Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие правозащитник Александр Черкасов.
Кирилл Кобрин: Оправдательный вердикт присяжных Московского окружного военного суда в отношении всех обвиняемых по делу об убийстве журналистки Анны Политковской - решение сенсационное. Я попросил прокомментировать в прямом эфире это решение известного московского правозащитника Александра Черкасова. Александр, что вы скажете по поводу такого решения, ожидалось ли оно?
Александр Черкасов: Знаете, наверное, его трудно назвать неожиданным. Потому что видна становилась чем дальше, тем больше слабость, провал прокуратуры в этом деле. Мы, очевидно, не знаем всех тех доказательств, которые были представлены в суде, некоторые заседаниями были закрытыми - именно для этого и есть такие специальные люди, присяжные, которые выслушивают весь массив доказательств. Очевидным образом прокуратура расследовала дело так, что не смогла убедить присяжных в виновности тех, кто находился на скамье подсудимых. В чем здесь причина? В том, что кто-то прокуратуру ограничил, в том, что она сама себя ограничивала, в том, что она не умеет иначе работать? Это вопрос. Мы знаем от адвокатов потерпевшей стороны, от представителей "Новой газеты", что следствие, суд отказывались рассматривать многие доказательства, важные по мнению потерпевшей стороны доказательства по делу, которые гораздо шире позволили бы взглянуть на события октября 2006 года. Но и прокуратура, и суд не пожелали этого дела. С самого начала на скамье подсудимых находились пособники, а исполнитель объявлен в бегах, заказчик не назывался. И, видимо, исходная позиция прокуратура и провела ее к такому провальному результату.
Единственное, что в этом деле важно и показательно, - процесс был открытым, процесс был в суде присяжных. Это, по сути дела, террористическое преступление, убийство общественного деятеля слушалось, как обычное убийство, в суде присяжных. Сейчас, как вы знаете, у нас теракты выведены из ведения судов присяжных, такого рода дела, видимо, с так же собранной и оформленной доказательной базой, слушаются коллегиями из трех судей в закрытом режиме. Но мы видим, что прокуратура оказывается не способна не то что расследовать, но затем представить результаты своего расследования так, чтобы это было, с одной стороны, в соответствии с нормами Уголовно-процессуального кодекса, а с другой стороны, было убедительно для тех представителей народа, которые должны принять решение о виновности или невиновности подсудимых. Очевидным образом, поскольку не смогли убедить 100-процентно в их виновности, а защита подсудимых использовала все возможности свои, мы и пришли к такому вердикту.
Кирилл Кобрин: Если суммировать, Александр, то, что вы сказали, это в большей степени паралич судебной системы или даже правоохранительных органов России или же это общий контекст того, что в стране, в общем, не раскрываются общественно значимые преступления?
Александр Черкасов: Общий контекст, знаете, ведь Анна Политковская не одна была в списке общественных деятелей, которым открыто угрожали, кого записывали во "враги русского народа". Недавно убит Стас Маркелов, который по многим делам работал вместе с Политковской, она - как журналист, он - как адвокат. Сколько времени он находился в разных списках "врагов народа" на фашистских сайтах? Достаточно долго. Я видел, как прокуратура, как следователи МВД с неохотой принимали заявления от людей, которые в таких списках находились. Ну, что же делать, милиционер - он государев человек, если ему будут угрожать, то может быть, а общественный деятель - что это такое, что за зверь такой? Расследование преступлений собственно террористических, то есть направленных против общества, угрожающих обществу, оно ведется так, как ведется. Террористическими объявлены преступления против представителей государства. Вот если в милиционера стреляли - тогда совершенно другое дело.
Сама постановка проблемы, когда террор - это не воздействие на общество, а это воздействие на государство, - именно такого рода преступления и есть главный объект внимания следственных органов, судебной системы, она оставляет беззащитными тех, кого государство должно защищать, таких как Политковская и Маркелов. А дальше - это и указания с самого начала прокуратуре, где искать заказчика. Дальше - и странное поведение следствия и суда в отношении тех доказательств, которые представлялись потерпевшей стороной, "Новой газетой". Это все выходит из этого общего контекста.
Кирилл Кобрин: Оправдательный вердикт присяжных Московского окружного военного суда в отношении всех обвиняемых по делу об убийстве журналистки Анны Политковской - решение сенсационное. Я попросил прокомментировать в прямом эфире это решение известного московского правозащитника Александра Черкасова. Александр, что вы скажете по поводу такого решения, ожидалось ли оно?
Александр Черкасов: Знаете, наверное, его трудно назвать неожиданным. Потому что видна становилась чем дальше, тем больше слабость, провал прокуратуры в этом деле. Мы, очевидно, не знаем всех тех доказательств, которые были представлены в суде, некоторые заседаниями были закрытыми - именно для этого и есть такие специальные люди, присяжные, которые выслушивают весь массив доказательств. Очевидным образом прокуратура расследовала дело так, что не смогла убедить присяжных в виновности тех, кто находился на скамье подсудимых. В чем здесь причина? В том, что кто-то прокуратуру ограничил, в том, что она сама себя ограничивала, в том, что она не умеет иначе работать? Это вопрос. Мы знаем от адвокатов потерпевшей стороны, от представителей "Новой газеты", что следствие, суд отказывались рассматривать многие доказательства, важные по мнению потерпевшей стороны доказательства по делу, которые гораздо шире позволили бы взглянуть на события октября 2006 года. Но и прокуратура, и суд не пожелали этого дела. С самого начала на скамье подсудимых находились пособники, а исполнитель объявлен в бегах, заказчик не назывался. И, видимо, исходная позиция прокуратура и провела ее к такому провальному результату.
Единственное, что в этом деле важно и показательно, - процесс был открытым, процесс был в суде присяжных. Это, по сути дела, террористическое преступление, убийство общественного деятеля слушалось, как обычное убийство, в суде присяжных. Сейчас, как вы знаете, у нас теракты выведены из ведения судов присяжных, такого рода дела, видимо, с так же собранной и оформленной доказательной базой, слушаются коллегиями из трех судей в закрытом режиме. Но мы видим, что прокуратура оказывается не способна не то что расследовать, но затем представить результаты своего расследования так, чтобы это было, с одной стороны, в соответствии с нормами Уголовно-процессуального кодекса, а с другой стороны, было убедительно для тех представителей народа, которые должны принять решение о виновности или невиновности подсудимых. Очевидным образом, поскольку не смогли убедить 100-процентно в их виновности, а защита подсудимых использовала все возможности свои, мы и пришли к такому вердикту.
Кирилл Кобрин: Если суммировать, Александр, то, что вы сказали, это в большей степени паралич судебной системы или даже правоохранительных органов России или же это общий контекст того, что в стране, в общем, не раскрываются общественно значимые преступления?
Александр Черкасов: Общий контекст, знаете, ведь Анна Политковская не одна была в списке общественных деятелей, которым открыто угрожали, кого записывали во "враги русского народа". Недавно убит Стас Маркелов, который по многим делам работал вместе с Политковской, она - как журналист, он - как адвокат. Сколько времени он находился в разных списках "врагов народа" на фашистских сайтах? Достаточно долго. Я видел, как прокуратура, как следователи МВД с неохотой принимали заявления от людей, которые в таких списках находились. Ну, что же делать, милиционер - он государев человек, если ему будут угрожать, то может быть, а общественный деятель - что это такое, что за зверь такой? Расследование преступлений собственно террористических, то есть направленных против общества, угрожающих обществу, оно ведется так, как ведется. Террористическими объявлены преступления против представителей государства. Вот если в милиционера стреляли - тогда совершенно другое дело.
Сама постановка проблемы, когда террор - это не воздействие на общество, а это воздействие на государство, - именно такого рода преступления и есть главный объект внимания следственных органов, судебной системы, она оставляет беззащитными тех, кого государство должно защищать, таких как Политковская и Маркелов. А дальше - это и указания с самого начала прокуратуре, где искать заказчика. Дальше - и странное поведение следствия и суда в отношении тех доказательств, которые представлялись потерпевшей стороной, "Новой газетой". Это все выходит из этого общего контекста.
