Мумин Шакиров: Гарри Бардина по праву можно считать одним из классиков российской мультипликации. Возможно, не все кинолюбители помнят его имя, но картины мастера с удовольствием и восхищением посмотрело огромное количество зрителей. Последние успехи известного аниматора связанны с симпатичным персонажем Чуча. Этот друг малыша, сделанный из обыкновенной подушки, удостоился целой трилогии. В первой серии все необыкновенные похождения причудливой куклы прошли под аккомпанемент знаменитой джазовой мелодии Глена Миллера «Chattanoogа Choo-choo».
Кому больше обязан своим рождением Чуча – американскому композитору или подручному материалу?
Гарри Бардин: Сначала была вот эта вот идея потребности в теплом человеческом общении, которого недостает этому мальчику, который сам себе творит это чудо, эту куклу из подручного материала. А потом уже возникла необходимая музыка.
Мумин Шакиров: А как вы выбрали именно Глена Миллера? Почему не написали оригинальную музыку?
Гарри Бардин: Дело в том, что это моя любимая музыка. Я выбираю ту музыку, которую я люблю, которую я знаю и которую я хочу подарить новому поколению. Потому что старшее поколение знает эту музыку по «Серенаде Солнечной долины». «Серенада Солнечной долины» - это, наверное, сегодня немножко архаика. А вот дать эту музыку в другой упаковке, чтобы ребенок, слыша эту музыку потом по радио, сказал, что это музыка из «Чучи»… Ну и пусть из «Чучи», он не знает, что это Глен Миллер, но эту мелодию он уже будет узнавать. А это хорошая мелодия. Так что я немножко культрегерской работой занимаюсь в плане музыки.
Мумин Шакиров: В «Чуче-2» Гарри Бардин использовал музыку Исаака Дунаевского. В третьей картине музыкальный ряд фильма составляет «Кармен-сюита» Бизе. В каждом своем фильме режиссер сочетает оригинальный сценарий с удивительной технологией воплощения. К примеру, в картине «Выкрутасы» Бардин использовал проволоку, в «Конфликте» - обыкновенные спички, а в «Браке» - веревку. Как оказалось, иногда подручный материал рождает идею.
Гарри Бардин: В данном случае то, что вы говорили, проволока в «Выкрутасах» - это материал, который у меня лежал, и, в общем, я не знал, что с ним делать. А потом пришла идея, что человек должен построить дом, посадить дерево, родить сына, а что если… Вот это «а что если» магическое, если бы ему мешали внешние обстоятельства, что из этого получилось – из этого уже возник фильм «Выкрутасы».
Мумин Шакиров: А как возникла идея сделать фильм из веревки?
Гарри Бардин: Ну, брачные узы – понятно, что это веревка. А дальше нужно было просто развивать эту тему брачных уз, как они надрываются, как они, в конце концов, рвутся, как при каждом надрыве это невосполнимая утрата, потому что они никогда не восстанавливаются, и вот брачные узы постепенно, постепенно приходят к своему краху. В данном случае фильм называется «Брак» - брак и в хорошем, и в плохом смысле этого слова.
Мумин Шакиров: Вы иногда используете и спички. Что вы еще не использовали, чтобы сделать мультфильм, какие материалы?
Гарри Бардин: Я хотел бумагу использовать – и я использовал ее в фильме «Адажио». Это было форма вернее, а идея, которая пришла, она как раз востребовала бумагу, потому что я понял, что это именно тот случай, когда можно использовать бумагу. А потом уже возникло «Адажио» Альбинони как сопровождение для этого фильма. Так что это каждый раз по-разному, но, во всяком случае, диктует в большей степени идея.
Мумин Шакиров: Сроки изготовления этих мультфильмов одинаковы или каждый материал требует определенного времени, если говорить о технике?
Гарри Бардин: Если технология – это бумага, «Адажио» моя студия делала 9 месяцев, 10-минутный фильм. Мы пробовали, как двигать эту бумагу, методом проб и ошибок. Ну, и, конечно, покадровая съемка предполагает не такие метражи, как в игровом кино. В день снимать по 70-80 метров – для нас это космические метражи. 3, 3,5, 4 метра в день – дай бог.
Мумин Шакиров: А вот рисованная мультипликация, от руки, она сейчас переживает лучшие времена или не очень?
Гарри Бардин: Ну, как вам сказать… Сейчас появилось много студий, и в основном это не только 3D-анимация, это рисованная, нарисованная от руки. Я думаю, что это не отомрет, потому что это как бы биение человеческого сердца, это пульс, который в руке, биологическая связь рисунка с творцом.
Мумин Шакиров: К числу моих любимых картин Гарри Бардина относится «Банкет». Фильм посвящен застолью по поводу дня рождения. Герои отсутствуют, а точнее присутствуют незримо. История рассказана через предметы и звуковой ряд. Очень знакомая ситуация, когда люди красивый праздник превращают в обычную пьянку.
Гарри Бардин: Если брать Россию, нам дана красивая природа, и как мы ей распорядимся – вот это требуется доказать. Во всяком случае застолье – это та красота, которая нам дана как данность, от рождения, и что мы с ней сделаем, культура нашего общения с тем, что нам надо, – фильм об этом. То есть это сверхзадача этого фильма: не просто это застолье и эти персонажи, а я каждый персонаж прописывал и придумывал его, чтобы это были социальные как бы фигуры, узнаваемые, считываемые. Но, в принципе, мною, конечно, владела мысль о том, как мы некультурны в своей основе по отношению к той культуре, которая нам дана нашими предками.
Мумин Шакиров: Так уж случилось, то ли сами аниматоры, то ли зрители вольно или невольно разделили мультипликацию на взрослую и детскую. Гарри Бардин ориентируется не на возраст, а на аудиторию.
Гарри Бардин: Я делал «Чучу» в расчете на детей, но и на взрослых тоже. Это как бы семейное кино. Я знаю, что ко мне молодые отцы подходили и благодарили меня за этот фильм, что я до них достучался. А у детей, я знаю, этот мультфильм вызывает очень хороший отзыв в душе. Я знаю массу детей, которые подушки свои превращают в Чуч, перевязывая их. Он же из подушки сделан, персонаж, вот они делают такую куклу для себя из подушки. Один ребенок просто не ложился головой на подушку, говоря маме, что нельзя на подушке спать, это же Чуча. Это находит отклик и там. И я считаю, что это нормально.
Мумин Шакиров: А почему тогда, на ваш взгляд, когда смотришь программу передач, пишут иногда в скобках: «Мультфильм для взрослых»?
Гарри Бардин: Это не ко мне, это вопрос к редактуре, формирующей эти программы. Я не делаю разделения. Я понимаю, что тот же фильм «Банкет» - это не для трехгодовалого ребенка, это я понимаю, да. Но это вопрос времени – в какое время поставить этот мультфильм. Может быть, в этом смысле, да, вы правы. А все остальные мультфильмы… Ну, «Кот в сапогах», пластилиновый, в чем-то для тинэйджеров. «Чуча» - она как бы вне возраста оказалась.
Мумин Шакиров: Мультипликация, как и большой кинематограф, не стоит на месте. Компьютерные технологии изменили искусство анимации. Одним из чемпионов мирового кинопроката стал знамений сказочный персонаж Шрек, рожденный не кисточкой художника, а с помощью клавиатуры и мышки. Эта картина принесла авторам проекта сотни миллионов американских долларов и оставила позади многие голливудские блокбастеры. Новые технологии кардинально меняют детское восприятие, считает Гарри Бардин.
Гарри Бардин: Во-первых, возникло клиповое мышление, клиповое сознание и клиповое восприятие, когда ребенку нужна смена кадра через 5-6 кадров. И это совершенно другой ритм восприятия зрительского. Или мы ломаем это восприятие и предлагаем другой вид – и тогда ребенок на какой-то истории, которая его зацепила, готов без смены кадров через 5-6, через мелькание проследить эту историю, и она его зацепит. Но это нужно уже бороться, бороться с укоренившимся восприятием, клиповым. За этим мельканием иногда детали не просматриваются. Совершенно другой темп и ритм вхождения.
Вот то, чем славна была советская мультипликация, скажем так, когда была «Серая шейка» - спокойный ритм, для ребенка это никак не будоражит его психику, наоборот, мы входим спокойно. Интонацию вы чувствуете (говорит медленно): «Жили-были старик со старухой у самого синего моря…» Представьте себе, я то же самое говорю (говорит быстро): «Жили-были старик со старухой у самого синего моря…» - вот современный ход. И это, наверное, не очень правильно, потому что сказка предполагает определенный темп и ритм. Вспомните: «Здравствуй, дружок. Я расскажу тебе сказку…» - говорил Николай Литвинов. И мы замирали у микрофонов от вот этого голоса «волшебника» Литвинова, и мы слушать могли часами. Это никуда не ушло, потому что человеческое ухо тяготеет к гармонии, к тембральному вхождению в его слуховой аппарат, в душу, когда человеку проникает в душу голос, и когда он рассказывает ему спокойную, добрую сказку.
Мумин Шакиров: В чем особенность русской мультипликации, чем она отличается от американской или от европейской?
Гарри Бардин: Когда-то Ватикан покупал наши мультфильмы за их нравственность и мораль. В основе их лежало добро, там редко, в той мультипликации, были какие-то идеологические заскоки. Ну, «что тебе снится, крейсер «Аврора» - уже теперь никому ничего не снится. Но таких мультфильмов было мало, а в основном были какие-то сказки. Возьмите мультфильм «Варежка» Романа Кочанова – трогательный и смешной, это вне идеологии, вне времени. И этим ценна мультипликация, что она говорит о каких-то вечных вещах, вечных ценностях.
Мумин Шакиров: А что касается формы?
Гарри Бардин: Меняется форма, но сколько режиссеров, столько и форм. Были достаточно разнообразные формы. И Полковников, и Амальрик, и Атаманов, и Иван Петрович Иванов-Вано, и Хитрук – это все разные-разные формы. Вот Хитрук выбивается из этого сильно, потому что он первый вырвался из общего ряда представлений о мультипликации как таковой, взорвав мультипликацию «Историей одного преступления». И дальше уже побежали ручейки в разные стороны от Хитрука, и он как бы прорвал эту плотину. Но были и спокойные, такие «рассидочные» сказки, истории.
Мумин Шакиров: О своей очередной работе «Гадкий утенок» по знаменитой сказке Андерсена Гарри Бардин говорит пока неохотно. Чтобы сделать очередной шедевр, режиссеру нужно 2,5 миллиона долларов. Конечно, это копейки, по сравнению, с бюджетами таких картин как «Король-лев» или тот же «Шрек». Но беда в том, что русские мультфильмы пока не окупаются. Широкий прокат им недоступен, российское телевидение не охотно ставит их в сетку и платит гроши за показ. Мультфильмы в России делают пока энтузиасты. Такие, как Гарри Бардин.
