Михаил Берг: Писатель часто совмещает профессии, одновременно являясь преподавателем в университете или журналистом в газете. Один из последних примеров – книга главного редактора популярно французского журнала «Пари Матч» Жиля Мартен-Шоффье «Милый друг Ариэль», которая в переводе на русский издана в Москве издательством « Free Fly ». В принципе, роман о любви. Конечно, и о политических интригах тоже, но в фокусе – женщина, директор престижного модельного агентства, которая, чтобы разбогатеть, должна соблазнить министра и попросить его покрыть махинации фармацевтической компании, занимающейся поставкой просроченных медикаментов в страны Африки. Увы, ей приходится пройти через суд и заключение, и поэтому она заявляет…
«Я ненавижу Францию, и для этого у меня есть веские причины… Как алкоголики обожают поносить алкоголиков, а скряги обличают в скупости других скупцов, я тоже терпеть не могу людишек, обливающих грязью свое окружение, – ведь это моя специальность».
Михаил Берг: Однако для автора все равноценно – и психологические детали, и любовные сцены.
Совсем иначе строит любовный роман русский писатель, тем более – писательница; фиксируя недостаток нежных чувств в современном обществе, она всячески дает понять, что без любви жизнь останавливается. Для подтверждения этой великой мысли годится даже антиутопия, которую Ольга Славникова написала, озаглавив «Забытый вирус», а московское издательство «Вагриус» решило издать. Действие романа символически происходит в 2017 году. Однако теперь у россиян отняли не просто свободу, а свободу любить. Любовь между мужчиной и женщиной считается болезнью. Но, как может догадаться читатель, без любви, как без воды, ничего не движется, ничто не греет.
«Казалось, Таню и Ивана действительно поразила древняя, повсеместно побежденная медициной инфекционная болезнь. Вирус ее не погиб немедленно под влиянием агрессивной среды, и теперь они снова и снова заражали друг друга – через каждый поцелуй, через свою кочевую любовь в снимаемых на сутки номерах туристических гостиниц, где не было места очарованию и тайне, а было только то, что значилось в инвентарном списке на внутренней дверце платяного шкафа. Вирус передавался через то, на что они просто смотрели вместе, – даже через очень отдаленные предметы, вроде самолета, похожего в небе на иголку с ниткой рыхлой белой шерсти, или горбатого острова, шевелившегося, будто спокойная рыбина в ослепительной ряби пруда. Не помогли и прививки, сделанные жизнью: все те одинокие женщины определенного типа (нерв над бровью, драматическая шаль), с которыми Крылов легко сходился на полгода, на пару недель, не дали ему никакого иммунитета. Что же касается отношений с бывшей женой, с которой Крылов сумел развестись, но так и не сумел расстаться, то они, окрашивая жизнь нестерпимой грустью, совершенно не вызывали наплывов той беззвучной внутренней музыки, под которую Крылов танцевал, двигаясь в неотчетливом мире от дома к мастерской».
Михаил Берг: В московском издательстве «Новое литературное обозрение» вышла книга Алексея Маркова «Что значит быть студентом?». Как ни странно, она тоже имеет отношение к нежным чувствам, в чем я убедился в результате разговора с редактором издательства Марией Майофис.
Мария Майофис: Эта книга покойного петербургского историка и социолога Алексей Маркова – мемориальный проект, который мы подготовили в издательстве «Новое литературное обозрение». Это, собственно, его книга, написанная на основе диссертации, защищенной и в Петербурге, и в Париже, про историю петроградского студенчества с 1914 по 1924 годы, и статьи, написанные на близкие темы, связанные не только с историей студенчества, но и с современным состоянием профессорско-студенческой корпорации, в частности, например, статья о необходимости реформы российской аспирантуры.
Алексей был блестящим ученым, безвременно от нас ушедшим. Диалог с ним мы будем продолжать еще долго в своих статьях. Его книга основана на теориях сталинской субъективности и теории сексуальности, разработанных во французской и американской науке. Но, в отличие, может быть, от многих работ наших современников, использование им этих теорий очень тонко отрефлексировано и очень тонко подогнано к тому историческому материалу, которым он занимался, в том числе, исследуя архивные, библиотечные редкие источники.
Михаил Берг: И как вы считаете, кто станет читателем этой книги?
Мария Майофис: Читать ее, безусловно, интересно как тем, кто занимается культурной историей России XIX – начала XX века, так и тем, кому интересно, как формировалась именно студенческая, профессорская корпорация, что из себя она представляла, каков был быт студенчества того времени, как они формулировали собственную профессиональную корпоративную солидарность, каковы были сексуальные их практики в пору такой бурной сексуальной революции начала 20-х годов и так далее.
Михаил Берг: Но, как вы полагаете, сможет ли прочесть эту книгу с интересом не только интеллектуал, но и, что называется, неподготовленный читатель?
Мария Майофис: Думаю, что для тех, кто не занимается историей студенчества и ученой корпорации в России профессионально, интереснее будет прочитать не эту книгу, которая занимает менее половины объема сборника, а отдельные статьи. Здесь, например, статья об истории призыва студентов в армию во время Первой мировой войны, во время Гражданской войны, тут очень много параллелей с нашим временем. Здесь, как я уже говорила, статья о том, как нужно реформировать российскую аспирантуру. Здесь статья, очень интересная, на такую острую тему – про историю гей-сообщества петербургского конца XIX века на основе докладной записки в жандармерию. И многое-многое другое, уже отдельные такие сюжеты. Или, например, статья о сексуальных практиках 20-х годов, тоже довольно интересная. Это как бы ответ на вопрос – был ли в СССР секс?
Михаил Берг: Вот так вот французский писатель по старинке увязывает любовь и преступление, не нагружая саму любовь ни положительными, ни отрицательными коннотациями; российская писательница бьет тревогу, в общем-то, характерную для женщин всех эпох и культур с их жаждой любви и жаждой оправдания своей жизни посредством этого чувства; а интеллектуал изучает сексуальные практики, анализируя то, что у других вызывает содрогание, крушение жизни, презрение к себе и окружающим или, напротив, прекраснодушное приятие жизни со всеми ее противоречиями. А называется все просто – любовь. Даже, сказал бы, вспомнив о своей рубрике, книжная любовь…
