Татьяна Кондратович

Эрик-Эмманюэль Шмитт родился в Лионе в 1960 году, изучал философию в парижской Эколь Нормаль, по окончании которой защитил докторскую диссертацию, посвященную Дидро. Свою литературную карьеру он начал с театра: его первые пьесы «Ночь Валони» (1991) и «Посетитель» (1994) сразу привлекли к себе внимание французской литературной критики и по сей день не сходят со сцен ведущих театров во всем мире. После этого успеха писатель оставил свою должность преподавателя философии в Савойском университете и полностью посвятил себя литературе. Ныне Эрик-Эмманюэль Шмитт является одним из самых популярных и издаваемых в мире франкоязычных авторов. Не так давно парижский литературный журнал «Лир» провел опрос среди своих читателей, большинство из которых в числе «изменивших их жизнь книг» назвали повесть Шмитта «Оскар и розовая дама», поставив ее в один ряд с Библией, «Тремя Мушкетерами» и «Маленьким Принцем». Факт воистину удивительный для живого автора! Сегодня Эрик Шмитт живет в Брюсселе, хотя его книги издаются в парижском издательстве «Альбан Мишель». Этой осенью он приехал в Париж буквально на пару дней, поэтому наша встреча с ним состоялась в довольно шумном парижском кафе неподалеку от Северного вокзала.

Татьяна Кондратович: Я знаю, что по крайне мере шесть ваших книг переведены на русский, включая такие известные, как «Секта эгоистов», «Евангелие от Пилата» и «Распутник», кроме того, сразу несколько ваших пьес с успехом идут на сценах российских театров… Собираетесь ли вы в ближайшее время посетить Россию, где вас знают и ценят?

Эрик-Эмманюэль Шмитт: Должен сказать, что меня очень радует мой успех в России, ибо Россия всегда была для меня страной литературы. Так что мне особенно приятно осознавать, что именно русские читатели ценят мое творчество. Я слышал о постановках моих пьес в Москве и в Петербурге – что тоже мне чрезвычайно льстит, хотя, к моему глубокому сожалению, я сам пока ничего из этого не видел, поскольку в России, увы, еще никогда не был. Правда у меня есть друг, который периодически бывает в Москве и Петербурге, и всякий раз, когда он возвращается оттуда, он подробно рассказывает мне о театральных постановках, которые посмотрел, о восторженной реакции на них зрителей и о весьма благожелательных критических отзывах. Так что пока я узнаю о том, что происходит в России, исключительно с его слов. Однако я собираюсь приехать в Россию в начале декабря. Это будет мой первый визит в вашу страну, и он уже оговорен и спланирован: в частности, меня обещали отвезти в Москву и Петербург, и я заранее радуюсь и готовлюсь к новым впечатлениям…

Татьяна Кондратович: Вы известны, прежде всего, как высшей степени успешный драматург и прозаик. Однако некоторые экранизации ваших книг тоже получили широкое признание как у зрителей, так и у критиков. Например, фильм Габриэля Агийона «Распутник», поставленный по вашей пьесе, посвященной Дени Дидро. Каково ваше отношение к этому фильму?

Эрик-Эмманюэль Шмитт: Честно говоря, этот фильм мне не особенно понравился. Ну, хотя бы потому, что режиссер сильно сместил акценты и превратил мою пьесу в фарс, в то время как это просто легкая комедия. Мне хотелось показать некоторые противоречия, присущие личности Дидро, и то, как непросто быть моралистом, стремиться ухватить сущность морали и одновременно самому оставаться нравственным и моральным. В моей пьесе Дидро окружен женщинами, но он является философом, и все его именно так и воспринимают. Однако каждая женщина также является философом, скажу больше: каждая женщина несет в себе совершенно новую и своеобразную философию, поэтому Дидро очень непросто разобраться во всех этих хитросплетениях женской души… А в фильме режиссер все свое внимание сосредоточил исключительно на плотской стороне этих отношений, на телесности и наготе. Поэтому, несмотря на прекрасную игру актеров, фильм меня разочаровал.

Татьяна Кондратович: В своих книгах вы часто обращаетесь к знакомым сюжетам, переделывая или же трактуя их по-новому: женщины задумывают месть обольстившему их Дон-Жуану, Пилат ведет расследование, пытаясь найти тело Христа… Подобная игра с цитатами и «бродячими сюжетами» является одной из отличительных черт так называемой постмодернистской литературы. Можно ли отнести к подобного рода литературе и ваши книги?

Эрик-Эмманюэль Шмитт: Вы знаете, мне, действительно, очень нравится работать с мифами, потому что миф – это как бы мысль во плоти, то есть, это мысль, ставшая жизнью. И еще я люблю всякие сюрпризы, мне интересно постоянно удивлять читателя. Театр, к примеру, сам является мифом, или же, во всяком случае, в античном мире театр начался именно с мифа. Вот я и пытаюсь продолжать эту традицию. В частности, возьмем того же Пилата: в нем можно найти и черты американского детектива, и Декарта. Американский детектив задает множество вопросов, выдвигает различные версии, а Декарт пытается действовать рационально, отвергая кажущиеся ему невероятными и фантастическими варианты. За каждой версией скрывается тайна, и завесу с этой тайны можно снять, лишь пережив озарение. Я очень люблю загадывать загадки, которые мне нравятся гораздо больше, чем ответы.

Однако я вряд ли способен сам себя точно определить: постмодернист я или нет - это уже задача критики. Я просто пытаюсь найти наиболее адекватную и наиболее оригинальную форму, дабы приблизить прошлое к современности. Я люблю играть с формой, находя все новые формы повествования, изложения, при этом форма у меня всегда тесно связана с содержанием и практически от него неотделима. И все-таки, я, скорее, не постмодернист, а гуманист - в последнем, во всяком случае, я не сомневаюсь.

Татьяна Кондратович: А какой сюжет из русской литературы или истории вам хотелось бы переработать, взглянув на него с современной точки зрения?

Эрик-Эмманюэль Шмитт: Меня всегда очень занимала «Легенда о Великом Инквизиторе» Достоевского. Могу сказать, что этот писатель вообще очень сильно на меня повлиял. Мощь его стиля, его неоднозначное и часто болезненное восприятие мира, сложные неразрешимые вопросы, которыми он задается в своих произведениях, неоднозначный подход к решению многих проблем – все это меня буквально завораживает. Так что однажды я, возможно, напишу что-нибудь на эту тему. Но, наверное, я в этом отношении мало отличаюсь от многих европейских писателей, которые просто очарованы Толстым и Достоевским. Мне вообще кажется, что это настоящие гиганты мысли, титаны пера. Нужно несколько раз переписать все, что написал Бальзак, чтобы хоть немного приблизиться к уровню Толстого и Достоевского. Конечно, я еще очень люблю поэзию Пушкина, я читал Мандельштама и могу сказать, что это один из моих любимых поэтов. Вообще вся русская культура, а не только литература - хотя литература безусловно составляет ее важнейшую часть - оказывает на меня крайне благотворное воздействие, в ней есть что-то магическое, какая-то вечно притягивающая и волнующая тайна.