Михаил Соколов: Вместе со мной в Московской студии Радио Свобода – лидер партии «Родина» Дмитрий Рогозин.
Ну что ж, Дмитрий Олегович, давайте начнем о партийной жизни. Cвежий заголовочек у меня есть – «Взбунтовавшееся дитя Кремля. «Родина» может и не дожить до парламентских выборов».
Ну, что с вами происходит? Ваши списки после московских выборов не допустили к выборам в Нижнем Новгороде и в Оренбурге. А в Ханты-Мансийском округе, правда, местный суд выиграли. Тоже снимали ваш список. Но избирком апеллирует теперь, насколько я знаю, к Верховному суду России. Что, собственно, происходит? Вы придерживаетесь версии, что кампания против «Родины», она из единого центра направляется?
Дмитрий Рогозин: На самом деле у нас все нормально.
Михаил Соколов: Нормально – это что?
Дмитрий Рогозин: Да все нормально.
Михаил Соколов: Нормально – это когда вас на выборы не пускают?
Дмитрий Рогозин: Ну, для нашей страны это нормально. На самом деле, я еще раз говорю, нормально, потому что сегодня мы собрали фракцию «Родина» в Государственной Думе, я провел ее в закрытом режиме. Мы поговорили, собственно говоря, между собой, о чем сейчас говорят очень многие, но мы понимаем, что очень много спекуляций в средствах массовой информации.
Вывод один: «Родина» не собирается принимать всерьез все эти административные штучки. Точнее, мы их всерьез воспринимаем, но просто мы не считаем, что это есть повод для какого-то уныния, или для расслабления, или для того, чтобы капитулировать. Мы понимаем, что, видимо, ситуация в стране такова, что наступает такое новое время, похожее на застой, и поэтому все яркое или подающее хотя бы какие-то признаки жизни, должно быть закатано в асфальт. Мы понимаем, что мы, видимо, стали неким явлением, которое реально существует в российской... даже не политике, а в общественной жизни, потому что те настроения, которые мы выражаем, они действительно существуют в обществе.
Михаил Соколов: Радикальные такие настроения.
Дмитрий Рогозин: Они не радикальные. Это нормальная реакция людей здоровых, нормально воспитанных, хорошо воспитанных, на то, что происходит со страной, когда достаточно много некорректных вещей происходит во внутренней и во внешней политике, когда много провокационных действий и со стороны власти, и со стороны оппозиции, со стороны экстремистских группировок. Мы, в общем-то, есть, как мы считаем, определенная, здоровая реакция общества на то, что происходит во власти и в государстве в целом. Поэтому закатать нас в асфальт очень тяжело. Потому что, грубо говоря, расправиться с конкретной политической организацией, конечно, можно, но эти настроения все равно существуют. Они уйдут просто в уличные настроения, в массовые уличные настроения. Поэтому я думаю, что наши оппоненты просто горячатся с такого рода действиями, когда они под надуманными предлогами снимают наши избирательные списки.
Михаил Соколов: А предлоги надуманные?
Дмитрий Рогозин: Ну, конечно.
Михаил Соколов: Может быть, у вас там недоработали люди, знаете ли.
Дмитрий Рогозин: Я думаю, что у нас дела в самой организации в плане организационно-партийного строительства обстоят лучше, чем в «Единой России» даже, не говоря уж про другие партии.
Михаил Соколов: Ну, не хвалитесь.
Дмитрий Рогозин: Поверьте мне, я на самом деле, действительно, построил систему в организации достаточно четкую. И мы от региональных организаций всегда требуем соблюдения законности и строгости и в отношении буквы закона. Поэтому дисциплина внутри организации такова, что несмотря на все жесточайшие, поверьте мне, проверки, которые проводит Министерство юстиции при перерегистрации партий, мы уже прошли в 70-ти регионах эти проверки. И только в 12-ти или 13-ти регионах получили какие-то отдельные замечания.
Поэтому у нас нормально все в организации. Она большая – 150 тысяч человек. Я могу сказать, что я не вполне еще научился управлять такой большой организацией. Учусь по ходу. Но то, что я вам сказал, что нас снимают, как сейчас принято говорить, по беспределу, это факт.
Ну, представьте себе, в Нижнем Новгороде или в Оренбургской области всех делегатов всех конференций местных организаций, первичных организаций, по выдвижению кандидатов на региональную конференцию, которая формировала избирательный список, вызывали на допросы в милицию, в прокуратуру. Приезжали следователи, в том числе, из Федеральной службы безопасности. Спрашивали, в том числе, и о том, «зачем вообще вы вступили в партию?». Приезжали к беременным женщинам в роддом и их интервьюировали. И так далее. То есть мы понимаем, что за нас взялись всерьез. Ну и мы как бы всерьез взялись за свое собственное дело.
Поэтому я не думаю, что кому-то удастся загубить такую организацию, которая построена на идейных принципах, в отличие от многих других. Мы не конъюнктурщики. Мы на самом деле верим в свою правду. И думаю, что мы выдержим это тяжелое испытание. А оно даже полезно, Михаил, вы знаете, оно даже полезно.
Михаил Соколов: А вот бегство депутатов из фракции продолжается в «Единую Россию»? У вас человека три уже ушло за последнее время.
Дмитрий Рогозин: А вы можете назвать эти фамилии?
Михаил Соколов: Да я не помню, честно говоря.
Дмитрий Рогозин: Так вот в том-то и дело, Михаил, вы даже не помните те фамилии. Это говорит о том, что уходят люди, которые пришли в партию «Родина», или во фракцию «Родина», по понятным для себя причинам. Многие, то есть практически все они связаны с бизнесом были, и сейчас связаны с бизнесом. Они ранимы в этом отношении. То есть их достаточно легко шантажировать. И пришли они в основном...
Михаил Соколов: Это потому, что они закон нарушают. Пришел в депутаты – не занимайся бизнесом.
Дмитрий Рогозин: Нет, вы знаете, они сейчас бизнесом не занимаются. Просто у людей остались какие-то акции, наверное. Многие у нас люди имеют какие-то свои предприятия. А когда они приходят в Государственную Думу, они не вправе получать доходы...
Михаил Соколов: Напрямую.
Дмитрий Рогозин: Напрямую, да. Но их-то прессовали не за это. Их прессовали, угрожая вообще их бизнесу как таковому.
Поэтому я никого не обвиняю. Я, может быть, даже понимаю, что произошло с этими людьми. Более того, я считаю, что сейчас идет такой процесс, когда к нам в партию идет поток людей по убеждениям, и уходят некоторые люди, которых вы даже в Думе не можете назвать по фамилиям, потому что они не являются политическими фигурами. Это люди, которые были во фракции, думая, что «Родина» - это вторая партия власти, такая запасная партия власти.
Михаил Соколов: «Спецназ президента» - вы сами говорили.
Дмитрий Рогозин: Ну вот я поэтому и говорил...
Михаил Соколов: Они вам и поверили, а вы их обманули.
Дмитрий Рогозин: Нет. На самом деле просто то, за что мы боролись, оказалось не совсем важными приоритетами для нынешней власти.
Михаил Соколов: Или вы, как «спецназ», уже не нужны? А «спецназ президента» - теперь Жириновский, например. Вас снимают с выборов как националистов.
Дмитрий Рогозин: Михаил, я к этому отношусь достаточно скептически. Потому что когда с выборов в Москве нас снимают по иску ЛДПР с формулировкой «за разжигание межнациональной розни» - это анекдот.
Михаил Соколов: Ну, в общем, «серый кардинал» Кремля – Владислав Сурков – показал вам, где ваше место. А теперь вы конструктивные проекты всякие предлагаете, и уже не критикуете власть, и рождаемость будете стимулировать. То есть вполне, так сказать, начинаете вписываться вот в эту застойную реальность.
Дмитрий Рогозин: Неужели вы действительно так думаете обо мне, что я из-за какого-то хаотичного и вполне временного давления власти начну сразу переписывать свои принципы?! Вы знаете, я человек чести. И я считаю, что моя работа в политике – это определенная миссия, которую я должен выполнить. Я серьезно отношусь к тому, что я делаю. И я искренне к этому отношусь. Если вы считаете, что я буду торговать принципами из-за того, что господину Суркову этого захочется, то вы глубоко ошибаетесь. И я этого делать никогда не буду. Я если и покину капитанский мостик своего корабля, то только тогда, когда он в гавань придет, а не по ходу, из-за шторма и так далее.
Поэтому мы на самом деле предложили очень важный проект. Это некий пятый элемент для нас. Вот есть четыре проекта правительства. Мы предложили главные национальные проекты. Это в каком-то смысле развитие нашей стратегии. Это стратегия выживания нации, сбережения нации. А что важнее, Михаил, что еще важнее у нас в стране на самом деле, чем человек – его интересы, его жизнь, продолжительность его жизни, благополучие его?! Что еще важнее в нашей стране, кроме как возможность рождения, жизни счастливой, достойной наших граждан, которые формируют нацию?! Все остальное – это пустышка. Все остальное, о чем говорят все остальные, - это как бы химера, фантастика.
Нация выше государства. А нация – это не быдло. Нация состоит из конкретных граждан, ради которых и стоит стараться власти. Вот так я понимаю свою миссию. Так я понимаю свою задачу в политике. Мне говорят, что это конструктивное предложение. Конечно. А разве все, что предлагала «Родина» до сих пор, не конструктивно? Разве на самом деле естественным является наше положение в оппозиции?
Я вам хочу сказать, я получал образование в Московском университете, защищал кандидатскую, докторскую, степени ученые, и боролся всю свою жизнь за свою правду не для того, чтобы сидеть и поплевывать в спину кому-нибудь, власти, и говорить: «А, все плохо. И чем хуже, тем лучше». Вот как раз в этом и есть главное противоречие нынешней России. Оно состоит в том, что люди дееспособные, патриотически настроенные, профессионально подготовленные сегодня вынуждено находятся в оппозиции, вынуждено. Это не наше естественное состояние. Я хотел бы работать в исполнительной власти, и думаю, что многое бы сделал для своей страны. И мои товарищи точно так же думают. Но сегодня там другие люди во власти. И я считаю их менее компетентными, менее любящими свою страну, более работающими на собственный карман, менее работающими на государственный карман, и многое-многое другое. В этом смысл нашей оппозиционности, не более того.
Михаил Соколов: Уже приходят вопросы от слушателей. Например: «Дмитрий Олегович, а как вы оцениваете то, что происходит вокруг дела рядового Сычева?». Такая мощная кампания в прессе идет, даже в официозной прессе. Исправит ли это положение в российской армии? Вот предлагаются всякие меры или полумеры – и гауптвахта, и военная полиция. Что вы, как партия, которая рвется к власти, как вы дали понять, предлагаете делать?
Дмитрий Рогозин: Очень сложный вопрос. Но я постараюсь по полочкам разложить свое отношение к нему.
Первое. Конечно, все это ужасно и безобразно – все, что произошло с этим парнем, и как над ним издевались. Это понятно. И даже обсуждать и продолжать не хочу.
Второй вопрос – существует ли здесь некая подоплека, определенная подоплека действий определенных сил, которые хотели бы использовать дело этого новобранца для того, чтобы помешать политическому взлету одного из преемников, возможных преемников президента...
Михаил Соколов: Ну, то есть Иванова, министра обороны. Да?
Дмитрий Рогозин: Сергея Борисовича Иванова. Да, есть, конечно.
Кстати говоря, если посмотрите на поведение наших государственных каналов, то любопытно, что «Первый» канал и канал НТВ, как у нас сейчас принято говорить, «мочат» Иванова, а канал «Россия» этого не делает, а наоборот, пытается как-то защищать министра. То есть это говорит о том, что даже такое дело трагическое пытаются использовать в спекулятивных интересах разные кланы, которые борются за власть и которые пытаются утопить своего кандидата, или чужого кандидата, и так далее.
В чем на самом деле проблема – является ли ситуация в армии каким-то явлением, которое, в принципе, вызывает у нас большое удивление по отношению к тому, что вообще происходит в целом в обществе? Нет же. Дедовщина существует не в армии. Она в России существует, в стране, в нашем обществе.
Михаил Соколов: Ну вот, вы опять скажете, что «виновато общество». А другие скажут, что «виновато государство».
Дмитрий Рогозин: Нет-нет. Просто армия является зеркальным отражением того, что происходит в целом в обществе, я это имею в виду.
Михаил Соколов: Тут вы с Путиным согласны.
Дмитрий Рогозин: Здесь я с Путиным, конечно, согласен. Но я не согласен с тем, что предлагается. Военная полиция – нужна ли она? Наверное, нужна, возможно. Нужны ли батюшки, капелланы в армии? Ну, наверное, тоже нужны. Но я считаю, что это не самое главное.
Самая главная проблема – это то, что мы сегодня теряем офицерский, кадровый корпус. Сегодня, когда офицер у нас получает несколько тысяч рублей – 5-7 тысяч рублей, молодой лейтенант, на которые он никогда себе ни жилье не купит, ни нормально семью не прокормит, офицеры сегодня вынуждены думать о чем угодно, но только не о том, чтобы воспитать солдата как гражданина и как защитника Отечества.
Сегодня такие преступления, как преступление, совершенное с Сычевым, на самом деле имеют массовый характер. Я удивляюсь, почему вот именно это преступление...
Михаил Соколов: Ну, сейчас новые дела посыпались одно за другим, одно за другим...
Дмитрий Рогозин: Так я уверяю вас, их гораздо больше, уверяю вас. Я разговаривал со многими кадровыми офицерами. Вот вчера я разговаривал с генералом Поповым Юрием Юрьевичем, который возглавлял наш список в Мосгордуму. Он боевой генерал, прошел Афган и так далее. Он утверждает, что таких случаев гораздо больше, и мы просто не знаем об этих случаях.
И проблема здесь опять же в том, что наше правительство не хочет платить нормальные деньги молодому офицеру. А значит, в офицеры у нас идут те, кто на самом деле, в общем-то, во многом не соответствуют этому высокому как бы званию, чести офицера. Ведь для того, чтобы поднять престиж армейской службы, не достаточно только лишь морального поощрения. Платить надо нормально.
Вот я вырос в офицерской семье. Я помню, пацаном я был, мальчишкой, вот мы жили на Красной Пресне, меня отец сначала в садик водил, потом в школу водил, в начальные классы по дороге на службу. И я просто помню, как на меня озирались мальчишки со двора. Они завидовали все, потому что у меня отец – офицер. Офицер все-таки получал больше, у него форма, достоинство, честь и многое другое. Особая каста в обществе.
А сейчас что?.. У нас офицеры самые бедные, самые несчастные ребята. Поэтому выскочки, скажем, в хорошем смысле, интеллектуалы из хороших семей, они не идут туда, конечно. Идут ребята из рабоче-крестьянских семей, многие из сложных семей. Многие потом бросают эту службу по окончании высшего учебного заведения.
Вот мой племянник сейчас учится в военном университете в Москве. Классный, хороший мальчишка. Хорошая у него там среда. Но уже многие вот сейчас еще, будучи курсантами, подумывают: «А стоит ли продолжать военную карьеру? Что она даст? Как прожить на эти деньги?». А мы хотим, чтобы они думали и заботились о молодых солдатиках, которым по 18 лет, они пришли в армию - ничего не знают, такие же забитые, такие же недокормленные и так далее.
Поэтому проблемы здесь не в полиции и не в новой армейской бюрократии. Проблемы здесь в том, что людям надо платить нормальные деньги, если мы хотим требовать с них выполнения гражданского или профессионального...
Михаил Соколов: А реформы не надо в армии проводить? Сделать ее кадровой, профессиональной, создавать фельдфебельский, так сказать, унтер-офицерский корпус профессиональный.
Дмитрий Рогозин: Михаил, а это и есть реформа. Вот то, о чем я говорил... Вот мне говорят: «военная реформа». С чего начинается военная реформа? С чего начиналась военная реформа в тех же самых США после поражения американцев во Вьетнаме? С того, что они перешли на профессиональную армию, начав платить нормально военнослужащим, нормальные деньги. Ведь у нас же тоже на самом деле офицерский корпус – это профессиональная армия. Он уже сейчас профессиональную армию представляет.
Михаил Соколов: Ну, там еще и льготы были – поступление в различные университеты за государственный счет, кредиты и так далее. Была создана система, конечно.
Дмитрий Рогозин: Да-да, я про это и говорю. Конечно.
Военная реформа должна начаться с двух простейших, на первый взгляд, аспектов. Прежде всего с повышения денежного довольствия младших и средних офицеров, то есть тех, на чьих плечах и держится основа русского офицерского корпуса, русская офицерская традиция – вот с этого надо начинать. И второе – наконец-то нужно вооружать нашу армию теми вооружениями, которые мы пока что продаем за рубеж.
Вот у нас раструбили в Думе: «Замечательно! Впервые выделяем супер-пупер какие-то ассигнования на закупку военной техники в 2006 году, в новом проекте бюджета...». Посчитали – ну, смешно. Чуть больше 30 танков, по-моему, 32 или 33 танка собираются купить для модернизации наших Вооруженных сил, 5-6 вертолетов и так далее. Ну, слушайте, лучше бы даже не говорили. Курам на смех. Это притом, что мы своих соседей... кстати говоря, не таких уж цыпочек бесстрастных...
Михаил Соколов: Иран, например, да...
Дмитрий Рогозин: ...мы их вооружаем по первое число, по первому номеру, лучшими вооружениями. И хотя фактически существуют сейчас правила, по которым мы не имеем права продавать другим странам оружие, которое было бы современнее того, которое принимается на наше же вооружение на 7-8 лет, тем не менее, это правило повсеместно нарушается. И фактически мы сегодня, как в свое время, а это было в конце 30-х годов прошлого века, вооружаем потенциальных агрессоров против России, не имея при этом возможности вооружать собственную армию нормальным оружием, и не имея возможности набирать сегодня лучших ребят на офицерскую службу, с хорошим образованием, с хорошей заработной платой, с прекрасной перспективой и с престижем службы в Вооруженных силах. В этом проблема.
Михаил Соколов: Спрашивают: «Должен ли Иванов уйти в отставку после случая с Сычевым?».
Дмитрий Рогозин: Это не мой вопрос. Это вопрос президента. Если он считает, что министр обороны справится с теми более чем негативными явлениями в армии, то он, конечно, должен его оставить. Если он считает, что он не справится, значит, надо отправлять его в отставку.
И вообще я считаю, что принципом кадровой службы на госслужбе должен быть не принцип личной преданности – не то время сейчас, а прежде всего профессиональные достоинства этих дебютантов для госслужбы.
Михаил Соколов: Вот Владимир Путин сегодня сказал в интервью испанским журналистам, что «государственная служба должна быть прозрачная, ясная, там не должно быть того, что люди одновременно занимаются бизнесом». Все он сказал правильно. Вот видите, и тут вы с ним согласны.
Вот вам пишут: «Дмитрий Олегович, вы до сих пор придерживаетесь позиции «плохое правительство, но хороший президент». Поддерживаете президента и считаете, что он не в курсе репрессий против вашей партии».
Дмитрий Рогозин: А вы скажите президенту. Проблемы вдруг у партии и у фракции «Родина» возникли от администрации президента. Или вы считаете, что администрация президента действует по своей собственной воле, не испрашивая разрешения у президента?
Михаил Соколов: Нет, как раз слушательница и сомневается.
Дмитрий Рогозин: То есть получается, что слушательница сомневается, а президент не сомневается в том, что касается того, что наша критика затрагивает и его интересы.
И я вам скажу искренне. Мы не то что за президента, и мы не то что против президента. Мы государственники, патриоты. Мы никогда не будем разрушать то государство, которое создано нашим народом. Поэтому наша критика власти всякий раз направлена на то, чтобы вычищать из власти национал предателей, негодяев, коррупционеров. Мы по отношению к главе государства испытываем понятное чувство – это, прежде всего, глава государства.
Михаил Соколов: То есть царь, да?
Дмитрий Рогозин: Нет, это не царь.
Михаил Соколов: А вы – верноподданные.
Дмитрий Рогозин: Это не царь. Это глава государства. И если мы считаем, что он делает правильные вещи, то мы не имеем оснований его не поддерживать. Если он делает неправильные вещи, то мы не имеем основания молчать и скрываться скромно под вуалью, как это делают наши коллеги по Государственной Думе.
Поэтому, может быть, это кого-то раздражает, но мы действуем так, как мы считаем правильным. Я готов поддерживать президента в наведении порядка в стране, в разоблачении каких-нибудь олигархов, в защите интересов страны во внешнеэкономических, во внешнеполитических вопросах, в борьбе с международным терроризмом и многом-многом другом.
Но я не согласен с президентом тогда, когда он назначает на государственную службу людей, у которых точно рыльце в пушку. Я не согласен с тем, что мы начинаем идти в фарватере западной внешней политики. Я не согласен со многими вещами, когда слова и дела расходятся у президента, вот в данном конкретном случае.
Например, было сказано президентом в послании его Федеральному Собранию о равном доступе парламентских политических партий к средствам массовой информации. Сказал – спасибо огромное. Энтузиазм, хорошее настроение – вот чем характеризовались наши чувства после того, как мы услышали это заявление президента. Что произошло? Не прошло и месяца, как меня вообще вырубили из всего государственного эфира. Имел несчастье Владимир Соловьев на НТВ меня в октябре пригласить с госпожой Гербер по проблеме нелегальной миграции, после этого вырубили окончательно.
Михаил Соколов: Но вы же «поскользнулись» на арбузной корке, правда? Вот вас и вырубили.
Дмитрий Рогозин: А, понятно... То есть Владимир Вольфович у нас не скользит по коркам, ему можно говорить все, что он считает...
Михаил Соколов: А вы за себя отвечайте, а не за Владимира Вольфовича.
Дмитрий Рогозин: А я отвечаю за себя, потому что я так думаю. Я считаю, что, действительно, есть огромная разница между проблемами, между народами внутри Российской Федерации, и эти проблемы нельзя раскачивать и нельзя их усугублять. Потому что России – это страна, которая должна быть доброй ко всем своим сыновьям и дочерям. У нее не должно быть пасынков. Это все граждане Российской Федерации, вне зависимости от того, что у них раньше было в паспорте написано.
Но если мы говорим о нелегальной миграции, о преступниках из наркомафии, об этнических преступных группах, которые обосновались в Москве и за ее пределами, по России повсеместно, и подкармливают коррупцию в органах власти – извините, это мой враг, и я буду об этом говорить. И буду об этом говорить, в том числе, с помощью всевозможных роликов, пусть иносказательно. А то, что снимают нас... снимают нас не за ролики и не за...
Михаил Соколов: Главное, вы карикатуры не печатайте.
Дмитрий Рогозин: ...и не за карикатуры нас снимают, а потому что мы проявляем определенную самостоятельность и принципы, и этими принципами мы не торгуем – вот в этом и основа для некой нелюбви к нам.
Михаил Соколов: У нас есть вопросы слушателей. Александр из Москвы, пожалуйста. Добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос такого порядка. В России в настоящий момент существует дефицит правой идеи, правой идеологии. «Родина», что бы ни говорили о ее левизне, все-таки партия правого толка, являясь партией государственников и, по существу, консерваторов. Вот существует такой дефицит. И существует достаточно много политиков правых. А в партии «Родина» происходили вот эти знаменитые конфликты между руководством партии и, допустим, Бабуриным Сергеем Николаевичем, и так далее.
И второй вопрос. Не так давно мы были свидетелями того, как произвели перезахоронение Деникина и Ильина на кладбище Донского монастыря. Почему бы ни поднять вопрос о перезахоронении и возвращении на родину такого знаменитого русского философа, как Иван Лукьянович Солоневич? Спасибо.
Михаил Соколов: Это вам монархисты звонят.
Дмитрий Рогозин: Почему монархисты? Солоневич не был...
Михаил Соколов: Ну как же – автор труда «Народная монархия».
Дмитрий Рогозин: Вы читали Солоневича?
Михаил Соколов: Я читал, да. «Россия в концлагере», «Диктатура сволочи».
Дмитрий Рогозин: Мне очень понравилось.
Михаил Соколов: Очень сильный был публицист. Правда, его подозревали многие белые эмигранты в связях с НКВД – уж больно он легко перешел через границу вместе с братом и сыном, бежал из концлагеря. В общем, история интересная.
Дмитрий Рогозин: Не вижу смысла даже об этом говорить.
Кстати говоря, президент во время последнего своего выступления перед Федеральным Собранием, он ведь тоже тогда говорил, что он... точнее цитировал, помните, Ильина обильно. Недавно, когда его спросили журналисты, он рассказал о том, что он по дороге в машине слушает Ключевского и так далее.
Михаил Соколов: Да. А сегодня сказал, кстати, что «все-таки при решении вопроса о захоронении тела Ленина нужно опираться на мнение большинства россиян, способствовать примирению и объединению наций, а не расколу». В общем, очень осторожное высказывание.
Дмитрий Рогозин: Я просто говорю о том, что у президента, возможно, происходит некая позитивная тенденция в его голове – то, что он стал, наконец, читать действительно классиков русского консерватизма и традиционалистов, которые оказались исторически правы. Как и Ильин оказался прав, который фактически предсказал все, что произойдет с Россией после 1991 года. И можно только благодарить интеллектуалов, лучших людей России и жалеть о том, что...
Михаил Соколов: Предсказал, но не предотвратил.
Дмитрий Рогозин: Ну, они и не могли предотвратить, потому что они оказались в эмиграции, в вынужденной эмиграции.
Так вот, правой или левой является партия «Родина». Она ни правая и ни левая. Потому что партия, которая ставит задачи национального возрождения, если ее спрашивать – ты правая или левая? – она скажет: «А народ у нас правый или левый?». Естественно, есть элементы, если уж говорить политологическим языком, левой риторики в том, что касается экономики. Мы действительно считаем, что у нас народ плохо живет, в большинстве своем плохо живет. Он обокраден и обобран в начале 90-х годов, несправедливо. Построен институт собственности. Поэтому то, что касается наших экономических воззрений, то мы считаем, что восстановление принципов социальной справедливости – это то, без чего мы не обойдемся. Но когда мы начинаем говорить слово «социал-демократия», у людей это вызывает, извините, просто рвотные рефлексы. Потому что в России все вот эти социал-демократы и прочие – это что-то такое меньшевистское, то, что никогда не имело своих корней, своей платформы и так далее. Поэтому мы никогда не использовали слова «социал-демократы» по отношению к «Родине».
Михаил Соколов: Я бы поспорил с вами насчет корней, ну ладно уж.
Дмитрий Рогозин: Социал-патриотизм – да. Поэтому «Родина» является право-левой партией, скажем так. Экономически у нас есть элементы левой программы, а в виде как бы надстройки нашей программы, государственничества мы, конечно, все-таки неоконсерваторы.
Михаил Соколов: А что ж вы с Бабуриным-то поссорились? Да и Глазьевым вам тоже споры припоминают в вопросах, присланных на пейджер.
Дмитрий Рогозин: А вы посмотрите голосования «родинцев» в Государственной Думе. И даже тот небольшой осколок, который ушел вместе с Сергеем Николаевичем Бабуриным, они ведь голосуют на самом деле точно так же, как и мы. То есть, по сути дела, все депутаты, которые были избраны по списку блока «Родина», они свои обязательства перед избирателями непосредственно выполняют.
Михаил Соколов: А перед администрацией президента?
Дмитрий Рогозин: А вот некоторые по отношению к администрации президента излишне дисциплинированно себя ведут. И во многом как раз внутренние расколы и разногласия были спровоцированы тем самым пресловутым внешним фактором.
Но, тем не менее, хочу сказать, что 30 депутатов, работающих в той фракции, которой я сейчас имею честь руководить, - это люди, которые едины в своих взглядах, едины в своем мнении, что мы не допустим никаких конфликтов. И если и были эти конфликты, то это была какая-то определенная болезнь, ребячество, младенчество в создании этого нового явления. И в основном эта история конфликтов была продиктована больше амбициями, чем взглядами. Во взглядах у нас практически разногласий нет.
Михаил Соколов: Ну что ж, давайте еще один вопрос. Вот, естественно, интересуются событиями сегодняшними – это «карикатурная война» - фундаменталистские погромы в ответ на четырехмесячной давности публикацию карикатур на пророка Мухаммеда. Что вы по этому поводу думаете? И вообще, нет ли такого ощущения, что это такая операция прикрытия? Четыре месяца никто не обращал внимания на эти карикатуры, в общем, не в самой тиражной газете мира. И вдруг, как только началась вот эта вся борьба вокруг ядерной бомбы Ирана, сразу же вот такая ответная акция.
Дмитрий Рогозин: Ну, вы сразу опять...
Михаил Соколов: Это одна из версий.
Дмитрий Рогозин: Вы действуете в рамках «теории заговора». Я думаю, что здесь, скорее всего, элемент случайности был в том, что сразу информация не разошлась, потому что, действительно, газета небольшая, да и Дания страна крошечная. Поэтому пока информация дошла, пока ее переварили какие-то лидеры исламского мира, когда они почувствовали себя абсолютно оскорбленными, когда эта волна пошла уже в массы, и так далее. Я не думаю, что здесь это все специально...
Михаил Соколов: То есть совпадение?
Дмитрий Рогозин: Да, я думаю, совпадение. Другое дело, что, конечно, есть, безусловно, очень влиятельные силы в мире, которые заинтересованы сегодня в этой волне, как с той, так и с другой стороны. Это и американцы, прежде всего, которые хотят показать варварство исламского мира, и что только военной силой, жесткой военной силой, которая есть у американцев можно...
Михаил Соколов: Давайте я буду защищать американцев. Вот цитата из речи посла Уильяма Бернса: «США считают публикацию карикатуры в датской газете глубоко оскорбительной. В то же время мы считаем, что люди, осуждающие это, должны выражать свой протест мирным путем». Вот вам официальная точка зрения.
Дмитрий Рогозин: Правильно. А что я сказал такого, что противоречит этому?
Михаил Соколов: «Мирным путем».
Дмитрий Рогозин: Да, мирным путем. Поэтому они и говорят: «Заглохните, ребята. Иначе для нас будут основания, чтобы применять силу».
Что касается других заинтересованных сторон. Ну, конечно, заинтересованная сторона – это и Иран в том числе, который сейчас нуждается в общеисламской поддержке - в условиях, когда над ним нависла реальная угроза американского вторжения. Поэтому общеарабские, общеисламские манифестации, массовые действия, такой «action» - это то, что, в принципе, усиливает позиции Ирана, точнее, не усиливает его позиции, а укрепляет его безопасность в отношении внешнего врага.
Но есть и другие силы. Есть экстремисты, которые пытаются сегодня с помощью этого безобразного действия датских журналистов как бы доказать свою правоту, экстремистских оттенков своей идеологии, в том числе и внутри Российской Федерации.
Вот некоторые граждане у нас, представляющие Чеченскую Республику, сделали заявления, которые на самом деле являются прямым посягательством на функции главы государства.
Михаил Соколов: А вы имеете в виду то, что Рамзан Кадыров объявил об отказе сотрудничества с датскими гуманитарными организациями, и фактически решением правительства запретил датскому центру, который помогал довольно много людям, просто беженцам, работать на территории Чечни?
Дмитрий Рогозин: Вот видите, вы меня абсолютно правильно поняли. Но...
Михаил Соколов: А что ж вы так окололичностями говорите? Говорите прямо: Рамзан Кадров не подчиняется российскому законодательству. Мы вас будем понимать.
Дмитрий Рогозин: Я так и скажу. Рамзан Кадров не подчиняется российскому законодательству и берет на себя функции, которые ему не принадлежат. Вы это хотели от меня услышать? Пожалуйста.
Михаил Соколов: Политик не всегда должен быть таким уклончивым.
Дмитрий Рогозин: А я специально хотел, чтобы вы меня спровоцировали. Спасибо вам.
И что касается самого по себе факта публикации карикатуры в этой датской газете. Это омерзительно. Я вообще вам хочу сказать, что датчане ведут себя иногда вызывающе. Я с 2002 по 2003 год, как вы помните, по поручению Путина исполнял функции специального представителя по калининградской проблеме. Тогда датчане как раз, во второй половине 2002 года, председательствовали в Европейском союзе. Большей негативистской позиции я, в принципе, нигде и ни у кого не наблюдал. Они сделали все, чтобы сорвать наши договоренности по калининградскому транзиту.
Михаил Соколов: То есть вы хотите сказать, что Бог их покарал что ли?
Дмитрий Рогозин: Нет, он их еще пока не покарал. Но то, что он им намекает и посылает черную метку, это факт.
Я помню, что когда у нас была трагедия «Норд-Оста», в эти же самые дни в Копенгагене проходила омерзительная выходка, в том числе спонсируемая и парламентом Дании, и властями Дании, когда приехали откровенные экстремисты, участники боевых действий против федеральных сил гражданского населения Чечни, и они в момент как раз, когда мы здесь переживали за сотни заложников «Норд-Оста», они там устраивали свой шабаш. И именно тогда по моей просьбе, по моему предложению президент Путин принял решение не ехать в Копенгаген, и саммит Россия – Евросоюз по калининградскому транзиту проходит не в Дании, а проходил в Брюсселе. Поэтому я вам хочу сказать, что у меня лично есть...
Михаил Соколов: Ну, результаты не выдающиеся были.
Дмитрий Рогозин: Нет, результаты были как раз выдающимися, потому что единственный технологический документ, помимо общего бла-бла-бла, в отношениях с Евросоюзом – это был документ по Калининграду. Других таких документов у нас нет с Евросоюзом.
Михаил Соколов: В общем, вы вместе с фундаменталистами готовы бороться с Данией.
Наши слушатели, которые пишут, что вы должны экстремизм осуждать, вот видите, заблуждаются.
Дмитрий Рогозин: Я хочу вам сказать, что сегодня я обсуждал этот вопрос с нашими депутатами. И мы считаем, что в такой России, как наша, где у нас есть и традиционный ислам, и абсолютное большинство граждан у нас православные христиане, в нашей стране надо по рукам бить всем тем, кто пытается сегодня столкнуть наших граждан по религиозному признаку. Но...
Михаил Соколов: Вот у вас есть такой депутат Александр Чуев, он так истово изображает православного фундаменталиста, что думаешь: а вообще, не станет ли он как-нибудь Аятоллой. Богохульство он хочет наказывать уголовно. Если он верит в Бога, наверное, он должен думать, что Бог накажет. Уголовный кодекс тут вряд ли поможет.
Дмитрий Рогозин: Ну, я думаю, что депутат, как гражданин, может быть православным верующим, может быть мусульманином. Причем здесь этот вопрос, я не понимаю. Если Александр Чуев предлагал законопроекты, которые связаны, скажем, с восстановлением преподавания истории религии в средней российской общеобразовательной школе, что в этом плохого, Михаил?
Михаил Соколов: По-моему, он Закон Божий собирается в светском государстве в школы внедрить.
Дмитрий Рогозин: Секундочку. В светском государстве это никто не собирается внедрять. А вот основы религий...
Михаил Соколов: Религии или религий?
Дмитрий Рогозин: ... основы религий знать не помешало бы. Тем более, в такой стране, где, я еще раз подчеркиваю, значительное число граждан ходят в церковь, молятся господу Богу. И уважение к церкви, уважение к религии, в том числе, дает основание и интересоваться, во что же верят твои же сограждане, но другой веры. И это тоже надо знать.
Михаил Соколов: Но и атеисты есть. Правда?
Дмитрий Рогозин: Атеисты, извините, - это не неверующие. Есть неверующие люди, просто не верят в Бога, а атеист – это тот, кто воинственно выступает против религии и пытается доказать, что вообще Бога нет.
Михаил Соколов: Вот нобелевский лауреат Виталий Гинзбург, например.
Дмитрий Рогозин: Я вот его за его научные воззрения уважаю, а по поводу этих вещей я с ним готов спорить.
Михаил Соколов: Ну, подискутируете как-нибудь.
Дмитрий Рогозин: Подискутируем.
Михаил Соколов: Давайте мы еще слушателей подключим. Вот из Саратовской области Владимир нам звонит. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Господин Рогозин, в позапрошлом году я со вниманием прослушал ваше обширное интервью «Немецкой волне», в котором вы сказали, что именно с этого момента – с момента переизбрания Владимира Владимировича президентом России – в России начнется как раз истинная демократия. На что немецкий журналист изумился и напомнил вам, что незадолго до этого вы совершенно по-другому высказывались. На что вы ему ответили, и вполне резонно, что «есть вещи для внутреннего употребления, а есть для внешнего». Вот в связи с этим хотелось бы спросить, сегодняшняя ваша микстура, она для внутреннего или для внешнего употребления? И нужно ли ее взбалтывать перед приемом?
Дмитрий Рогозин: Ну, вы как-то хитро подошли.
Михаил Соколов: Подкололи вас.
Дмитрий Рогозин: Да, подколочка такая. Честно говоря, я не помню, чтобы я такую глупость говорил «Deutsche Welle». И вообще я мало давал интервью этой уважаемой радиостанции. Поэтому если и давал интервью, то только в Берлине. Может быть, вы меня в Берлине слышали. Но как они, по-немецки что ли передавали? В общем, есть некоторая несогласованность в том, что вы сказали.
Кроме того, если уж говорить по существу, я действительно считал, что выборы президента 2004 года были безальтернативными. А вы что, считаете, что там была альтернатива в виде Малышкина, или моей уважаемой коллеги Ирины Хакамады, или, скажем, в виде Харитонова и так далее? Все же выставили вторых, третьих представителей своих политических объединений. И Путин был безальтернативен.
Поэтому мне это давало основание надеяться, как и многим другим моим единомышленникам, на то, что прошел первый срок президентства Путина, возможно, какие-то условия, которые были поставлены перед ним его предшественником, теперь уже ушли в Лету, и он может быть свободным в своих взглядах человеком. А я знал и работал с ним, и знаю точно, что многие принципы, которыми руководствовался президент, мне, например, были всегда симпатичны. Например, то, что касается все-таки придания независимости так называемым непризнанным республикам. Я, например, считаю, что Южная Осетия, Абхазия, Приднестровье давно уже должны были получить независимость, и я настаивал на том, чтобы это произошло.
Михаил Соколов: Наверное, как и Косово, да? Давайте без двойных стандартов, как Путиным говорится.
Дмитрий Рогозин: А про Косово без нас с вами решат.
Михаил Соколов: Вот видите, как...
Дмитрий Рогозин: Кстати говоря, я вам даю прогноз, что в этом году Косово будет независимым государством. И если мы, как олухи царя небесного, не поймем, что на самом деле нам это надо использовать как прецедент для того, чтобы, наконец-то, принять в состав России непризнанные республики... Слушайте, давайте будем учиться хотя бы не на своих, а на чужих ошибках.
Поэтому то, что касается президента, я, по-моему, достаточно ясно изъяснялся. И никогда не говорил вещи в разных аудиториях прямо противоположные друг другу. Поэтому есть вещи, с которыми я согласен, и я об этом сказал в начале передачи, и есть вещи, с которыми я не согласен.
Михаил Соколов: Вот только что президент России высказался за принятие закона об амнистии тем представителям оппозиции в Чечне, в том числе и вооруженным, которые не замешаны в убийствах и преступлениях. Вот это тоже прозвучало в интервью испанским журналистам. Согласны или не согласны?
Дмитрий Рогозин: Амнистия – согласен. Но я не согласен с тем, что этих людей можно брать на госслужбу, в том числе и в правоохранительные органы.
Михаил Соколов: А их берут, по-моему, в разные спецотряды.
Дмитрий Рогозин: Слушайте, в том-то и дело. Я на эту тему много говорил с президентом.
Михаил Соколов: Отряд «Восток», отряд «Запад»...
Дмитрий Рогозин: Я категорически не согласен с тем, что люди, которые стреляли в наших солдат или в мирных жителей Чечни, были боевиками, активными участниками незаконных вооруженных формирований, они...
Михаил Соколов: А они с вами в Думе заседают. Есть такие. Например, Ямадаев.
Дмитрий Рогозин: Они не имеют права служить в органах правопорядка Чеченской Республики. Там должны быть другие люди. Потому что того, кто бандит и пролил кровь, по крайней мере, мы можем его простить, но сделать так, чтобы вручить ему...
Михаил Соколов: И сделать Героем России.
Дмитрий Рогозин: ...вручить ему еще свою судьбу и свою безопасность – это безобразие.
Что касается моего отношения к «геройству» господина Ямадаева, и к тому, что...
Михаил Соколов: И Рамзан Кадыров тоже Герой.
Дмитрий Рогозин: И Кадыров тоже Герой, да. Я об этом говорил неоднократно, я считаю, что это дискредитирует звание Героя России. И я знаю точно, что десятки моих знакомых офицеров, которые были награждены государственными наградами, в том числе медалью Героя России, они считали себя лично оскорбленными после того, как господа типа Ямадаева и Кадырова получили звездочку Героя незаслуженно. Это пародия на имперскую политику России на Кавказе. Нельзя так заигрывать с этими кланами. Потому что нет ни малейшей гарантии, что завтра 10 тысяч бородатых боевиков, которые сегодня составляют службу безопасности господина Кадырова, не повернут свое оружие против федеральной власти, России в целом и ее жителей. Вот я никакой гарантии...
Михаил Соколов: Ну, Россия и платит за это, чтобы они не повернули. Правда? Платит деньги. Вот они там и работают по лесам.
Дмитрий Рогозин: Ой, да лучше было бы марсиан, наверное, нанять, чем этих людей. Кровушку попил – все, он вампиром уже стал, он никогда уже от этого не отойдет.
Михаил Соколов: Давайте дадим слово слушателю. Владимир Александрович из Кемеровской области, пожалуйста. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. У меня такой вопрос. А ваша фракция может инициировать законопроект о том, чтобы служба в армии была исключительно добровольной, как в Канаде и в Америке?
Михаил Соколов: Контрактная, добровольная... Вот вы можете пойти на это?
Дмитрий Рогозин: Вообще, фракция может предлагать все, что она сочтет необходимым. Но я, например, не считаю, что служба в Вооруженных силах должна быть абсолютно добровольной. Я все-таки считаю, что нужно сначала поправить ситуацию во власти, в обществе, в армии, сделать службу престижной, и сделать так, чтобы служить там было не просто весело и добровольно, а чтобы действительно там было безопасно, и люди возвращались бы из армии окрепшими, сильными мужчинами. Вот я так думаю. И думаю, что это немножечко другая концепция, чем то, что предлагает слушатель.
Михаил Соколов: А Лидия Григорьевна пишет: «Как Верховный главнокомандующий Путин допустил разложение армии. Он сам должен уйти вместе с Ивановым».
Андрей Павлович из Москвы, пожалуйста, ваш вопрос Дмитрию Рогозину. Добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Вот Путин хочет удвоить ВВП. Но на самом деле ВВП удвоить нельзя в России, а можно только удесятерить. И это вполне реально. Но для этого нужна иная программа. А эта ельцинская пирамида, которая сейчас строится на несправедливости, она скоро рухнет.
Так что не обращайте внимания на мелкие укусы. Победа будет за вами. Удачи вам!
Михаил Соколов: Вот видите, вы Дмитрий Олегович, просили, чтобы вас похвалили – и хвалят люди. Так что, видите, все хорошо.
А вот что другие пишут. «Партия «Родина» - это русско-фашистская партия. Потому что иначе бы всякие Савельевы и Рогозины не посылали бы такие письма шовинистического характера в прокуратуру. Возмутительно их поведение. Не должна быть такая партия в Думе», - Васильев пишет. Вот так вот, Дмитрий Олегович. Разные мнения у наших слушателей.
Дмитрий Рогозин: Давайте все-таки расставим точки над «i».
Михаил Соколов: Давайте.
Дмитрий Рогозин: Дело в том, что это не ко мне вопрос, а вопрос к Генеральной прокуратуре. Если Генеральная прокуратура сочла содержание известного письма, в том числе под которым стоят подписи моих коллег депутатов по фракции КПРФ и «Родина», не содержащим признаки совершения уголовного преступления... А фашизм – это преступление, шовинизм – это преступление. Правильно? Так вот, если Генеральная прокуратура сочла, что там нет этих признаков, то какие упреки, господа, коллеги, товарищи, вы можете предъявлять нам?
Я считаю, что это письмо некорректно совершенно по другим соображениям. И именно поэтому ни партия, ни фракция в целом не принимали такого рода решений. И там акценты расставлены неверно, в самом письме. Но делать какие-то ультимативные ко мне заявления, как это делают некие господа из «Единой России», типа «вычистить депутатов из фракции «Родина», подписантов этого письма», хочу сказать, что не делал, не делаю и не сделаю. И с моими товарищами буду работать так, чтобы они придерживались впредь партийной дисциплины. Но слушать всякого рода, извините, обормотов от партии власти, которые совершенно распустились уже в Государственной Думе и потеряли правила приличия в отношениях со своими собеседниками, и превратили политику в некую имитацию, и пытаются навешать на нас ярлыки фашизма, ксенофобии... Как можно вообще называть патриотическую партию фашистской в стране, которая потеряла 27 миллионов жизней в борьбе с фашизмом?!
Михаил Соколов: Веймарская Россия, знаете, есть такая концепция. Играть на некоторых чувствах довольно опасно. На арбузной корке подскользнетесь...
Дмитрий Рогозин: Вот один из лидеров нашей фракции, сопредседатель фракции Валентин Иванович Варенников прошел от Сталинграда до Берлина...
Михаил Соколов: Это я знаю, Герой Советского Союза, участник парада 9 мая...
Дмитрий Рогозин: Михаил, подождите, не ерничайте.
Михаил Соколов: Я и не ерничаю.
Дмитрий Рогозин: Это поколение героев на самом деле. Вот сегодня мы на фракцию пригласили, и они были у нас, бывших министров, заместителей министров советского правительства – тех, которые возглавляли блок военно-промышленного комплекса. Это героические старики наши. Вот они пришли к нам сегодня, и они готовы участвовать в экспертном совете фракции. Как можно этих людей, которые создавали оборонный щит Советского Союза - страны, которая победила фашизм, как можно называть Варенникова и таких, как он, и его учеников фашистами? Кто называет нас фашистами, посмотрите на этих людей. Именно они, каркая по поводу фашизма, называя все, что говорит о русском народе, о русской цивилизации, о русском языке, о русской культуре, называя все это фашизмом – это и есть провоцирование фашизма.
Именно поэтому я считаю, что есть косвенные признаки разжигания межнациональной розни именно в том, что патриотов в России сегодня шельмуют как фашистов. Именно это и создает монстра, угрожающего стране.
Михаил Соколов: А вы не подставляйтесь.
Дмитрий Рогозин: Знаете, нас же бьют не потому, что мы имеем такие взгляды, а потому что мы самостоятельные и сильные, и потому что реально представляем угрозу для предателей, которые работают во власти, для коррупционеров, которые разворовали большую страну. Вы что, думаете, нас бьют потому, что мы придерживаемся каких-то взглядов, которые противны тем, кто нас пытается, так сказать, унижать или шельмовать?
Возьмите Владимира Вольфовича Жириновского, я еще раз вам говорю. Вот ручная, очень симпатичная позиция, определенный такой, извините за выражение, клоун как бы при власти. Но ведь когда он выходит на трибуну, «единороссы» сразу расплываются в улыбке – они все ждут новых хохмочек, они ждут, что сейчас будет весело, смешно. Для них это цирк, для них это как свой Петросян в Государственной Думе. И они ему могут простить все, в том числе и ксенофобские заявления, потому что он их, свой, и потому что они знают, что это все несерьезно, это понарошку. Это для выхода пара из общества.
А вот когда они видят «Родину», они понимают, что это всерьез. И именно поэтому они пытаются нас шельмовать и называть всякими неприятными словами.
Михаил Соколов: Вот вам Андрей и пишет: «Ваша партия – как кость в горле власти». Ну что ж, есть и такие мнения.
Давайте еще один звонок примем. Олег из Псковской области, пожалуйста. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я слышу многих людей, которые говорят о Родине, о патриотизме. В основном это люди, которых государство кормит, содержит. Я, например, не от государства, а сам кормлюсь. И, собственно говоря, нет у меня никакого патриотизма. Потому что государство только может мешать мне, нагружать меня чем-то дополнительным.
Михаил Соколов: Ну что, Дмитрий Олегович, как вам такая позиция? Действительно, ведь есть масса самодостаточных людей, которые, знаете устали от государства...
Один только пример я вспоминаю. Президент сказал: «Прекратить налоговый терроризм». Прекратился? Не прекратился. А эти люди, они по этому и судят - что с ними делает государство...
Дмитрий Рогозин: А кому президент это сказал? Вот как раз этому нашему слушателю?
Михаил Соколов: Вы там сидели, по-моему, в зале.
Дмитрий Рогозин: Слушателю он сказал, чтобы слушатель прекратил налоговый терроризм по отношению к самому себе? Или он должен вызвать своих министров и им это сказать.
Я помню... и я сам это, кстати, Путину говорил на одной из встреч, по-моему, в конце весны прошлого года, как раз о моей личной реакции во время его послания Федеральному Собранию. Он говорил, что надо бороться с коррупцией. И вдруг зал, где сидели депутаты Госдумы, правящих партий, Совет Федерации, члены правительства, губернаторы, зал взорвался аплодисментами. Все были согласны с тем, что президент должен бороться с коррупцией. Но больше всего аплодировали именно те, кого я знаю точно по коррупционным скандалам, кто более всего наворовал денег – они больше всех и аплодировали. Потому что они точно знают, что их это не касается.
Поэтому, Михаил, когда мы с вами говорим о государстве, есть все-таки разница между народом и государством. Наш народ, он все-таки шире и выше государства.
Михаил Соколов: Государство должно служить обществу.
Дмитрий Рогозин: Вот даже география расселения нашего народа больше, чем даже территория Российской Федерации. Именно поэтому такая острая проблема соотечественников.
Есть другая тема – государство всегда есть форма защиты интересов нации, народа. И если вдруг наше государство не защищает своих собственных граждан, то у них должно появляться не чувство антипатриотизма, нелюбви к своей стране, нелюбви к своей Родине, к своей матери, которая дала им жизнь, а должно появиться другое чувство – значит, что-то в государстве не то, пробрались, видимо, граждане, которые на самом деле проводят антинациональную политику.
Поэтому такие люди должны не то чтобы отказываться от уважения к собственному государству, к своей Родине, а они должны просто идти и работать в тех политических партиях, которые реально заинтересованы в переустройстве мира, нас окружающего. Вот мой ответ на этот вопрос.
