У русских лингвистических словарей, то есть у сборников слов, расположенных в алфавитном порядке, с пояснениями, толкованиями или с переводом на другой язык — долгая и почтенная история. Достаточно сказать, что первые русские словари появились в конце XIII века. Они представляли собой небольшие списки непонятных слов, встречавшихся в памятниках древнерусской письменности, и их толкования.
На протяжении столетий словари сначала писались, а затем печатались на бумаге. Но вот с некоторых пор появились и быстро стали привычным явлением электронные словари, которых немало существует на разных сайтах. Но отличается ли жизнь словаря из Интернета от напечатанного? «Отличается», — говорит Юлия Сафонова, член редакционного совета портала Грамота.Ру, и уточняет: «Отличается в том случае, если это позволяет вам авторский договор. Если говорить о "Русском орфографическом словаре" под редакцией Лопатина, то авторский договор позволяет вносить постоянно изменения. Даже если мы видим, что что-то не так… Приведу пример. Как вы говорите "Фи́нист — Ясный сокол» или «Фини́ст — Ясный Сокол»?
— Я говорю «Фи́нист». Я с детства так привыкла.
— Да, потому что мы помним сказку, фильм. А вот в том словаре «Фини́ст». В этом случае очень просто позвонить нам — сотрудникам «Грамоты.Ру» и спросить: «Владимир Владимирович, а почему такая норма?» Потому что это мог быть недосмотр. И это нормально. В этом случае либо объясняется почему так, либо вводится, что у этого фильма режиссер такой-то и там норма такая-то. Там сказительница начинает сказку с этих слов. Таким образом, работа непосредственно с редактором словаря, с тем, кто этот словарь ведет, позволяет вносить оперативно изменения, добавления. Поэтому это самый свежий и постоянно обновляемый словарь, в отличие от других словарей, которые висят на «Грамоте.Ру», «Словарь трудностей для работников радио и телевидения» Кирилла Сергеевича Горбачевича, где нет такой возможности. Те, кто ведет «Грамоту.Ру», не имеют право нарушать авторский договор. А это, конечно, печально, когда у тебя на один пример возникают разные ударения, и ты в недоумении. Хорошо — если ты филолог и можешь проинтерпретировать, где написано «не рекомендуется», «устаревает», а если ты никаких этих пометок не читаешь, что ты в затруднении. Поэтому электронным словарям можно доверять только тем, которые пишутся нормальными авторами.
Вообще, с электронными словарями, конечно, беда. Беда у нас возникла, потому что их начали воровать и скачивать из баз данных до того, как все это было проверено. Дело в том, что когда словарь забирали в файлах, кто бы его не забирал, потом его надо правильно конвертировать. Может потеряться ударение, может конвертация не так произойти. Что из этого выходит?! Может быть, вообще, ударение упасть куда-то. Там, где два пробела, может появиться отсутствие пробела. Он, как и всякий любой словарь, нуждается в огромной вычитке. Я напомню, что Владимир Иванович Даль держал корректуры своего словаря 12-14 раз, то есть каждая страница его словаря перечитана им по столько раз. И, тем не менее, когда уже после его смерти профессор Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ приступил к переизданию, он находил еще кучу неточностей, и не только лингвистических, а и опечаток. Хотя и очень мало, но они были.
Как всякая работа, как всякий словарь, он нуждается в вычитке, в выверке, в постоянном совершенствовании. Я думаю, что словаря «Грамоты» можно доверять.
— И все-таки, и в словарях, размещенных на таком специализированном сайте, как «Грамота.Ру», и в солидных печатных изданиях встречаются разночтения. На столе передо мной два словаря, которыми мы, радиожурналисты, постоянно пользуемся. Очень трудный случай и достаточно частотное слово, когда говорят о так называемой дедовщине. Этот синенький словарь от слова «устав» показывает прилагательное «уста́вный». А вот это издание, немного более позднее, уже одним словом дает прилагательное «неуставно́й» с другим ударением. У нас споры — как правильно говорить «неуста́вный» или «неуставны́е отношения»?
— Очень хороший вопрос. Конечно, норма двигается, но, вообще, она стабильна, как всякая норма. Язык — это система. Если бы норма не была стабильна, мы бы друг друга с вами не понимали, а следующее поколение уже бы нас не понимало. Другое дело, как эту норму фиксируют. Серьезная лексикографическая ответственность — говорить надо так.
В советское время все было все-таки просто. Были институты, которым было предписано устанавливать эту норму. Конечно, не хаотично. Институт русского языка ничего не придумывал, как и филиал Института русского языка (нынешний Институт лингвистических исследований в Петербурге). Эта норма устанавливалась путем наблюдений, путем системных изменений, и говорили — вот это так.
Другое дело, что словари, которые вы мне сейчас показали, — это словари для работников радио и телевидения. Синий словарь был издан еще в советское время. А так как на телевидении должно быть единообразие и произносительные нормы должны были быть едиными, то авторы этого словаря (очень почтенные люди), работая долгое время на радио, конечно, устанавливали какую-то одну норму. Другое дело — как они ее устанавливали. Это был лексикографический произвол, лексикографический вкус авторов, или просто потому что им так нравилось?
Кстати, вы сказали «одновре́менно». А я так никогда не говорю, я говорю «одновреме́нно». Эти варианты равноправные, но если вы откроете все издания этих словарей, которые вы мне показали, там всегда будет «одновреме́нно». Что получается сегодня в эфире? Вы говорите «одновре́менно», а я вам буду отвечать «одновреме́нно». Для слушателя это очень плохо. Ладно, допустим, мы с вами можем договориться (я филолог, вы — тоже), а с кем-то другим, не филологом, вы договариваться не станете. И что получается? Вы задаете так вопрос, а вам отвечают по-другому. У слушателя или у зрителя может создаться впечатление, что кто-то и вас делает ошибку.
Я думаю, что в этом случае должна быть нормальная политика редакции. Вы должны договориться, какой вариант из двух вы выбираете, каким словарем вы пользуетесь. Это ваша редакционная политика. Если вы можете мотивировать, объяснить и сказать, что мы делаем это так, потому что это элитарная норма… Элитарная норма — это всегда традиционная норма, несмотря на то, что можно говорить и «фено́мен» и «феноме́н». Мне все-таки радостнее слушать «фено́мен». Мой языковой вкус таков, потому что это элитарная норма. Мне все-таки радостнее, скажем, «одновреме́нно» не слышать, потому что это не элитарная норма. Почему она попала в эти словари, понять очень трудно. Поэтому я думаю, что должна быть политика. Трудно.
Я вам сажу больше. Если вы обратитесь к порталу «Грамота.Ру», то там, как вы знаете, достаточно много словарей вывешено, как теперь говорят, то есть опубликовано. Это «Русский орфографический словарь» под редакцией Лопатина, это словари, о которых мы с вами говорили, для работников радио и телевидения, и словарь Кирилла Сергеевича Горбачевича — «Словарь трудностей». Вот Кирилл Сергеевич Горбачевич, который всю жизнь занимался динамикой нормы, более лоялен к движению нормы, а вот «Словарь для работников радио и телевидения» более строг. А уж, что выбирать? Выбираете вы. Как? Надо посмотреть свежий словарь, тем более что в этих словарях, действительно, были движения. Или сказать — мы будем говорить так, как когда-то говорили, но только договориться об этом.
