Программу «Итоги недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимают участие адвокат Елена Липцер и бывший подполковник ФСБ Александр Литвиненко.

Дмитрий Волчек: Три недели назад мы говорили об условно-досрочном освобождении из колонии экс-полковника ФСБ адвоката Михаила Трепашкина. В минувшее воскресенье Трепашкин вновь был арестован. Напомню, что Михаил Трепашкин занимался расследованием обстоятельств взрывов жилых домов в Москве в 99 году и предполагал, что к терактам причастно ведомство, в котором он некогда служил – Федеральная служба безопасности. О деле Трепашкина мы будем говорить. Гости программы «Итоги недели»: в Москве адвокат Елена Липцер, по телефону из Лондона друг Михаила Трепашкина, бывший подполковник ФСБ и автор книги «ФСБ взрывает Россию» Александр Литвиненко.

Я хотел бы начать разговор в каком-то смысле с резюме. Еще недавно казалось, что российские власти, во всяком случае, когда речь идет о громких делах, имеющих международный резонанс, пытаются соблюсти хотя бы видимость законности, уважают какие-то формальные правила. Но несколько событий этой недели заставляют думать, что решено отказаться и от этой видимости и действовать напролом. Я говорю не только об аресте адвоката Трепашкина без санкции суда, но и о процессе Ходорковского и Лебедева, когда было сделано все, чтобы не допустить регистрации Ходорковского кандидатом на выборы в Госдуму, вердикт Мосгорсуда был объявлен в истерической спешке, и тут же начались неслыханные гонения на адвокатов.

Елена Львовна, добрый вечер. Какое впечатление у вас и у ваших коллег от всех этих последних историй и какие, скажем так, предчувствия?

Елена Липцер: Предчувствия по поводу Михаила Трепашкина самые негативные. И я думаю, что следующее решение суда по поводу применения к нему условно-досрочного освобождения будет, естественно, отрицательным, и он будет оставлен в колонии Нижнего Тагила, где он находится сейчас. А что касается преследования адвокатов по делу Ходорковского и Лебедева, то действительно это беспрецедентный случай. Когда сам Ходорковский говорил о том, что он просит этих адвокатов его не защищать, однако эти адвокаты сейчас подвергаются преследованию.

Дмитрий Волчек: Елена Львовна, расскажите, пожалуйста, об обстоятельствах ареста Трепашкина, они ведь действительно из ряда вон выходящие, практически похищение человека. Что сейчас происходит с Михаилом Ивановичем?

Елена Липцер: Да, защита Трепашкина считает, что это было фактически похищение. Поскольку до настоящего времени мы так и не знаем, что за люди увезли Трепашкина в воскресенье 18 сентября из дома в городе Москве. Кроме того, от самого Михаила Ивановича, которого посетил адвокат в следственном изоляторе города Екатеринбурга, известно, что его привезли в город Екатеринбург на легковой автомашине из Москвы - это более двух тысяч километров. В настоящее время Трепашкин находится в ИК-13 города Нижнего Тагила, где он по прибытию был опять помещен в штрафной изолятор. И по нашим сведениям, правда, сейчас он оттуда выпущен, но имеется опасность того, что он вновь будет помещен в штрафной изолятор уже в наказание за какие-либо действия с его стороны.

Дмитрий Волчек: Когда Михаил Трепашкин был освобожден, многие, - в частности, Валерия Новодворская у нас в эфире выступала,- считали, что это решение было принято в Москве на самом высоком уровне. Причина его – большой международный резонанс, которое приняло это дело. Елена Львовна, по-видимому, это совсем не так, а был какой-то сбой бюрократической машины, причем пострадал человек, который это решение принимал.

Елена Липцер: Да, я считаю, что в действительности это был эксцесс исполнителя. То есть те люди, которые приняли решение о его освобождении, они не понимали, кто такой Михаил Трепашкин и какие последствия может вызвать его освобождение после того, как он появится в Москве.

Дмитрий Волчек: Господин Литвиненко, добрый вечер. Все недолгое пребывание Михаила Трепашкина на свободе вы постоянно были с ним в контакте. Расскажите, пожалуйста, что произошло в эти последние дни перед его повторным арестом?

Александр Литвиненко: Я все эти дни буквально каждый день разговаривал с ним по телефону довольно большое количество времени. Михаил – законопослушный гражданин. В сегодняшней России я просто удивляюсь, как такой человек может жить. И первое, что он мне начал объяснять – это то, что он ни в чем не виноват. Я ему говорю: «Миша, не надо мне объяснять, что ты ни в чем не виноват. Мне совершенно без разницы, что в КГБ на тебя написали, я даже читать не хочу и слушать, тратить время. Давай лучше поговорим о тебе, как твое здоровье, чем ты собираешься заниматься дальше». И Михаил в этот день дал большое количество интервью, на следующий день он организовал большую пресс-конференцию, где рассказал всю правду о своем аресте, о том, какие доказательства ему удалось добыть по взрывам домов. И буквально через несколько часов после этого к нему домой явились два сотрудника ФСБ, которые принесли ему бумагу, в которой было требование вернуться обратно на Урал, то ли в суд, то ли в тюрьму - это не столь важно.

Сейчас выступала адвокат Михаила, она, конечно, переживает за него. Я вам скажу, что я вообще переживаю за жизнь Михаила, у меня нет никаких сомнений, что они попытаются с ним что-то сделать в тюрьме. У него срок, насколько я понимаю, заканчивается в 2007 году, и вы понимаете, что Михаил - это политический зэк, что молчать он не будет, сломать его они не смогут. И поэтому я просто удивляюсь, как они в 2007 году перед выборами собираются выпускать. У меня нет никаких сомнений, что сегодняшняя власть в 2007 году Михаила Трепашкина из тюрьмы не выпустит ни при каких обстоятельствах. Что они с ним сделают, либо они его убьют, либо они его спровоцируют, какое-то преступление повесят, но в 2007 году они его из тюрьмы не выпустят.

Дмитрий Волчек: Елена Львовна, Михаил Трепашкин говорил Александру Литвиненко, что он ни в чем не виноват. Давайте напомним нашим слушателям обстоятельства этого дела, в чем обвиняют Михаила Трепашкина.

Елена Липцер: Арест Михаила Трепашкина был связан с тем, что его обвиняли в незаконной перевозке и хранении пистолета. До этого было возбуждено уголовное дело по факту разглашения государственной тайны и хранения дома патронов. В итоге он был осужден сначала за разглашение гостайны и хранение патронов, затем он был осужден за незаконное хранение и перевозку пистолета. Но, к счастью, нам удалось добиться отмены обвинительного приговора по перевозке и хранению пистолета в кассационной инстанции в Московского городском суде, где судебная коллегия из трех судей признала, что приговор подлежит отмене, а уголовное дело прекращению в связи с тем, что обвинением не была доказана причастность Трепашкина к этому пистолету, который каким-то образом появился в его машине. Другой приговор вступил в законную силу, и надзорная инстанция также отказалась его отменять. Однако мы будем дальше продолжать настаивать на отмене приговора. Михаил Трепашкин считает себя невиновным по всем пунктам предъявленного обвинения, и за этим будущее, поскольку обжалование пока продолжается в надзорном порядке. И действительно, Трепашкин считал себя невиновным во всем том, в чем его обвиняли. И в некотором смысле отмена приговора по несчастному пистолету послужила доказательством того, что он прав и есть основания надеяться на то, что и тот приговор, который в настоящее время действует, тоже может быть будет отменен.

Дмитрий Волчек: Господин Литвиненко, давайте поговорим о подлинных причинах ареста Михаила Трепашкина. Почему его преследуют и почему так боятся?

Александр Литвиненко: Я согласен с уважаемым адвокатом Михаила, все это правильно. Но я бы хотел зайти в историю. Михаил борется с этой системой более десяти лет. Он был незаконно уволен из органов в 1995 году за то, что он задержал преступную группировку, и эта преступная группировка действовала под руководством ФСБ. Кстати, некоторые члены этой преступной группировки, которых в 95 году задержал Михаил, позже были участниками захвата заложников в театре «Норд-Ост». И Михаил был незаконно уволен. В 96 году он дал первое свое интервью. После этого была коллегия. На этой коллегии было принято решение Михаила убить, то есть физически с ним расправиться. Михаил подал в суд.

Я в то время служил в одном из самых секретных подразделений ФСБ заместителем начальника отдела. Наш отдел курировал Москву. И в задачу нашего отдела входило устраивать внесудебные расправы над лицами, которые неугодны руководству ФСБ и российской власти. В это время наш отдел готовил три операции: физическое устранение Березовского, похищение и получение выкупа за Джабраилова, известного бизнесмена московского, и физическое устранение Михаила Трепашкина. Причем физическое устранение Михаила Трепашкина команду поставили лично мне. И было сказано так, что он подал в суд на руководство ФСБ, он имеет документы, компрометирующие ФСБ, руководство ФСБ Патрушева, Ковалева, Барсукова и надо с ним разобраться, его надо убить. Незаконно прослушивали пейджер, незаконно прослушивали его телефоны, незаконно работало по нему наружное наблюдение. И когда я разобраться во всем этом деле, я отказался выполнять преступный приказ и написал заявление в прокуратуру.

Говорят, что мы дали пресс-конференцию, что нам приказали убить Березовского, потому что Березовский нас купил, и мы за деньги это сделали. Вы знаете, я вам скажу: я очень уважаю Бориса Абрамовича, я его знаю более 11 лет. Я был не один, взбунтовал фактически весь отдел. Люди отказались выполнять преступные приказы во многом из-за того, что дали преступную команду убить Трепашкина.

Вы прекрасно знаете, что органы ФСБ – это антисемитская организация и, извините, мне прямо говорили: ты отказался убить жида, обокравшего всю Россию. Но, да - убить жида, говорят, нет проблем, убить чеченца – тоже нет проблем, а вот когда встал вопрос убить Трепашкина, все сели и говорят: ладно, этот – жид, этот – чеченец, а этот наш подполковник, честный парень, его-то за что? Именно приказ убить Трепашкина и взбунтовал отдел.

И Трепашкина мы отказались убивать, написали заявление в прокуратуру. Потом на него был еще одно покушение, он попал в автомобильную катастрофу. Все это время ему постоянно угрожали. Он написал в 97 году письмо Ельцину, где указал прямо, что Патрушев, Ковалев, Барсуков, начальник управления собственной безопасности Зотов получают взятки от лидеров преступных организаций. Что начальник собственной безопасности Зотов получил джип от измайловской или солнцевской преступной группировки. Все эти документы у меня здесь, в Лондоне. И это письмо было передано Ельцину. Ельцин вызвал Ковалева, дал команду разобраться со всем. Ковалев вызывает Трепашкина. В течение четырех или пяти часов в присутствии еще одного свидетеля (у меня есть фамилия этого человека) он уговаривал Трепашкина успокоиться, перестать жаловаться, перестать давать интервью средствам массовой информации, и тогда они его оставят в покое. Михаил в принципе сказал Ковалеву: «Ладно, бог с вами, живите, как хотите. Оставьте меня в покое». Пошел работать в налоговую полицию. Они пожали друг другу руки и разошлись. И как только дверь кабинета Ковалева закрылась за Трепашкиным, Ковалев снял трубку и дал команду Трепашкина убить. Вы понимаете, насколько это подлая, нечестная и вообще преступная организация. И Михаил с ней борется.

Конечно, когда после этой пресс-конференции, после того, как фамилия Михаила Трепашкина стала известна на весь мир, после того, как о нем сняли несколько фильмов, конечно, просто убить его они испугались, потому что это вызвало бы огромный общественный резонанс. И они приняли решение его просто посадить в тюрьму, и сделали это, причем, за несколько дней до начала процесса по взрывам домов. И если мне удалось собрать доказательства того, что ФСБ пыталось взорвать дом в Рязани, и у меня были косвенные доказательства того, что ФСБ пыталось взорвать дома в Москве, то Михаил Трепашкин собрал прямые доказательства того, что именно ФСБ взорвало дома в Москве.

Дмитрий Волчек: Давайте послушаем звонок Виктора из Москвы. Добрый вечер.

Слушатель: Добрый вечер. Наверное, мой вопрос ваш гость предвосхитил. Я хотел спросить, существуют ли еще доказательства прямые участия ФСБ в подготовке взрывов домов? И как он считает, можно ли чем-нибудь помочь Трепашкину?

Александр Литвиненко: Я вам еще скажу один факт. Буквально за день до ареста Трепашкин вместе с семьей был в Киеве. И я, Алик Гольдфарб, Борис Березовский уговаривали его уехать на Запад, потому что мы понимаем, что его жизни угрожает опасность. И Михаил Трепашкин отказался. Борис Березовский говорил: «Я помогу твоей семье, мы всем тебя обеспечим, найдем тебе работу. Уезжай на Запад, не рискуй». Но он сказал: мое место в России, если все уедут, то кто там останется? Конечно, Михаил пошел на смерть. Он знал, что его арестуют, он понимал, что его могут убить в тюрьме, он прямо говорил, что ему угрожали. И он вернулся в Россию.

Сегодня что может спасти Михаила? Во-первых, общественное мнение. Если мы будем ежедневно, каждую неделю говорить о Михаиле, смотреть, что с ним происходит в тюрьме, то, конечно, они побоятся его трогать.

Второе: необходимо заставит «Международную амнистию» (вообще эта организация странно себя ведет) признать Михаила Трепашкина политическим зэком. И если «Международная амнистия» признает его политическим зэком, то, конечно, она будет вести это дело до конца.

Третье – это очень важно для всех нас – не оставлять его одного в тюрьме, нужно повышенное внимание именно к его судьбе и требовать от властей соблюдения закона. Большую роль в этом играют адвокаты. Но вы знаете, по сути профессия адвоката в России начинает себя изживать, и в принципе адвокат превращается в правозащитника, и большое значение имеет его гражданская позиция, даже не профессиональные возможности, а его гражданская позиция. Что, кстати, продемонстрировали адвокаты Ходорковского, которые не предали своего клиента, за это сейчас расплачиваются. Только так можно защитить Михаила.

Дмитрий Волчек: Елена Львовна, согласны ли вы с Александром Литвиненко, в частности, в том, что Трепашкина следует признать узником совести? Я напомню, что группа правозащитников обратилась на этой неделе с открытым письмом и там как раз содержится это требование.

Елена Липцер: Группа правозащитников и ранее обращалась с этим письмом в адрес «Международной амнистии». Я буквально позавчера встречалась с представителями «Международной амнистии», мы очень подробно обсуждали дело Михаила Ивановича Трепашкина. Они сейчас очень подробно исследуют все обстоятельства, и я готовлю документы к следующей встрече, которая произойдет на следующей неделе в среду. Я обещала представить все судебные решения по данному делу, а так же его некоторые записи, которые он мне передал. Я считаю, что это действительно очень важно, чтобы «Международная амнистия» вынесла такое решение.

Кроме того, я абсолютно согласна с господином Литвиненко в том, что этому делу необходимо придавать как можно большую гласность. И я очень благодарна всем журналистам, которые поддерживают нас в это время и у них не ослабевает интерес к этому делу. Они постоянно мне звонят, у меня телефон постоянно на связи с журналистами находится. И не только из Москвы, но уже и журналисты из Екатеринбурга, которые присутствовали там на рассмотрении кассационного представления прокуроров. И действительно люди, общаясь со мной, зная все подробности этого дела, общаясь с другим адвокатом Сергеем Бровченко, который также принимает непосредственное участие в защите Михаила Ивановича, они готовы освещать это дело, и я считаю, что это очень важно.

Дмитрий Волчек: Давайте вернемся к очень важному вопросу, который сформулировал наш слушатель Виктор. Господин Литвиненко, ваша книга «ФСБ взрывает Россию» вышла несколько лет назад, но вы продолжаете заниматься поиском доказательств причастности ФСБ к терактам в Москве 99 года. Удалось ли за последнее время найти новые факты, подкрепляющие вашу версию, и какими фактами располагал Михаил Трепашкин? Вы сказали, что у него были прямые доказательства.

Александр Литвиненко: Конечно, сложно в передаче в течение короткого времени рассказать о всех доказательствах, которые были собраны. Я вам хочу сказать, что буквально месяцев 8 назад вышло второе издание книги «ФСБ взрывает Россию», где были дополнены те доказательства, которые были собраны в первой книге, они были дополнены еще доказательствами, которые были собраны позже. И мы продолжаем эту работу.

Я разговаривал с Михаилом после того, как он вышел на эти 20 дней из тюрьмы. И он то, что мне рассказал, - это, конечно, очень серьезные доказательства о том, что это ФСБ. Если анализировать все, что рассказал Михаил, то, что собрали мы, то это большое количество доказательств. У меня целый том доказательств, мелким почерком все расписано, схемы по Рязани. Михаил очень опытный следователь, очень опытный юрист. Он собрал точно такие же доказательства, так же их оформил схематично, документально, то есть закрепил по Москве, по взрывам в Москве. Если все это анализировать, то выясняется, что ФСБ занималось не расследованием взрывов, а заметанием собственных следов в совершении этого преступления. То есть все, что делали следователи ФСБ, было направлено на то, чтобы уничтожить следы, которые ФСБ оставило в этих террористических актах.

Дмитрий Волчек: Экземпляры первого тиража вашей книги было крайне сложно найти в России, власти сделали все, чтобы тираж не попал в страну. Где наши слушатели могут найти новую версию книги?

Александр Литвиненко: У Юрия Фельштинского, соавтора книги, сайт есть, «Аризона», по-моему, называется, и там можно найти и купить, заказать, ее пришлют. Но я не знаю, как она придет в Россию, потому что в России обе мои книги, и первая «ФСБ взрывает Россию», и вторая «Лубянская преступная группировка» – запрещенные книги. Когда их изымали, так и было записано, что это книги антигосударственные. Я не хочу хвастаться или делать из себя великого автора – это не так, но если посмотреть на факты, то выясняется, что после «Архипелаг ГУЛАГ» это вторая книга, которая сегодня запрещена на территории России именно с формулировкой «антигосударственная пропаганда».

Дмитрий Волчек: Звонок Татьяны Михайловны из Москвы. Добрый вечер.

Слушательница: Вы знаете, я набрала ваш телефон для того, чтобы сказать, что у меня нет сомнений после того, что я читала, видела по телевизору и фильм видела, о котором говорят, особенно после случая в Рязани, что ФСБ взрывало дома для того, чтобы оправдать начало второго этапа чеченской войны. Я ужасно возмущена тем, как проходил суд над Ходорковским, над всем, что происходит. Сейчас, послушав то, что говорят, я похолодела. Посмотрите: господин Литвиненко занимал руководящий пост в отделе, который занимался ликвидацией неугодных государству, верхушке нашей людей. То есть он в общем преступник. То, что он с улыбкой рассказал, что мы сели, наши ребята и подумали: чеченца убрать – это прекрасно, жида – еще лучше, но как же мы своего уберем? Такой свидетель как Литвиненко, компрометирует все то, о чем вы сейчас говорите. Литвиненко ни коем случае не надо проводить параллель между его книгой и книгой человека, который действительно был узником совести – Солженицын.

Александр Литвиненко: Вы знаете, во-первых, я вам скажу, что я в этот отдел попал случайно. Я никого не убил, то есть просто попал случайно. То подразделение, в котором служил до этого, там шесть человек убили по просьбе бывшего председателя КГБ Семичастного и директора ФСБ Ковалева. Вывезли шесть человек куда-то в район Подольска и расстреляли. Об этом я узнал случайно от своих сослуживцев. И директор ФСБ думал, что я участвовал в этой операции, и все, кто в этой операции участвовал, перевели в это подразделение. И когда я понял, куда я попал, и начали отдавать первые приказы, я сказал – я этого делать не буду, я не буду никого убивать. Поэтому когда меня посадили в Лефортово, - я хочу напомнить слушательнице, я год отсидел в тюрьме, - если бы я кого-то убил, я вас уверяю, я бы из тюрьмы не вышел, на меня бы это и повесили. То есть я никого не убивал. То, что я говорю по поводу жида убить, чеченца убить, вы знаете, конечно я говорю жестокие вещи, циничные, и я понимаю, мне это тяжело говорить, но это правда, это было. И я говорю правду. На меня уже восемь лет ведут оперативное дело, на меня запросы прислали в Великобританию меня выдать. Я признан в Великобритании политическим беженцем, мне дали политическое убежище. Я доказал это здесь в независимых инстанциях правоохранительных органов Великобритании. Здесь никто не может, ни «друг Блэр» надавить на суд, никто. Я доказал свою невиновность, я доказал, что я никого не убивал. И по закону, если человек кого-то преследовал, ему не имеют право давать политическое убежище. То есть я прошел судебную очистку полностью. Поэтому я, конечно, понимаю радиослушательницу, которая так сказала, но я ей объясняю свою историю.