Программу ведет Полина Ольденбург. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Израиле Ровшан Гусейнов.

Полина Ольденбург: Об авторской песне, творчестве Булата Окуджавы, Юлия Кима, Татьяны и Сергея Никитиных можно спорить, их можно любить или не любить, но неоспорим тот факт, что песни эти и сегодня знают и поют представители различных поколений, что глубоко вошли они в души и сердца людей. По прошествии многих лет авторская песня сегодня живет и развивается в Израиле, куда из страны, создавшей ее, за последние 15 лет переехало около миллиона бывших советских граждан.

Ровшан Гусейнов: В ноябре по городам Израиля пройдут гастроли одного из самых известных и любимых российских бардов - Вадима Егорова. Егоров - представитель поколения 70-х, последователь знаменитой плеяды 60-х - Окуджавы, Визбора, Кима.

В отличие от СССР 60-х, сегодня можно много говорить и говорить о многом. Тогда же в стране развитого социализма вдруг многие стали петь, и некоторые просто на удивление хорошо. Бегство из душных городских "хрущоб" к кострам и палаткам, к природе и незатертым отношениям, к гитаре, говорящей слова не от ума, а от сердца, к душевности и духовности - вот что привнесла с собой в советское общество авторская песня в середине 60-х.

Евгений Гангаев: Авторской песней я занимался с 1965 года. Придумал и собрал, организовал и провел первый московский фестиваль КСП в районе Хотьково, поселок Мостовик. После этого волна пошла, и эта форма охватила всю страну.

Ровшан Гусейнов: Евгений Гангаев, без преувеличения, корифей КСП, знаменитого Клуба самодеятельной песни - самого, пожалуй, крупного объединения неформалов в бывшем Советском Союзе, живет сегодня в Хайфе. В Израиле КСП он воссоздал в середине 90-х и, как и прежде, достиг немалого успеха.

Евгений Гангаев: Приехал сюда, я вдруг через пару-тройку лет обнаружил нишу, которую никто не заполняет. То есть люди пытались сделать, но все выходило мелко - небольшие сборы. В Гансаке или в Иерусалиме народ собирался, барды быстро друг друга нашли и там собирались. Их было небольшое количество, и это было не великое действо. И тогда появилась идея сделать большой фестиваль, и в 1995 году мы взяли и сделали его. Это северная часть восточного берега Кенерета, это практически крайний из пляжей. И слеты росли, с 600 человек на первом слете уже 10 тысяч собиралось на озере Кенерет. Например, на 9-ом слете было 10 тысяч, а до этого росло постепенно: 1,5 тысячи, 2,5, 5 и так далее.

Ровшан Гусейнов: Примечательно то, что все это происходило в самом начале последней волны эмиграции в Израиль. В годы, когда людям, оторванным от прошлой, может быть, не очень роскошной, но гарантированно обеспеченной по минимуму жизни, приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы достичь хоть минимального благосостояния на новом месте. В те годы нередко было видеть бывшего инженера или научного сотрудника, метущего улицы, педагога музыки - посудомойку. На воспитание детей или хотя бы нормальное общение с ними времени просто не хватало. Сегодня официальная израильская статистика затрубила тревогу в связи с ростом преступности среди русскоязычной молодежи. И вот в этот трудный период прибежищем для многих русскоязычных подростков стал КСП.

Евгений Гангаев: Молодежи было очень много. На сцене их было немного, но молодые... Те, кто получил заряд еще там, вдруг он начинает писать, а приехал он в 12-13 лет, он уже личность почти сформировавшаяся, с отношениями какими-то. Они выходили на сцену и пели. Люди, сидевшие в зале, а молодежи было огромное количество (есть видеозапись, я не преувеличиваю), они вели себя все страннее и страннее с каждым слетом для меня. Во-первых, они не понимают о чем, во-вторых, они не умеют себя вести, в-третьих, там начинается курение и что-то такое. Для приехавших сюда - потерянных, необеспеченных, неустроенных с работой - главное было выжить. Они пустили детей на самотек, у них даже не оставалось времени с ними разговаривать, заинтересовать их чтением, песнями и так далее. Это потерянное поколение.

Ровшан Гусейнов: Так продолжалось лет 5. Постепенно "Дуговка", как ее стали называть русские израильтяне, стала престижным действом. На нее съезжались не только любители и ценители бардовской песни, а и тот сорт людей, которым в выходные просто надо было снять стресс после тяжелой рабочей недели, что называется, оторваться. На концертах под открытым небом среди публики все больше стал преобладать зритель, который воспринимал это чем-то вроде десерта после шашлыка под водку, а потом еще мог и похвастаться перед знакомыми, что побывал на "Дуговке".

Евгений Гангаев: Я понял, что это абсолютная бессмыслица. Это сохранение русского гетто, это жизнь в ностальгии, это ты живешь здесь, а корни твои там. Так не живут. Если живешь здесь, я ощутил уже свои корни, то нужно делать другой фестиваль. Фестиваль называется "Песнь о земле", и два я уже сделал. И оказалось, что есть материал, есть песни, которые людьми написаны здесь, и не о березках и кленах, а о том, что происходит здесь, и с болью, и с любовью, и с пониманием происходящего.

Ровшан Гусейнов: Сегодняшнее состояние преемника КСП - авторской песни в Израиле можно назвать болезнью роста. Пока не так много авторов, самих песен и даже зрителей гораздо меньше, чем в былые годы. Зато, по мнению их неутомимого организатора, количество публики с лихвой восполняется качеством.