Иван Толстой: Сергей Миронович Киров, пожалуй, самая мифологизированная фигура в Ленинграде. Все дело, естественно, в его трагической кончине 1 декабря 1934 года. Не будь того зловещего выстрела, неизвестно, как бы повернулась история ХХ века в СССР. Так и подмывает сказать в духе мифа: «Если бы Кирова не существовало, его следовало бы выдумать». Он, словно замковый камень, держит известную нам политическую конструкцию сталинизма. Почти всю. Так что хотим мы того или не хотим, но Киров с нами. Участники сегодняшней программы: заведующая Музеем-квартирой Кирова в Петербурге Татьяна Анатольевна Сухарникова и специалист по политической истории ХХ века Юлия Кантор. Что за дата 27 марта? Как отнестись к 120-летию Кирова? Праздновать, горевать?
Татьяна Сухарникова: Я думаю, что мы не празднуем, а, скорее, отмечаем или даже говорим по поводу дня рождения Сергея Мироновича Кирова и по поводу круглой даты - 120-летия. Наверное, пока еще нельзя не говорить о Кирове. Я думаю, что пройдет время и память о нем будет более стерта. Но, с другой стороны, нельзя и не говорить, потому что поколения еще многие живы из старых ленинградцев, которые воспитывались на образе Кирова, а некоторые даже помнят его детьми.
Иван Толстой: Юлия, что для Вас Киров? Киров с Вами?
Юлия Кантор: Я с удовольствием слушала Татьяну Анатольевну и очень приветствую эту формулировку. Мы говорим по поводу. У нас, в последнее время, с 85 года, начали о чем-то говорить без цензуры, появились какие-то документы и возможность дискутировать на тему личностей, которые считались не обсуждаемыми в советской истории. Мне кажется, что пока еще нужно говорить по поводу. А повод - это всегда некая дата в нашем сознании. И для того, чтобы узнать, кто такой Киров и почему его день рождения не нужно праздновать, потому что эта фигура, принесшая российской истории достаточно много неприятностей, скажем мягко, нуждается в осмыслении и освещении, для того, чтобы это сделать, нужно в день рождения об этом и поговорить.
Иван Толстой: Конечно, в связи с Сергеем Мироновичем, прежде всего, день его убийства. Катастрофа, которая очень много чего перевернула в политической истории Светского Союза или, скажем, завершила или открыла новую историческую или трагическую страницу. А вот все-таки, человек родился в определенный день, и этот день, по новому стилю, 27 марта, и хотелось бы, с помощью участников сегодняшней программы, проследить этот путь от рождения и до смерти. Что, собственно говоря, внес этот политический и государственный деятель в историю Советского Союза, в жизнь нашего народа?
Давайте поговорим о Кирове вот под таким мифологическим уклоном: Киров – либерал. Ведь миф, связанный с его гибелью, он завязан на этом представлении о Кирове как о потенциальном сопернике Сталина, как о человеке, который, якобы, пытался создать другую политическую партию в Советском Союзе, который должен был возглавить движение либерализма и выдвинуть новые ценности, пересмотреть какие-то достижения или «достижения», с которыми Советский Союз пришел к середине 30-х годов. Давайте поговорим о становлении Кирова как политического и государственного деятеля.
Татьяна Сухарникова: Я бы хотела начать с конца и сказать, что этот миф формировался не только Сталиным, не только сталинским окружением и не только событиями, которые произошли после 1 декабря 1934 года. Самое главное, что этот миф получил свое развитие уже после убийства Сергея Мироновича и, если хотите, после ХХ съезда партии, когда из Кирова сделали совершенно альтернативную фигуру Сталину. То есть миф продолжал развиваться и трансформироваться, что тоже, само по себе, любопытно и интересно.
Но есть еще один момент. Вы понимаете, что биография Кирова от момента его рождения прекрасно легла на «Краткий курс ВКП(б)». Киров родился 27 марта 1886 года, вступил в партию в дни первой русской революции, стал участником первого вооруженного восстания в Сибири в 1905 году. С этого момента начинается его нелегальная деятельность. Он участник становления советской власти на Кавказе, делегат Второго Всероссийского съезда советов, который закрепил победу Октябрьской революции, затем он участвовал в Гражданской войне, был кандидатом в члены Политбюро, членом Политбюро, секретарем ЦК партии. Блестящий оратор. Просто это классический пример большевика, его становления и развития. Это, пожалуй, первая причина, почему биографию Кирова так легко было сделать классикой большевика, тем, на чем мы учились.
И, конечно, вторая причина, это то, с чего я начала, это убийство Кирова. Вы представляете, практически вся страна… Был такой момент национального единения, когда проклятия посыпались в сторону классовых врагов, когда практически вся страна, за редким исключением, поклялась еще более настойчиво и более жестко бороться с классовыми врагами. И на этой волне и начались массовые репрессии.
Я немного отойду в сторону. Не могу не сказать, что вчера в новостях пошел материал о том, что генеральный прокурор встречался с президентом и доложил об итогах работы Комиссии по реабилитации. За время работы комиссии реабилитировано 650 000 человек. Осталось реабилитировать 10 000 человек, чьи дела хранятся еще в архивах. По сути, мы получили какую-то цифру репрессированных. Ведь многие из них пострадали, были обвинены в том, что они организовывали покушение на Кирова.
Иван Толстой: Хотелось бы, прежде всего, понять, что, собственно говоря, сделал Киров в государственной жизни, в вопросе государственного строительства. А перед этим неизбежный предварительный вопрос: какова роль Кирова в революционных событиях 17-го года? Каким образом мальчик из Уржума достиг таких вершин власти в Ленинграде?
Татьяна Сухарникова: Сергей Костриков (а до 1912 года он был Сергеем Костриковым), в 1912 году получил свой псевдоним, будучи журналистом либеральной буржуазной газеты «Терек» во Владикавказе. И там он начал не только свою подпольную революционную деятельность, но, к тому же, с февраля 1917 года был в легальных Советах. И он был делегирован на Второй Всероссийский съезд советов. А затем он был председателем ВРК в Астрахани. Система заложников, борьбы с заложниками в советской Астрахани была поддержана Кировым. По его приказу каждого десятого рабочего, который выступил против местных органов власти, расстреляли.
Киров имел опыт подпольной работы и руководил подпольем на Кавказе. Транспортировка нефти из Баку, оккупированного английским войсками, осуществлялась под руководством Кирова. У него уже завязались контакты с Политбюро и состоялось знакомство со Сталиным. Он от него в 1919 году получил мандат, где нарком по национальным вопросам Сталин подписывался в том, что Киров - это человек, который может рассчитывать на безусловное доверие от всех советских органов власти. И с этим мандатом Киров вошел в политику. Более того, если Кирова обвиняли в меньшевистских, кадетских настроениях до революции, то после 17 года он уже не отклонялся от большевистской линии. Участвовал ли он в строительстве? Он никогда не был автором идей, разработчиком. Скорее, прекрасный организатор и человек, который умел вокруг себя организовать массы на реализацию решений съезда, партийных, советских съездов.
Иван Толстой: Мой следующий вопрос Юлии Кантор. Конечно, первые секретари обкома не могли существовать в какой-то разреженной атмосфере, и репрессии, которые плотно заштриховывали жизнь советского государства, должны были не просто находиться в его ведении, но каким-то образом направляться, контролироваться первым человеком города и области. Какую роль сыграл Киров, в этом отношении, в Ленинграде?
Юлия Кантор: Я чуть-чуть отойду назад к Вашей реплике о том, что убийство Кирова 1 декабря 1934 года страшным образом способствовало новому масштабу репрессий в стране. Мы сказали об этом, не уточнив. Дело в том, что после убийства Кирова были приняты те самые законы упрощенного и ускоренного ведения следствия против врагов народа и ведения уголовных дел в этом отношении. Что уже окончательно свело всякую нормальную юридическую базу на нет. Так что и жизнь Кирова, и его смерть, так уж сложилось, связана с усилением витков репрессий, которые принято называть сталинскими репрессиями. То есть, начиная с 20-х годов и заканчивая 53-м.
Киров, действительно, с самого начала своей деятельности, с самого начала своего восхождения, либералом, на мой взгляд, по действиям совершенно не был. Несмотря на то, что был отличным оратором и тем, что мы сейчас бы назвали публичным политиком. Он именно обладал тем самым, что сейчас называют харизмой - он умел говорить с народом, он умел говорить даже с интеллигенцией, он был достаточно образованным человеком. Татьяна Анатольевна расскажет о том, какая великолепная библиотека Кирова находится в музее Кирова, на скольких языках, и какая она разнообразная. Так вот, именно «благодаря» Кирову в советской стране стала «обкатываться» система концентрационных лагерей. Извините за циничное слово «обкатываться», но тем не менее. Лагеря-то начались еще во время революции и Гражданской войны, а потом плавно, спорадически перетекли в так называемое мирное, послевоенное время, после Гражданской войны. Советские лагеря были первыми, на которые советская система начала распространение своих карательных опытов в отношении разных слоев населения по всей стране. И вот пару лет назад Соловецкие лагеря выпустили альбом, посвященный Соловецким лагерям, где впервые были опубликованы интереснейшие и трагические документы о том времени, о котором, действительно, мало кто знал среди специалистов. И на протяжении всей деятельности Кирова в Ленинграде, после 34 года, это ничуть не остановилось. Маховик репрессий продолжал раскручиваться. Киров выезжал на строительство Беломорканала, там был и Горький, это все хрестоматийно известные вещи. Для Кирова не было никаким секретом, что происходит в концентрационных лагерях. Они, кстати, так и назывались. Это потом слово концентрационный стало микшироваться.
Я, читая документы, связанные с жизнью и деятельностью Кирова в Ленинграде, нашла, на мой взгляд, более чем говорящую цитату. Приветствуя ОГПУ, Киров подчеркивал: «Карать, не только карать, а карать по-настоящему, чтобы на том свете был заметен прирост населения благодаря деятельности нашего ГПУ».
И вот, после Соловков, по всей стране прирост населения на том свете, как мы знаем из уже опубликованных цифр, состоялся. Что касается самих Соловков, то еще в 1923 году было расстреляно около 3 000 человек соловецких заключенных. А к 37 году эти цифры увеличились.
Иван Толстой: Киров, конечно, сыграл роль не только как руководитель этого репрессивного процесса (что от него просто требовалось самой логикой и поступью развития государства), но, конечно, он, прежде всего, был человек во главе хозяйства города. Татьяна Анатольевна, расскажите, пожалуйста, о нем, как о хозяйственнике, дайте его краткий портрет.
Татьяна Сухарникова: Киров приехал в Ленинград и практически был избран или назначен на пост секретаря губкома партии в 1926 году после окончании 14-го съезда партии. Напомню, что на этом съезде развернулась борьба с новой оппозицией. Выявились основные противники линии Сталина - это Зиновьев и Каменев. Ленинград был оплотом оппозиции. Кирова направили сначала во временную командировку, чтобы расправиться со сторонниками Зиновьева и Каменева. Причем, политическими методами. И Киров это блестяще сделал, буквально за несколько месяцев. Уже на 16 съезде партии в 27 году он заявил, что шлагбаум оппозиции в городе опущен, и опущен на веки. Эти слова были встречены шквалом аплодисментов на съезде. Это соответствовало правде.
Отмечу, если мы говорим о репрессиях, что Киров был тем самым человеком, который, переместив с постов, переизбрав секретарей партийных организаций заводских, публичных, в райкомах партий переместив оппозиционеров, как бы разобрался с вопросом, кто из них по неосторожности или по своей политической недальновидности поддерживал оппозиционеров, а кто продолжал эту линию. Колоссальных арестов в 26 году не было. Этот же период был связан не только с острой политической борьбой. Еще раз повторю, что Сталин здесь одержал верх, и Киров, кстати, и зарекомендовал себя в глазах Сталина, как человек достаточно надежный, на которого можно опереться. И это тоже способствовало дальнейшей политической карьере Кирова. По сути, с периодом Кирова, так уж сложилось, закончился период восстановления народного хозяйства после окончания гражданской войны. По сути, экономика города, как и вся страна, вернулась на тот же уровень, какой был до 1913 года или к началу первой мировой войны. Вот по этому судили. А вот с 26-27 года начинается новый виток в экономическом развитии города и страны. Принимается первый пятилетний народнохозяйственный план, и Ленинграду выделяется особая роль. Город должен превратиться в крупный промышленный центр, который, во многом, не зависел бы от поставок импортного оборудования, сырья, минеральных удобрений, и, к тому же, стал поставщиком промышленной продукции в центральные районы страны. И эту задачу Киров очень хорошо прочувствовал, начал вокруг себя собирать специалистов. И считал, что основным элементом успеха в этой работе является привлечение надежных партийцев. И вот эта система красных директоров тоже складывалась в этот период.
Самый анекдотичный пример: многие помнят, как сидел старый специалист-директор, который знал экономические проблемы, особенности промышленного предприятия, фабрики, а напротив за столом мог сидеть новый красный директор. И если обращались спецы или ставили под сомнение проблему, что они не справятся за короткий строк с какой-то экономической задачей, из ящика стола доставался наган, выкладывался на стол, и все говорили: «Все, поняли», шли и работали.
Это был один метод работы. А второй – обращение к рабочим. Вот тут Киров и снискал славу простецкого мужика, очень популярного в народе, потому что он мог подняться на трибуну и обращаться со словами к рабочим. Его любимая фраза была, ее на «Красном Путиловце» до сих пор вспоминают: «А если к делу подойти по-коммунистически?». Это настолько заводило аудиторию, все пели Интернационал, расходились по цехам. Когда началась индустриализация, в 30 году, 10 000 тракторов выпустил «Путиловец». Таким образом, стали оснащать сельское хозяйство. Это одна из блестящих побед. И я могу сказать, что, действительно, экономика города была во многом реорганизована именно при Кирове. Это один из секретов.
Мы совершенно справедливо отдаем дань Кирову как блестящему организатору, который сумел сломить ситуацию в экономике и в промышленности города и вывести ее на новые рельсы развития. Но не будем забывать, что методы социалистического хозяйствования предполагали необычайное напряжение сил всех работающих людей. И большевистским идеологам, и таким руководителям, как Киров, это тоже удалось сделать. Поднимаясь на трибуну, он говорил не только о том, что нужно к делу относиться по-большевистски, он еще и говорил, что это приближает день, когда наступит победа коммунизма, будет полное братство, равенство, счастье и благополучие. Это тоже всегда очень действовало на аудиторию.
С любой аудиторией Киров говорил понятным языком. Здесь он трансформировался блестяще, на мой взгляд. С рабочими и крестьянами это мог быть один язык, а вот когда он говорил со специалистами, академиками, учеными, это был человек, который, в их представлении, был достаточно образован, с хорошими манерами, умеющий слушать и умеющий оказывать помощь. И еще он видел отдельных людей. Он мог рассказывать о том, как развивается социалистическое соревнование, что способствует успеху решения экономических задач. И вот пример: человека, старика, передовика производства наградили лыжами. Он возмущался этому примеру. Или другой пример. Проходит у него совещание в Смольном, собираются руководители части предприятий, в том числе, и спичечной фабрики. В кабинете Кирова разрешали курить, а нет спичек. Все собравшиеся начинают просить спички. И Киров достает один коробок. Сера от этих спичек отлетает, спички не загораются. Он говорит: «Теперь поняли тему нашего собрания? Будем говорить о качестве выпускаемой продукции».
Когда Киров приехал на «Красный треугольник», попал в обед. Увидел, как женщина в черном халате торгует пирогами. Он к ней обратился, она его не узнала. Он спросил: «Почему вы торгуете пирогами в черном халате?». Она ответила: «А ты что, уполномоченный?». Рабочие замерли, ожидая реакции Кирова, гнева его. А он ответил: «Упал намоченный или не упал намоченный, можно тачать сапоги в черном халате, а вот торговать пирогами стыдно». Рабочие грохнули. А потом уже состоялось совещание о том, как строятся рабочие фабрики-кухни (еще одно направление в экономике города), о том, как снабжаются рабочие (карточная система до 35 года в городе), что такое общепит, что такое культура быта, жилищное строительство. Все это прибавляло Кирову авторитет и способствовало возникновению того мифа.
Юлия Кантор: Говоря о Кирове, нельзя не упоминать и о том, что он сделал в военно-промышленной сфере. После того, как был в 30-м году, 28 января, издан циркуляр ВСНХ, подписанный Куйбышевым, который делал именно Ленинград центром военно-промышленного комплекса по Советской России. Именно Кирову пришлось этот военно-промышленный комплекс выстраивать. И, действительно, уже в начале 30-х годов в Ленинграде создана огромная сеть ВТУЗов и НИИ, работающих на оборонку. И так было до конца 80-х годов. В Ленинграде работало около 30-ти научных учреждений и организаций, которые занимались развитием нового вида оружия, связанного с будущей войной, на которую была ориентирована советская экономика в военной ее части, и многие институты просуществовали и в 70-е и в 80-е годы достаточно успешно. Это НИИ легких металлов, Государственный Оптический Институт, да и Пулковская обсерватория тоже была настроена, в значительной степени, на оборонные исследования. И, действительно, Киров, в содружестве с командующим Ленинградским Военным Округом Тухачевским, всячески поддерживал эти виды науки. И после его смерти все уже было далеко не так успешно. И на самом деле то многое, чего достигла советская оборонная промышленность в середине 30-х годов, это реальная заслуга Кирова.
Иван Толстой: Я хочу предложить закрыть, на некоторое время, дверь в большую политику, в большое хозяйство, и остаться как бы внутри квартиры Сергея Мироновича и поговорить о Кирове в быту. Что такое был Киров как человек, Киров вне наблюдения общественности или репортеров, Киров в малых формах? Мне хотелось бы, чтобы Татьяна Анатольевна раскрыла нам какие-нибудь интересные истории Кировской квартиры, кировской библиотеки и, в целом, его частной жизни?
Татьяна Сухарникова: Я подумала, что если большая форма, она и дома большая форма. Наверное, музеи способствуют тому, чтобы, действительно, заглянуть за порог квартиры. Музею Кирова необычайно, в этом смысле, повезло. Ведь решение об организации музея было принято в 35 году, сразу после его гибели. И работала специальная кировская Комиссия, которая собирала его вещи. Более того, в квартире продолжала жить вдова Кирова Марья Львовна Маркус. И коллекция музея из-за этого уникальна. У нас есть и карандаши Кирова, и носовые платки, и белье, и сапоги, и штопаные носки, и портянки, и зимняя шапка, и перчатки, и куртки, и пальто. У нас есть прекрасная библиотека. Автографы Кирова. И, наконец, у нас есть пятикомнатная квартира, в которой сохранилась подлинная обстановка. И я могу сказать, что на сегодняшний день это один из уникальных музейных комплексов в России, особенно учитывая, что это комплекс партийного вождя сталинской эпохи. Мы становимся во всех этих смыслах уникальными и интересными.
Коллекция личных вещей Кирова насчитывает более 4 000 единиц хранения, библиотека Кирова при жизни его составляла порядка 20 000 единиц хранения. Начал он ее собирать в достаточно молодые годы, когда работал в редакции газеты «Терек» во Владикавказе. А работал он в газете с 1909 по 1919 год. И в это время там работала интеллигенция, и произошло его становление как человека читающего, и его природный ум и способности получили очень достойное развитие. Любовь к книге он сохранил на всю жизнь. Библиотека самая разнообразная. Меня, например, поражает, что Киров ряд книг приобретал, делал заказы в букинистических магазинах Москвы и Ленинграда уже будучи секретарем ЦК, членом Политбюро, кандидатом в члены Политбюро.
У нас есть редкие атласы птиц, животных Европы, причем с сопроводительными записками, что выполнена заявка Кирова и эти книги передаются в его библиотеку. Киров их выкупал. Чем еще интересна библиотека? Я пришла в Музей 20 лет назад, и тогда еще существовало понятие спецфонда, спецхрана. Часть литературы, которая выходила за рубежом, была недоступна советским читателям. И я, конечно, была потрясена и подкуплена раз и навсегда составом нашей библиотеки. Киров как член Политбюро получал специальные списки из ЦК и через книжную экспедицию ЦК мог формировать свою библиотеку. Поэтому у нас есть переписка Николая Второго со своей супругой, у нас есть дневник генерала Дроздовского, «Очерки русской смуты» Деникина. То есть, Белой гвардии. У нас есть русские издания, выходившие в Париже, в Берлине, в Праге. У нас есть книга, которая вообще является полным раритетом, это сборник рассказов эсеров «Кремль за решеткой». В том числе, рассказ Спиридоновой о побеге из заключения из Кремля. У нас есть «Майн кампф» на русском языке, который был опубликован для членов Политбюро без выходных данных. Известно, что эту книгу перевозил Карел Радек. У нас есть книги по экономике, по различным отраслям знаний. Это может быть электроэнергетика, инженерное дело, механика, химическое производство, книги об охоте, по развитию образования, по развитию дошкольного воспитания и так далее. У нас есть энциклопедические словари Гранат, Брокгауз и Эфрон. Во многих книгах есть личные пометки Кирова. И у нас очень много партийной литературы. С наслаждением, в свое время, читала Г.Зиновьева, который был запрещен в советское время.
Иван Толстой: Ваш уютный рассказ меня совершенно разбередил, и я бы хотел пуститься в свои собственные воспоминания о квартире Сергея Мироновича Кирова. Я ходил в школу, которая располагалась за углом от кировского музея. Это было не 20 лет назад, когда Вы поступили в этот музей, а это было 40 лет назад. И очень часто, сбегая с уроков, я ходил именно в этот музей. Во-первых, он был близко от школы, зимой там было тепло, так никогда никого не было, старушки-смотрительницы в мягких тапочках, следуя за мною, часто меня спрашивали: «Мальчик, а что ты сюда все время ходишь, зачем ты все это смотришь? Ты уже это видел не раз, а почему ты не в школе, может быть, больной или прогуливаешь?».
А мне страшно нравилась эта квартира. При входе там видел огромный, как будто на какого-то гиганта сшитый, плащ Сергея Мироновича, рядом был выставлен бинокль, на котором была загадочная надпись. Я часто рассказывал, какая табличка прикреплена к этому биноклю, подаренному Сергею Мироновичу. Мне никто не верил. А вот сейчас директор музея Кирова, по-видимому, подтвердит мои слова. Там было написано так: «Сергею Мироновичу Кирову от работников ЛОМО имени ГПУ».
Татьяна Сухарникова: Совершенно верно.
Иван Толстой: Все говорили, что не может такого быть, что именем ГПУ ничто не могло быть названо при советской власти. И меня страшно интересовала библиотека. Это было, конечно, уже не в первом классе, а немного постарше. Я видел там за стеклами книжных полок книжки, действительно, редчайшие. Почему-то у руководителя города Ленинграда стоял Андрей Белый, стоял роман «Рулетенбург» Леонида Гроссмана. Но через некоторое время я поразился, что там стоял абсолютный фантом, раритет, книжка, казалось бы, не существующая. Там стоял десятый том Литературной энциклопедии, который, по всем представления всех книжников Ленинграда, никогда в свет не выходил. Он выходил, но тираж его был либо пущен под нож, либо не осуществлен. Дело в том, что там какая-то бяка существовала. То ли там была статья «Сталин и литература», то ли редактором был сам Сергей Миронович, почему у него и существовал этот том, словом, там было что-то политически недозволенное. Том не вышел, и только спустя полвека японцы переиздали его, найдя гранки, кажется, в Центральном архиве литературы и искусства в Москве. А вот в переплетенном виде этот том стоял в Музее Кирова. А у моего папы стояла эта 11-томная энциклопедия с дыркой на месте 10-го тома. Я папе рассказывал: «Что ж ты говоришь, что такого тома никогда не было? А вот у Сергея Мироновича стоит».
Но, все-таки, меня, по-видимому, влек в этот музей совсем не интерес к книгам, которого у меня в 60-е годы еще особенно не было, а знание чисто семейное. Дело в том, что я родился в рядом с Каменноостровским проспектом, на набережной Карповки, в первом жилом доме Ленсовета. Я родился в той квартире, в которую должен был переехать Сергей Миронович. Его убили 1 декабря 1934 года, а дом, построенный для него и сотрудников Ленсовета (он так и назывался: первый жилой дом Ленсовета), был закончен в январе 35-го.
В этом доме, в его центре, по фасаду, такому характерному вогнутому фасаду (этот дом потом вошел в число памятников архитектуры Ленинграда), было две симметричных двухэтажных квартиры, на пятом и шестом этажах, квартиры, по своему, уникальные для советских лет - шикарные барские квартиры. Одна из них предназначалась для председателя Ленсовета, для Сергея Мироновича. А другая - для его охраны. И я помню, что в детстве, когда я выходил на балкон, я каждый раз смотрел, что делается в симметричной квартире, у соседей. Там всегда была коммуналка. И вот мне было так странно видеть – вроде квартира совершенно наша, но другая, какая-то очень простенькая, очень запущенная. Так вот, когда мы въехали в нашу квартиру, после войны… Кстати, когда Сергей Миронович в нее не переселился она была отдана знаменитому актеру Александринского (Пушкинского) театра Юрию Михайловичу Юрьеву, потом там жил сын Ворошилова, потом квартира пустовала и потом ее отдали моему папе, который был многодетным отцом.
Так вот, через какое-то время сосед в полосатой тельняшке и с беломориной в зубах затеял ремонт у себя. Папа курил на балконе, и тот курил на балконе и выносил какой-то хлам из своей квартиры. И говорит моему папе: «Слышь, ты ведь по технике специализируешься?». А мой папа был профессор физики. Он говорит: «А что вас интересует?». «Да вот, не подскажешь, что тут такое странное». И повел в свою квартиру.
Потом папа рассказывал: «Я, конечно, этому соседу ничего не сказал, но кругом его комнаты, по всему периметру, под штукатуркой, было колоссальное количество прогнивших проводов». Это была допотопная, 34 года система прослушки Кирова. И становилось понято, что в нашей квартире должны были быть где-то засохшие микрофоны, а там эта система проводов.
И для меня эта семейная легенда, этот семейный миф о Кирове и о его духе в нашей квартире, он, по-видимому, был такой сильный, что меня странным образом влекло посмотреть на настоящую, подлинную квартиру, где он жил. Но это просто личное воспоминание, которые Вы во мне, Татьяна Анатольевна, разбередили. А я хочу двинуться в нашей передаче дальше и задать вопрос Юлии Кантор. А был ли Киров реальным соперником Сталина? Не миф ли эта история?
Юлия Кантор: Насколько известно, это, действительно, миф. Никакой оппозиции, во-первых, Сталину, к тому моменту и быть-то не могло. Кроме, в лучшем случае, разговорной. А во-вторых, Татьяна Анатольевна уже об этом говорила, что Сталин и Киров многие годы шли рука об руку и идеологически тоже. И не случайно именно Киров многие годы успешно, и под государевым оком, возглавлял Ленинград и Ленинградскую область. И не случайно ему было оказано такое доверие и в сфере военно-промышленной, и партийной. Что касается мрачно известного съезда победителей, после которого до следующего съезда уже почти никто не дожил, практически все его участники были репрессированы или расстреляны, то это тоже мифология. Мифология во многом родившаяся после ХХ съезда. Внутри советской системы, разоблачившей Сталина и его приспешников, необходимо было, не отходя от большевистской, коммунистической идеологии, создать некий фантом, альтернативный тому, разоблаченному самой же партией, и от имени этой партии злу, который мог бы существовать. Хотя история, как вы знаете, сослагательного наклонения не терпит. Что касается идеологии и методологии деятельности Кирова, все-таки, доминанты остаются. Он был большевиком, убежденным большевиком и в отношении карательной политики, и в отношении хозяйства, и приоритетов социалистической системы хозяйствования, и во всем остальном. И конкурировать со Сталиным он не только не хотел, но и просто не мог.
Иван Толстой: Перейдем к самой животрепещущей теме, к событиям 1 декабря 1934 года. Татьяна Анатольевна, как за последние годы продвинулось понимание обстоятельств убийства?
Татьяна Сухарникова: Официально работало шесть кировских Комиссий по расследованию обстоятельств гибели Кирова. Последняя из них работала в 1989 году, и возглавлял ее Александр Николаевич Яковлев, бывший член Политбюро, академик, человек, который возглавлял комиссию по реабилитации жертв политических репрессий, и к этой работе привлекался следственный отдел КГБ. Самое интересное, что Александр Николаевич Яковлев оказался достаточно непоследовательным, на мой взгляд, в данной ситуации. Именно он оказывал нажим на работу следственной группы. Яковлеву очень хотелось, чтобы версия о том, что к убийству Кирова причастен Сталин, получила свое подтверждение. И в этом направлении он заставлял работать комиссию.
Миф о причастности Сталина к убийству Кирова сложился на ХХ съезде партии. Когда я была допущена к материалам архивного дела по убийству Кирова, а оно называется Дело Николаева или О злодейском убийстве Кирова, это 58 томов, это произошло в конце 2005 года. И в начале 2006 года мне разрешили еще немного поработать с некоторыми томами из этого уголовного дела. Все постепенно становится на свои места. Единственный объективный материал, на мой взгляд, с 34 года по настоящий момент опубликованный, это материалы, которые опубликовала следственная группа КГБ и Генеральной прокуратуры в 90-м году в «Вестнике Верховного суда СССР». И там более или менее обстоятельно все рассказывалось. Но эта публикация не получила широкого распространения, так как она была опубликована в узком специальном журнале. Но она, на мой взгляд, заслуживает наибольшего доверия.
Что на сегодняшний день мы имеем? Мы имеем не до конца исследованную мотивацию убийства Кирова со стороны Николаева. Мотивы Николаева, которые его заставили пойти на это убийство. Я могу сегодня говорить о том, что Николаев был психически неуравновешенным человеком. Но это нуждается в дополнительной проверке со стороны экспертов. Я могу говорить о том, что Николаев готовил покушение на Кирова. Я могу сказать, отчасти, про мотивы. Мы недооцениваем мотив. Ситуация, в которой оказался Николаев, когда его уволили из Института истории партии. Человек полгода без работы, отлучен от спецпайка, от возможности получить путевку в санаторий, раз он не получал зарплату, ему не на что было отоварить свою продовольственную карточку, и семья жила, практически, на зарплату жены. И за счет этой зарплаты кормилось двое детей, оплачивалась кооперативная квартирка. Продовольственные невзгоды, которые свалились. Этот человек вышел из той здоровой психической колеи, в которой он был. Я, наверное, первый исследователь, который, наконец-то, увидел дневниковые записи Николаева. Этот человек страдал графоманией, и то, что он шел к этому убийству, для меня совершенно очевидно.
Еще раз повторяю, мотивы исследованы не до конца. Потому что как раз в материалах следственного дела, мы знаем, что оно было сфабриковано, видно, что изъяты некоторые страницы, некоторые записи, которые бы нам пролили свет на те мотивы, о которых мы говорим. То есть, они касались не только ситуации, когда он оказался вброшенный из того партийного социума, в котором находился. По всей видимости, есть смысл предположить, что это была ревность. Потому что в 2004 году к нам в Музей приехали специалисты из Министерства обороны, руководитель судебно-медицинской экспертизы, и у нас проводилась баллистические исследования и биологические исследования вещей, которые были на Кирове в день убийства. Известно, что на фуражке след от пули нагана, из которого, якобы, был застрелен Киров, и вещи, в том числе нижнее белье, которое на Кирове было в день убийства. Заключение экспертизы у нас опубликовано в журнале «Родина», третий номер за март минувшего, 2005 года. И они шокировали часть населения, в том числе и Юлю. Потому что исследовалось нижнее белье Кирова, и так как экспертиза происходила на моих глазах, могу сказать, что, действительно, было от чего прийти в шок, если хотите, психологический, человеческий, как женщина. На нижнем белье Кирова были следы биологического вещества. У него была интимная связь в день убийства. О том, что она произошла именно в день убийства, а не накануне, сделали выводы уже эксперты. Еще раз повторяю, это военные криминалистические эксперты, которые здесь не могли ошибиться. Потому что их специально этому обучают. Сталину доложили о случившемся, и перед ним стояло, на мой взгляд, две задачи. Дезавуировать события, которые произошли 1 декабря, и не дать утечки информации и, во-вторых этому делу придать политический характер. И с первой задачей, и со второй задачей сотрудники НКВД блестяще справились. Потому то если по городу циркулировали слухи о том, что Кирова убил Николаев на почве ревности, они были очень жестко пресечены. Причем во всех слоях общества и во всех эшелонах власти. В том числе, и среди сотрудников Смольного.
Иван Толстой: Вы хотите сказать, что политический контекст убийства Кирова чуть ли инициировал сам Сталин?
Татьяна Сухарникова: Абсолютно очевидно.
Иван Толстой: О чем свидетельствовала экспертиза нижнего белья Сергея Мироновича? О его связи с женой Николаева?
Татьяна Сухарникова: На сегодняшний день можно говорить о том, что у него был интимный контакт с женщиной. Для того, чтобы точно утверждать, что это жена Николаева, нужны дополнительные исследования. Сын Николаева, об этом информацию распространила генеральная прокуратура в августе 2005 года, признан пострадавшим от репрессий только в августе 2005 года. А ему уже 78 лет. То же самое произошло с племянницей Николаева. Ей 78 лет, она только недавно была признана потерпевшей от политических репрессий. Эти люди жили под дамокловым мечом страха, под каким-то колпаком, и их искалеченные судьбы тоже нас заставляют делать то, что мы тогда сделали. Я так смотрю на это.
Юлия Кантор: На самом деле для истории и для филологии нет табу и нет запретных тем. Филология может заниматься даже табуированной лексикой, а история может заниматься и такими исследованиями, о которых говорила Татьяна Анатольевна.
Другой вопрос, для меня как историка, это то, что это исследование ничего не добавило и ничего не убавило. Потому что версия о ревности все равно продолжает существовать и вне зависимости от того, оказалось биологическое вещество на белье или нет, она все равно существует. Потому что ревность Николаева могла существовать вне зависимости от того, когда был совершен акт любви.
А вот мифологии это добавляет. Потому что ведь это исследование естественно не осталось в рамках узких академических кругов, а был сделан фильм, который транслировался по одному из центральных каналов и, таким образом, Киров предстал в глазах довольно широких масс в таком ореоле – он погиб, как древнеримский герой: во время акта любви он был застрелен. Это очень красиво, согласитесь. И вот в этом смысле неизбежная для историка и исследователя двоякость.
На самом деле, музей-квартира Кирова привнесла и в мифологию 21 века очень интересное зерно. Дело в том, что относительно недавно на телеэкраны вышел фильм «Мастер и Маргарита», который снят замечательным режиссером Владимиром Бортко. Так вот, квартира Маргариты - это квартира Кирова. Это очень интересно, потому что мифология продолжается. А квартира Кирова - это квартира Маргариты. Именно оттуда она улетает на метле, именно там она становится ведьмой. И вот эта двойная реальность или ирреальность в этой квартире по-прежнему живет.
Иван Толстой: Как жаль, что Сергей Миронович не переехал в мою квартиру! Маргарита вылетала бы из моей спальни.
