Военная прокуратура Приволжско-Уральского военного округа возбудила в Челябинске уголовное дело по делу избиения военнослужащего Андрея Сычева. Сычев находится в местной больнице скорой помощи, ему ампутировали ногу. Мать пострадавшего Галина Сычева пытается найти виновников трагедии. Сотрудники отделения Комитета солдатских матерей считают, что военные намеренно мешают следствию и скрывают причины трагедии.
Призывник Андрей Сычев попал в челябинскую больницу в тяжелом состоянии 4 января. Врачи констатировали у него гангрену обеих ног, многочисленные переломы и повреждения половых органов. Спасая жизнь рядового, хирурги вынуждены были ампутировать ему треть левой ноги, при этом они продолжают бороться за вторую ногу. «Очень критическое состояние, крайне тяжелое, - говорит мать Андрея Галина Сычева. - Шансов на жизнь, можно сказать, почти нет, но прокуратура пока ничего не говорит или знает, но умалчивает. Никаких заявлений нет. Ни на одну капельку никто никуда не продвинулся».
Андрей Сычев проходил срочную службу на танковом полигоне в городе Бишкиль под Челябинском (там практикуются курсанты Челябинскоговысшего военного командного училища). По данным председателя Комитета солдатских матерей Челябинска Людмилы Зинченко, все происходило примерно так: «В ночь на Новый год все перепились, обкурились дембеля. Послали этого мальчишку, так как он прослужил всего полгода, в деревню "за бабами", как они сказали. Откуда пацан возьмет баб? Мальчишка никого и не привел. Они сказали: раз ты ничего не сделал, значит, будет расплачиваться сам. Они его привязали к двум стульям. Когда привязывали, видимо, затянули так, что... а ведь более получаса, и уже начинаются некротические изменения в сосудах, в тканях, что и произошло. Якобы 21 человек его насиловал. Все это издевательство продолжалось где-то около четырех часов. Потом мальчишку отправили в медсанчасть при танкодроме, потом в госпиталь в Челябинске, а потом уже в больницу скорой помощи. Сейчас он лежит в этой 600-й палате».
Следствие рассматривает две версии произошедшего: неуставные отношения или естественное заболевание. Никаких существенных подвижек в расследовании этой трагедии до сих пор нет.
Мать призывника Галина Сычева сама беседовала с военнослужащими части, в которой служит сын. «Солдаты, которых допрашивали, может быть, что-то и видели, но умалчивают - ничего не видели, ничего не знают. Они боятся друг друга. Боятся что-то лишнее сказать, вот и все, хотя, наверное, что-то знают. Прокуратура пока молчит. Местная власть ничего от них не может добиться. Разговаривала с тремя солдатиками, но они молчат - ничего не видели, ничего не знаем. Они друг на друга смотрят, как цыплята, и боятся. Так же, как боялся мой сын сказать сразу, что произошло. Сейчас он уже не может говорить, но когда мог говорить, когда еще было время, он боялся. Только перед операцией он (сын – РС) назвал одну фамилию, но эта фамилия ничего не значит, потому что нет свидетелей, и что он хотел этим сказать? От него ничего не добились. А подонки затаились, их никто не может выдать».
Людмила Зинченко из Комитета солдатских матерей подозревает, что высшие воинские чины региона пытаются свалить вину на самого призывника. «На очных ставках, на допросах твердят, что никто ничего не видел, никто ничего не знает. Как можно такое не увидеть, такое не знать?! Это просто смешно. Идет круговая порука. Уже якобы говорят, что он таким способом хотел откосить от армии. Это полный бред. Это обычная система наших военных, что любой пострадавший виноват сам. Положение сейчас очень серьезное, очень тяжелое. Но меня удивляет одно - настолько наше следствие бессильно, что нельзя сделать ни судмедэкспертизу, ничего. Сразу-то можно было все сделать. Да и сейчас даже можно.
Прокурор говорит, что он молчит. Значит, нужно вызывать психиатра, психолога. С ним нужно говорить, вплоть до гипноза, потому что сознание в таких экстремальных ситуациях просто запирает информацию. Мальчишка всем этим настолько потрясен, что вполне возможно, что он и не помнит, что с ним было. Или действительно указание свыше на то, чтобы все это скрыть и свалить на мальчишку? Здесь можно говорить о чем угодно».
Для прокуратуры Приволжско-Уральского военного округа это не первое громкое и скандальное дело, связанное с призывниками. Как рассказывает корреспондент Радио Свобода в Екатеринбурге Олег Вахрушев, последний громкий случай, касающийся здоровья солдат-срочников, был расследован военными прокуратурами ПУрВО два года назад. В январе 2004 года из Еланского учебного центра в госпиталь Камышлово Свердловской области и Шадринска Курганской попали две сотни новобранцев с подозрением на пневмонию. Все они прибыли в Елань из сызранского сборного пункта. Тогда пресс-секретарь командующего войсками округа Константин Лазуткин заявлял, что больные пневмонией есть, но в гораздо меньшем количестве.
«Да, у нас есть, допустим, больные, но это не та цифра, о которой стоит говорить, - отметил офицер Лазуткин. - Почему? Потому что по сравнению с прошлым годом у нас даже в 2,5 раза снижение идет по пневмониям. Здесь пишется, что солдаты были раздеты, их везли оборванными. Здесь, по всей видимости, больше вина не армии, а родителей, которые отправляют в таком состоянии военнослужащих».
Сотрудники военной прокуратуры не комментируют происшествие в Челябинске, ссылаясь на то, что для установления причин госпитализации свердловского призывника должна быть проведена судебно-медицинская экспертиза. Только после этого можно будет с точностью назвать причину, повлекшую госпитализацию.
На танковом полигоне Бишкиля проводится прокурорская проверка.
