это предсказать невозможно. Пока неизвестно, ни как долго будет вестись расследование, ни возможные последующие действия американского правосудия. Из моих разговоров с представителями правительства я вынес ощущение, что в данный момент они не готовы ни к каким акциям, но они продолжают общение с бывшими заложниками и заинтересованы в получении любой информации относительно того, что произошло в театре на Дубровке.
Юрий Жигалкин: Господин Гардафи, если верить анонимным источникам, американские власти, в основном, интересуются чеченским следом истории, пытаясь выяснить, не была ли "Аль-Каида" заказчиком операции, в то время, как Светлана Губарева и другие бывшие заложники, считают, что часть вины за трагический исход операции несут российские спецслужбы. Каково ваше ощущение, намерены были американские судебные власти рассмотреть и этот аспект захвата театра на Дубровке?
Пол Гардафи: Естественно, Светлана, прежде всего, винит террористов за захват заложников, который завершился смертью большого числа людей. В то же время, она верит в то, что столь опасный газ не должен был использоваться в операции по спасению людей, что власти не заготовили достаточного количества антидота, что больницы не были готовы к приему пострадавших. Она убеждена, что российские власти также несут ответственность за гибель заложников. Она заявила об этом во время заседания Большого жюри. Как это было воспринято членами жюри – сказать трудно. Но ей были заданы вопросы относительно реакции российских судов на иски заложников, ее подробно расспрашивали о ходе операции спецназа, о газе, о том, какой он эффект оказал на нее, ее жениха, и ее дочь.
Юрий Жигалкин: Приведенные вами аргументы сильно напоминают черновик, если не обвинительного заключения, то иска к российским властям. Это - случайность, или вы намерены обратиться в американский суд с претензиями к ответственным за операцию по спасению заложников?
Пол Гардафи: Да, мы рассматриваем возможность предъявления гражданского иска в США. Как вы знаете, Светлана разочарована реакцией российского правосудия на иски родственников погибших, и хочется верить, что она сможет найти правду в американском суде, тем более. что существуют прецеденты привлечения к ответственности иностранных официальных лиц за гибель американских граждан. Но пока мы не остановились на каком-то определенном варианте действий.
Юрий Жигалкин: Судя по всему, пока рано судить, чем может закончиться это неожиданное американское продолжение истории расследования теракта на Дубровке. Американские эксперты говорят, что действия Министерства юстиции, начавшего расследование обстоятельств гибели американского гражданина, поставили в трудное положение Белый Дом и президента Буша, заявившего в свое время, что в трагедии на Дубровке повинны террористы, а не Владимир Путин. Ограничится ли Большое жюри расследованием возможного следа "Аль-Каиды" в эпизоде захвата заложников, как предполагают анонимные сотрудники ФБР и прокуратуры, или же оно сочтет необходимым рассмотреть действия и других действующих лиц трагедии? Известно, что американские федеральные суды отличаются демонстративной неангажированностью.
Юрий Жигалкин: Мы поговорим об американских отзвуках захвата заложников в театре на Дубровке. Дело в том, что через год после этих событий этот трагический эпизод из внутрироссийского дела превратился в историю международного масштаба. Несколько недель назад стало известно, что американские судебные власти ведут расследование по факту гибели в Москве американского гражданина Сэнди Букера. Судя по всему, оно довольно долго держалась в тайне. О нем стало известно лишь после приезда в США гражданки Казахстана Светланы Губаревой, невесты Букера. Она была среди заложников, потеряла в результате штурма театра дочь и жениха. Поводом для поездки стало приглашение выступить с показаниями перед так называемым Федеральным Большим жюри. В американской правовой системе это предварительное судебное разбирательство, во время которого присяжные решают, достаточно ли существующих улик для того, чтобы вынести официальные обвинения лицам, подозреваемым в особо опасных преступлениях. Большое жюри заседает только за закрытыми дверями. Поэтому детали американского расследования захвата заложников на Дубровке и возможный его исход неизвестны. По сведениям газеты "Нью-Йорк Таймс", например, Федеральное Большое жюри интересует возможная причастность "Аль-Каиды" к трагедии в Москве. Действия российских властей, якобы, не представляют интереса для следствия. Впрочем, у нас есть возможность получить информацию о том, что происходило на заседании Большого жюри, из первых уст - я задал несколько вопросов самой Светланой Губаревой:
Светлана, прежде всего, что интересовало членов Большого Жюри?
Светлана Губарева: Речь шла большей частью о тех подробностях самого преступления, захвата в "Норд-Осте", о том, что я видела, что я слышала, что я знаю. Это были вопросы такого плана, знаю ли я, сколько было террористов? Называли ли они друг друга по именам, когда общались между собой? Говорили ли женщины о предварительной подготовке в лагерях? Упоминалась ли "Аль-Каида"? Был задан также вопрос о газе. Спрашивали о том, что я знаю о примененном российскими спецслужбами газе. У меня сложилось такое впечатление, что следствие с разных сторон пытается рассмотреть случившееся в "Норд-Осте".
Юрий Жигалкин: Светлана, надо сказать, меня удивило сообщение о том, что ваши интересы представляет американский адвокат. Означает ли это, что вы собираетесь продолжить отношения с американским правосудием?
Светлана Губарева: Я человек, который очень далек от юридических тонкостей именно американской жизни, и мне сложно ориентироваться во всех этих делах, и Фонд гражданских свобод помог мне найти адвоката, который, соответственно, помогает мне и в этом деле.
Юрий Жигалкин: Означает ли это, что у вас есть намерения добиваться правды в американском суде?
Светлана Губарева: Если только мне представится такая возможность, я, конечно, буду это делать.
Юрий Жигалкин: Светлана, если верить источникам "Нью-Йорк Таймс", Большое жюри не намерено оценивать поведение российского спецназа во время штурма театра. У вас во время многочасового заседания сложилось ощущение, что у американских присяжных нет сомнений относительно правоты действий российских властей?
Светлана Губарева: Не зря, наверное, американский суд называют беспристрастным, потому что я не ощутила пристрастности к каким-либо вопросам. Для меня показалось, что все то, о чем мы говорили, одинаково важно было для следствия.
Юрий Жигалкин: Какие могут быть результаты рассмотрения этого дела американским Большим жюри и, видимо, дальнейшее течение дела в США?
Светлана Губарева: Об этом сложно говорить, потому что я была лишь частицей в процессе следствия, я не знаю, кто еще будет свидетелем, кто уже был свидетелем, мне, конечно, хотелось бы, чтобы тех людей, которые видели, как пустили газ, пригласили в качестве свидетелей. Я знаю многих людей, которые согласны давать показания. Мне хотелось бы, чтобы пригласили в качестве свидетеля Анну Политковскую.
Юрий Жигалкин: Чем может обернуться беспрецедентное американское федеральное расследование теракта на Дубровке? Об этом я попросил рассказать профессионала, бывшего прокурора, а ныне адвоката Светланы Губаревой Пола Гардафи. Пол, на каких основаниях началось американское расследование этого инцидента?
Пол Гардафи: Светлана была обручена с Сэнди Букером, американским гражданином, погибшим по время операции по освобождению заложников. Как бывает в подобных случаях, Министерство юстиции США и федеральная прокуратура завели уголовное дело по факту смерти Сэнди Букера, и в связи с этим они начали расследование обстоятельств захвата заложников на Дубровке и поиск организаторов этой акции, которая повлекла его гибель.
Юрий Жигалкин: Официальные американские представители не комментируют хода расследования, но вы, в силу должности, общались со многими из них. Как вам показалось, как далеко может зайти это уголовное дело?
Пол Гардафи: Это предсказать невозможно. Пока неизвестно, ни как долго будет вестись расследование, ни возможные последующие действия американского правосудия. Из моих разговоров с представителями правительства я вынес ощущение, что в данный момент они не готовы ни к каким акциям, но они продолжают общение с бывшими заложниками и заинтересованы в получении любой информации относительно того, что произошло в театре на Дубровке.
Юрий Жигалкин: Господин Гардафи, если верить анонимным источникам, американские власти, в основном, интересуются чеченским следом истории, пытаясь выяснить, не была ли "Аль-Каида" заказчиком операции, в то время, как Светлана Губарева и другие бывшие заложники, считают, что часть вины за трагический исход операции несут российские спецслужбы. Каково ваше ощущение, намерены были американские судебные власти рассмотреть и этот аспект захвата театра на Дубровке?
Пол Гардафи: Естественно, Светлана, прежде всего, винит террористов за захват заложников, который завершился смертью большого числа людей. В то же время, она верит в то, что столь опасный газ не должен был использоваться в операции по спасению людей, что власти не заготовили достаточного количества антидота, что больницы не были готовы к приему пострадавших. Она убеждена, что российские власти также несут ответственность за гибель заложников. Она заявила об этом во время заседания Большого жюри. Как это было воспринято членами жюри – сказать трудно. Но ей были заданы вопросы относительно реакции российских судов на иски заложников, ее подробно расспрашивали о ходе операции спецназа, о газе, о том, какой он эффект оказал на нее, ее жениха, и ее дочь.
Юрий Жигалкин: Приведенные вами аргументы сильно напоминают черновик, если не обвинительного заключения, то иска к российским властям. Это - случайность, или вы намерены обратиться в американский суд с претензиями к ответственным за операцию по спасению заложников?
Пол Гардафи: Да, мы рассматриваем возможность предъявления гражданского иска в США. Как вы знаете, Светлана разочарована реакцией российского правосудия на иски родственников погибших, и хочется верить, что она сможет найти правду в американском суде, тем более. что существуют прецеденты привлечения к ответственности иностранных официальных лиц за гибель американских граждан. Но пока мы не остановились на каком-то определенном варианте действий.
Юрий Жигалкин: Судя по всему, пока рано судить, чем может закончиться это неожиданное американское продолжение истории расследования теракта на Дубровке. Американские эксперты говорят, что действия Министерства юстиции, начавшего расследование обстоятельств гибели американского гражданина, поставили в трудное положение Белый Дом и президента Буша, заявившего в свое время, что в трагедии на Дубровке повинны террористы, а не Владимир Путин. Ограничится ли Большое жюри расследованием возможного следа "Аль-Каиды" в эпизоде захвата заложников, как предполагают анонимные сотрудники ФБР и прокуратуры, или же оно сочтет необходимым рассмотреть действия и других действующих лиц трагедии? Известно, что американские федеральные суды отличаются демонстративной неангажированностью.
