Организация "Матери Дагестана" подготовила доклад о нарушении прав человека в республике за два минувших года. В докладе говорится: "Начиная с 1999 года, участившиеся похищения и внесудебные расправы над людьми приобрели катастрофический характер. В основном, похищенные и пропавшие без вести – это молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет. Назвать конкретное число похищенных не представляется возможным".
Мрачные выводы доклада в интервью корреспонденту Радио Свобода Олегу Кусову комментируют его авторы и другие российские правозащитники.
Председатель региональной общественной организации "Матери Дагестана" Светлана Исаева:
– Мы в силу своих возможностей помогаем людям, спасаем, вытаскиваем. Могу назвать конкретные фамилии людей, которые были узниками чеченского лагеря Ханкала. Официально их так нельзя называть, ведь не были доказаны ни факт содержания их там, ни факт последующего освобождения соответственно. Просто их однажды вывезли из лагеря куда-то на обочину дороги, выкинули и сказали: "пока мы не отъедем, не снимайте маску с головы, и вы не должны никому об этом рассказывать". Двое освобожденных ребят все-таки сделали заявление, была проведена пресс-конференция. И одного из них уже убили. Ему еще тогда угрожали, что, "если ты откроешь свой рот, если будешь доказывать, что ты находился у силовиков и что тебя возили в Ханкалу – тебе не жить".
Член совета правозащитного центра "Мемориал" Александр Черкасов:
– В 1999 году после того, как вторая чеченская война, которая, как известно, началась в Дагестане, вызвала волну противодействия ваххабизму, начались массовые аресты людей. Практически приговоров тем, кого обвиняли в участии в боевых действиях в Дагестане, не выносилось. Потому что следствие шло, мягко говоря, непрофессионально – не было материалов, которые могли бы в суде доказать участие этих людей в вооруженной борьбе. Но людей очень жестоко пытали, унижали, что на Кавказе не прощают. Года через два-три получившие малые сроки за незаконное хранение оружия и так далее, эти люди начали выходить на свободу, и начался настоящий отстрел милиционеров из тех отделений, где пытали особенно зверски. И тогда, видимо, у силовиков возникла идея: если человека нельзя осудить официально, его можно "исчезнуть". И начались массовые исчезновения людей в Дагестане.
Председатель комитета "Гражданское содействие" Светлана Ганнушкина:
– Дагестанские власти не в состоянии контролировать ситуацию, они не в силах повлиять на действия правоохранительных органов. Страшные факты говорили о полном разложении органов внутренних дел и страшной коррупции. Появилось ощущение полного слияния власти и этого абсолютного беспредела.
Лидер движения "За права человека" Лев Пономарев:
– Силовики похищают людей и в целях личного обогащения. Могут вернуть человека за большие деньги, могут вернуть труп, могут даже продать фотографию убитого – это тоже стоит каких-то денег. Могут за деньги сообщить место захоронения – есть и такие расценки. Уровень коррупции в местных силовых структурах чудовищен.
Глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева:
– После убийства в Ингушетии очень популярного там человека Магомеда Евлоева, у меня было впечатление, что эта маленькая республика, в которой уже давно кипела гражданская война, может просто взорваться. Но сейчас в Ингушетии идет успокоение. Нападения на милиционеров сократились после того, как федеральные и местные власти прекратили силовые действия и начали диалог с обществом. Вот что необходимо. Чтобы сообща граждане и власти решили, что надо делать для того, чтобы прекратилась уже давно идущая гражданская война в Дагестане.
Член Общественной палаты Николай Сванидзе:
– Главное – это смена стилистики действий власти в целом. Речь идет не только о Дагестане и не только о Северном Кавказе. Но и в центре нашей необъятной родины тоже хватает этих проблем, связанных с нежеланием и неумением власти разговаривать с людьми.
Мрачные выводы доклада в интервью корреспонденту Радио Свобода Олегу Кусову комментируют его авторы и другие российские правозащитники.
Председатель региональной общественной организации "Матери Дагестана" Светлана Исаева:
– Мы в силу своих возможностей помогаем людям, спасаем, вытаскиваем. Могу назвать конкретные фамилии людей, которые были узниками чеченского лагеря Ханкала. Официально их так нельзя называть, ведь не были доказаны ни факт содержания их там, ни факт последующего освобождения соответственно. Просто их однажды вывезли из лагеря куда-то на обочину дороги, выкинули и сказали: "пока мы не отъедем, не снимайте маску с головы, и вы не должны никому об этом рассказывать". Двое освобожденных ребят все-таки сделали заявление, была проведена пресс-конференция. И одного из них уже убили. Ему еще тогда угрожали, что, "если ты откроешь свой рот, если будешь доказывать, что ты находился у силовиков и что тебя возили в Ханкалу – тебе не жить".
Член совета правозащитного центра "Мемориал" Александр Черкасов:
– В 1999 году после того, как вторая чеченская война, которая, как известно, началась в Дагестане, вызвала волну противодействия ваххабизму, начались массовые аресты людей. Практически приговоров тем, кого обвиняли в участии в боевых действиях в Дагестане, не выносилось. Потому что следствие шло, мягко говоря, непрофессионально – не было материалов, которые могли бы в суде доказать участие этих людей в вооруженной борьбе. Но людей очень жестоко пытали, унижали, что на Кавказе не прощают. Года через два-три получившие малые сроки за незаконное хранение оружия и так далее, эти люди начали выходить на свободу, и начался настоящий отстрел милиционеров из тех отделений, где пытали особенно зверски. И тогда, видимо, у силовиков возникла идея: если человека нельзя осудить официально, его можно "исчезнуть". И начались массовые исчезновения людей в Дагестане.
Председатель комитета "Гражданское содействие" Светлана Ганнушкина:
– Дагестанские власти не в состоянии контролировать ситуацию, они не в силах повлиять на действия правоохранительных органов. Страшные факты говорили о полном разложении органов внутренних дел и страшной коррупции. Появилось ощущение полного слияния власти и этого абсолютного беспредела.
Лидер движения "За права человека" Лев Пономарев:
– Силовики похищают людей и в целях личного обогащения. Могут вернуть человека за большие деньги, могут вернуть труп, могут даже продать фотографию убитого – это тоже стоит каких-то денег. Могут за деньги сообщить место захоронения – есть и такие расценки. Уровень коррупции в местных силовых структурах чудовищен.
Глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева:
– После убийства в Ингушетии очень популярного там человека Магомеда Евлоева, у меня было впечатление, что эта маленькая республика, в которой уже давно кипела гражданская война, может просто взорваться. Но сейчас в Ингушетии идет успокоение. Нападения на милиционеров сократились после того, как федеральные и местные власти прекратили силовые действия и начали диалог с обществом. Вот что необходимо. Чтобы сообща граждане и власти решили, что надо делать для того, чтобы прекратилась уже давно идущая гражданская война в Дагестане.
Член Общественной палаты Николай Сванидзе:
– Главное – это смена стилистики действий власти в целом. Речь идет не только о Дагестане и не только о Северном Кавказе. Но и в центре нашей необъятной родины тоже хватает этих проблем, связанных с нежеланием и неумением власти разговаривать с людьми.