Анна Качкаева: Безусловное событие минувшей недели – фильм Алексея Пивоварова «Ржев. Неизвестная битва Георгия Жукова». Событие вполне знаковое, эстетически оформлено и даже сформулировано понятие «докудрама» на российском телевидении. Ну, и наконец, Алексей Пивоваров – преемник методов НТВ 90-х и школы Парфенова, сохранив воспоминания о той интонации, перестал быть копией великих мастеров и, наконец, обрел собственный почерк. И замечательный, сдержанный, нарочито отстраненный комментарий, когда реконструкция не довлела над документальностью, а клиповость исторических деталей не упрощала историю, создавал такое пронзительное ощущение народной и личной трагедии в этом фильме. В общем, общечеловеческое и очень гуманное кино.
Ну, а еще одно экранное событие – проект «Общее дело» на Первом канале. В ток-шоу под этим названием в субботу после первого фильма в этом цикле о детском алкоголизме дебютировал ведущий «Воскресного времени» Петр Толстой, который и должен был гостем быть нашей сегодняшней программы. Я должна извиниться перед слушателями и пожелать выздоровления Петру Толстому, который перед программой позвонил мне и сказал, что свалился с температурой 38,5, с охрипшим голосом. Так что грипп, наверное, в Москве. Я попыталась быстренько скорректировать тему, позвонила режиссеру Саиде Медведевой, но она на важной встрече, архимандрит Тихон, который тоже имеет отношение к этому проекту, в храме. В общем, никаких претензий здесь ни к кому быть не может. Потому что слишком мало времени для того, чтобы кого-то приглашать в эфир. Я надеюсь, что всех людей, которые имеют отношение к этому проекту, мы еще услышим и увидим у нас в студии.
А сейчас эту тему социальных кампаний на телевидении, социальной рекламы на телевидении мы попытаемся обсудить с вами, потому что, наверняка, вы кое-что видели, с обозревателем «Независимой газеты» Верой Цветковой, которая брала, кстати, интервью у Петра Толстого, и с генеральным директором Агентства социальной информации Еленой Тополевой. Ну, а вопрос вам такой: как вам кажется, поможет ли социальная реклама по телевидению преодолеть национальное пьянство?
А сейчас тот самый ролик, который уже месяц идет в эфире Первого канала, но один из них про мозг, я хочу, чтобы вы воспроизвели в памяти и поняли, о чем мы сегодня будем говорить.
Видеоролик: Когда алкоголь попадает в кровь, эритроциты слипаются, в крови образуются тромбы, которые намертво закупоривают микрокапилляры. Капилляры раздуваются и лопаются. При употреблении 100 граммов водки навсегда и безвозвратно гибнут несколько тысяч клеток мозга. При каждом застолье десятки тысяч. Мертвые клетки мозга выводятся с мочой на следующий день. Береги себя!
Анна Качкаева: Вот такой вот ролик. Их уже в эфире Первого канала несколько. Все они со слоганом «Береги себя!» Будет их еще чуть ли не 80 штук, обещают создатели проекта. 15 размещены в том числе на сайте Сретенского монастыря. И вот выглядят они, кто не видел, такие органы от мозга до сердца, печени, поджелудочной и так далее. С помощью компьютерной графики также живописно и страшновато все эти органы проваливаются в красивую стеклянную рюмку с водкой. На сайте Сретенского монастыря они размещены тоже неслучайно, потому что архимандрит Тихон, автор знаменитого фильма «Византийский урок. Гибель империи», которого считают духовником Владимира Путина, один из вдохновителей всероссийской антиалкогольной кампании, идеолог этого проекта. Как, кстати, мне сказала и Саида Медведева, режиссер проекта. В субботу в студии Первого канала обсудили первый из десяти документальных фильмов, обещают еще и два художественных на эту тему. Первый был посвящен детскому алкоголизму. Немного об участниках проекта. Режиссер проекта – Саида Медведева, она руководит творческим коллективом, который создавал фильмы «Великая тайна воды», «Византийский урок», «Осторожно, еда», недавнюю «Плесень», которую мы видели на Первом канале. А среди деятельных активистов новой кампании – Союз борьбы за народную трезвость, идеологи которого считают, что против святой Руси осуществляется алкогольный террор.
А один из участников фильма, имя которого вдруг активно замелькало в отзывах на форуме Первого канала Владимир Жданов представлен был на экране и в фильме как эксперт Госдумы, хотя в научных источниках, в том числе и сетевых, Жданов фигурирует как человек с не очень ясной научной квалификацией, который возглавляет движение трезвенников, исправляет зрение, лечит от алкоголизма, выступает с платными лекциями. Участники форума на сайте Союза борьбы за народную трезвость и сторонники идей господина Жданова пересказывают его слова о том, что якобы к нему обратились из правительства с просьбой не допустить повального пьянства в связи с кризисом и увольнениями, а также просьба подвижника о том, чтобы его единомышленники оставляли как можно больше отзывов на сайте Первого канала о нужности и полезности этих роликов. Их действительно с минувшей субботы довольно много.
Вот о том, что такое социальная реклама, насколько она полезна, как она может повлиять или не повлиять на участников этой кампании, на зрителей, а ясно, что у социальной кампании всегда много противников, сторонников, лоббистов, участников и так далее. Вот об этом мы и попытаемся хотя бы начать сегодня говорить, потому что мне кажется, что у темы у этой темы будет еще продолжение. Вера, как вы отнеслись к этому проекту? Вы посмотрели и как телеобозреватель что о нем можете сказать?
Вера Цветкова: Для меня было неожиданностью, когда я в титрах увидела автор проекта – Тихон Шевкунов. Но оказалось, что это не так страшно. Главная претензия – затянутость. Просто формат вместе с просмотром фильма занимает два часа. Мне кажется, фильм должен быть поменьше, обсуждение – минут 45, фильм полчаса. Тогда человек высидит два часа, а так два часа – чего-то я не очень уверена, два субботних часа… На удивление, мне понравилось обсуждение. Они попытались собрать срез общества, совершенно разных людей, противников, сторонников. И все почему-то были такие неравнодушные. То есть я очень давно не видела такой неравнодушной студии. Монологов просто не получалось. Даже когда Тихон вышел со своим монологом, тут же кто-то выскочил, возразил, завязалась дискуссия. На удивление, такая итальянская обстановка была в студии. Причем люди были приличные.
Анна Качкаева: Очень разные. И Грачевский, и Вяземский.
Вера Цветкова: Да! И тебе Грачевский, и Вяземский, который был категорически против запретов. Даша Донцова очень по уму выступала. Вот это здорово! Петр Толстой… Я как бы не ожидала, что он впишется в ток-шоу. Все-таки специфика работы. Он у нас много лет сидит, статично ведет «Воскресное время». Ничего, не растерялся мужик. Маша тоже старалась Шукшина, соведущая. В общем, говорю, если бы это было в два раз меньше, мне даже понравилось. А что касается нужно ли, поможет ли, спасет ли глобально – не уверена, но, как правильно мне заметил Толстой, навредит – не навредит, поможет – дай Бог поможет. Ну, пущай тогда будет, если не навредит и скорее всего поможет. Если все у нас оседает в мозгах: «не дай себе засохнуть», «съешь сникерс», почему ж не будет оседать в мозгах это?
Анна Качкаева: Береги себя?
Вера Цветкова: Да. Правда, я с Петром не согласилась, когда он мне сказал: «А чего мы относимся к народу как к малому дитю?» А как к нему еще иначе относиться? Он себя именно так и ведет. Потому что я то – сторонник запретов, мне то нравится то, что сделал Горбачев. Народ был дико недоволен, но смертность то упала по статистике. Так может, народ – малое дитя?
Анна Качкаева: Елена, у вас какое ощущение, это все верно, уместно сейчас?
Елена Тополева: Я считаю, что тема во всяком случае вполне уместная. То, что проблема алкоголизма существует и существует в России от времен, наверное ее существования, ни для кого это не секрет. И то, что Первый канал решил заняться такой кампанией – флаг им в руки. Я считаю, что это правильно. Хотя тут очень важно не только что делать, но и как делать. Конечно, социальная реклама, вот эти социальные рекламные кампании – вещь настолько тонкая и иногда воздействующая совсем не так, как мы того ожидаем. Поэтому тут нужно настолько осторожно подходить к этому вопросу, настолько просчитывать и продумывать.
Анна Качкаева: А как вы как специалист оценили качество этих роликов? Они не очень страшные?
Елена Тополева: Я считаю, что для российской аудитории они страшноваты. Социальная реклама, вернее ее восприятие очень сильно связано с культурно-историческим контекстом. То есть то, что смотрится одним образом в Америке, совершенно иначе может восприниматься в России. И об этом говорят разные исследования, которые проводились в этой сфере. В России, вообще говоря, шоковые ролики социальной рекламы, по свидетельству наших психологов, экспертов, специалистов, иногда воспринимаются совершенно обратным образом, чем, например, в Америке в той же самой, где шоковая реклама – это нормально. Социальная реклама там очень часто именно шоковая. У нас иногда вот такие шоковые ролики приводят к тому, что люди выключают телевизор, они переходят на другие каналы, они не хотят смотреть на всякие ужасные, неприятные, негативные вещи. Они хотят, наоборот, чего-то светлого и позитивного.
Вера Цветкова: Вот паршивцы! Трэш смотрят! А как рекламу – так им позитивную!
Елена Тополева: Да, да. Кроме того, иногда это приводит к таким изменениям в сознании, вот такие шоковые ролики, что это вызывает какой-то обратный эффект, что человек, наоборот, после этого может пойти и начать пить.
Анна Качкаева: Известно несколько таких кампаний, связанных, например, с наркоманией… Есть исследования, у нас их еще нет, а исследования в Европе и Америке есть, что эффект этой рекламы иногда вызывает обратный, бумеранговый эффект.
Елена Тополева: Да, у меня, конечно, первый вопрос, очень жаль, что нет тех, кто работает над этим проектом…
Анна Качкаева: Ну, мы еще будем об этом разговаривать. Потому что это за последнее время, как мне кажется, довольно масштабный проект, связанный именно с социальной рекламой.
Елена Тополева: Очень хотелось бы задать вопрос о том, проводилось ли какое-то тестирование предварительное, как эти ролики будут воздействовать? Проводились ли фокус-группы? Есть масса сейчас методов исследования социальной рекламы, чтобы еще до того, как она будет запущена, понять, как конкретно она воздействует на те или иные психотипы, вот это очень важно.
Анна Качкаева: Дело в том, что просто пока это такой гуманитарный текст, скорее призывы. Потому что большое, почти полосное интервью отца Тихона и Саиды Медведевой в «Известиях» говорит о том, что пока они не называют тех, кто уже якобы сопротивляется, это такое некое алкогольное лобби, и врачи, которые этого не хотят. Они говорят о том, что появятся некие депутаты Госдумы на этом фоне. Вот это все вместе меня, честно говоря, тоже беспокоит. Потому что лоббисты с той стороны и с другой стороны здесь начнут какую-то работу. И вот внятного разговора про это про все пока еще… То есть обсуждали детский алкоголизм, но не обсуждали причин. Может, еще дальше…
Вера Цветкова: Нет… Я то все время говорю: ребята, вы все вечно с последствиями боретесь – детский алкоголизм, бросание младенцев… Но это же все последствия. А корни в чем? В том, что нация абсолютно безморальная и бездуховна за последние 20 лет стала к сегодняшнему дню. И я говорю, может с этим? Нет, с этим никто не борется. С последствиями алкоголизма.
Анна Качкаева: И почему именно сейчас, кстати? Вам не показалось это странным? Вот сейчас дозрели бороться с алкоголизмом.
Вера Цветкова: Мы сейчас все как бы на кризис смахиваем. Потому что дорогие проекты, громадные дорогие проекты уже не проходят, их уже позамораживали.
Анна Качкаева: Подождите, 10 документальных фильмов, два художественных, рекламные ролики.
Вера Цветкова: Это вам не «Суперстар», это вам не что-нибудь аховое, это вам не бои на ринге. Это, конечно, подешевше, пополезнее. Более того, мне сейчас многие на телевидении говорят, что ожидают изменений в том плане, что придет более умное телевидение как бы, потому что чем меньше денег, тем больше ума, как вы понимаете.
Елена Тополева: Изворотливости приходится применить.
Вера Цветкова: Я вот как бы сюда это немножко антиалкогольное шоу.
Анна Качкаева: А вы к чему относите?
Елена Тополева: А я вообще хочу сказать, что, по-моему, в России борьба с алкоголизмом ведется:
Вера Цветкова: :перманентно…
Елена Тополева: :вообще с момента появления алкоголизма. А вспомните советские всякие лозунги, даже плакатов была масса «Пьянству – бой!». Это же все испокон веку. Просто оно то отходит на задний план, то опять возвращается.
Анна Качкаева: Ну, вот некоторые из активистов, как раз если на сайтах посмотреть, они там пишут, что этот террор наступил еще со времен князя Владимира, который Русь то споил. Ну, если так далеко заглядывать, то в общем, наверное. Меня просто это немножко все беспокоит, потому что на Руси действительно всегда широкомасштабно боролись, но всегда пили, а антиалкогольные кампании как-то неважно заканчивались. Вспомните!
Вера Цветкова: Я не знаю. Все-таки статистика меньшей смертности при Горбачеве – разве это неважно? Прилично, по-моему, заканчивалась, не считая бедного Горби, которого все возненавидели.
Анна Качкаева: Ну, Лигачева больше, чем Горби.
Вера Цветкова: Ну, у нас славная нация. Она ненавидит тех, кто для нее действительно что-то делает. Вот сейчас ненавидят Чубайса.
Елена Тополева: Я тоже не могу сказать, я не считаю, что любая антиалкогольная кампания обязательно обернется какими-то печальными результатами. Я думаю, если она будет грамотно, эффективно построена, она может быть успешной. Кстати, у нас действительно в России мало примеров социальных кампаний, социально-маркетинговых, но тем не менее, что-то есть. И вот одна из таких успешных кампаний, которая ведется уже многие годы, это кампания по профилактике ВИЧ-СПИДа. Вот тут, я считаю, что из-за того, что очень грамотно те, кто этим занимается, взялись за эту проблему, именно что исследовали ситуацию, поняли, как можно тут воздействовать на поведение людей, и результаты, в общем-то, заметны, впечатляющи. То есть темпы распространения ВИЧ-инфекции снизились во многом благодаря вот этим кампаниям, очень профессионально сделанным.
Анна Качкаева: Ну, вот вы говорите о том, что делает так называемый третий сектор и то, что называется не бизнес-рекламой и не с государственной стороны. Потому что есть еще государственная реклама, и мы знаем, налоговые органы, МЧС и так далее. Как вам кажется, это реклама, санкционированная сверху, или все-таки действительно это движение снизу?
Вера Цветкова: Господи! Ну, конечно, сверху. Какой там низ?!
Елена Тополева: Я тоже так считаю.
Вера Цветкова: Если бы снизу, у нас тут действительно и деток бы разбирали по домам детским, и собак бы не было сотнями бегающих по улицам, если бы снизу. Нет.
Анна Качкаева: Ну, тогда ведь в этом есть противоречие. Вам не кажется? Потому что телеиндустрия только что, ужасаясь близящегося кризиса, рассматривала идею о возвращении на более ранее время рекламы пива. И они всерьез это обсуждали. Сейчас вы, Лена, в это включены, Госдума не может сделать так, чтобы социальная реклама была бесплатной на экране. И телевидение требует за социальную рекламу платить с тех, кто ее производит. И вдруг чудо такое! Масштабный проект случился.
Вера Цветкова: А может, мы наблюдаем как раз какие-то драчки масшгабные? Потому что ну если кругом коррупция и лоббирование, тогда понятно, что там происходит. Хотя на ток-шоу в субботу был производитель Дробис, который говорил, что мы не заинтересованы в пьянстве: напьется – помрет, на фига мне, чтобы он помер, мне надо, чтобы он жил, я за культуру потребления. Вяземский, кстати, тоже толкал речь про культуру потребления. А что касается пугающих роликов, как вы говорите, мне думается, Первый канал пропустил. Что касается меня, я бы, например, хотела бы юмористические видеть. И моя самая любимая реклама – водка «Абсолют». Стоит водка, идет мимо кошка, и мы видим ее пантерой через водку. Класс вообще! Но не до всех доходит. У нас как бы попроще.
Елена Тополева: Почему? Мне кажется, что все-таки тут государство причастно к этому проекту. Потому что странно немножко, что Первый канал, который до сих не отличался отзывчивостью по отношению к просьбам любых социальных рекламодателей, и вдруг такой масштабный проект. И наша организация, и масса других неправительственных, некоммерческих организаций, всегда обращаясь на каналы, фиксирует одно и то же: Первый канал практически то место, куда невозможно достучаться с роликами социальной рекламы любого качества. Не важно, хорошее качество, плохое качества, какие у тебя письма поддержки, насколько значима проблематика. Всегда отказ, причем отказ такой – даже тебе на письмо не отвечают никогда. То есть ты пишешь обращение с просьбой разместить такие-то социальные ролики, и в ответ просто тишина. И никогда это нигде не появлялось. И вдруг такое! Ну, странно действительно. Да еще во времена кризиса. Что-то за этим кроется!
Вера Цветкова: А кто говорил, что государство – самые большие европейцы? Кто-то из классиков.
Анна Качкаева: По пути реагируют и на журналиста Пивоварова: «Смелый поступок с горьким оттенком. А вы говорите, что у нас нет свободы слова. Ведь есть смелые передачи у Познера и у Максимовской. Разве это не смелость и свобода слова?» - говорит нам Борис. Ну, мы согласны.
«Алексей Пивоваров, спасибо, - я уж все благодарности Алексею скажу, потому что естественная реакция. – А ведь началось все очень давно, с некрасовской повести. Что там сегодня привиделось гражданину Шойгу, которого считали более-менее адекватным, непонятно. Об остальном говорить не хочется», - Майоровы.
«Когда либералы не выражаются по существу, они просто отмахиваются от какой-то темы, объявляя ее бредом. Так и со спаиванием русского народа. История говорит другое. Японские колонизаторы, захватив Микронезийские острова, отбирали у аборигенов землю под сахарные плантации, а из отходов гнали для тех же аборигенов даровую водку. Пьяный туземец не так опасен», - Александр. Ну, это он нам, видимо, историю что ли напоминает.
«Сомневаюсь, потому что мы живем в период, когда в России за любым соцпроектом стоит жуткое пустословие», - так считает Александр из Сызрани.
«Народ всегда недоволен насильственными мерами власти. Но если это полезно для народа, такие меры в конце концов все-таки действуют. Народ был недоволен запретом бороды, теперь большинство мужчин ее носят. Народ был недоволен картофелем, теперь без картофеля своей жизни не представляют. Также и с пьянством. Если нажать покрепче и делать это долгое время, протрезвеет», - так считает Александр.
Давайте вернемся к качеству социальной рекламы. Мы слышали с вами очень много цифр по поводу, если говорить о мозге, печени и так далее, о том, сколько умирает клеток – 8 тысяч, 10 тысяч – такие страшные цифры, от которых сразу ежишься. И я где-то в сети, читая ответы отца Тихона на вопросы заинтересованных людей, кто-то его спросил: «А вот как, мол, с медиками?» Он говорит: «С медиками проблема. Потому что некоторые из них считают, что сто тысяч, другие считают, что восемь тысяч, поэтому взяли среднее». А вот как относиться потребителю к такого рода информации? Цифры очень бьют по мозгам и по сознанию. Верить этой информации или просто воспринимать это как эмоциональный посыл, месседж «не надо, опасно»?
Елена Тополева: Я думаю, что задумка была, чтобы зацепить эмоционально, а не для того, чтобы люди прислушались и поверили в эти цифры. Создатели, наверное, не это имели в виду. Другой вопрос опять же – что человек реально почувствует, посмотрев такой ролик, ответ на этот вопрос не очевиден. И опять же пугающая реклама, социальная реклама иногда и воздействует ожидаемым образом и у нас, хотя есть своя специфика российского восприятия такой шоковой, пугающей социальной рекламы. Но на взгляд наших экспертов, для того, чтобы она воздействовала вот тем способом, который от нее ожидается, она должна завершаться все-таки на какой-то позитивной ноте. То есть если ты выпьешь, тебе будет так плохо, твои клетки отомрут…
Анна Качкаева: «Береги себя» в конце написано.
Елена Тополева: Береги себя, а как? Что-то должно быть противопоставлено позитивное.
Анна Качкаева: Но насколько я посмотрела, я посмотрела часть роликов, которые уже вывешены…
Вера Цветкова: Может, дело к «сухому закону» идет, а ребята?
Анна Качкаева: Я просто расскажу про социальную рекламу. Там есть и ролик – отец и мать, и более того, рассказано о том, что будет еще вариант антипивной рекламы. И значит, с помощью опять же этой компьютерной графики все это теперь замечательно делается. Две скульптуры микеланджеловские Давида и Венеры…
Вера Цветкова: Разваливаются?
Анна Качкаева: Нет, дама расползается и превращается в нечто похожее на мужчину, а Давид тоже расползается и становится с тонким голосом и превращается во что-то более женское. Вот такая будет попытка борьбы с пивной рекламой. Кстати, должна вам сказать, что я увидела, что есть пример нечто подобного в латиноамериканской рекламе, где борьба против табака связана с тем, что красивые тела юноши и девушки выгорают, тлеют, как сигарета.
Елена Тополева: Ну, антитабачная реклама с ужастиками – ее очень много везде делается, по всему миру. Достаточно посмотреть коллекцию американских роликов за безопасность движения – ну, это кровь сплошная, это смерть, показанная прямо на экране, от того, что ты, например, не пристегнулся или не пристегнул ребенка. Вплоть до того, что показываются трупы, просто ужасные вещи. И считается, что такая реклама в Америке действительно была эффективной, успешной. И, скажем, реклама, направленная на то, чтобы люди пристегивались, люди реально многие начали пристегиваться. Это очень хорошо воздействовало. Но опять, это так в Америке. У нас не такие же люди, они не так это все воспринимают. Поэтому у нас, конечно, можно сомневаться в оценках экспертов, в исследованиях, которые проводятся, но то, что доступно сейчас общественности в этом плане, какие выводы исследований, они говорят о том, что у нас не так, что у нас для того, чтобы люди не переключились или не совсем ушли в какой-то черный негатив, им нужно, чтобы в конце обязательно был какой-то свет надежды. Если есть в конце позитив, тогда да, тогда негативное, отрицательное, убийственное, кровавое трансформируется в сознании во что-то другое. И можно надеяться, что это воздействует на людей таким образом, что действительно они задумаются: надо бы пить меньше.
Вера Цветкова: Слушайте, а пример из жизни. Я просто путаю эти города, то ли в Перми, то ли в Пензе начальство гаишное придумало: человек, нарушивший что-то на дороге, его в непременном порядке конвоируют в морг. Он, как миленький, ознакамливается с тем, что лежит на столах в связи с автомобильными авариями. А чего вы смеетесь? У них падает процент.
Елена Тополева: Работает.
Вера Цветкова: Это работает, еще и как!
Анна Качкаева: Кстати, в Перми и антиалкогольные кампании тоже были. У нас, наверное, есть в городах и чиновники, и депутаты, и активисты, которые бы попробовали и запретами с этим злом побороться. Господин Добрый нам пишет: «Если бы государство заботилось о здоровье нашего народа, то у нас не должно было быть нищенских зарплат и пенсий или хотя бы в школах для детей были бесплатные обеды».
«Князь Владимир тут вообще не при делах, при нем на Руси пили в основном отечественный мед, а кто побогаче – греческие вина. Аналог нынешнего марочного шампанского для новых русских. А водку к нам завезли в 15-м веке с Запада генуэзцы, немцы и ляхи». Ну, так значит, все-таки иностранцы.
«Представьте, что завтра все население нашей страны перестанет принимать алкогольные напитки и построится в очередь у киосков «Союзпечати» за политической прессой. Не страшно ли нам всем будет жить в такой стране, тем более во время кризиса?» - Борис.
Елена Тополева: Страшно, страшно, точно.
Анна Качкаева: Страшно?
Елена Тополева: Да.
Анна Качкаева: Лучше пусть пьют, Лена?
Елена Тополева: Да пить надо, просто надо не антиалкогольные кампании проводить, а кампании по правильному, умеренному употреблению алкоголя.
Вера Цветкова: Культура потребления.
Елена Тополева: Культура потребления, совершенно верно.
Вера Цветкова: Но это не пройдет. Неграмотные люди, им про культуру потребления… И тем более беспросветность в России. Какая там культура потребления?
Анна Качкаева: Но есть же вот союзы граждан – «Трезвенники», «Культура пьющих».
Вера Цветкова: Ну, это 1 процент, которые смотрят и канал «Культура».
Елена Тополева: Нет, но между прочим, я помню, некоторое время назад у нас очень часто критиковали алкогольные кампании наши, которые производят алкоголь, иностранные и российские, за то, что они не очень хорошо проявляют свою социальную ответственность. А как пример возможной их социальной ответственности им приводили как раз возможные программы по культуре употребления спиртных напитков. И считалось, и считается, что такие программы… Ну, может быть, сначала нужно исследования проводить, смотреть, на кого они воздействуют. Может быть, действительно они на основное пьющее население как раз и мало воздействуют. У меня сейчас нет готового ответа на этот вопрос. Но тем не менее, я думаю, что задуматься об этом можно было. И я, кстати, знаю примеры, когда реально уже сейчас алкогольные компании начинают потихоньку вот делать такие кампании, правила выпускают, как правильно пить, чтобы не опьянеть, что нужно, например, обязательно запивать водой алкоголь, если ты употребляешь, что нельзя доливать. Даже я видела сама памятки, которые делают алкогольные компании, как правильно употреблять алкоголь.
Анна Качкаева: Ну, истории тоже известны примеры, когда табачные компании проводили очень успешные кампании против курения.
Елена Тополева: Не против. Это же другое дело. Одно дело – действительно делать антиалкогольные.
Анна Качкаева: А продажа возрастала. Тоже бывало.
Вера Цветкова: Вот с того, с чего Аня начала, к чему все это? А почему вы, правда, не думаете, что к «сухому закону»? «Великая депрессия» Америки, «сухой закон». А почему бы у нас они не решили ввести «сухой закон»?
Анна Качкаева: Да все-таки времена, мне кажется, не те.
Елена Тополева: Мне кажется, тоже.
Вера Цветкова: Да?
Елена Тополева: Вряд ли.
Анна Качкаева: И потом опять же, «сухой закон», и чем это заканчивалось? Стрельбой?
Вера Цветкова: Ну да.
Анна Качкаева: Мафиозными разборками… Ну, к этому может, конечно, придти. Давайте послушаем Сергея из Вологодской области.
Слушатель: Я хотел сказать по поводу рекламы. Реклама преследует цель навязывания определенного продукта. Антирекламу хорошую мог бы провести наш президент, если, например, раз в неделю по аналогии с Америкой, радиообращения там президент проводит, а это телеобращение раз в неделю в конце недели, например, говорил о задачах или о том, что уже сделано. И вот в этой камере было бы указана борьба с алкоголизмом. И еще одно из средств хороших – это повышение цены. У одного мужика спросили, если водка будет стоить рубль, что ты будешь делать? Он говорит: «Я брошу пить». «А это почему?» «Да сопьюсь я». Хороший анекдот, не правда ли?
Вера Цветкова: С учетом национального характера.
Анна Качкаева: Кстати, президент у нас уже выступает.
Вера Цветкова: Я раз только видела, у Ревенко.
Анна Качкаева: Ну, наверное, раз в месяц будет беседовать.
Вера Цветкова: Хотя обещались раз в неделю, нет?
Анна Качкаева: Я не слышала, что раз в неделю, я слышала, что по очереди у разных ведущих и в разных компаниях. Иван из Клина нам пишет: «Лучше пусть покажут спившуюся тетю Асю или бомжующих студентов, ходивших за «Клинским». Действеннее будет». Ну, «Клинское», кстати, никто не отменил, оно идет, только после 11 вечера. Валентин из Рязани, здравствуйте.
Слушатель: О культуре потребления – что имелось в виду? Это самогон, технический спирт разведенный в магазине продается, или что другое? И второй вопрос, когда вы сказали: «Народ – дитя», кто тогда у нас взрослый, и к какому народу он относится?
Вера Цветкова: Это относится к российскому народу. Взрослые у нас – элита. В каждой нации существует элита, лучшие люди, интеллигентные, интеллектуальные, профессура, генералитет, сами понимаете. Что касается культуры потребления. Культура потребления имелась в виду, я решила, что вы шутите про разновидности пойла. Культура потребления – это зажгли вы две свечки, налили вы «Шивас регал», великолепное виски, грамм эдак 50, не пожалели закуски вкусной, например, красной рыбы, я уж не знаю, что там к виски подают, пригласили прекрасную женщину, включили прекрасную музыку. Вот это культура потребления. Немножко странно и даже я бы сказала стремно объяснять взрослым людям, что такое культура потребления.
Елена Тополева: Или, например, что не употребление технического спирта тоже является вообще-то культурой потребления. Ну да, действительно это можно…
Вера Цветкова: Это просто отрава! Как это вообще можно включать в напитки? Смешно!
Анна Качкаева: Федор интересуется: «А как же теперь доход от использования бренда «Путинка»? Москва, Андрей, мы вас слушаем.
Слушатель: Я хотел сказать, что власть, видимо, не осознает пока, что антиалкогольная кампания для нее опасна. Если народ перестанет пить, то начнет думать. А если начнет думать, то это прямая дорога к бунту. Я думаю, со временем они отменят это быстренько.
Вера Цветкова: Какая замечательная мысль.
Анна Качкаева: Марина пишет: «Вся эта теперешняя антиалкогольная кампания рассчитана только на непьющих. Потому что сейчас, как и в советское время, пьющий человек – это тест на лояльность». Сергей, Ростовская область, мы вас слушаем.
Слушатель: Все долгожители – пьющие люди, но пьющие хорошее вино, конечно. У них образ жизни другой, у них работа есть, социальный уровень. А у нас сплошная безработица, в провинции зарплата 5 тысяч это считается нормальная. Коммунальные услуги, и остается тысяча с небольшим. А Москва живет в другом измерении. И вот повесть «Москва-Петушки» бессмертная об этом много говорит. Надо решать алкогольный вопрос сначала с экономики, с социальной сферы, а потом все устаканится. И люди начнут пить не дармовую жидкость, а нормальный коньяк или вино хорошее.
Вера Цветкова: И по чуть-чуть. Правильно, человек смотрит в корень.
Елена Тополева: Да, да. Ничего тут не возразишь.
Вера Цветкова: Человек читал «Москва-Петушки». Гениально!
Анна Качкаева: Некоторые тоже тут цитаты приводят, что вот у нас все между Курском и Петушками. Андрей из Москвы, мы вас слушаем, здравствуйте.
Слушатель: Речь о социальной рекламе же идет у вас?
Анна Качкаева: Да.
Слушатель: Мне кажется, когда запрос общества существует на социальные темы, и в том числе рекламу, тогда и будет социальная реклама в большем количестве. А наше общество, к сожалению, пока еще, наверное, к этому не готово или мало готово. Вот мое мнение.
Елена Тополева: Вы знаете, я тут скажу, что я соглашусь и не соглашусь. Конечно, должен быть запрос от общества. И если даже появится социальная реклама, которая этому запросу не отвечает, но просто она пройдет незамеченной соответственно. И не будет такого воздействия, которое ожидалось ее создателями. Если есть запрос, то, к сожалению, это важное, но не единственное условие появления качественной, эффективной социальной рекламы. Важны еще многие слагаемые успешной рекламы, которых на сегодня, к сожалению, нет. Они отсутствуют или они недостаточны. Хотя бы такая простая вещь, что на сегодня бесплатно разместить социальную рекламу можно, но при этом и тот, кто ее размещает, и тот, кто ее произвел, должны будут заплатить налоги, что, конечно, несправедливо.
Анна Качкаева: Ольга Александровна, вы в эфире.
Слушатель: Я хочу сказать, что реклама на телевидении не препятствует, а, наоборот, способствует употреблению спиртного и в конечном итоге это дело рук, я бы сказала, что все-таки государства. Я зачитаю некоторые телефразы: «Пиво – это прохладительный напиток», «Покорись страсти, открой мир изысканных удовольствий», «Не надо стыдиться, делай что хочешь», «А вы сами пробовали то-то…», «Бери от жизни все», «Бесчувствие – сладкое состояние». А на детской программе взрослый говорит, обращаясь к детям: «Мне совесть мешает жить». Вот это стало возможно, на мой взгляд, потому что у власти дети лжи. И, кстати, на Руси не всегда пили и не больше всех.
Анна Качкаева: Подготовилась Ольга Александровна, человек следит за экраном. Но это все то, что после 11, что разрешено законом. А вот новой, кстати, редакции закона про социальную рекламу почти ничего нет, насколько я понимаю. У нас с 1995 характеристика как была, так и осталась. А здесь никакие ее границы не расширены.
Елена Тополева: Нет, к сожалению, не уточняется определение в новом законопроект. Хотя во многом в этом и камень преткновения, потому что иногда те, кто размещает рекламу, говорит: «А как вы докажете, что это социальная реклама? А может, это коммерческая?» Можно спорить, но опереться не на что в законодательстве. Потому что действительно на сегодня нет четких определений, они нужны реально.
Анна Качкаева: Но вот мне кажется, что с этой антиалкогольной кампанией «Береги себя!», видимо, сомнений ни у кого не возникло, что это социальная реклама, судя по всему.
Вера Цветкова: Кстати, я хотела спросить: а кто-нибудь отсматривает эти рекламные слоганы на предмет безнравственности?
Анна Качкаева: В смысле? Рекламы как рекламы? Рекламы коммерческой?
Вера Цветкова: Да, продается коммерческая реклама на канал. Все, что угодно, что ли там может быть? Никто это не отслеживает? Цензура такая.
Анна Качкаева: Это не цензура. Есть, во-первых, ФАС, есть потребители, есть рекламные ассоциации, есть заказчики, есть каналы, которые на самом деле не несут ведь ответственности за качество этой рекламы или за сведения сообщенные. Но все-таки я знаю случаи, когда от какой-то рекламы отказывались ровно по соображениям моральной неточности или слишком большой агрессивности. Такие случаи бывают.
Елена Тополева: Общество, например, защиты прав потребителей один раз отстояло, сняли какую-то рекламу, женские организации один раз нашли в какой-то рекламе коммерческой унижение женщины и тоже добились того, что реклама перестала идти.
Вера Цветкова: Рада слышать.
Анна Качкаева: Просто это не так много. И у нас нет такой сильной ассоциации, как есть в Европе или в Америке, которые существуют уже почти 100 лет. Между прочим, первая социальная реклама в 1906 году появилась. Защищали Ниагарский водопад, доложу я вам. Александр Иванович из Рязани, мы вас слушаем.
Слушатель: Я скажу вам, очень многое зависит от этикетки на бутылке. Они до того сейчас аппетитные, что… И мне хотелось бы предложение сделать. Выражения великих надо использовать. Ну, скажем, Черномырдина Виктора Степановича. «Лучше водки хуже нет».
Вера Цветкова: Класс!
Анна Качкаева: Очень хороший, я забыла.
Елена Тополева: Я тоже забыла.
Слушатель: И от этикетки очень многое зависит. Спасибо за эфир.
Анна Качкаева: Московская область, Валентин, мы вас слушаем.
Слушатель: Вы спорите по этой рекламе. Я по своему жизненному опыту, мне 70 лет, скажу, что самое главное вот это питье, вот эта гадость в нашем государстве… Все это характеризует условия нашего проживания. Вот если я сейчас живу как бомж, я заработал пенсию, я положил себе вклады, у меня все поотнимали, что я могу в магазине купить? Только одну подделку. Раньше, были мы молодыми, купишь бутылку водки, выпьешь с другом бутылку на двоих, у тебя работают мозги, проясняются, ты радостно идешь домой. Сейчас выпей бутылку, выпей стакан – очертенел, обалдел, упал, проснулся где? Уже карманы почистили в милиции. И если мы будем жить как люди, если нам правительство даст возможность жить по-человечески, был изверг Иосиф Виссарионович Сталин, мы вечером пили, а утром как огурчики ходили на работу. Была дисциплина, был закон!
Анна Качкаева: Не будем вспоминать всю советскую историю и штрафные 100 грамм, и много чего еще было. Между прочим, чем дольше пьешь, тем ведь тяжелее со временем. Уже по молодости бутылку, а к 70 и от стакана, конечно, уже тяжело.
Вера Цветкова: Но человек звучал на 40, обратите внимание.
Анна Качкаева: Да, звучал хорошо.
Вера Цветкова: В этой стране, не знаю, как они выживают, в 70 прекрасно звучат, и еще неравнодушен. Потрясающе! И пенсия, поди, три тысячи.
Елена Тополева: А можно прокомментировать? Я хотела сказать, что бедности всегда сопутствуют или пьянство, или… Взять, например, ту же Бразилию, там не пьянство, но там криминал страшный. Там, где бедность, там обязательно какие-то негативные социальные явления разные. Но, с другой стороны, уважаемый собеседник наш, все мы не раз сталкивались с таким явлением. Попадаешь ты за границу, где наши совсем не бедные российские граждане, уже начиная с самолета, радостно напиваются, начинают кричать, ругаться, вести себя абсолютно непотребным образом, потом продолжается это все уже во время пребывания на каком-нибудь дорогом европейском курорте. Это то почему?
Вера Цветкова: Это нувориши, быдло. Нет, давайте лучше про бедных 80% населения, которые действительно 5 тысяч – в провинции, и тысяча остается после оплаты квартиры. Конечно, все это ужасно, можно понять. Все-таки начинать надо не с финала, как то пьянство, начинать надо с корня.
Анна Качкаева: Абсолютно. Я тоже думаю, что не причину и следствие путать. «В России не много пьют, а нет культуры пития», - считает Михаил.
«Американцы в свое время провалились с антиалкогольной кампанией, потому что сделали упор на государство, а надо на общество. Надо поднять цены на крепкий алкоголь и снизить на слабый, отменить пошлины. Тогда виноделы всего мира будут рады сбыть нам свой продукт». Видимо, хороший предполагается.
«Поголовное пьянство в России началось с Ельцина и продолжается при Путине, чтобы отвлечь население от насущных проблем», - Юрий Николаевич. Ну, мы выяснили, что поголовное пьянство началось очень давно.
«Обездоленный народ пьет от обреченности, потому что жизнь проходит мимо него. Телевидение, магазины, театры, музеи, спортзалы только для буржуев. Для народа осталось только паленая выпивка», - Самохвалов.
Что-то про татарское иго. Видимо, потому что мусульмане не пьют. Кстати, о этом тоже будут говорить в этой кампании. «Виновата идеология зла, евроцентризм во всех бедах?» Про евроцентризм мы как-то не будем сейчас рассуждать, а то надолго уйдем.
«Народ верит в то, что социальная реклама – это первые шаги к остановке умирания России. Иного выхода нет. Восстановить нужно неизбежно. Погибающий народ имеет на это право», - Наталья так считает.
И последний звонок. Сергей из Санкт-Петербурга, здравствуйте.
Слушатель: Я – бывший учитель. И вот человеку 70 лет хочу задачку задать. В метро проезд стоил 10 рублей в то время, а еще лет на 20 раньше – пятачок. И вот если двестикрат разница между проездом в метро умножить на зарплату и на пенсию, получается, что мы должны получать в 5-6 раз больше пенсии.
Вера Цветкова: Да, обкрадывать не надо нацию, потом уже кампании толкать.
Анна Качкаева: Как вы думаете, все-таки какой-то эффект получится от всего от этого?
Вера Цветкова: Думаю, получится.
Елена Тополева: На мой взгляд, тоже получится, но надо его прочитать желательно, чтобы он не получился, например, обратным тому, о котором предполагалось.
Вера Цветкова: Народ у нас внушаемый, у них фоном идет все время телевизор, поэтому…
Анна Качкаева: Может быть, и получится. Но в любом случае, я надеюсь увидеть здесь организаторов этого проекта и тех, кто будет с ними спорить, или соглашаться.
