Юрий Жигалкин: Часть американских законодателей возмущена сверхприбылями нефтяных компаний. Легендарные продюсеры открывают новую Голливудскую киностудию. Таковы темы уик-энда в рубрике «Сегодня в Америке».

Американские нефтяные компании объявили на прошлой неделе о рекордных квартальных прибылях. Эта новость, прозвучавшая на фоне небывалых цен на бензин, привела в возмущение некоторых законодателей, которые потребовали расследования деятельности нефтяных концернов.

Рассказывает Аллан Давыдов.

Аллан Давыдов: Согласно отчету нефтяного гиганта "Экссон-Мобил", третий квартал принес ему прибыль без малого 10 миллиардов долларов. Прибыль компании за весь текущий год оценивается в примерно в 34 миллиарда долларов - это больше, чем прибыль компаний "Майкрософт", "Уолмарт", "Мерк", "Макдоналдс" и Дженерал Моторс вместе взятых. Всего же большая транснациональная нефтяная четверка, включая "Экссон-Мобил", "Бритиш Петролеум-Амоко", "Ройял Датч-Шелл" и "Шеврон-Тексако", заработает в текущем году почти 100 миллиардов долларов. И это - на фоне недавнего более чем двойного удорожания бензина, которое заставило большинство американцев сократить поездки на собственных автомобилях.

Часть потребителей считает несправедливым то, что горстка компаний получает сверхприбыли, в то время как десятки миллионов американских автомобилистов затягивают пояса. По инициативе лидера сенатского большинства республиканца Билла Фриста в среду в верхней палате Конгресса пройдут слушания по ценообразованию в сфере энергоносителей. На слушания повестками вызваны высшие руководители энергетических компаний, которые должны помочь разобраться в том, не завышались ли искусственно цены на топливо.

В своей решимости выяснить этот вопрос и, если надо, наказать нефтяников, законодатели - республиканцы и демократы - проявляют редкое единодушие. Однако многие эксперты предостерегают их от такого подхода. Расселл Робертс, профессор экономики Университета Джорджа Мэйсона, штат Вирджиния, называет ситуацию проявлением объективных экономических законов.

Расселл Робертс: Я бы ограничил сенатские слушания о высоких ценах на бензин всего тремя словами: предложение и спрос. Когда ураганы разрушают нефтеперерабатывающие заводы, трубопроводы и буровые платформы, - к потребителям поступает меньше бензина, и цены растут. С другой стороны, даже при высоких ценах люди как-то выкручиваются, сокращая поездки, пользуясь одной машиной вскладчину или покупая более экономичные автомобили, что полезнее для окружающей среды. К тому же высокие цены стимулируют нефтяные компании к добыче дополнительной нефти, чего бы они не делали при низких ценах. Добыча и переработка нефти - процесс крайне дорогой и непредсказуемый. В прошлом году только на разведку нефти и повышение производительности перерабатывающих заводов компания "Экксон-Мобил" потратила 15 миллиардов долларов. Как потребители мы нуждаемся в том, чтобы компании брали на себя риск и тратились на поиск и освоение новых нефтяных запасов. Их высокие прибыли - это награда за их риск и капиталовложения, которые обеспечивают большую уверенность в нашем энергетическом будущем. Я считаю, что стимулы, подогреваемые высокими прибылями, работают намного эффективнее, чем если бы правительство решало, каких прибылей заслуживает нефтяная индустрия.

Аллан Давыдов: Сказал Расселл Робертс, профессор экономики Университета Джорджа Мэйсона. Тем не менее, нефтяные топ-менеджеры, чувствуя настроения в обществе, заявляют, что прибыли их компаний не уникальны по своим размерам и сопоставимы с прибылями фармацевтической отрасли.

Юрий Жигалкин: Чем бы ни оправдывали нефтяные концерны свои рекордные доходы, часть американцев видит за гигантским скачком цен на энергоносители злой умысел производителей, наживающихся в трудную для потребителя минуту. Не стоило бы в таком случае нефтяным компаниям попытаться сдержать цены на бензин, поступившись частью своих прибылей? Мой коллега Ян Рунов задал этот вопрос экономисту корпорации «Рэнд» Чарлзу Волфу.

Чарлз Волф: Цены не бензин растут, и люди тратят всё большую часть своей зарплаты на нефтепродукты либо ограничивают потребление. Но нельзя сказать, что общий уровень потребления значительно снизился. В каких-то отраслях он даже вырос. Например, цены на компьютеры, электронную аппаратуру за это же время упали, и здесь потребление возросло. Снизились цены на одежду, на текстиль, на предметы широкого потребления благодаря дешёвому импорту из Китая. Такова система свободного рынка, который саморегулируется.

У нас нефтяные компании, богатея, расширяют капиталовложения в нефтеразведку, в расширение производства, больше дают на благотворительные цели и делятся с нами своими доходами, когда платят налоги. Корпоративные налоги в нашей стране составляют 35 процентов. Если доход нефтяной компании вырос до 10 миллиардов за один квартал, то она уплатит государству 3,5 миллиарда долларов налога. Кроме того, нефтяные компании делятся доходами с держателями акций, выплачивая дивиденды. А акционеры, в свою очередь, тоже платят налог с дивидендов - 15 процентов.

Ян Рунов: По такому ли принципу делятся со своей страной нефтяные компании России?

Чарлз Волф: Я как раз вернулся из России всего 2 недели назад. Россия переживает невероятный экономический бум благодаря росту цен на нефть. Российский резерв иностранной валюты утроился за последние 2 года и достиг 160 миллиардов американских долларов. Американские рейтинговые компании «Муди», «Фитч», «Стандарт энд Пур» повысили статус России и рекомендуют инвестировать деньги в российскую экономику, покупать российские акции. Я говорю о положении в целом, а не о положении в отдельных компаниях, скажем, в ЮКОСе или в "Газпроме". Я не уверен, что российские компании с ростом дохода больше тратят на благотворительность, на расширение производства, на открытие новых предприятий и, следовательно, новых рабочих мест, а не на покупку роскошных вилл за пределами своей страны. И всё же в целом Россия, так же как и Америка, выигрывает от роста доходов своих нефтяных компаний, взимая налоги.

Особенно теперь, после осуждения Ходорковского и Лебедева (формально - за недоплату налогов), надо думать, российские компании будут более аккуратно делиться своими доходами с государством.

Ян Рунов: Это был Чарлз Волф, экономический советник корпорации «Рэнд».

Юрий Жигалкин: На прошлой неделе братья Вайнстейны, основатели студии «Мирамакс», потрясли Голливуд известием о том, что они получили 500 миллионов долларов в инвестициях и кредитах на свой новый проект - собственную крупную студию. За четверть века Вайнстейны превратили «Мирамакс» из распространителя независимых фильмов в производителя штучного кино, фабрику блокбастеров, дом культовых фильмов. «Бульварное чтиво», «Убить Билла», «Очень страшное кино» были сняты на "Мирамаксе". Несколько месяцев назад братья, отличающиеся продюсерским талантом и плохим характером, порвали отношения со студией «Уолт Дисней», ныне владеющей «Мирамаксом». «Дисней» посчитал, что братья требуют непомерного вознаграждения, и Вайнстейны решили уйти в свободное плавание. Инвесторы же, а среди них крупнейшие американские корпорации, подсчитав, решили, что Вайнстейны продают себя дешево, и влили в новое кинопредприятия беспрецедентные 500 миллионов долларов стартового капитала. Вайнстейны обещают миллиардные доходы в ближайшие годы. О феномене братьев Вайнстейнов я говорю с кинорежиссером Славой Цукерманом.

Слава, прежде всего, как им удалось достичь своего легендарного статуса?

Слава Цукерман: Удалось это им в 80-е годы, в момент, когда голливудские студии обезличились полностью, потеряли полностью традиции 30-40-х годов, когда Голливудом правили люди, любящие кино и стремящиеся сделать фильмы самые успешные, получать "Оскары", не только доходы, но и успех - и художественный, и всякий. В 80-е годы студиями стали править чиновники, а принадлежали студии конгломератам, таким как "Кока-Кола", которым до кино никакого дела не было. И тут вот эти два брата решили как бы делать студию по старому образцу, стали делать фильмы с идеей получить "Оскара". И этого они достигли. А когда они стали получать "Оскара", тогда они уже стали делать чисто коммерческие фильмы, такие как фильмы ужасов успешные. То есть они всегда ориентировались на успех, не боясь рисковать.

Юрий Жигалкин: Можно ли что-то причислить к их творческим открытиям?

Слава Цукерман: Практически они открыли Тарантино. Все, что сделал Тарантино, он сделал в их компании. Они открыли Родригеса. Все, что сделал Родригес, он сделал в их компании. Они как бы воспитали новое поколение режиссеров.

Юрий Жигалкин: Чего можно ожидать от этих двух талантливых людей, которые станут руководителями своей собственной студии? Новых имен, новых жанров – чего?

Слава Цукерман: Будем надеяться, что появятся новые имена и новые жанры. А если они не станут отсталыми, то они будут их поддерживать и дальше. В данный момент произошла странная революция, чуть ли не самыми коммерческими фильмами стали документальные фильмы под предводительством Майкла Мура. И самый большой успех - "9/11 по Фаренгейту" Майкла Мура, получивший, как известно, главный приз в Каннах и ставший одним из самых доходных фильмов года, это был фильм "Мирамакса". А сейчас в новой своей компании они запускают два новых фильма Майкла Мура и ожидают, что оба эти фильма будут так же успешный, планируют гигантский успех. Это уже революция, такого никогда в истории кино не было, чтобы самыми доходными фильмами были документальные фильмы.

Юрий Жигалкин: Слава, в последний год Голливуд начал жаловаться на снижение доходов, на потерю кинотеатрами своей аудитории. И в такой атмосфере открывается новая студия и получает 500 миллионов долларов аванса? Не слишком ли рискуют инвесторы?

Слава Цукерман: Ну, инвесторы продолжают вкладывать деньги в кино все время, и надо сказать, что до катастрофы еще очень далеко, Голливуд продолжает быть крайне доходной сферой производства, одной из самых доходных и очень успешной. А кроме того, если говорить братьях Вайнстейн, они доказали всем своим послужным списком, что большинство фильмов, которые они делают. доходны, они продолжают делать самые успешные фильмы года. Поэтому, естественно, инвесторы спешат вложить в такую компанию, и ничего удивительного в этом нет.

Юрий Жигалкин: Интересно, что Вайнстейны готовы зарабатывать, даже прибегая в своих фильмах к рекламе разных товаров. Они получили под это 25 миллионов долларов от рекламного консорциума.

Слава Цукерман: Это действительно уникальная сделка, хотя в кино ничего нового в этом нет. Почти в каждом фильме есть какие-то вклады за счет того, что товар показан на экране, за это платят. Это может быть и частью бюджета фильма. Среди этих клиентов такие известные компании, как "Нокиа", "Ай-Би-Эм", "Форд", "Ролекс". То есть все эти компании хотят, чтобы в фильмах "Мирамакса" появились их изделия и в кадре, и за это они вместе вложили 25 миллионов в компанию.

Юрий Жигалкин: Слава, а вы как режиссер как относитесь к такой заказанной атрибутике фильма? Вам все равно было бы, работать в телефоном "Нокиа" или с другим телефоном?

Слава Цукерман: Совершенно. И я думаю, что для большинства фильмов совершенно безразлично, какой телефон на экране, - для режиссеров, сценаристов и актеров, которые эти телефоны держат. А для компаний, которые дают деньги, это важно, и они готовы вкладывать.

Юрий Жигалкин: Слава, Вайнстейны явно демонстрируют возможность превращения кинопроизводства в коммерчески доходный и творчески значимый феномен с минимумом средств. Почему, как вы считаете, ничего подобного не возникло на российской почве?

Слава Цукерман: В действительности мы являемся уже свидетелями этого процесса. Зрители возвращаются в русские кинотеатры, Россия снова - раньше или позже - станет великой кинодержавой, потому что столько населения, и традиционно это население всегда любило ходить в кино.

Юрий Жигалкин: Об открытии новой голливудской студии я говорил с кинорежиссером Славой Цукерманом.