Ефим Фиштейн: В выходные в Ингушетии состоялся съезд ингушского народа, на котором и делегаты, и президент обсуждали самые насущные проблемы республики. Диалог, подобный этому, состоялся впервые за долгие годы. Предыдущий глава Ингушетии Мурат Зязиков на прямое общение с народом шел крайне неохотно. Наблюдатели уже оценивают прошедший съезд как событие уникальное. Может быть участники мероприятия и не сумели получить ответы на все интересовавшие их вопросы, но новый президент, по крайней мере, продемонстрировал свою готовность на эти вопросы отвечать. Этот материал подготовил Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий: Политолог Сергей Маркедонов считает, что съезд решил, по крайней мере, одну проблему – восполнил недостаток легитимности ингушской власти, образовавшейся при предшественнике Юнус-Бека Евкурова.
Сергей Маркедонов: Есть несколько основных выводов. Первое – это попытка новой власти ликвидировать дефицит легитимности, который образовался при Зязикове, потому что было ощущение, что во времена президентства Зязикова власть и общество развиваются в параллельных мирах, они не пересекаются. В результате и общество, и светская оппозиция варятся в каком-то собственном соку, и власть тоже в собственном. Есть свои представления, свои правила игры, которые никак не встречаются. И отсюда действия власти воспринимались самим общество как какие-то, может быть резко скажу, как оккупационные или что-то в этом духе, они не воспринимались как действия власти своей, которая защищает насущные интересы граждан. Я не думаю, что в этом есть результат философско-политических откровений - это чистая прагматика. Наверное, трудно считать офицера российской армии, каковым является Евкуров, мыслителем политическим, но очевидно, что этот человек очень прагматичный и как прагматик понимает необходимость этого диалога. Диалог этот действительно на символическом уровне стартовал.
Андрей Бабицкий: Один из лидеров ингушской оппозиции Магомед Хазбиев полагает, что собираться нужно было раньше, когда власти запрещали проведение подобных съездов. Понятно, что когда они разрешены, для участия в них не требуется гражданского мужества.
Магомед Хазбиев: Вообще по конституции республики Ингушетия президент республики Ингушетия обязан ежегодно созывать съезды ингушского народа. Сидя шесть лет, Зязиков нарушал конституцию, они ни одного раза не провел съезд ингушского народа. Пятый чрезвычайный съезд провели мы, организаторами которой являлся я и отец Макшерипа тушева Магомед-Хаджи. Тогда собирали. Вот в такое время надо собирать съезд, а не когда все хорошо, все замечательно и когда те, которые убивали, уничтожали народ, те, которые коррупцию устроили в невиданных масштабах, когда те, которые гражданскую войну устроили, когда те, которые антироссийские настроения устроили по всей республике, люди уже говорили об отсоединении от России. Когда до такого состояния доходит, тогда надо было проводить съезды. И всей элите бизнес и политической, которая сейчас собралась, нужно было собраться тогда. По всему миру рассылались пригласительные, никто не приехал. Сто с лишним человек было на съезде, рискуя своей жизнью, которые приехали. Обычно раздувают, что на съезд народ собрался, люди высказали свое мнение.
Андрей Бабицкий: Тем не менее, нынешний съезд имеет исключительный контекст, мероприятие фактически одобрено первым лицом государства, выдвиженцем которого Евкуров и является.
Сергей Маркедонов: В чем отличие этого пятого съезда от четырех предыдущих? Наверное, никогда еще федеральная власть не одобряла подобного рода съезды так, как это было сделано на пятом съезде. Некоторый период теплых отношений между федеральной властью и Ингушетией был в самом начале 90 годов до распада Советского Союза, знаменитая поддержка Ельцина в Чечено-Ингушетии, которая зашкаливала в свое время. Потом ситуация изменилась. И вот мы видим, как президент Медведев отправил поздравительную телеграмму в адрес съезда - это в общем немножко меняет что-то в отношениях населения и федеральной власти. Но мне кажется, что все эти замечательные достижения, без иронии говорю, действительно достижения, которые за короткий срок были сделаны, они не должны служить предметом для какого-то успокоения, для каких-то победных реляций. Самые сложные проблемы на самом деле они только обозначены этим съездом, пунктирно обозначены и решение их достаточно сложное.
Андрей Бабицкий: 29 миллиардов, обещанные Дмитрием Медведевым Ингушетии, не помогут решить основную проблему – проблему безопасности, считает Магомед Хазбиев.
Магомед Хазбиев: Все устали, эти 30 миллиардов людям ни к чему, нужно останавливать войну – вот о чем нужно говорить. О каких-то землях, о каких-то границах. Самое важное, идет война, каждый день гибнут люди. Не на съезде собираться, покричать, разъехаться, кто в Новосибирск, кто в Москву, а всем сесть вместе, не администрация собираться, вокруг президента крутиться, а одному у себя дома собрать, другому у себя, каждый у себя в тейпе, в роду собирать людей и решать, как решить эти проблемы.
Андрей Бабицкий: Не на все вопросы, которые обсуждались на съезде, у президента Евкурова есть ответы, говорит Сергей Маркедонов.
Сергей Маркедонов: Первая проблема совершенно очевидная – это Пригородный район. Мы видим, что те люди, которых Евкуров пригласил во власть, очень активно эту тему лоббируют. На съезде это была одна из главных и центральных тем. И видно, насколько президент Ингушетии осторожно относится к этой теме. Он очень аккуратно старается эту тему обойти, перевести в плоскость добрососедских отношений с Северной Осетией, как и с Чечней той же самое. Совершенно очевидно, что дальше Евкуров будет стоять на развилке, либо пойти по какому-то популистскому пути, взять, приватизировать тему Пригородного района и повышать популярность, но это опасно. Делать вид, что ничего не происходит, все замечательно, президент тоже не может, потому что его теперь стали воспринимать как своего и со своего спрос будет более суровый и жесткий. Поэтому наверняка определенное давление эмоциональное, психологическое, политическое будет делаться. А кроме того, не будем забывать тот факт, что сам Евкуров родился в селе Тарское, которое находится как раз на территории Пригородного района и считается, наверное, всякие аналогии условны, но тем не менее неким аналогом Косово для сербов. Наверное, для ингушей Тарское и Пригородный район выполняют такую роль. То есть очень сложные дилеммы будут перед президентом стоять.
Андрей Бабицкий: По мнению одного из лидеров ингушской оппозиции Магомеда Хазбиева, сегодня необходимо в первую очередь обуздать произвол со стороны сотрудников силовых структур.
Магомед Хазбиев: Если честно, я не думаю, что съезд так пройдет. Среди того, что сейчас творится, я думал, чуть ли не до драк будет. Но все прошло хорошо, люди вели себя сдержанно, каждый понимал, говорил свое мнение, мне понравилось, что съезд так прошел спокойно. Решать все должны вместе, каждый человек, кто болеет за свой народ, должны решать вопросы. Да, это хорошо, когда люди собираются, должны обсуждать. Одного дня, что собрались и сказали, что нужно остановить эскадроны смерти или тех, кто стреляет в сотрудников, не остановишь, нужно решать проблемы, нужно найти корень зла, откуда все пошло, кто начал. Начали преступники в погонах, так нужно найти их, должны они извиниться хотя бы, чтобы те, кто взял в руки оружие против этого беспредела, кто-то из них, хотя не все, кто-то и них пошел по домам и сел дома. Нужно так решать вопрос. Все же в республике знают, какого милиционера убьют завтра или послезавтра. Каждый школьник знает пофамильно, какого милиционера должны убить в ближайшие дни. Потому что все знают, кто издевался над своим собственным народом. Нельзя думать, что одев погоны и взяв автомат в руки, что ты чуть ли не бог и выше всех остальных. Их всех надо собрать и куда-нибудь из республики вывезти в Ханты-Мансийский округ, Ямало-Ненецкий округ, Чукотску, чтобы до них добраться было потруднее и чтобы кровь не лилась.
Андрей Бабицкий: Нет готовых рецептов у президента Ингушетии по столь острому для республики вопросу как борьба с вооруженным подпольем, полагает Сергей Маркедонов.
Сергей Маркедонов: Еще одна дилемма, которая так жестко может быть не съезде не была обозначена, но тем не менее, прозвучала – это борьба с экстремистским подпольем. Совершенно очевидно, что часть людей в Ингушетии жесткие меры приветствуют, но часть, если не оправдывает экстремистское подполье, может быть это неправильный термин, но с некоторым пониманием относятся к тем мотивам, которые вынудили людей вступить на путь такого радикального протеста. И здесь тоже очень сложный выбор: либо продолжать проводить жесткую линию, либо пытаться каким-то образом разделять, условно говоря, охоту на террористов и бандитов от охоты на брюнетов и бородачей, которая была в зязиковские времена очень популярна. Это крайне сложно и технологически, и идеологически делать, учитывая маленький социум, учитывая родственные связи сильные в республике и так далее. Поэтому, я думаю, съезд фактор позитивный, на какое-то время он создаст определенную подушку легитимности и даст какие-то определенные коридоры для действий президента, но очевидно, что он поставил и обозначил очень четко те ожидания, которые появились, многие из них завышенные ожидания, на которые надо будет давать ответ и, наверное, ответ будет не тот, на который почитатели президента или восторженные сторонники рассчитывают.
Андрей Бабицкий: Президент, по меньшей мере, открыт для общения с людьми, говорит Магомед Хазбиев и это доказал не только съезд.
Магомед Хазбиев: То, что человек посещает села, когда Зязиков ни один раз за свое правление шестилетнее ни одно село не посетил. Были случаи: две семьи были избиты сотрудниками якобы ФСБ, оказалось, это вообще люди были в масках, четыре машины без номерных знаков, разговаривали на русском языке с другим акцентом, думали, что осетины, говорили, что скоро будем во Владикавказе. Президент моментально всех созвал, все силовые структуры, дал три дня, чтобы их нашли. А при Зязикове говорили – мы не знаем, а тут нашли. Президент приехал в село, извинился перед обеими семьями. Если так будут действовать, если когда в республике будут говорить, что чтобы дать взятку, надо быть камикадзе, а так говорят в республике, уже такие поговорки, если так будет пресекать и будет так вести, будет порядок.
Андрей Бабицкий: Ингушетия полна ожиданий, однако съезд продемонстрировал, что не все проблемы могут быть и будут решены в одночасье.
Андрей Бабицкий: Политолог Сергей Маркедонов считает, что съезд решил, по крайней мере, одну проблему – восполнил недостаток легитимности ингушской власти, образовавшейся при предшественнике Юнус-Бека Евкурова.
Сергей Маркедонов: Есть несколько основных выводов. Первое – это попытка новой власти ликвидировать дефицит легитимности, который образовался при Зязикове, потому что было ощущение, что во времена президентства Зязикова власть и общество развиваются в параллельных мирах, они не пересекаются. В результате и общество, и светская оппозиция варятся в каком-то собственном соку, и власть тоже в собственном. Есть свои представления, свои правила игры, которые никак не встречаются. И отсюда действия власти воспринимались самим общество как какие-то, может быть резко скажу, как оккупационные или что-то в этом духе, они не воспринимались как действия власти своей, которая защищает насущные интересы граждан. Я не думаю, что в этом есть результат философско-политических откровений - это чистая прагматика. Наверное, трудно считать офицера российской армии, каковым является Евкуров, мыслителем политическим, но очевидно, что этот человек очень прагматичный и как прагматик понимает необходимость этого диалога. Диалог этот действительно на символическом уровне стартовал.
Андрей Бабицкий: Один из лидеров ингушской оппозиции Магомед Хазбиев полагает, что собираться нужно было раньше, когда власти запрещали проведение подобных съездов. Понятно, что когда они разрешены, для участия в них не требуется гражданского мужества.
Магомед Хазбиев: Вообще по конституции республики Ингушетия президент республики Ингушетия обязан ежегодно созывать съезды ингушского народа. Сидя шесть лет, Зязиков нарушал конституцию, они ни одного раза не провел съезд ингушского народа. Пятый чрезвычайный съезд провели мы, организаторами которой являлся я и отец Макшерипа тушева Магомед-Хаджи. Тогда собирали. Вот в такое время надо собирать съезд, а не когда все хорошо, все замечательно и когда те, которые убивали, уничтожали народ, те, которые коррупцию устроили в невиданных масштабах, когда те, которые гражданскую войну устроили, когда те, которые антироссийские настроения устроили по всей республике, люди уже говорили об отсоединении от России. Когда до такого состояния доходит, тогда надо было проводить съезды. И всей элите бизнес и политической, которая сейчас собралась, нужно было собраться тогда. По всему миру рассылались пригласительные, никто не приехал. Сто с лишним человек было на съезде, рискуя своей жизнью, которые приехали. Обычно раздувают, что на съезд народ собрался, люди высказали свое мнение.
Андрей Бабицкий: Тем не менее, нынешний съезд имеет исключительный контекст, мероприятие фактически одобрено первым лицом государства, выдвиженцем которого Евкуров и является.
Сергей Маркедонов: В чем отличие этого пятого съезда от четырех предыдущих? Наверное, никогда еще федеральная власть не одобряла подобного рода съезды так, как это было сделано на пятом съезде. Некоторый период теплых отношений между федеральной властью и Ингушетией был в самом начале 90 годов до распада Советского Союза, знаменитая поддержка Ельцина в Чечено-Ингушетии, которая зашкаливала в свое время. Потом ситуация изменилась. И вот мы видим, как президент Медведев отправил поздравительную телеграмму в адрес съезда - это в общем немножко меняет что-то в отношениях населения и федеральной власти. Но мне кажется, что все эти замечательные достижения, без иронии говорю, действительно достижения, которые за короткий срок были сделаны, они не должны служить предметом для какого-то успокоения, для каких-то победных реляций. Самые сложные проблемы на самом деле они только обозначены этим съездом, пунктирно обозначены и решение их достаточно сложное.
Андрей Бабицкий: 29 миллиардов, обещанные Дмитрием Медведевым Ингушетии, не помогут решить основную проблему – проблему безопасности, считает Магомед Хазбиев.
Магомед Хазбиев: Все устали, эти 30 миллиардов людям ни к чему, нужно останавливать войну – вот о чем нужно говорить. О каких-то землях, о каких-то границах. Самое важное, идет война, каждый день гибнут люди. Не на съезде собираться, покричать, разъехаться, кто в Новосибирск, кто в Москву, а всем сесть вместе, не администрация собираться, вокруг президента крутиться, а одному у себя дома собрать, другому у себя, каждый у себя в тейпе, в роду собирать людей и решать, как решить эти проблемы.
Андрей Бабицкий: Не на все вопросы, которые обсуждались на съезде, у президента Евкурова есть ответы, говорит Сергей Маркедонов.
Сергей Маркедонов: Первая проблема совершенно очевидная – это Пригородный район. Мы видим, что те люди, которых Евкуров пригласил во власть, очень активно эту тему лоббируют. На съезде это была одна из главных и центральных тем. И видно, насколько президент Ингушетии осторожно относится к этой теме. Он очень аккуратно старается эту тему обойти, перевести в плоскость добрососедских отношений с Северной Осетией, как и с Чечней той же самое. Совершенно очевидно, что дальше Евкуров будет стоять на развилке, либо пойти по какому-то популистскому пути, взять, приватизировать тему Пригородного района и повышать популярность, но это опасно. Делать вид, что ничего не происходит, все замечательно, президент тоже не может, потому что его теперь стали воспринимать как своего и со своего спрос будет более суровый и жесткий. Поэтому наверняка определенное давление эмоциональное, психологическое, политическое будет делаться. А кроме того, не будем забывать тот факт, что сам Евкуров родился в селе Тарское, которое находится как раз на территории Пригородного района и считается, наверное, всякие аналогии условны, но тем не менее неким аналогом Косово для сербов. Наверное, для ингушей Тарское и Пригородный район выполняют такую роль. То есть очень сложные дилеммы будут перед президентом стоять.
Андрей Бабицкий: По мнению одного из лидеров ингушской оппозиции Магомеда Хазбиева, сегодня необходимо в первую очередь обуздать произвол со стороны сотрудников силовых структур.
Магомед Хазбиев: Если честно, я не думаю, что съезд так пройдет. Среди того, что сейчас творится, я думал, чуть ли не до драк будет. Но все прошло хорошо, люди вели себя сдержанно, каждый понимал, говорил свое мнение, мне понравилось, что съезд так прошел спокойно. Решать все должны вместе, каждый человек, кто болеет за свой народ, должны решать вопросы. Да, это хорошо, когда люди собираются, должны обсуждать. Одного дня, что собрались и сказали, что нужно остановить эскадроны смерти или тех, кто стреляет в сотрудников, не остановишь, нужно решать проблемы, нужно найти корень зла, откуда все пошло, кто начал. Начали преступники в погонах, так нужно найти их, должны они извиниться хотя бы, чтобы те, кто взял в руки оружие против этого беспредела, кто-то из них, хотя не все, кто-то и них пошел по домам и сел дома. Нужно так решать вопрос. Все же в республике знают, какого милиционера убьют завтра или послезавтра. Каждый школьник знает пофамильно, какого милиционера должны убить в ближайшие дни. Потому что все знают, кто издевался над своим собственным народом. Нельзя думать, что одев погоны и взяв автомат в руки, что ты чуть ли не бог и выше всех остальных. Их всех надо собрать и куда-нибудь из республики вывезти в Ханты-Мансийский округ, Ямало-Ненецкий округ, Чукотску, чтобы до них добраться было потруднее и чтобы кровь не лилась.
Андрей Бабицкий: Нет готовых рецептов у президента Ингушетии по столь острому для республики вопросу как борьба с вооруженным подпольем, полагает Сергей Маркедонов.
Сергей Маркедонов: Еще одна дилемма, которая так жестко может быть не съезде не была обозначена, но тем не менее, прозвучала – это борьба с экстремистским подпольем. Совершенно очевидно, что часть людей в Ингушетии жесткие меры приветствуют, но часть, если не оправдывает экстремистское подполье, может быть это неправильный термин, но с некоторым пониманием относятся к тем мотивам, которые вынудили людей вступить на путь такого радикального протеста. И здесь тоже очень сложный выбор: либо продолжать проводить жесткую линию, либо пытаться каким-то образом разделять, условно говоря, охоту на террористов и бандитов от охоты на брюнетов и бородачей, которая была в зязиковские времена очень популярна. Это крайне сложно и технологически, и идеологически делать, учитывая маленький социум, учитывая родственные связи сильные в республике и так далее. Поэтому, я думаю, съезд фактор позитивный, на какое-то время он создаст определенную подушку легитимности и даст какие-то определенные коридоры для действий президента, но очевидно, что он поставил и обозначил очень четко те ожидания, которые появились, многие из них завышенные ожидания, на которые надо будет давать ответ и, наверное, ответ будет не тот, на который почитатели президента или восторженные сторонники рассчитывают.
Андрей Бабицкий: Президент, по меньшей мере, открыт для общения с людьми, говорит Магомед Хазбиев и это доказал не только съезд.
Магомед Хазбиев: То, что человек посещает села, когда Зязиков ни один раз за свое правление шестилетнее ни одно село не посетил. Были случаи: две семьи были избиты сотрудниками якобы ФСБ, оказалось, это вообще люди были в масках, четыре машины без номерных знаков, разговаривали на русском языке с другим акцентом, думали, что осетины, говорили, что скоро будем во Владикавказе. Президент моментально всех созвал, все силовые структуры, дал три дня, чтобы их нашли. А при Зязикове говорили – мы не знаем, а тут нашли. Президент приехал в село, извинился перед обеими семьями. Если так будут действовать, если когда в республике будут говорить, что чтобы дать взятку, надо быть камикадзе, а так говорят в республике, уже такие поговорки, если так будет пресекать и будет так вести, будет порядок.
Андрей Бабицкий: Ингушетия полна ожиданий, однако съезд продемонстрировал, что не все проблемы могут быть и будут решены в одночасье.
