Президент Международного уголовного суда в Гааге Филипп Кирш в последний день перед уходом в отставку с этого поста дал интервью Радио Свобода. Он рассказал, от чего зависит эффективность работы Международного суда.
Канадский юрист Филипп Кирш (Philippe Kirsch) стоял у истоков создания Международного уголовного суда, который существует с 2002 года, и был его президентом 6 лет – максимально допустимый срок пребывания в этой должности. За неделю до ухода Кирша Суд впервые за свою историю выдал ордер на арест действующего главы государства – президента Судана Омара аль-Башира, обвиняемого в геноциде чернокожего населения Дарфура. За этим решением последовала очередная дискуссия о "полезности" Международного суда, во многом спровоцированная реакцией суданских властей на выдачу ордера: они приказали покинуть страну более десяти гуманитарным группам, лишив миллионы людей последней надежды на гуманитарную помощь.
- Как будет развиваться ситуация с делом аль-Башира?
- Ордер на арест был выдан, и суд запросил поддержки у целого ряда государств. Что будет дальше, я не могу знать.
- Существует ли некая схема действий, которые может предпринять суд, если государства не захотят сотрудничать?
- Если государства не будут сотрудничать с судом, в международном законодательстве предусмотрены положения, которые позволяют нам обратиться либо в Генеральную Ассамблею, либо к Совету Безопасности ООН. В случае с аль-Баширом может произойти последнее. Однако ордер на арест был выдан всего неделю назад, и сегодня еще рано рассуждать на тему, что будет, если ничего не получится. Мы должны сначала дождаться реакции со стороны различных стран.
- С какими проблемами сталкивается суд в своей работе? От чего в первую очередь зависит эффективность исполнения его решений?
- Международный суд занимается конфликтами, когда они еще в самом разгаре, в то время, когда преступления продолжают совершаться. Поэтому у суда возникает много трудностей практического характера – в частности, в области безопасности, что серьезно осложняет нам работу. Кроме того, наша сугубо юридическая деятельность неминуемо попадает в поле политических интересов конфликтующих сторон, что также создает проблемы в работе суда.
А эффективность исполнения решений суда напрямую зависит от политических решений конкретных государств. В любой правовой системе функционируют два основных компонента: юридический, то есть суд, и правоприменительный, каковым в рамках привычной системы в любом государстве является полиция. В случае национальной правовой системы оба компонента связаны между собой, и суд может полагаться на полицию в ходе применения ордера на арест, например. В случае же с Международным судом, эти компоненты разделены. Международный суд – это юридический компонент, а роль правоприменительного компонента должны играть государства. Какой бы успешной ни была деятельность суда в будущем, он всегда будет зависеть от государств в том, что касается практики применения его решений – в вопросах обеспечения безопасности жертвам преступлений, исполнения приговоров суда, и в особенности – исполнения ордеров на арест.
- На своей итоговой пресс-конференции вы сказали, что все больше стран признают эффективность работы Международного суда, в том числе его профилактическую роль. Не могли бы вы привести конкретные примеры?
- Я никогда не говорю абстрактно, что кто-то что-то не сделал потому-то и потому-то: я знаю, как сложно доказать, по какой причине не произошло то или иное событие. Так что я имею в виду конкретные примеры. Первый касается Уганды, где армия сопротивления начала переговоры с правительством после того, как Международный суд выписал ордера на арест. И мы увидели, как с началом этого долгожданного процесса мирного урегулирования количество совершаемых преступлений немедленно сократилось. Ситуация с тех пор поменялась, но в течение пары лет ордера на арест имели такой эффект – там, где одно время совершалось много преступлений, они практически прекратились. Второй пример – Конго. Сотрудники ООН докладывали нам в течение нескольких лет, что наблюдали, как одни лидеры боевых формирований отговаривали других от совершения военных преступлений, опасаясь Международного суда.
Сегодня, напомню, государств-участников у нас уже 108. Есть также целый ряд стран, которые скептически относились к идее создания суда изначально, но сегодня открыто соглашаются с тем, что суд, действительно, оперирует безупречно, не выходя за рамки юриспруденции, как и положено суду, и признают роль суда в разрешении определенных конфликтных ситуаций, его потенциал в разрешении новых. Я не уполномочен называть эти государства, но количество их стало расти, особенно за последние четыре года.
- Документ о создании Международного уголовного суда (Римский Статут) к настоящему времени ратифицировали, как вы сказали, 108 стран: почти все государства Европы, в том числе и Восточной, даже Сербия; почти все государства Латинской Америки, Япония, половина африканских государств. Тем не менее, большинство населения планеты проживает в странах, не ратифицировавших Римский статут, то есть на территориях, на которые юрисдикция Международного суда не распространяется. В числе этих стран – Россия, Китай, Израиль, США, Судан. Каковы полномочия суда в их отношении? Например, выдача ордера на арест президента Судана аль-Башира произошла по представлению Совета Безопасности ООН…
- Суд имеет ограниченные полномочия. В его юрисдикцию входят лишь те случаи, когда либо обвиняемое лицо является гражданином государства, ратифицировавшего Римский Статут, либо преступление было совершено на территории такого государства. Например, если одно государство напало на другое, ратифицировавшее Римский Статут, то юрисдикция Суда распространяется на этот конфликт, даже если нападавшее государство Статут не ратифицировало.
Сегодня всё ещё огромные пространства находятся за пределами наших полномочий. В средствах информации при этом продолжают задавать один и тот же вопрос: почему вы вмешиваетесь в такие-то конфликты и не вмешиваетесь в иные? Ответ прост: суд сам по себе вообще никуда не вмешивается по собственной инициативе. Мы рассматриваем дела либо по инициативе государств, ратифицировавших Статут, либо по решению Совета Безопасности ООН. В остальных случаях мы не имеем права заводить дела, так как преступления совершены на территориях за пределами нашей юрисдикции. Для репутации Суда очень важно придерживаться своего мандата и ни в коем случае не выходить за его рамки.
- Какова, на ваш взгляд, вероятность того, что Римский Статут ратифицирует Россия?
- Я приезжал в Россию несколько лет назад и заметил тогда, что в этой стране за работой Международного суда следили с большим вниманием. Также неплохо было бы напомнить, что в отличие от многих других государств, не ратифицировавших Римский Статут, Россия этот документ подписала. Не ратифицировала, но подписала, а это уже можно рассматривать как заявку о намерениях дальнейшего сотрудничества. Подписав Статут, Россия взяла на себя определенные правовые обязательства – в частности, обязательство не допускать действий, подрывающих положения этого договора. С тех пор я несколько раз общался с российскими официальными лицами, в том числе с парламентариями. Все эти контакты проходили в доброжелательной атмосфере. Какое решение касательно ратификации Статута Россия примет в итоге? Это ее суверенные воля и право. Я никогда не диктую государствам, что они должны ратифицировать Статут, я всего лишь информирую их.
- Кстати, США и Израиль, изначально подписавшие Статут, отказались от своих подписей в 2002 году. А на прошлой неделе в суданской прессе появились сообщения, что некоторые африканские страны, якобы, вскоре намерены аннулировать свое участие в договоре.
- На деле ни одно государство пока не аннулировало своей ратификации. Напротив, если считать количество ратифицировавших Статут государств по регионам, то больше всего государств-участников у нас как раз представляют африканский континент. Целых 30 африканских стран входят в юрисдикцию Международного суда, в ходе последних выборов судей в Международный суд число кандидатов из африканских стран превышало число кандидатов из Западной Европы. В этих условиях вряд ли приходится ожидать выхода каких-либо государств из-под юрисдикции суда. Теоретически это возможно, и, насколько мне не изменяет память, выход из-под юрисдикции Международного суда вступает в силу год спустя после подачи такого заявления. Однако, замечу, процедура выхода из-под юрисдикции суда невозможна в разгаре процесса по делу, охватывающему территорию этого государства.
