Ключевое слово этой недели – Гагарин. 9 марта исполнилось 75 лет со дня рождения первого космонавта. Писатель Александр Генис считает, что о Гагарине известно пока не очень много:
- Несмотря на то, что в свое время он был самым знаменитым человеком на планете, мы о нем слишком мало знаем. Слава стерла его личность, оставив нам слепящий ореол вокруг звезды. Попав в метафорическую по своей природе систему социалистической пропаганды, Гагарин перестал быть человеком. Он превратился в идейную абстракцию, в превосходную степень, в имя нарицательное, что и позволило Евтушенко размашисто написать про хоккеиста Боброва: "Гагарин шайбы на Руси".
В русском языке распространено явление, когда имя собственное превращается в нарицательное существительное, и тогда его смысловые связи с конкретным человеком ослабевают. На первое место выступают поименованные таким образом предмет или явление. К примеру, "макинтош" в первом значении – это плащ, и лишь во втором – фамилия изобретателя водонепроницаемой одежды. Однако с фамилией Юрия Гагарина такого как будто не произошло. Прав ли Александр Генис? Об этом рассуждает заместитель директора Института русского языка имени Виноградова Леонид Крысин.
- С одной стороны строчка из Евтушенко – это, быть может, единичный пример употребления слова "Гагарин" в качестве имени нарицательного. Однако, заметим, употребления примечательного, ведь тут есть такая характерная черта, как родительный падеж. Бобров – Гагарин шайбы. Звучит как "кавалер ордена такого-то". Если бы имелся в виду реальный человек – Юрий Гагарин – родительный падеж был бы невозможен. Кроме того, Генис прав: когда какое-то собственное имя воспринимается как знак, как совокупность каких-то свойств (доблести, храбрости, таланта и так далее), то при таком расширительном употреблении возможны и контексты такого рода – Гагарин шайбы.
- И все-таки, мне кажется, есть некоторое преувеличение в рассуждениях Александра Гениса, хотя и вполне понятное. Конечно, имя Гагарина не стало распространенном в переносном значении. Тем не менее. Генис тонко почувствовал, что здесь была такая потенция. Не реализованная, но потенция!
- Конечно, это особый случай. Он все-таки сильно отличается от стандартных переходов имени собственного в имя нарицательное. Допустим, топонимы Кашмир и Бостон дали жизнь названиям тканей. Это всем известные кашемир и бостон. А здесь немного другое. У слова "Гагарин" статус собственного имени превалирует. Но Александр Генис совершенно справедливо говорит, что это не просто фамилия первого космонавта, не просто фамилия человека, а это символ разнообразных свойств человеческих. А вообще-то в языке (кстати, не только в русском, но и во многих языках мира) действительно есть такое явление, как переход имен собственных в имена нарицательные.
У всех, я надеюсь, в оперативной памяти такое слово как "Иуда", то есть "предатель" в переносном смысле ("ты такой иуда!"). А в истоке это собственное имя человека. Любопытно, что встречаются примеры, когда имя собственное употребляется во множественном числе, и оно уже перестает быть обозначением одного человека. Когда Ломоносов писал, что "может собственных Невтонов российская земля рождать", то он имел в виду не Ньютона как индивидуальную личность, а как людей, подобных Ньютону или Невтону, как он произносил.
Еще есть такая тонкость: когда какие-то имена употребляются в отрицательных контекстах и при этом во множественном числе, то их нередко пишут с маленькой буквы. Если хотят сказать, что в современном неофашизме рождаются собственные гитлеры, это будет, конечно, написано с маленькой буквы, потому что контекст здесь резко отрицательный. Чтобы подчеркнуть дополнительными средствами эту отрицательность, и пишут имя с маленькой буквы.
- Или шариковы - по имени булгаковского героя.
- Да, шариковы – то же самое. А когда положительный контекст, то все-таки сохраняется прописная, большая буква.
- Закончить наш разговор можно примером, который, в отличие от отрицательных понятий, вроде "шариковы" и "иуды", тематически все же ближе к Гагарину. Не раз приходилось слышать, что дельтапланеристов называют "Икарами наших дней".
- Да, Икар – это ведь тоже исторически собственное имя, а в таком контексте, конечно, уже выветрилось это первоначальное значение.
- Несмотря на то, что в свое время он был самым знаменитым человеком на планете, мы о нем слишком мало знаем. Слава стерла его личность, оставив нам слепящий ореол вокруг звезды. Попав в метафорическую по своей природе систему социалистической пропаганды, Гагарин перестал быть человеком. Он превратился в идейную абстракцию, в превосходную степень, в имя нарицательное, что и позволило Евтушенко размашисто написать про хоккеиста Боброва: "Гагарин шайбы на Руси".
В русском языке распространено явление, когда имя собственное превращается в нарицательное существительное, и тогда его смысловые связи с конкретным человеком ослабевают. На первое место выступают поименованные таким образом предмет или явление. К примеру, "макинтош" в первом значении – это плащ, и лишь во втором – фамилия изобретателя водонепроницаемой одежды. Однако с фамилией Юрия Гагарина такого как будто не произошло. Прав ли Александр Генис? Об этом рассуждает заместитель директора Института русского языка имени Виноградова Леонид Крысин.
- С одной стороны строчка из Евтушенко – это, быть может, единичный пример употребления слова "Гагарин" в качестве имени нарицательного. Однако, заметим, употребления примечательного, ведь тут есть такая характерная черта, как родительный падеж. Бобров – Гагарин шайбы. Звучит как "кавалер ордена такого-то". Если бы имелся в виду реальный человек – Юрий Гагарин – родительный падеж был бы невозможен. Кроме того, Генис прав: когда какое-то собственное имя воспринимается как знак, как совокупность каких-то свойств (доблести, храбрости, таланта и так далее), то при таком расширительном употреблении возможны и контексты такого рода – Гагарин шайбы.
- И все-таки, мне кажется, есть некоторое преувеличение в рассуждениях Александра Гениса, хотя и вполне понятное. Конечно, имя Гагарина не стало распространенном в переносном значении. Тем не менее. Генис тонко почувствовал, что здесь была такая потенция. Не реализованная, но потенция!
- Конечно, это особый случай. Он все-таки сильно отличается от стандартных переходов имени собственного в имя нарицательное. Допустим, топонимы Кашмир и Бостон дали жизнь названиям тканей. Это всем известные кашемир и бостон. А здесь немного другое. У слова "Гагарин" статус собственного имени превалирует. Но Александр Генис совершенно справедливо говорит, что это не просто фамилия первого космонавта, не просто фамилия человека, а это символ разнообразных свойств человеческих. А вообще-то в языке (кстати, не только в русском, но и во многих языках мира) действительно есть такое явление, как переход имен собственных в имена нарицательные.
У всех, я надеюсь, в оперативной памяти такое слово как "Иуда", то есть "предатель" в переносном смысле ("ты такой иуда!"). А в истоке это собственное имя человека. Любопытно, что встречаются примеры, когда имя собственное употребляется во множественном числе, и оно уже перестает быть обозначением одного человека. Когда Ломоносов писал, что "может собственных Невтонов российская земля рождать", то он имел в виду не Ньютона как индивидуальную личность, а как людей, подобных Ньютону или Невтону, как он произносил.
Еще есть такая тонкость: когда какие-то имена употребляются в отрицательных контекстах и при этом во множественном числе, то их нередко пишут с маленькой буквы. Если хотят сказать, что в современном неофашизме рождаются собственные гитлеры, это будет, конечно, написано с маленькой буквы, потому что контекст здесь резко отрицательный. Чтобы подчеркнуть дополнительными средствами эту отрицательность, и пишут имя с маленькой буквы.
- Или шариковы - по имени булгаковского героя.
- Да, шариковы – то же самое. А когда положительный контекст, то все-таки сохраняется прописная, большая буква.
- Закончить наш разговор можно примером, который, в отличие от отрицательных понятий, вроде "шариковы" и "иуды", тематически все же ближе к Гагарину. Не раз приходилось слышать, что дельтапланеристов называют "Икарами наших дней".
- Да, Икар – это ведь тоже исторически собственное имя, а в таком контексте, конечно, уже выветрилось это первоначальное значение.
