Помощник Генерального прокурора Бруклина Томас Файерстоун недавно получил назначение в американское посольство в Москве. Он стал постоянным представителем Министерства юстиции США по правовым вопросам. В Америке он занимался, в основном, уголовными преступлениями, совершенными выходцами из бывшего СССР, но в сферу его интересов входит также и борьба с терроризмом. С Томасом Файерстоуном беседует корреспондент Радио Свобода в Нью-Йорке Ян Рунов:
Ян Рунов: Мистер Файерстоун, есть ли некое взаимодействие между уголовниками и террористами?
Томас Файерстоун: Зависит от страны, конечно. Но я думаю, что в Америке четкой связи вообще нет, но кажется, что в России, в Украине, в Грузии, связи, конечно, есть. Дело в том, что вот эти террористические группы - им надо как-то заработать деньги, и они совершают рядовые преступления, как грабеж, вымогательство, торговля наркотиками, чтобы делать деньги для поддержки их террористических действий. Преступники могут продавать им оружие, могут продавать им фальшивые документы, фальшивые визы, и я думаю, что криминальные группировки и террористические группировки используют те же самые "сети поддержки", можно так сказать. И законы, которые направлены на отмывание "грязных" денег, могут использовать и прокуроры, которые занимаются организованной преступностью, и прокуроры, которые занимаются терроризмом.
Ян Рунов: В плане президента Буша по укреплению внутренней безопасности США, переданном на рассмотрение Конгрессу, есть пункт о расширении международных договоренностей по выдаче преступников. Не придется ли вам заниматься разработкой такой договоренности с Россией?
Томас Файерстоун: Дело в том, что такого договора между нашими странами пока еще нет. Мы решили, что просто надо посмотреть, как будет по этому договору, который называется "MLAT" - "Mutual Legal Assistance Treaty", и если все по этому договору будет происходить хорошо, может, когда-нибудь в будущем будет такой договор, но мы еще просто не готовы к такому договору.
Ян Рунов: Кстати, некоторые американские правоведы высказывают опасения, что российские власти могут попытаться использовать договоренность не только в целях наказания уголовников и террористов, но и в целях преследования своих политических противников, таких, скажем, как Калугин, Березовский или Гусинский. В этом случае США могут попасть в очень щекотливое положение. Поэтому пункты договора с Россией должны быть сформулированы с особой тщательностью...На вопрос, есть ли какая-то особенность, специфика именно "русской" преступности, и есть ли так называемое, например, чисто "русское" убийство, Томас Файерстоун ответил:
Томас Файерстоун: Я не сказал бы, что это "русское" убийство, я сказал бы, что в Америке русские уголовники специализируются на так называемых "беловоротничковых" преступлениях. Они уже придумали разные сложные махинации, как, например, махинации, связанные с уклонением от уплаты налогов от продажи бензина и разными другими, как, например, страховое мошенничество, биржевое мошенничество. Я думаю, что они просто придумали новые схемы, новые махинации, и именно этими съемками они отличались от других американских уголовников. Конечно, есть насилие и убийства со стороны русских уголовников. Но я не сказал бы, что они отличались этими преступлениями.
Ян Рунов: Согласны ли вы с самим термином "русская мафия"?
Томас Файерстоун: Насколько я знаю, в Америке, я бы сказал, что одной единой организации среди русских преступников нет, как, например, у итальянцев. Есть некоторые в правоохранительных органах в Америке, которые считают, что вообще нельзя говорить о русской мафии, о русской организованной преступности, я думаю, что мы ошибаемся, когда мы делаем такой вывод, потому что я думаю, что среди русских уголовников есть общие понятия, общие традиции, как, например, "воры в законе", "авторитеты", татуировки, блатной жаргон, блатные песни, "разборки", "общак", другие общие понятия, которые объединяют всех уголовников русских, и я думаю, что можно сказать, что есть какая-то структура среди них, но организации пока еще мы не видим здесь.
Ян Рунов: С каким родом преступной деятельности русскоязычных американцев вам чаще всего приходиться сталкиваться?
Томас Файерстоун: Есть, конечно, вымогательство, я вел много дел, связанных с вымогательством, рядовым вымогательством на Брайтоне, скажем. Но я думаю, что его жертвы часто, не всегда, но часто тоже являются участниками преступных действий, потому что они не могут обращаться к полиции, к ФБР, когда на них "наезжают".
Ян Рунов: Ваше новое назначение в Москву - это повышение или понижение?
Томас Файерстоун: Я сказал бы, что это ни понижение, ни повышение, это просто другая работа. Для меня очень интересно там работать, потому что я общаюсь каждый день с русскими правоохранительными органами, и я могу там видеть и изучать источники русской преступности в Америке, поэтому мне интересно. Я там буду заниматься международным договором, договором между Америкой и Россией по взаимопомощи в уголовных делах, значит, они просят от нас показания, сведения, информацию, и мы просим такую же информацию. От русских, я буду работать с русскими органами, чтобы ускорять упрощать эти процедуры, чтобы все работало, более эффективно.
Ян Рунов: Можете ли вы вести в России какие-то дела, защищать, скажем, американских граждан или обвинять российских?
Томас Файерстоун: Нет, я не могу вести никаких дел, это не в моей компетенции, я могу выполнять функции только дипломатические и консультационные, и обучения.
Ян Рунов: Обучения кого?
Томас Файерстоун: Обучения русских прокуроров и следователей, как оформлять просьбы по договору, которые будут направлены в Америку, чтобы американцам было понятно, что им нужно, чтобы они были приняты в русских судебных процессах. Я с постоянным представителем ФБР в Москве буду обучать русских прокуроров и следователей, оформлять эти просьбы так, чтобы нам здесь было понятно.
Ян Рунов: На мой вопрос, какое из своих судебных дел он считает наиболее интересным, Томас Файерстоун ответил:
Томас Файерстоун: Я занимался делом Павла Бородина два года назад, я был главным американским обвинителем по этому делу, мне было очень интересно, потому что в этом деле возникли очень интересные вопросы по праву, по праву о выдаче, я думаю, что это было самое интересное дело.
Ян Рунов: Но вы ведь его проиграли?
Томас Файерстоун: Ну, мы не проиграли. Он добровольно согласился уехать в Швейцарию, и там он договорился со швейцарцами, и он признался, я думаю, что он признал там свою вину, и дело там кончилось, но я думаю, что мы выполняли свои обязанности по вашему договору со Швейцарией.
Ян Рунов: А были ли дела, который вы проиграли?
Томас Файерстоун: Да, конечно. Я вернулся, я уже работаю два месяца в Москве, и я вернулся в Нью-Йорк две недели тому назад, чтобы довести до конца одно дело. Обвиняемого зовут Даниэль Кандхоров и мы обвинили его в том, что он якобы нанял "бригаду", русскую уголовную "бригаду", чтобы поджечь магазин конкурента, и присяжные дали оправдательный вердикт. Я проиграл. Самое важное - это, что присяжные слушали внимательно все показания, внимательно рассмотрели все материалы дела, и решили дело без предрассудков и честно. Обвиняемый, конечно, выиграл, адвокат, который, между прочим, очень сильный, выиграл, и я думаю, что система юстиции выигрывает, когда присяжные выполняют свой долг.
Ян Рунов: Дело Кандхорова, о котором упомянул Томас Файерстоун, было довольно громким в Нью-Йорке. Как писал нью-йоркский судебный хроникер Александр Грант, 30-летнего Даниэла Кандхорова, совладельца гастронома, обвиняли в том, что он нанял двух русских преступников, заказав им поджог соседнего магазина, принадлежавшего тестю его сестры. В январе 1998-го года магазин сгорел, а позднее ФБР арестовало с десяток выходцев из бывшего СССР и одного американца. По фамилии старшего из арестованных их объединили в "бригаду Гуфельда" и обвинили в рэкете. С тех пор все члены бригады признали себя виновными и были соответственно наказаны. А на суд присяжных пошел один Кандхоров, к "бригаде" прямого отношения не имевший. Обвинение, которое в суде представляли помощники бруклинского федерального прокурора Томас Файерстоун и Катя Джестин, утверждало, что поджогом магазина Кандхоров хотел избавится от конкурента, на что адвокат Бен Брафман, адвокатские услуги которого стоят 500 долларов в час, возражал, что его клиенту не было никакого смысла сжигать магазин родственника. Обвинение поддерживали Мани Чулпаев и Андрей Якубов, которые входили в "бригаду Гуфельда", но после ареста согласились сотрудничать с федеральными властями. Адвокат Брафман сделал упор на их уголовное прошлое и в итоге убедил присяжных усомниться в искренности показаний преступников, любой ценой добивающихся снисхождения. Удалившись на совещание, присяжные не попросили у судьи ни одного документа, кроме копий соглашений, заключенных Якубовым и Чулпаевым с бруклинской федеральной прокуратурой. Через 4 часа присяжные вернулись с вердиктом " не виновен". Услышав вердикт, Кандхоров обнял Брафмана, а Лариса, беременная жена Даниэла, расплакалась от счастья. Так закончился единственный судебный процесс по громкому делу "бригады Гуфельда".
Ян Рунов: Мистер Файерстоун, есть ли некое взаимодействие между уголовниками и террористами?
Томас Файерстоун: Зависит от страны, конечно. Но я думаю, что в Америке четкой связи вообще нет, но кажется, что в России, в Украине, в Грузии, связи, конечно, есть. Дело в том, что вот эти террористические группы - им надо как-то заработать деньги, и они совершают рядовые преступления, как грабеж, вымогательство, торговля наркотиками, чтобы делать деньги для поддержки их террористических действий. Преступники могут продавать им оружие, могут продавать им фальшивые документы, фальшивые визы, и я думаю, что криминальные группировки и террористические группировки используют те же самые "сети поддержки", можно так сказать. И законы, которые направлены на отмывание "грязных" денег, могут использовать и прокуроры, которые занимаются организованной преступностью, и прокуроры, которые занимаются терроризмом.
Ян Рунов: В плане президента Буша по укреплению внутренней безопасности США, переданном на рассмотрение Конгрессу, есть пункт о расширении международных договоренностей по выдаче преступников. Не придется ли вам заниматься разработкой такой договоренности с Россией?
Томас Файерстоун: Дело в том, что такого договора между нашими странами пока еще нет. Мы решили, что просто надо посмотреть, как будет по этому договору, который называется "MLAT" - "Mutual Legal Assistance Treaty", и если все по этому договору будет происходить хорошо, может, когда-нибудь в будущем будет такой договор, но мы еще просто не готовы к такому договору.
Ян Рунов: Кстати, некоторые американские правоведы высказывают опасения, что российские власти могут попытаться использовать договоренность не только в целях наказания уголовников и террористов, но и в целях преследования своих политических противников, таких, скажем, как Калугин, Березовский или Гусинский. В этом случае США могут попасть в очень щекотливое положение. Поэтому пункты договора с Россией должны быть сформулированы с особой тщательностью...На вопрос, есть ли какая-то особенность, специфика именно "русской" преступности, и есть ли так называемое, например, чисто "русское" убийство, Томас Файерстоун ответил:
Томас Файерстоун: Я не сказал бы, что это "русское" убийство, я сказал бы, что в Америке русские уголовники специализируются на так называемых "беловоротничковых" преступлениях. Они уже придумали разные сложные махинации, как, например, махинации, связанные с уклонением от уплаты налогов от продажи бензина и разными другими, как, например, страховое мошенничество, биржевое мошенничество. Я думаю, что они просто придумали новые схемы, новые махинации, и именно этими съемками они отличались от других американских уголовников. Конечно, есть насилие и убийства со стороны русских уголовников. Но я не сказал бы, что они отличались этими преступлениями.
Ян Рунов: Согласны ли вы с самим термином "русская мафия"?
Томас Файерстоун: Насколько я знаю, в Америке, я бы сказал, что одной единой организации среди русских преступников нет, как, например, у итальянцев. Есть некоторые в правоохранительных органах в Америке, которые считают, что вообще нельзя говорить о русской мафии, о русской организованной преступности, я думаю, что мы ошибаемся, когда мы делаем такой вывод, потому что я думаю, что среди русских уголовников есть общие понятия, общие традиции, как, например, "воры в законе", "авторитеты", татуировки, блатной жаргон, блатные песни, "разборки", "общак", другие общие понятия, которые объединяют всех уголовников русских, и я думаю, что можно сказать, что есть какая-то структура среди них, но организации пока еще мы не видим здесь.
Ян Рунов: С каким родом преступной деятельности русскоязычных американцев вам чаще всего приходиться сталкиваться?
Томас Файерстоун: Есть, конечно, вымогательство, я вел много дел, связанных с вымогательством, рядовым вымогательством на Брайтоне, скажем. Но я думаю, что его жертвы часто, не всегда, но часто тоже являются участниками преступных действий, потому что они не могут обращаться к полиции, к ФБР, когда на них "наезжают".
Ян Рунов: Ваше новое назначение в Москву - это повышение или понижение?
Томас Файерстоун: Я сказал бы, что это ни понижение, ни повышение, это просто другая работа. Для меня очень интересно там работать, потому что я общаюсь каждый день с русскими правоохранительными органами, и я могу там видеть и изучать источники русской преступности в Америке, поэтому мне интересно. Я там буду заниматься международным договором, договором между Америкой и Россией по взаимопомощи в уголовных делах, значит, они просят от нас показания, сведения, информацию, и мы просим такую же информацию. От русских, я буду работать с русскими органами, чтобы ускорять упрощать эти процедуры, чтобы все работало, более эффективно.
Ян Рунов: Можете ли вы вести в России какие-то дела, защищать, скажем, американских граждан или обвинять российских?
Томас Файерстоун: Нет, я не могу вести никаких дел, это не в моей компетенции, я могу выполнять функции только дипломатические и консультационные, и обучения.
Ян Рунов: Обучения кого?
Томас Файерстоун: Обучения русских прокуроров и следователей, как оформлять просьбы по договору, которые будут направлены в Америку, чтобы американцам было понятно, что им нужно, чтобы они были приняты в русских судебных процессах. Я с постоянным представителем ФБР в Москве буду обучать русских прокуроров и следователей, оформлять эти просьбы так, чтобы нам здесь было понятно.
Ян Рунов: На мой вопрос, какое из своих судебных дел он считает наиболее интересным, Томас Файерстоун ответил:
Томас Файерстоун: Я занимался делом Павла Бородина два года назад, я был главным американским обвинителем по этому делу, мне было очень интересно, потому что в этом деле возникли очень интересные вопросы по праву, по праву о выдаче, я думаю, что это было самое интересное дело.
Ян Рунов: Но вы ведь его проиграли?
Томас Файерстоун: Ну, мы не проиграли. Он добровольно согласился уехать в Швейцарию, и там он договорился со швейцарцами, и он признался, я думаю, что он признал там свою вину, и дело там кончилось, но я думаю, что мы выполняли свои обязанности по вашему договору со Швейцарией.
Ян Рунов: А были ли дела, который вы проиграли?
Томас Файерстоун: Да, конечно. Я вернулся, я уже работаю два месяца в Москве, и я вернулся в Нью-Йорк две недели тому назад, чтобы довести до конца одно дело. Обвиняемого зовут Даниэль Кандхоров и мы обвинили его в том, что он якобы нанял "бригаду", русскую уголовную "бригаду", чтобы поджечь магазин конкурента, и присяжные дали оправдательный вердикт. Я проиграл. Самое важное - это, что присяжные слушали внимательно все показания, внимательно рассмотрели все материалы дела, и решили дело без предрассудков и честно. Обвиняемый, конечно, выиграл, адвокат, который, между прочим, очень сильный, выиграл, и я думаю, что система юстиции выигрывает, когда присяжные выполняют свой долг.
Ян Рунов: Дело Кандхорова, о котором упомянул Томас Файерстоун, было довольно громким в Нью-Йорке. Как писал нью-йоркский судебный хроникер Александр Грант, 30-летнего Даниэла Кандхорова, совладельца гастронома, обвиняли в том, что он нанял двух русских преступников, заказав им поджог соседнего магазина, принадлежавшего тестю его сестры. В январе 1998-го года магазин сгорел, а позднее ФБР арестовало с десяток выходцев из бывшего СССР и одного американца. По фамилии старшего из арестованных их объединили в "бригаду Гуфельда" и обвинили в рэкете. С тех пор все члены бригады признали себя виновными и были соответственно наказаны. А на суд присяжных пошел один Кандхоров, к "бригаде" прямого отношения не имевший. Обвинение, которое в суде представляли помощники бруклинского федерального прокурора Томас Файерстоун и Катя Джестин, утверждало, что поджогом магазина Кандхоров хотел избавится от конкурента, на что адвокат Бен Брафман, адвокатские услуги которого стоят 500 долларов в час, возражал, что его клиенту не было никакого смысла сжигать магазин родственника. Обвинение поддерживали Мани Чулпаев и Андрей Якубов, которые входили в "бригаду Гуфельда", но после ареста согласились сотрудничать с федеральными властями. Адвокат Брафман сделал упор на их уголовное прошлое и в итоге убедил присяжных усомниться в искренности показаний преступников, любой ценой добивающихся снисхождения. Удалившись на совещание, присяжные не попросили у судьи ни одного документа, кроме копий соглашений, заключенных Якубовым и Чулпаевым с бруклинской федеральной прокуратурой. Через 4 часа присяжные вернулись с вердиктом " не виновен". Услышав вердикт, Кандхоров обнял Брафмана, а Лариса, беременная жена Даниэла, расплакалась от счастья. Так закончился единственный судебный процесс по громкому делу "бригады Гуфельда".