Ирина Лагунина: Комитет защиты журналистов (США) недавно распространил доклад, в котором говорится, что новый закон о СМИ “создает полосу препятствий для журналистов при получении государственной аккредитации, необходимой для работы репортером в Беларуси”. По мнению экспертов комитета, новые требования к регистрации и перерегистрации средств информации “иллюстрируют решительное намерение правительства затруднить работу независимых средств массовой информации”. “По новому закону, все СМИ должны перерегистрироваться в течение года, благодаря чему власти фактически получают право отзывать лицензии у тех из них, которые не угодили им своими репортажами”, — утверждается в докладе. Кроме того, эксперты отмечают, что новый закон “ужесточает карательные санкции, предоставляя Министерству информации и прокуратуре право приостанавливать или прекращать деятельность СМИ, если публикуемая ими информация признается неточной, клеветнической”. Подробнее об этом законе – мой коллега Олег Панфилов.
Олег Панфилов: Новый закон Белоруссии “О СМИ” был принят парламентом страны в июне прошлого года, 17 июля был подписан президентом Лукашенко, а 8 февраля этого года вступил в силу. Прокомментировать новый закон согласился профессор Андрей Рихтер, директор Института проблем информационного права.
Андрей, во многом положения этого закона напоминают те поправки, которые обсуждались последние годы для того, чтобы обсудить российский закон о средствах массовой информации. Есть в этом какая-то тенденция или повторение тех ошибок, которые допускали депутаты Государственной думы?
Андрей Рихтер: Действительно, общего много. Я думаю, что речь даже идет не о тенденциях, хотя, конечно, тенденция просматривается, а о том, что белорусский закон, как и российский, выросли из общего закона – закона СССР “О печати и других средствах массовой информации”. И их структура, их основные положения, их философия даже, если хотите, во многом если не одна и та же, то родственная. В большой степени представления о том, каким должны быть средства массовой информации, заложенные в нашей стране в конце по сути 80 годов, устарели. Но именно эти положения, которые устарели, больше всего и нравятся власть предержащим и они с удовольствием их как раз не только сохраняют, но укрепляют, расширяют и так далее. В этом, конечно же, можно усмотреть тенденцию, в этом усмотреть общее между российским законом о СМИ и белорусским законом о СМИ. Но и те проблемы, которые ставят перед собой законодатели там и здесь, действительно общие. Они необязательно сводятся к тому, чтобы держать и не пущать, они пытаются быть, законодатели имею в виду, более современными, технологичными, людьми 21 века. Это, безусловно, приводит сразу же к необходимости решения вопроса о том, что делать со СМИ в интернете. И если российские законодатели так еще не осмелились найти какую-то общую модель, общий рецепт, если хотите, решения задач в отношении массовой информации в интернете, то белорусы нашли и, похоже, более-менее готовы контролировать СМИ в интернете.
Олег Панфилов: Но в законе самом не прописана четкая обязанность регистрировать, это право отдается Министерству информации.
Андрей Рихтер: Не совсем так. В законе оставлена лазейка, замечательная совершенно лазейка, которая, конечно, будет таким кулаком в кармане по отношению к интернет-СМИ. В законе говорится о том, что те СМИ, которые есть в обычном виде, то есть в печатном виде или радиопрограммы, имеют аналоги в интернете, те могут эти аналоги не регистрировать – это считается важнейшим завоеванием белорусской демократии. Хотя, конечно, полная чепуха, чего регистрировать аналоги, тем более, что полных аналогов быть не может. У любого печатного СМИ, у которого есть версия в интернете, уже хоть чем-то отличается, она не аналог. Но хорошо, предположим, можно расширительно толковать эту норму. Это регистрировать не надо. В отношении всего остального, то есть всех СМИ, которые просто сами выйдут в интернет, лазейка заключается в том, что вообще они должны признаваться СМИ, в этом отношении закон однозначен. То, как их регулировать в интернете, закон прямо не говорит, и здесь лазейка заключается в том, что вроде бы нормы закона не применимы к интернету, нормы опровержения, но о публикации выходных данных, некоторые другие нормы, они на интернет не распространяются. И в то же время в законе есть еще одна интересная фраза, где сказано о том, что порядок распространения СМИ в интернете определит правительство, совет министров республики Беларусь. Сейчас власти говорят: совет министров не определил, не определяет и не собирается определять, поэтому вы все свободны. Это сегодня говорит администрация президента Белоруссии. Что она скажет завтра, ведомо только самой администрации, поэтому такой дамоклов меч над интернет-СМИ висит. Пока вы более-менее в рамках приличий, мы ничего не делаем, как только вы переступаете те рамки, которые мы намекаем вам, вы должны соблюдать, дамоклов меч сорвется и мы примем постановление правительства в два дня.
Олег Панфилов: Андрей, по поводу неправовых норм, не пущать, не допускать, в новом законе Белоруссии говорится и о том, что установлены нормы 30% барьера, выше которого иностранные инвесторы не могут финансировать белорусские средства массовой информации. И второе – это сохраненная норма выдачи аккредитации иностранным журналистам на территории страны. И тут я должен все-таки напомнить, что единственная страна на постсоветском пространстве, где отсутствует институт аккредитации – это Грузия, а вот все остальные, включая новый закон Белоруссии, сохраняют эту норму контроля над иностранными журналистами, то есть иностранные журналисты всегда находятся под опасностью лишения этой аккредитации. С чем это связано?
Андрей Рихтер: Здесь много вообще проблем в новом законе. Во-первых, я бы сказал, что по сравнению с предыдущим законом, а предыдущий закон, я напомню, был принят в 1995 году, это закон республики Беларусь “О печати и других средствах массовой информации”, произошли значительные, на первый взгляд, поверхностные, но на самом деле изменения, которые могут стать весьма и весьма глубинными. Во-первых, отменено, фактически отменено право каждого гражданина Белоруссии беспрепятственно обращаться к телепередачам, распространяемым по спутникам. Это было записано в прежнем законе. Можно говорить, что это декларативная норма, хотя никто никому не мешал ставить антенны и принимать, что хочешь. Сейчас почему-то эта норма была изъята из закона без всяких объяснений. На мой взгляд, подобного рода мелочи, на них нужно обращать внимание. Во-вторых, в Белоруссии распространяется строгая система распространения печатных иностранных СМИ, а именно они могут распространяться после специальной регистрации и так далее, проверки содержания. Это, безусловно, распространяется на российские СМИ и будет распространяться на российские СМИ, которые на самом деле для власти Белоруссии могут представлять угрозу, больше, чем польские, немецкие и уж, конечно, американские и английские. Наконец, что касается аккредитации, сделана легкая поправка, которая не позволяет ни одному корреспонденту любого иностранного СМИ работать в Белоруссии без специальной аккредитации МИДа. Раньше такого стопроцентного охвата не было. То есть те, которые постоянно живут в Белоруссии иностранные корреспонденты, должны были регистрироваться в МИДе, а те, кто приезжает, предположим, в обозе президента соседнего государства просто на несколько дней, они формально с точки зрения нового закона тоже не имеют права работать в Белоруссии, они должны получать специальную аккредитацию министерства иностранных дел. Те белорусские журналисты, которые подрабатывают, либо работают на иностранные СМИ, на российские, на смоленские, на польские, на какие угодно, украинские, теперь они не могут работать просто так, собирать информацию для иностранного СМИ, они должны получать аккредитацию МИДа. Нарушает это, значит к ним будут применяться самые строгие санкции.
Олег Панфилов: Андрей, связано ли это с тем, что все-таки происходит некая трансформация белорусского общества, все более активно стала действовать оппозиция, она, по всей видимости, находит все больше и больше сторонников. Но с другой стороны, мы замечаем сближение Белоруссии с Евросоюзом. Тут я должен напомнить, что Беларусь не является сейчас полноправным членом Совета Европы, никаким членом не является, кроме ОБСЕ, и поэтому если к российским законопроектам можно предъявлять какие-то претензии, сравнивать их, выполняют ли они те условия при вступлении России в Совет Европы или в ОБСЕ, то белорусским законодателям такие претензии предъявить нельзя. Может ли сейчас политическая атмосфера каким-то образом повернуть действия этого закона в худшую или в лучшую сторону? В лучшую, наверное, все-таки в связи с сближением белорусских властей с Евросоюзом.
Андрей Рихтер: Здесь, безусловно, идет игра на самом высоком уровне. О сути этой игры можно догадаться лишь по каким-то полууловимым следам, которые оставляет игра на страницах печати, либо в средствах массовой информации. Но очевидно, что такая игра идет и очевидно, что Белоруссия хотела бы быть ближе к Евросоюзу и Совету Европы – это выгодно для Белоруссии, экономически прежде всего выгодно. Потому что экономический союз с Россией явно не заладился. И Белоруссия, конечно, хотела бы и продавать свою продукцию на Запад, и получать займы западные и так далее.
Олег Панфилов: Ну и наконец экономический кризис уже расставляет некие акценты, Россия становится не очень хорошим партнером.
Андрей Рихтер: Экономический кризис обостряет, безусловно, всю эту борьбу, потому что сейчас уже не до жиру, быть бы живы во многих отношениях. Поэтому, конечно, Белоруссия хочет играть с Западом, больше, чем она хотела 8-10 лет назад. В то же время Запад, безусловно, видит, что в Белоруссии не все в порядке с Кремлем в отношениях и, безусловно, хотел каким-то образом используя подобного рода раскол или намечающийся раскол, повлиять на ситуацию в Белоруссии и привязать ее потеснее к европейскому сообществу. Я бы хотел напомнить, что в соответствии с решением Парламентской ассамблеи Совета Европы Беларусь является последней диктатурой в Европе. Это не просто чья-то крылатая фраза, это постановление Парламентской ассамблеи Совета Европы. Стало быть, Совет Европы хотел бы, чтобы этой диктатуры в Европе не было. Игра идет очень странная и очень позиционная, я бы сказал. Это значит, что никто своих позиций старается не сдавать. Все просто делают знаки в отношении друг друга, говоря: мы вообще-то готовы и на это. Мы готовы и выпустить из тюрьмы оппозиционеров, мы готовы разрешить оппозиционные газеты продавать в киосках и продают. Но это минимальный знак. Ну что такое разрешили продавать оппозиционные газеты в киосках?
Олег Панфилов: Андрей, скажите, ваш институт проблем информационного права следит за развитием законодательств на постсоветском пространстве. Есть уже примеры, когда в зависимости от политической атмосферы власти той или иной страны постсоветского пространства меняют свое законодательство в лучшую или в худшую сторону?
Андрей Рихтер: Только от изменения политической атмосферы меняют законодательства о СМИ в лучшую или худшую сторону. Слава богу, в большинстве случаев в лучшую именно сторону. И именно таким образом благодаря влиянию Совета Европы, ОБСЕ, изменилось законодательство и Украины, и Молдавии, я уж не говорю про Прибалтику, кстати, с этого началось, и Грузии, и Армении, и Азербайджана, и Белоруссии, безусловно, все это влияние положительное. В том смысле, что Совет Европы твердо стоит на позиции свободы массовой информации, здесь бескомпромиссная, безусловно, позиция. И поэтому любое движение в сторону Запада, в сторону Совета Европы, в сторон Европейского союза, безусловно, должно сопровождаться стандартизацией правовых норм хотя бы, я уже не говорю о практике, но хотя бы правовых норм с теми нормами, которые существуют в Западной Европе.
Олег Панфилов: Новый закон Белоруссии “О СМИ” был принят парламентом страны в июне прошлого года, 17 июля был подписан президентом Лукашенко, а 8 февраля этого года вступил в силу. Прокомментировать новый закон согласился профессор Андрей Рихтер, директор Института проблем информационного права.
Андрей, во многом положения этого закона напоминают те поправки, которые обсуждались последние годы для того, чтобы обсудить российский закон о средствах массовой информации. Есть в этом какая-то тенденция или повторение тех ошибок, которые допускали депутаты Государственной думы?
Андрей Рихтер: Действительно, общего много. Я думаю, что речь даже идет не о тенденциях, хотя, конечно, тенденция просматривается, а о том, что белорусский закон, как и российский, выросли из общего закона – закона СССР “О печати и других средствах массовой информации”. И их структура, их основные положения, их философия даже, если хотите, во многом если не одна и та же, то родственная. В большой степени представления о том, каким должны быть средства массовой информации, заложенные в нашей стране в конце по сути 80 годов, устарели. Но именно эти положения, которые устарели, больше всего и нравятся власть предержащим и они с удовольствием их как раз не только сохраняют, но укрепляют, расширяют и так далее. В этом, конечно же, можно усмотреть тенденцию, в этом усмотреть общее между российским законом о СМИ и белорусским законом о СМИ. Но и те проблемы, которые ставят перед собой законодатели там и здесь, действительно общие. Они необязательно сводятся к тому, чтобы держать и не пущать, они пытаются быть, законодатели имею в виду, более современными, технологичными, людьми 21 века. Это, безусловно, приводит сразу же к необходимости решения вопроса о том, что делать со СМИ в интернете. И если российские законодатели так еще не осмелились найти какую-то общую модель, общий рецепт, если хотите, решения задач в отношении массовой информации в интернете, то белорусы нашли и, похоже, более-менее готовы контролировать СМИ в интернете.
Олег Панфилов: Но в законе самом не прописана четкая обязанность регистрировать, это право отдается Министерству информации.
Андрей Рихтер: Не совсем так. В законе оставлена лазейка, замечательная совершенно лазейка, которая, конечно, будет таким кулаком в кармане по отношению к интернет-СМИ. В законе говорится о том, что те СМИ, которые есть в обычном виде, то есть в печатном виде или радиопрограммы, имеют аналоги в интернете, те могут эти аналоги не регистрировать – это считается важнейшим завоеванием белорусской демократии. Хотя, конечно, полная чепуха, чего регистрировать аналоги, тем более, что полных аналогов быть не может. У любого печатного СМИ, у которого есть версия в интернете, уже хоть чем-то отличается, она не аналог. Но хорошо, предположим, можно расширительно толковать эту норму. Это регистрировать не надо. В отношении всего остального, то есть всех СМИ, которые просто сами выйдут в интернет, лазейка заключается в том, что вообще они должны признаваться СМИ, в этом отношении закон однозначен. То, как их регулировать в интернете, закон прямо не говорит, и здесь лазейка заключается в том, что вроде бы нормы закона не применимы к интернету, нормы опровержения, но о публикации выходных данных, некоторые другие нормы, они на интернет не распространяются. И в то же время в законе есть еще одна интересная фраза, где сказано о том, что порядок распространения СМИ в интернете определит правительство, совет министров республики Беларусь. Сейчас власти говорят: совет министров не определил, не определяет и не собирается определять, поэтому вы все свободны. Это сегодня говорит администрация президента Белоруссии. Что она скажет завтра, ведомо только самой администрации, поэтому такой дамоклов меч над интернет-СМИ висит. Пока вы более-менее в рамках приличий, мы ничего не делаем, как только вы переступаете те рамки, которые мы намекаем вам, вы должны соблюдать, дамоклов меч сорвется и мы примем постановление правительства в два дня.
Олег Панфилов: Андрей, по поводу неправовых норм, не пущать, не допускать, в новом законе Белоруссии говорится и о том, что установлены нормы 30% барьера, выше которого иностранные инвесторы не могут финансировать белорусские средства массовой информации. И второе – это сохраненная норма выдачи аккредитации иностранным журналистам на территории страны. И тут я должен все-таки напомнить, что единственная страна на постсоветском пространстве, где отсутствует институт аккредитации – это Грузия, а вот все остальные, включая новый закон Белоруссии, сохраняют эту норму контроля над иностранными журналистами, то есть иностранные журналисты всегда находятся под опасностью лишения этой аккредитации. С чем это связано?
Андрей Рихтер: Здесь много вообще проблем в новом законе. Во-первых, я бы сказал, что по сравнению с предыдущим законом, а предыдущий закон, я напомню, был принят в 1995 году, это закон республики Беларусь “О печати и других средствах массовой информации”, произошли значительные, на первый взгляд, поверхностные, но на самом деле изменения, которые могут стать весьма и весьма глубинными. Во-первых, отменено, фактически отменено право каждого гражданина Белоруссии беспрепятственно обращаться к телепередачам, распространяемым по спутникам. Это было записано в прежнем законе. Можно говорить, что это декларативная норма, хотя никто никому не мешал ставить антенны и принимать, что хочешь. Сейчас почему-то эта норма была изъята из закона без всяких объяснений. На мой взгляд, подобного рода мелочи, на них нужно обращать внимание. Во-вторых, в Белоруссии распространяется строгая система распространения печатных иностранных СМИ, а именно они могут распространяться после специальной регистрации и так далее, проверки содержания. Это, безусловно, распространяется на российские СМИ и будет распространяться на российские СМИ, которые на самом деле для власти Белоруссии могут представлять угрозу, больше, чем польские, немецкие и уж, конечно, американские и английские. Наконец, что касается аккредитации, сделана легкая поправка, которая не позволяет ни одному корреспонденту любого иностранного СМИ работать в Белоруссии без специальной аккредитации МИДа. Раньше такого стопроцентного охвата не было. То есть те, которые постоянно живут в Белоруссии иностранные корреспонденты, должны были регистрироваться в МИДе, а те, кто приезжает, предположим, в обозе президента соседнего государства просто на несколько дней, они формально с точки зрения нового закона тоже не имеют права работать в Белоруссии, они должны получать специальную аккредитацию министерства иностранных дел. Те белорусские журналисты, которые подрабатывают, либо работают на иностранные СМИ, на российские, на смоленские, на польские, на какие угодно, украинские, теперь они не могут работать просто так, собирать информацию для иностранного СМИ, они должны получать аккредитацию МИДа. Нарушает это, значит к ним будут применяться самые строгие санкции.
Олег Панфилов: Андрей, связано ли это с тем, что все-таки происходит некая трансформация белорусского общества, все более активно стала действовать оппозиция, она, по всей видимости, находит все больше и больше сторонников. Но с другой стороны, мы замечаем сближение Белоруссии с Евросоюзом. Тут я должен напомнить, что Беларусь не является сейчас полноправным членом Совета Европы, никаким членом не является, кроме ОБСЕ, и поэтому если к российским законопроектам можно предъявлять какие-то претензии, сравнивать их, выполняют ли они те условия при вступлении России в Совет Европы или в ОБСЕ, то белорусским законодателям такие претензии предъявить нельзя. Может ли сейчас политическая атмосфера каким-то образом повернуть действия этого закона в худшую или в лучшую сторону? В лучшую, наверное, все-таки в связи с сближением белорусских властей с Евросоюзом.
Андрей Рихтер: Здесь, безусловно, идет игра на самом высоком уровне. О сути этой игры можно догадаться лишь по каким-то полууловимым следам, которые оставляет игра на страницах печати, либо в средствах массовой информации. Но очевидно, что такая игра идет и очевидно, что Белоруссия хотела бы быть ближе к Евросоюзу и Совету Европы – это выгодно для Белоруссии, экономически прежде всего выгодно. Потому что экономический союз с Россией явно не заладился. И Белоруссия, конечно, хотела бы и продавать свою продукцию на Запад, и получать займы западные и так далее.
Олег Панфилов: Ну и наконец экономический кризис уже расставляет некие акценты, Россия становится не очень хорошим партнером.
Андрей Рихтер: Экономический кризис обостряет, безусловно, всю эту борьбу, потому что сейчас уже не до жиру, быть бы живы во многих отношениях. Поэтому, конечно, Белоруссия хочет играть с Западом, больше, чем она хотела 8-10 лет назад. В то же время Запад, безусловно, видит, что в Белоруссии не все в порядке с Кремлем в отношениях и, безусловно, хотел каким-то образом используя подобного рода раскол или намечающийся раскол, повлиять на ситуацию в Белоруссии и привязать ее потеснее к европейскому сообществу. Я бы хотел напомнить, что в соответствии с решением Парламентской ассамблеи Совета Европы Беларусь является последней диктатурой в Европе. Это не просто чья-то крылатая фраза, это постановление Парламентской ассамблеи Совета Европы. Стало быть, Совет Европы хотел бы, чтобы этой диктатуры в Европе не было. Игра идет очень странная и очень позиционная, я бы сказал. Это значит, что никто своих позиций старается не сдавать. Все просто делают знаки в отношении друг друга, говоря: мы вообще-то готовы и на это. Мы готовы и выпустить из тюрьмы оппозиционеров, мы готовы разрешить оппозиционные газеты продавать в киосках и продают. Но это минимальный знак. Ну что такое разрешили продавать оппозиционные газеты в киосках?
Олег Панфилов: Андрей, скажите, ваш институт проблем информационного права следит за развитием законодательств на постсоветском пространстве. Есть уже примеры, когда в зависимости от политической атмосферы власти той или иной страны постсоветского пространства меняют свое законодательство в лучшую или в худшую сторону?
Андрей Рихтер: Только от изменения политической атмосферы меняют законодательства о СМИ в лучшую или худшую сторону. Слава богу, в большинстве случаев в лучшую именно сторону. И именно таким образом благодаря влиянию Совета Европы, ОБСЕ, изменилось законодательство и Украины, и Молдавии, я уж не говорю про Прибалтику, кстати, с этого началось, и Грузии, и Армении, и Азербайджана, и Белоруссии, безусловно, все это влияние положительное. В том смысле, что Совет Европы твердо стоит на позиции свободы массовой информации, здесь бескомпромиссная, безусловно, позиция. И поэтому любое движение в сторону Запада, в сторону Совета Европы, в сторон Европейского союза, безусловно, должно сопровождаться стандартизацией правовых норм хотя бы, я уже не говорю о практике, но хотя бы правовых норм с теми нормами, которые существуют в Западной Европе.
