36 Международный кинофестиваль. Десять дней кино, 260 фильмов, 130 тысяч зрителей, 10 тысяч аккредитованных гостей и журналистов. Среди них наш корреспондент - чешский кинодраматург и журналист - Нелли Павласкова. Фестивальный обзор.
Нелли Павласкова:
Фестиваль начался с показа картины режиссера Эвы Гардош «Американская рапсодия» и с приезда в Карловы Вары кинозвезды Настасьи Кински, исполнительницы главной роли. Фильм о судьбе семьи венгерских интеллектуалов, которые в начале 50-х бежали в Америку и десять лет потом вызволяли младшую дочь, оставшуюся в Будапеште. Этот сюжет - история жизни самой Эвы Гардош. Ее картина сразу заявила одну из главных тем фестиваля - художники из бывших стран социализма и их герои на Западе. Встреча Востока с Западом в реальности и в искусстве. Звездами завершающих дней фестиваля были молодые американские и австралийские актеры: Сара Уинтер, Скарлетт Джоханссон, Тора Бэрч, Миранда Отто, а также Олег Меньшиков - на сей раз он представлял не российское кино, а швейцарскую фирму часов Лонжин. И это тоже Восток на Западе.
Председателем жюри был польский режиссер Криштоф Занусси, его коллегой стала французская актриса Мари-Жозе Нат, вместе с которой Занусси в 1970 году, будучи членом жюри Карловарского кинофестиваля, сражался и выиграл Гран-при для британского фильма режиссера Кена Луча «Кейс», тогда как чехословацкие власти настаивали на «Хрустальном глобусе» для советского фильма - картины Сергея Герасимова «У озера».
Программа нынешнего года - и в этом сошлись мнения многих участников фестиваля - была гораздо интереснее, чем в предыдущие годы. Директору Карловарского фестиваля Эве Заораловой удалось получить картины первоклассные и в художественном отношении, и с точки зрения интереса массового зрителя, как, например, получивший Гран-при французский фильм «Амели с Монмартра» режиссера Жан-Пьера Жёне. У микрофона Эва Заоралова.
Эва Заоралова:
Конечно, совсем непросто находить и получать фильмы для конкурсных показов. Но Карловарский фестиваль имеет теперь стабильно хорошую репутацию, чего нельзя было сказать о 94-м годе, когда мы начали в этом составе организовывать новый фестиваль. За все прошедшие годы социализма и нормализации у него была репутация упаднического мероприятия, скованного идеологией, и, естественно, хорошие картины сюда попадали редко. Ну а на нынешнем фестивале уже шесть фильмов имели всемирную премьеру, остальные - международную, кроме фильма-победителя "Необыкновенная судьба Амели Пулен" или, как мы перевели это название, - "Амели с Монмартра". Но я его выбрала, когда он только-только пошел во французском прокате. Теперь это хит сезона, его посетило уже восемь с половиной миллионов французов, он был закуплен и российскими, и немецкими прокатчиками. Это остроумный и умный фильм, с большой фантазией и кинематографическими уморительными выдумками. От неожиданных гэгов будут получать удовольствие и интеллектуалы, и обычная публика, режиссер раздает их с необычайной щедростью и, я сказала бы, что их даже много для одного фильма. Но главная его ценность - в положительном настрое. Таких фильмов мало, и я не удивляюсь, что он постепенно становится культовым. Теперь туристы выискивают на Монмартре места, связанные с действием фильма - бар "У двух мельниц", улицы, овощной магазин, вокзалы. Все это показано в картине в особом ракурсе, не как знакомые рядовые открытки, а доверительно, интимно и уютно. По этому сценарию можно было снять и кич, и обыкновенную комедию положений, но талантливый режиссер сумел все сделать тонко, гуманно и с заговорщическим подмигиванием публике.
Нелли Павласкова:
«Амели с Монмартра». Молоденькая официантка из бара «У двух мельниц». Она устраивает судьбы неустроенных людей, наказывает злого хозяина лавки, который издевается над безответным приказчиком-инвалидом, скрашивает старость больному соседу-художнику, водит слепца по Монмартру, рассказывая ему о красках и образах окружающего мира - по заслугам ей достается взаимная любовь.
Совсем другой персонаж карловарских фильмов о женщинах и о любви - мазохическая героиня австро-французского фильма Михаэла Ханеке «Пианистка», который был отмечен высшими наградами последнего Каннского фестиваля. Директор фестиваля карловарского Эва Заоралова.
Эва Заоралова:
Это тоже превосходно сделанный фильм, вызывающий, однако, совершенно противоположные эмоции, чем "Амели". Но он вызывает не только отвращение к главной героине, но и чувство сострадания к ней. Ханеке - мастер режиссуры, а Изабель Юпер создала образ, которого не было еще в ее репертуаре, мне кажется, такого вообще не было в европейском кино. Когда видишь героиню в сценах с деспотической матерью, пуританской католичкой - тоже необычная работа Анни Жирардо - то понимаешь, почему психика героини пошла по пути извращений. Странная зависимость от матери и постоянный бунт против нее приводят эту талантливую женщину к маразму. Это реакции на мать, доведенные до крайности. В фильме вслух высказана мысль о часто встречающемся двойственном отношении дочери к матери, но об этом как-то не принято было говорить. Этот фильм снят по автобиографическому роману австрийской писательницы Эльфриды Елидек, в нем ощущается реалистическая основа личного опыта.
Нелли Павласкова:
Приз за лучшую режиссуру получил немецко-чилийско-венгерско-хорватский фильм «Чико» - венгерский режиссер Эболия Фекете, она же автор сценария. «Чико» - это идеологический приключенческий фильм с путешествиями, революциями и войнами через все страны и континенты. По словам Фекете, "вопрос стоит так: куда нам девать мировую революцию и что с ней делать сейчас?" Что делать человеку, родившемуся в Латинской Америке от матери-боливийки и отца-венгерского еврея? И если эти родители воспитали сына, как профессионального революционера и коммуниста? Сын по имени Чико должен был общаться в детстве с Че Геварой, Сальвадором Альенде, объехать пол-мира, пройти выучку в московском училище МВД, а затем жить при реальном социализме в Венгрии, чтобы увидеть, как мир избавляется от коммунизма. Что будет с теми, кого обманула история? Чико мчится из Латинской Америки, чтобы принять участие в войне на Балканах. Здесь разбиваются его последние иллюзии.
Приз Свободы, который фирма «Филипп Моррис» на Карловарском фестивале вручает начинающим режиссерам, подкрепляя его денежной премией в пять тысяч долларов, на этот раз достался российскому режиссеру Артуру Аристакисяну за картину "Место на земле". Если фильмы, о которых я говорила, производили впечатление захватывающего репортажа, то фильм Аристакисяна о страшной жизни московских хиппи, живущих в необитаемых домах, нарочито театрален. Режиссер провел с этими людьми четыре года, два года снимал фильм. В беседе со мной режиссер Аристакисян - сразу после получения Приза Свободы фирмы "Филипп Моррис".
Артур Аристакисян:
Взаимопонимания между этими мирами, людей состоятельных и художников, не существует в настоящее время. Пока и те, и другие живут вместе, в одно время, это два разных мира. Искусство - вещь очень субъективная. Порой люди богатые более спокойны, чем другие люди возле искусства, которые убивают художника всякими словами. Это законы тусовки, социальные клетки. Дело не в том, что у художника нет денег, это бывает чаще всего, и он ищет деньги себе на материалы, на фильм, поскольку нет продюсеров. У нас продюсеров просто нет, их можно пересчитать, если на одной руке было бы два пальца отрублено, то этих бы хватило трех пальцев, чтобы пересчитать продюсеров профессиональных у нас в России, остальные - просто посредники, через них проходят деньги, которые отмываются, просто ради самого процесса кинопроизводства для их отмывания. Как выжить в своей среде, среде людей искусства и возле искусства, поскольку эта среда опять же представляет для искусства и для художника самую большую опасность. Используют социальную среду просто как своего рода еще один безличный персонаж. Некоторая среда на Западе определенных людей мне ближе, чем иная среда в России, которую я не знаю. Поскольку среда является одним из персонажей картины, как герои, как чувства, которые они испытывают, предметы, события, свет, пленка - тоже персонажи, камера, которую мы не видим - это тоже персонаж невидимый картины. Ну, и социальная среда это такой же персонаж. Иная социальная среда на Западе, в той же Америке, мне понятней и ближе, чем среда, от которой я завишу в России, которая надо мной, которой ничего не стоит меня уничтожить. Представлять, делать их в карикатурах даже в своих фантазиях я не хочу, это плохо, это все равно, что нарисовать карикатуру на своего врага, создать из него тип и дальше убивать этот тип, а не самого врага. Это примитивная магия. Сталин - известно, что он рисовал карикатуры на своих друзей по партии, будущих жертв своих, а потом их убивал и судил. То есть, он как бы убивал не людей, а тип. И в повседневной жизни люди пользуются этими приемами. Они не общаются друг с другом, и не видят, они видят типы, видят ярлыки, которые им навесили, или они сами взяли у культуры, чтобы навесить на людей их окружающих, чтобы легче было жить и легче было ориентироваться. Не хочется врага клеймить и надевать на него какой-либо ярлык, пусть он - враг - будет такой зловещий, в кафкианской ипостаси. Пусть я не смогу его показать, его назвать, пусть я буду знать свою роль - таких, как я, маленьких людей, занимающихся искусством, пытающихся заниматься примитивной магией. Искусство ведь тоже такая примитивная магия, которой мы можем заниматься, и приносить пользу.
Нелли Павласкова:
Вместе со мной в Карловых Варах побывал сотрудник Радио Свобода Дмитрий Волчек. Его впечатления.
Дмитрий Волчек:
Публика голосует за фильм, которым насладится, как написал один рецензент, и пенсионерка, и первоклассница, - "Амели" Жан-Пьера Жене, а билетов не достать на внеконкурсное "Артпорно", "Интим" и "Пианистку". На "Интим" пожаловал сам Вацлав Гавел, и трогательно было наблюдать, как президент без всяких понтов сидит в обычном ряду партера среди хихикающих студентов. Вот она - демократия в действии.
Карловарский фестиваль раскрепощается, все больше фильмов, которые в прежние годы назвали бы скандальными, но теперь, когда скандал в искусстве невозможен в принципе, политкорректно называют радикальными. Из радикалов, безусловно, хорош только португальский "Фантом". На Московском фестивале, говорят, его показывали среди ночи в неуклюжем "Ударнике", и он прошел незамеченным. Дебют 35-летнего Жана Педро Родригеса, исследование темной зоны фетишизма, побывал в прошлом году на Венецианском конкурсе, смутив публику и жюри. Герой картины, мусорщик Сержио, одержимый страстью к мотоциклисту, постепенно превращается в собаку. Фильмы из свежей Каннской программы - то, что неизменно ловит киноманов в Карловых Варах. И на этот раз отборочная комиссия сделала все верно. Помимо "Пианистки" в панораму попали два шедевра - "Кто знает" классика новой волны Жака Ривета и "Который час?" Цая Мин Ланга. 73-й летний Ривет, снимающий уже третье десятилетие один и тот же фильм, и, надо признать, все более виртуозно, на этот раз выиграл джэк-пот за счет феноменальной актрисы Жанны Болибар. Многослойная любовная интрига, связанная с постановкой пьесы Пиранделло итальянской труппой в парижском театре и поисками неизвестной пьесы Гольдони в частных архивах, держится на игре Болибар и ее партнера, популярного итальянского актера Сержио Костелито. "Который час?" Цая Мин Ланга, которого называют то тайваньским Фасбиндером, то тайваньским Антониони, тоже выдержан в обычной для режиссера манере. Неизменный актер Ли Кен Шенг, дистиллированный диалог с гигантскими паузами, легкая алогичность повествования, безнадежность и обреченность бесконечно одиноких персонажей. О виртуозности режиссуры этой лучшей, на мой взгляд, картины фестивальной программы говорит в самом деле поразительная деталь: в фильме играют, в буквальном смысле играют, аквариумная рыбка, очень красивая и невероятно большая, и обычный уличный голубь.
Нелли Павласкова:
По традиции было много российских фильмов в фестивальной программе "На Восток от Запада". Сейчас к ней прибавилась еще одна программа "Восток на Западе". Этой теме была посвящена двухдневная конференция, в которой приняли участие кинематографисты из посткоммунистических стран, живущие или работающие на Западе. Московский кинокритик Андрей Плахов.
Андрей Плахов:
Семинар называется "Восточный человек встречает Запад". Например, это может быть румынская женщина в итальянском фильме, который так и называется "Восток", это может быть русская женщина в Англии, фильм "Последнее убежище", это может быть русский парень, который пережил опыт Чернобыля, который едет в Германию, мечтает попасть в Англию. Фильм называется "Англия" - Англия, которой, может быть, и не существует на самом деле. Он так и не достигает своей мечты, но, тем не менее, он переживает какой-то новый опыт. И вот разного рода такие ситуации породили множество фильмов в последнее время. Причем, эти фильмы сняты как восточноевропейскими режиссерами, так и западноевропейскими. Например, фильм "Последнее убежище" снят Павлом Павликовским, это режиссер польского происхождения, но выросший в Англии, работающий в Англии и сделавший эту картину в Англии с русской актрисой Диной Корзун. Перед этим он снял фильм "Стрингер", тоже посвященный русской проблематике, снял его в России. Таким образом, видно, что тема Восточной Европы, она сейчас уже как бы интегрируется вообще в европейское пространство и в западноевропейское кино тоже. Это одна сторона проблемы, которая рассматривалась на семинаре. Другая сторона - это опыт самих режиссеров или вообще кинематографистов, это могут быть и актеры, и продюсеры, и сценаристы, и операторы, но чаще всего все-таки режиссеры, которые пытаются приобрести новый опыт. У нас было несколько таких режиссеров приглашено. В частности, грузинский режиссер, который снял фильм "Горе-убийца" или "Неудачливый убийца". Фильм, снятый в Германии, среди эмигрантов из разных стран, из Грузии, Португалии, Африки, Вьетнама. То есть, там такие люди, которые как бы находятся на обочине общества, и что с ними происходит в такой благополучной стране, как Германия. Эта тема фильма и в то же время это опыт самого режиссера, который тоже, ощутив невозможность работать в Грузии, которая пережила тяжелейший политический, экономический кризис. Инфраструктура некогда прекрасного грузинского кино оказалась полностью разрушена, поэтому многие режиссеры из этой республики совершили такой прыжок или побег в Европу. Но, с другой стороны, есть потери и очень серьезные проблемы. Одна из таких главных проблем, о которой говорилось, это то, что мир становится все более унифицированным, эта глобализация приводит к тому, что фактически остается единственный настоящий рынок кино - это англоязычный рынок. Фильмы и продюсеры даже в Европе, где, как мы знаем, очень много разных языков, и английский занимает только малую часть, Англия занимает малую часть Европы, но, тем не менее, продюсеры настаивают на том, чтобы фильмы о грузинской деревне, о каком-нибудь венгерском сюжете, самые разные ситуации, чтобы они снимались на английском языке. Как найти вот эту грань компромисса в хорошем смысле слова, не опускаться до какого-то цинизма и в то же время сохранить вот это начало?
Нелли Павласкова:
Из фильмов, имеющих отношение к теме конференции, я выбрала три - и трех авторов, живущих на Западе. Объединяет их то, что на деньги западных продюсеров они сняли фильмы о родине. Али Хамраев создал философскую, по-восточному яркую, образную притчу «Бо Ба Бу», Андрей Некрасов "черную драму" «Любовь и другие кошмары» с превосходной Ольгой Конской в главной роли. Павел же Лунгин, более десяти лет живущий в Париже, снял картину "Свадьба", которая в прошлом году в Каннах получила премию жюри за работу всей актерской группы.
Бо и Бу - имена пастухов, отца и сына, которые нашли в пустыне умирающую европейскую женщину необычайной красоты. Они назвали ее Ба, что, по всей вероятности, означает предел счастья. Хорошая овца у них тоже Ба. Женщина - ее играет французская актриса - становится причиной раздора между сыном и отцом, который ее зверски убивает. Сын уносит тело любимой из пустыни, порывая с укладом отцов. Режиссер Али Хамраев.
Али Хамраев:
Так сложилась моя творческая судьба, что последние десять лет мне пришлось работать в Европе, в частности, в Италии. Я попытался осуществить большой проект, проект своей жизни - фильм о Тамерлане Тимуре, который считается великим завоевателем 15-го века. Проект, к сожалению, не получился. Что полезного я приобрел во время сотрудничества с Европой, скажем так? Я полукровка, мама моя украинка, отец из Средней Азии, мусульманин, и учился я в Москве, закончил институт кинематографии. Через русский язык я впитал всю мировую культуру. И я не считал себя человеком чужим на Западе. Мне приходилось бывать на многих фестивалях, во многих странах. Но я впервые столкнулся с кинопроизводством западным, с производством, которое, как конвейер, выжимает из человека все, что он может. Я был готов к этому, потому что многие мои друзья работали на Западе. Михалков-Кончаловский и Андрей Тарковский работали на Западе. И я внутренне был подготовлен к этому. Я не выпал из этого процесса, как мне кажется: за пять недель удалось снять фильм. Но я столкнулся с другими вещами, которые, может быть, для меня показались негативными. Если я раньше имел какие-то контакты с советской системой и было очень сложно работать, потому что существовала очень сильная политическая цензура, то работая с итальянцами, с французами, снимая фильм на их деньги, я столкнулся с другой цензурой, с цензурой денег. И опять-таки старая поговорка, она приобретает на Западе еще большую силу. "Кто платит деньги, тот и заказывает музыку". И вот у нас начались конфликты. Но я не уступил. У меня была большая школа не уступать коммунистам-функционерам, и я здесь тоже не уступил и, как мне кажется, сохранил фильм "Бо Ба Бу" в первозданном виде, в таком виде, каким я его задумал. Я откровенно признавался своим коллегам из Италии и из Франции, что я впервые работаю с такими профессионалами высочайшего класса. Мало, что они были талантливые люди, мало, что они были очень аккуратны, точны в работе, они настолько владели своим ремеслом, что ни одного раза я не слышал слова "нет". Все, что я задумывал, это очень быстро воплощалось на съемочной площадке. И, конечно, культура производства, европейская культура, она очень высокая. Мне мои коллеги часто рассказывали о том, что высочайшая профессиональная культура в чешском кино. И даже многие из них, приезжая сюда, павильоны снимают, проводят перезапись, монтаж. И все рассказывали, что кроме того, что высочайшая культура производства, колоссальный профессионализм, кроме всего этого - человеческая отдача, что очень приятно работать с чехами. И я это почувствовал на кинофестивале. Я здесь несколько дней, впервые я в Карловых Варах на кинофестивале, встретился с удивительной атмосферой, атмосферой дружелюбия, ни разу не слышал криков, грубого слова. Здесь ни разу я не видел человека, который был бы кичливым, надменным. Это касается и дирекции фестиваля, это касается и чешских моих коллег, режиссеров, актеров, других профессионалов. И вот эта атмосфера Карловарского фестиваля меня поразила, я влюбился в Чехию. И мы едем с моим продюсером Рустамом Ибрагимовым в Прагу и надеемся сутки провести в Праге, не спать даже ночью, посмотреть этот один из самых красивых городов мира.
Еще я хочу сказать, воспользовавшись тем, что я впервые даю интервью Радио Свобода - до этого мне приходилось давать интервью "Би-Би-Си" - я хочу сказать, что это мое любимое радио на протяжении примерно сорока с лишним лет. Я все свои деньги в молодости бросал на самые лучшие радиоприемники и слушал. Я точно знал расписание, когда глушилки начинают глушить "Свободу", я точно знал, что в три ночи офицер или солдат, который глушит, а "Свобода" меняет волну, и они проспят минут пятнадцать-двадцать, пока найдут новую волну, пока заглушат, я за эти пятнадцать-двадцать минут что-то интересное узнаю. И мне больше всего нравится, что "Свобода" - универсальная радиостанция. Такое огромное количество интереснейшей информации, не только политика, огромное количество передач, посвященных искусству, посвященные науке, посвященные истории, разнообразнейшим сторонам человеческой жизни передает радиостанция "Свобода". Я хочу пожелать удачи этому талантливому коллективу, который столько лет несет миру настоящую свободу, несет ее талантливо, несет ее очень принципиально - и с горячем сердцем.
Нелли Павласкова:
Андрей Некрасов учился и работал в Англии. Героиня его фильма «Любовь и другие кошмары» - питерская киллерша. Ей принадлежат симпатии автора, она - любовь лирического героя фильма.
Я спросила Андрея Некрасова, можно ли назвать его почвенником, если исходить из традиционной дихотомии почвенник-западник?
Андрей Некрасов:
Да. Но существует определенный парадокс в том, что я все-таки пока в меньшинстве среди русских кинематографистов, в том смысле, что учился частично и работал заграницей. Я думаю, что таких будет больше, и уже больше сейчас. Я учился во второй половине 80-х и был своего рода первой ласточкой. Это становится более и более нормальным, менее и менее уникальным. Однако, Запад на меня, конечно же, повлиял. Я не только учился, я работал там в документальном кино для английского телевидения. Мне вообще кажется, что каждый человек, это сто процентов, ничего не проходит зря, ты отдаешь какие-то проценты, какой-то кусок себя тому месту и той культуре, где ты обитаешь и функционируешь. И в этом пространстве вымысла игрового кино я не мыслю себя вне России. Это не какое-то такое красивое заявление, это техническое условие моей работы. Потому что историй много, но чем дольше я живу и чем дольше я работаю и учусь, потому что, я думаю, что учится на самом деле человек до конца в искусстве - известное выражение, жизнь коротка, искусство бесконечно длинное. И чем больше я иду по этому пути, тем больше я понимаю, что то неуловимое качество, что делает художника уникальным, оно лежит где-то очень глубоко. Трудно избегать банальностей - корни, но оно, действительно, лежит где-то в детстве и до детства, скажем так. То есть, вот это пространство до детства - оно и есть родина и, повторяю, трудно это формулировать. И в этом смысле, конечно, я почвенник, хотя это и парадоксально. Потому что сегодня, несмотря на то, что все ездят куда-то, и границ в каком-то смысле уже нет для людей, которых приглашают на фестивали и так далее, мы в этом смысле, узком, с моей точки зрения, - свободны. В России я часто воспринимаюсь, как человек, одной ногой стоящий в Европе. Для себя мне очень важно, однако, что я прохожу под флагом России. Это не только символика, это помогает мне понять, кто я есть такой. Это самоидентификация, которая есть просто абсолютное условие обладания своим голосом.
Нелли Павласкова:
Герой вашей картины говорит, что в 37 году в Советском Союзе была возможность убежать от ареста, скрыться. Сейчас - бежать некуда. Это ваше мироощущение?
Андрей Некрасов:
Это полемическое, скажем так, замечание. Это не тот случай, когда устами героя или героини говорит автор. Я не думаю, что мы сейчас в России живем при демократии. Это тема Достоевского, мы возвращаемся к этому. Человек, если он просто человек, если у него нет титула, как раньше, нет денег, нет влияния физической силы или какого-то еще механизма, чтобы в непримиримой борьбе с себе подобными, часто идя через трупы, завоевывать место под солнцем... то есть, у нас нет минимального пространства достоинства. Как его не было, когда Федор Михайлович смотрел из своих угловых квартир на этот мир, так его, к сожалению, нет и сейчас. Я это чувствую.
Нелли Павласкова:
И, наконец, наиболее успешный фильм на русском языке Карловарского фестиваля. «Свадьба» Павла Лунгина - фильм французского производства. Действие происходит в российской глубинке, в трехстах верстах от Москвы. Директор Карловарского фестиваля Эва Заоралова.
Эва Заоралова:
Фильм Павла Лунгина "Свадьба" получил в Каннах приз за работу всего актерского ансамбля, и это очень справедливо. Это превосходный фильм. Россияне, присутствовавшие на показе этого фильма в Каннах, высказывали свои замечания, что, мол, с одной стороны, фильм идеализирует Россию, а с другой стороны, показывает людей этого маленького провинциального городка в черном цвете. Но я считаю, что в этом фильме все пронизано правдой и теплотой.
(Сцена из фильма)
Нелли Павласкова:
Фестиваль начался с показа картины режиссера Эвы Гардош «Американская рапсодия» и с приезда в Карловы Вары кинозвезды Настасьи Кински, исполнительницы главной роли. Фильм о судьбе семьи венгерских интеллектуалов, которые в начале 50-х бежали в Америку и десять лет потом вызволяли младшую дочь, оставшуюся в Будапеште. Этот сюжет - история жизни самой Эвы Гардош. Ее картина сразу заявила одну из главных тем фестиваля - художники из бывших стран социализма и их герои на Западе. Встреча Востока с Западом в реальности и в искусстве. Звездами завершающих дней фестиваля были молодые американские и австралийские актеры: Сара Уинтер, Скарлетт Джоханссон, Тора Бэрч, Миранда Отто, а также Олег Меньшиков - на сей раз он представлял не российское кино, а швейцарскую фирму часов Лонжин. И это тоже Восток на Западе.
Председателем жюри был польский режиссер Криштоф Занусси, его коллегой стала французская актриса Мари-Жозе Нат, вместе с которой Занусси в 1970 году, будучи членом жюри Карловарского кинофестиваля, сражался и выиграл Гран-при для британского фильма режиссера Кена Луча «Кейс», тогда как чехословацкие власти настаивали на «Хрустальном глобусе» для советского фильма - картины Сергея Герасимова «У озера».
Программа нынешнего года - и в этом сошлись мнения многих участников фестиваля - была гораздо интереснее, чем в предыдущие годы. Директору Карловарского фестиваля Эве Заораловой удалось получить картины первоклассные и в художественном отношении, и с точки зрения интереса массового зрителя, как, например, получивший Гран-при французский фильм «Амели с Монмартра» режиссера Жан-Пьера Жёне. У микрофона Эва Заоралова.
Эва Заоралова:
Конечно, совсем непросто находить и получать фильмы для конкурсных показов. Но Карловарский фестиваль имеет теперь стабильно хорошую репутацию, чего нельзя было сказать о 94-м годе, когда мы начали в этом составе организовывать новый фестиваль. За все прошедшие годы социализма и нормализации у него была репутация упаднического мероприятия, скованного идеологией, и, естественно, хорошие картины сюда попадали редко. Ну а на нынешнем фестивале уже шесть фильмов имели всемирную премьеру, остальные - международную, кроме фильма-победителя "Необыкновенная судьба Амели Пулен" или, как мы перевели это название, - "Амели с Монмартра". Но я его выбрала, когда он только-только пошел во французском прокате. Теперь это хит сезона, его посетило уже восемь с половиной миллионов французов, он был закуплен и российскими, и немецкими прокатчиками. Это остроумный и умный фильм, с большой фантазией и кинематографическими уморительными выдумками. От неожиданных гэгов будут получать удовольствие и интеллектуалы, и обычная публика, режиссер раздает их с необычайной щедростью и, я сказала бы, что их даже много для одного фильма. Но главная его ценность - в положительном настрое. Таких фильмов мало, и я не удивляюсь, что он постепенно становится культовым. Теперь туристы выискивают на Монмартре места, связанные с действием фильма - бар "У двух мельниц", улицы, овощной магазин, вокзалы. Все это показано в картине в особом ракурсе, не как знакомые рядовые открытки, а доверительно, интимно и уютно. По этому сценарию можно было снять и кич, и обыкновенную комедию положений, но талантливый режиссер сумел все сделать тонко, гуманно и с заговорщическим подмигиванием публике.
Нелли Павласкова:
«Амели с Монмартра». Молоденькая официантка из бара «У двух мельниц». Она устраивает судьбы неустроенных людей, наказывает злого хозяина лавки, который издевается над безответным приказчиком-инвалидом, скрашивает старость больному соседу-художнику, водит слепца по Монмартру, рассказывая ему о красках и образах окружающего мира - по заслугам ей достается взаимная любовь.
Совсем другой персонаж карловарских фильмов о женщинах и о любви - мазохическая героиня австро-французского фильма Михаэла Ханеке «Пианистка», который был отмечен высшими наградами последнего Каннского фестиваля. Директор фестиваля карловарского Эва Заоралова.
Эва Заоралова:
Это тоже превосходно сделанный фильм, вызывающий, однако, совершенно противоположные эмоции, чем "Амели". Но он вызывает не только отвращение к главной героине, но и чувство сострадания к ней. Ханеке - мастер режиссуры, а Изабель Юпер создала образ, которого не было еще в ее репертуаре, мне кажется, такого вообще не было в европейском кино. Когда видишь героиню в сценах с деспотической матерью, пуританской католичкой - тоже необычная работа Анни Жирардо - то понимаешь, почему психика героини пошла по пути извращений. Странная зависимость от матери и постоянный бунт против нее приводят эту талантливую женщину к маразму. Это реакции на мать, доведенные до крайности. В фильме вслух высказана мысль о часто встречающемся двойственном отношении дочери к матери, но об этом как-то не принято было говорить. Этот фильм снят по автобиографическому роману австрийской писательницы Эльфриды Елидек, в нем ощущается реалистическая основа личного опыта.
Нелли Павласкова:
Приз за лучшую режиссуру получил немецко-чилийско-венгерско-хорватский фильм «Чико» - венгерский режиссер Эболия Фекете, она же автор сценария. «Чико» - это идеологический приключенческий фильм с путешествиями, революциями и войнами через все страны и континенты. По словам Фекете, "вопрос стоит так: куда нам девать мировую революцию и что с ней делать сейчас?" Что делать человеку, родившемуся в Латинской Америке от матери-боливийки и отца-венгерского еврея? И если эти родители воспитали сына, как профессионального революционера и коммуниста? Сын по имени Чико должен был общаться в детстве с Че Геварой, Сальвадором Альенде, объехать пол-мира, пройти выучку в московском училище МВД, а затем жить при реальном социализме в Венгрии, чтобы увидеть, как мир избавляется от коммунизма. Что будет с теми, кого обманула история? Чико мчится из Латинской Америки, чтобы принять участие в войне на Балканах. Здесь разбиваются его последние иллюзии.
Приз Свободы, который фирма «Филипп Моррис» на Карловарском фестивале вручает начинающим режиссерам, подкрепляя его денежной премией в пять тысяч долларов, на этот раз достался российскому режиссеру Артуру Аристакисяну за картину "Место на земле". Если фильмы, о которых я говорила, производили впечатление захватывающего репортажа, то фильм Аристакисяна о страшной жизни московских хиппи, живущих в необитаемых домах, нарочито театрален. Режиссер провел с этими людьми четыре года, два года снимал фильм. В беседе со мной режиссер Аристакисян - сразу после получения Приза Свободы фирмы "Филипп Моррис".
Артур Аристакисян:
Взаимопонимания между этими мирами, людей состоятельных и художников, не существует в настоящее время. Пока и те, и другие живут вместе, в одно время, это два разных мира. Искусство - вещь очень субъективная. Порой люди богатые более спокойны, чем другие люди возле искусства, которые убивают художника всякими словами. Это законы тусовки, социальные клетки. Дело не в том, что у художника нет денег, это бывает чаще всего, и он ищет деньги себе на материалы, на фильм, поскольку нет продюсеров. У нас продюсеров просто нет, их можно пересчитать, если на одной руке было бы два пальца отрублено, то этих бы хватило трех пальцев, чтобы пересчитать продюсеров профессиональных у нас в России, остальные - просто посредники, через них проходят деньги, которые отмываются, просто ради самого процесса кинопроизводства для их отмывания. Как выжить в своей среде, среде людей искусства и возле искусства, поскольку эта среда опять же представляет для искусства и для художника самую большую опасность. Используют социальную среду просто как своего рода еще один безличный персонаж. Некоторая среда на Западе определенных людей мне ближе, чем иная среда в России, которую я не знаю. Поскольку среда является одним из персонажей картины, как герои, как чувства, которые они испытывают, предметы, события, свет, пленка - тоже персонажи, камера, которую мы не видим - это тоже персонаж невидимый картины. Ну, и социальная среда это такой же персонаж. Иная социальная среда на Западе, в той же Америке, мне понятней и ближе, чем среда, от которой я завишу в России, которая надо мной, которой ничего не стоит меня уничтожить. Представлять, делать их в карикатурах даже в своих фантазиях я не хочу, это плохо, это все равно, что нарисовать карикатуру на своего врага, создать из него тип и дальше убивать этот тип, а не самого врага. Это примитивная магия. Сталин - известно, что он рисовал карикатуры на своих друзей по партии, будущих жертв своих, а потом их убивал и судил. То есть, он как бы убивал не людей, а тип. И в повседневной жизни люди пользуются этими приемами. Они не общаются друг с другом, и не видят, они видят типы, видят ярлыки, которые им навесили, или они сами взяли у культуры, чтобы навесить на людей их окружающих, чтобы легче было жить и легче было ориентироваться. Не хочется врага клеймить и надевать на него какой-либо ярлык, пусть он - враг - будет такой зловещий, в кафкианской ипостаси. Пусть я не смогу его показать, его назвать, пусть я буду знать свою роль - таких, как я, маленьких людей, занимающихся искусством, пытающихся заниматься примитивной магией. Искусство ведь тоже такая примитивная магия, которой мы можем заниматься, и приносить пользу.
Нелли Павласкова:
Вместе со мной в Карловых Варах побывал сотрудник Радио Свобода Дмитрий Волчек. Его впечатления.
Дмитрий Волчек:
Публика голосует за фильм, которым насладится, как написал один рецензент, и пенсионерка, и первоклассница, - "Амели" Жан-Пьера Жене, а билетов не достать на внеконкурсное "Артпорно", "Интим" и "Пианистку". На "Интим" пожаловал сам Вацлав Гавел, и трогательно было наблюдать, как президент без всяких понтов сидит в обычном ряду партера среди хихикающих студентов. Вот она - демократия в действии.
Карловарский фестиваль раскрепощается, все больше фильмов, которые в прежние годы назвали бы скандальными, но теперь, когда скандал в искусстве невозможен в принципе, политкорректно называют радикальными. Из радикалов, безусловно, хорош только португальский "Фантом". На Московском фестивале, говорят, его показывали среди ночи в неуклюжем "Ударнике", и он прошел незамеченным. Дебют 35-летнего Жана Педро Родригеса, исследование темной зоны фетишизма, побывал в прошлом году на Венецианском конкурсе, смутив публику и жюри. Герой картины, мусорщик Сержио, одержимый страстью к мотоциклисту, постепенно превращается в собаку. Фильмы из свежей Каннской программы - то, что неизменно ловит киноманов в Карловых Варах. И на этот раз отборочная комиссия сделала все верно. Помимо "Пианистки" в панораму попали два шедевра - "Кто знает" классика новой волны Жака Ривета и "Который час?" Цая Мин Ланга. 73-й летний Ривет, снимающий уже третье десятилетие один и тот же фильм, и, надо признать, все более виртуозно, на этот раз выиграл джэк-пот за счет феноменальной актрисы Жанны Болибар. Многослойная любовная интрига, связанная с постановкой пьесы Пиранделло итальянской труппой в парижском театре и поисками неизвестной пьесы Гольдони в частных архивах, держится на игре Болибар и ее партнера, популярного итальянского актера Сержио Костелито. "Который час?" Цая Мин Ланга, которого называют то тайваньским Фасбиндером, то тайваньским Антониони, тоже выдержан в обычной для режиссера манере. Неизменный актер Ли Кен Шенг, дистиллированный диалог с гигантскими паузами, легкая алогичность повествования, безнадежность и обреченность бесконечно одиноких персонажей. О виртуозности режиссуры этой лучшей, на мой взгляд, картины фестивальной программы говорит в самом деле поразительная деталь: в фильме играют, в буквальном смысле играют, аквариумная рыбка, очень красивая и невероятно большая, и обычный уличный голубь.
Нелли Павласкова:
По традиции было много российских фильмов в фестивальной программе "На Восток от Запада". Сейчас к ней прибавилась еще одна программа "Восток на Западе". Этой теме была посвящена двухдневная конференция, в которой приняли участие кинематографисты из посткоммунистических стран, живущие или работающие на Западе. Московский кинокритик Андрей Плахов.
Андрей Плахов:
Семинар называется "Восточный человек встречает Запад". Например, это может быть румынская женщина в итальянском фильме, который так и называется "Восток", это может быть русская женщина в Англии, фильм "Последнее убежище", это может быть русский парень, который пережил опыт Чернобыля, который едет в Германию, мечтает попасть в Англию. Фильм называется "Англия" - Англия, которой, может быть, и не существует на самом деле. Он так и не достигает своей мечты, но, тем не менее, он переживает какой-то новый опыт. И вот разного рода такие ситуации породили множество фильмов в последнее время. Причем, эти фильмы сняты как восточноевропейскими режиссерами, так и западноевропейскими. Например, фильм "Последнее убежище" снят Павлом Павликовским, это режиссер польского происхождения, но выросший в Англии, работающий в Англии и сделавший эту картину в Англии с русской актрисой Диной Корзун. Перед этим он снял фильм "Стрингер", тоже посвященный русской проблематике, снял его в России. Таким образом, видно, что тема Восточной Европы, она сейчас уже как бы интегрируется вообще в европейское пространство и в западноевропейское кино тоже. Это одна сторона проблемы, которая рассматривалась на семинаре. Другая сторона - это опыт самих режиссеров или вообще кинематографистов, это могут быть и актеры, и продюсеры, и сценаристы, и операторы, но чаще всего все-таки режиссеры, которые пытаются приобрести новый опыт. У нас было несколько таких режиссеров приглашено. В частности, грузинский режиссер, который снял фильм "Горе-убийца" или "Неудачливый убийца". Фильм, снятый в Германии, среди эмигрантов из разных стран, из Грузии, Португалии, Африки, Вьетнама. То есть, там такие люди, которые как бы находятся на обочине общества, и что с ними происходит в такой благополучной стране, как Германия. Эта тема фильма и в то же время это опыт самого режиссера, который тоже, ощутив невозможность работать в Грузии, которая пережила тяжелейший политический, экономический кризис. Инфраструктура некогда прекрасного грузинского кино оказалась полностью разрушена, поэтому многие режиссеры из этой республики совершили такой прыжок или побег в Европу. Но, с другой стороны, есть потери и очень серьезные проблемы. Одна из таких главных проблем, о которой говорилось, это то, что мир становится все более унифицированным, эта глобализация приводит к тому, что фактически остается единственный настоящий рынок кино - это англоязычный рынок. Фильмы и продюсеры даже в Европе, где, как мы знаем, очень много разных языков, и английский занимает только малую часть, Англия занимает малую часть Европы, но, тем не менее, продюсеры настаивают на том, чтобы фильмы о грузинской деревне, о каком-нибудь венгерском сюжете, самые разные ситуации, чтобы они снимались на английском языке. Как найти вот эту грань компромисса в хорошем смысле слова, не опускаться до какого-то цинизма и в то же время сохранить вот это начало?
Нелли Павласкова:
Из фильмов, имеющих отношение к теме конференции, я выбрала три - и трех авторов, живущих на Западе. Объединяет их то, что на деньги западных продюсеров они сняли фильмы о родине. Али Хамраев создал философскую, по-восточному яркую, образную притчу «Бо Ба Бу», Андрей Некрасов "черную драму" «Любовь и другие кошмары» с превосходной Ольгой Конской в главной роли. Павел же Лунгин, более десяти лет живущий в Париже, снял картину "Свадьба", которая в прошлом году в Каннах получила премию жюри за работу всей актерской группы.
Бо и Бу - имена пастухов, отца и сына, которые нашли в пустыне умирающую европейскую женщину необычайной красоты. Они назвали ее Ба, что, по всей вероятности, означает предел счастья. Хорошая овца у них тоже Ба. Женщина - ее играет французская актриса - становится причиной раздора между сыном и отцом, который ее зверски убивает. Сын уносит тело любимой из пустыни, порывая с укладом отцов. Режиссер Али Хамраев.
Али Хамраев:
Так сложилась моя творческая судьба, что последние десять лет мне пришлось работать в Европе, в частности, в Италии. Я попытался осуществить большой проект, проект своей жизни - фильм о Тамерлане Тимуре, который считается великим завоевателем 15-го века. Проект, к сожалению, не получился. Что полезного я приобрел во время сотрудничества с Европой, скажем так? Я полукровка, мама моя украинка, отец из Средней Азии, мусульманин, и учился я в Москве, закончил институт кинематографии. Через русский язык я впитал всю мировую культуру. И я не считал себя человеком чужим на Западе. Мне приходилось бывать на многих фестивалях, во многих странах. Но я впервые столкнулся с кинопроизводством западным, с производством, которое, как конвейер, выжимает из человека все, что он может. Я был готов к этому, потому что многие мои друзья работали на Западе. Михалков-Кончаловский и Андрей Тарковский работали на Западе. И я внутренне был подготовлен к этому. Я не выпал из этого процесса, как мне кажется: за пять недель удалось снять фильм. Но я столкнулся с другими вещами, которые, может быть, для меня показались негативными. Если я раньше имел какие-то контакты с советской системой и было очень сложно работать, потому что существовала очень сильная политическая цензура, то работая с итальянцами, с французами, снимая фильм на их деньги, я столкнулся с другой цензурой, с цензурой денег. И опять-таки старая поговорка, она приобретает на Западе еще большую силу. "Кто платит деньги, тот и заказывает музыку". И вот у нас начались конфликты. Но я не уступил. У меня была большая школа не уступать коммунистам-функционерам, и я здесь тоже не уступил и, как мне кажется, сохранил фильм "Бо Ба Бу" в первозданном виде, в таком виде, каким я его задумал. Я откровенно признавался своим коллегам из Италии и из Франции, что я впервые работаю с такими профессионалами высочайшего класса. Мало, что они были талантливые люди, мало, что они были очень аккуратны, точны в работе, они настолько владели своим ремеслом, что ни одного раза я не слышал слова "нет". Все, что я задумывал, это очень быстро воплощалось на съемочной площадке. И, конечно, культура производства, европейская культура, она очень высокая. Мне мои коллеги часто рассказывали о том, что высочайшая профессиональная культура в чешском кино. И даже многие из них, приезжая сюда, павильоны снимают, проводят перезапись, монтаж. И все рассказывали, что кроме того, что высочайшая культура производства, колоссальный профессионализм, кроме всего этого - человеческая отдача, что очень приятно работать с чехами. И я это почувствовал на кинофестивале. Я здесь несколько дней, впервые я в Карловых Варах на кинофестивале, встретился с удивительной атмосферой, атмосферой дружелюбия, ни разу не слышал криков, грубого слова. Здесь ни разу я не видел человека, который был бы кичливым, надменным. Это касается и дирекции фестиваля, это касается и чешских моих коллег, режиссеров, актеров, других профессионалов. И вот эта атмосфера Карловарского фестиваля меня поразила, я влюбился в Чехию. И мы едем с моим продюсером Рустамом Ибрагимовым в Прагу и надеемся сутки провести в Праге, не спать даже ночью, посмотреть этот один из самых красивых городов мира.
Еще я хочу сказать, воспользовавшись тем, что я впервые даю интервью Радио Свобода - до этого мне приходилось давать интервью "Би-Би-Си" - я хочу сказать, что это мое любимое радио на протяжении примерно сорока с лишним лет. Я все свои деньги в молодости бросал на самые лучшие радиоприемники и слушал. Я точно знал расписание, когда глушилки начинают глушить "Свободу", я точно знал, что в три ночи офицер или солдат, который глушит, а "Свобода" меняет волну, и они проспят минут пятнадцать-двадцать, пока найдут новую волну, пока заглушат, я за эти пятнадцать-двадцать минут что-то интересное узнаю. И мне больше всего нравится, что "Свобода" - универсальная радиостанция. Такое огромное количество интереснейшей информации, не только политика, огромное количество передач, посвященных искусству, посвященные науке, посвященные истории, разнообразнейшим сторонам человеческой жизни передает радиостанция "Свобода". Я хочу пожелать удачи этому талантливому коллективу, который столько лет несет миру настоящую свободу, несет ее талантливо, несет ее очень принципиально - и с горячем сердцем.
Нелли Павласкова:
Андрей Некрасов учился и работал в Англии. Героиня его фильма «Любовь и другие кошмары» - питерская киллерша. Ей принадлежат симпатии автора, она - любовь лирического героя фильма.
Я спросила Андрея Некрасова, можно ли назвать его почвенником, если исходить из традиционной дихотомии почвенник-западник?
Андрей Некрасов:
Да. Но существует определенный парадокс в том, что я все-таки пока в меньшинстве среди русских кинематографистов, в том смысле, что учился частично и работал заграницей. Я думаю, что таких будет больше, и уже больше сейчас. Я учился во второй половине 80-х и был своего рода первой ласточкой. Это становится более и более нормальным, менее и менее уникальным. Однако, Запад на меня, конечно же, повлиял. Я не только учился, я работал там в документальном кино для английского телевидения. Мне вообще кажется, что каждый человек, это сто процентов, ничего не проходит зря, ты отдаешь какие-то проценты, какой-то кусок себя тому месту и той культуре, где ты обитаешь и функционируешь. И в этом пространстве вымысла игрового кино я не мыслю себя вне России. Это не какое-то такое красивое заявление, это техническое условие моей работы. Потому что историй много, но чем дольше я живу и чем дольше я работаю и учусь, потому что, я думаю, что учится на самом деле человек до конца в искусстве - известное выражение, жизнь коротка, искусство бесконечно длинное. И чем больше я иду по этому пути, тем больше я понимаю, что то неуловимое качество, что делает художника уникальным, оно лежит где-то очень глубоко. Трудно избегать банальностей - корни, но оно, действительно, лежит где-то в детстве и до детства, скажем так. То есть, вот это пространство до детства - оно и есть родина и, повторяю, трудно это формулировать. И в этом смысле, конечно, я почвенник, хотя это и парадоксально. Потому что сегодня, несмотря на то, что все ездят куда-то, и границ в каком-то смысле уже нет для людей, которых приглашают на фестивали и так далее, мы в этом смысле, узком, с моей точки зрения, - свободны. В России я часто воспринимаюсь, как человек, одной ногой стоящий в Европе. Для себя мне очень важно, однако, что я прохожу под флагом России. Это не только символика, это помогает мне понять, кто я есть такой. Это самоидентификация, которая есть просто абсолютное условие обладания своим голосом.
Нелли Павласкова:
Герой вашей картины говорит, что в 37 году в Советском Союзе была возможность убежать от ареста, скрыться. Сейчас - бежать некуда. Это ваше мироощущение?
Андрей Некрасов:
Это полемическое, скажем так, замечание. Это не тот случай, когда устами героя или героини говорит автор. Я не думаю, что мы сейчас в России живем при демократии. Это тема Достоевского, мы возвращаемся к этому. Человек, если он просто человек, если у него нет титула, как раньше, нет денег, нет влияния физической силы или какого-то еще механизма, чтобы в непримиримой борьбе с себе подобными, часто идя через трупы, завоевывать место под солнцем... то есть, у нас нет минимального пространства достоинства. Как его не было, когда Федор Михайлович смотрел из своих угловых квартир на этот мир, так его, к сожалению, нет и сейчас. Я это чувствую.
Нелли Павласкова:
И, наконец, наиболее успешный фильм на русском языке Карловарского фестиваля. «Свадьба» Павла Лунгина - фильм французского производства. Действие происходит в российской глубинке, в трехстах верстах от Москвы. Директор Карловарского фестиваля Эва Заоралова.
Эва Заоралова:
Фильм Павла Лунгина "Свадьба" получил в Каннах приз за работу всего актерского ансамбля, и это очень справедливо. Это превосходный фильм. Россияне, присутствовавшие на показе этого фильма в Каннах, высказывали свои замечания, что, мол, с одной стороны, фильм идеализирует Россию, а с другой стороны, показывает людей этого маленького провинциального городка в черном цвете. Но я считаю, что в этом фильме все пронизано правдой и теплотой.
(Сцена из фильма)
