Ирина Лагунина: В Соединенных Штатах бурно обсуждаются действия руководства страховой компании American International Group (AIG), которое выплатило себе щедрые премии из средств, полученных от правительства в рамках антикризисной программы. Эти действия расцениваются как злоупотребление общественным доверием, хотя и не нарушают никакие законы. На днях показания в Конгрессе давал президент компании Эдвард Лидди. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: American International Group – сокращенно AIG – одна из крупнейших страховых компаний мира. Основанная в 1919 году в Шанхае, она работает сегодня в 130 странах, в том числе в России. Финансовый кризис затронул AIG самым губительным образом. Но невинно пострадавшей компанию назвать никак нельзя. Она стала жертвой рискованных решений собственного руководства. Старшие менеджеры AIG увлеклись страхованием кредиторов от кредитных рисков. Поскольку заемщики оказались некредитоспособными, на финансовом рынке США начался кризис неплатежей, и компания понесла огромные убытки. В сентябре прошлого года курс акций AIG упал на 95 процентов.
Чтобы дать компании возможность рассчитаться по своим обязательствам, правительство США оказало ей экстренную помощь в размере 170 миллиардов долларов. 79 процентов AIG стали собственностью государства. В качестве антикризисного менеджера в компанию вернулся ее прежний президент Эдвард Лидди, который отказался от жалованья и бонусов и работает за символическую плату 1 доллар в год. Однако недавно выяснилось, что менеджмент компании щедро вознаградил себя за труды: ее руководство выписало себе премии в общей сложности на 165 миллионов, и не только выписало, но и успело получить.
Эта новость вызвала взрыв общественного возмущения. Не остался в стороне и президент Обама.
Барак Обама: Я не хочу смягчать гнев. Думаю, люди имеют основания гневаться. Я сам возмущен. Тем не менее, я хочу направить наш гнев в конструктивное русло. И самая важное, что мы можем сделать в данный момент, - это стабилизировать финансовую систему, добиться возобновления кредитования компаний и потребителей и изменить условия для частного бизнеса – он должен работать так, чтобы мы не оказались в ситуацию, когда, если дела идут плохо, налогоплательщик платит по счетам, а когда хорошо, они там в частном бизнесе получают премиальные даже не по шесть, а по 30 или 40 миллионов долларов. И еще: не забывайте, что многие из тех, кто сегодня изображает праведный гнев по поводу этих бонусов, год или два назад говорили, что мы ни в коем случае не должны вмешиваться в вопросы оплаты, что это лучшие, умнейшие, что они знают, что делают, что это, дескать, рынок. А теперь они вдруг возмутились.
Владимир Абаринов: Автором плана спасения AIG был нынешний министр финансов Тим Гайтнер, которого сегодня критикуют за то, что он позволил руководству компании бесконтрольно тратить деньги налогоплательщиков. Президент поддержал министра. Но публика придерживается иного мнения. Зал, в котором проходило слушание комитета нижней палаты по банкам, заполнили люди с плакатами, требующими отставки Тима Гайтнера и наказания менеджеров AIG. Председательствующий Пол Каньорски заявил, что не потерпит демонстраций в зале.
Пол Каньорски: Прошу полицию Капитолия восстановить порядок. И в частности, или транспаранты с лозунгами должны быть убраны, или протестующих следует удалить из зала. Я – очень терпеливый человек, но не испытывайте мое терпение. Дамы в розовом, вот вы! Исполняйте указание или покиньте помещение. Опустить транспаранты!
Владимир Абаринов: Дамы оделись в розовое не потому, что им нравится этот цвет. На розовой бумаге в Америке традиционно печатались извещения об увольнении.
Конгрессмен Каньорски заявил, что в нынешней экономической ситуации премии в миллион долларов и больше – это оскорбление общественного мнения и налогоплательщиков, которые теперь являются фактически акционерами компании.
Пол Каньорски: Миллион долларов - значительная денежная сумма для рядовой американской семьи, зарабатывающей всего 60 тысяч долларов в год. Тот, кто только что потерял работу, может разве что выиграть миллион в лотерею. Наша экономика сталкивается с проблемами, с какими она не сталкивалась со времен Великой депрессии. Многие принесли личные жертвы, чтобы пережить эти трудные времена. AIG и ее служащие должны сделать то же самое.
Владимир Абаринов: Конгрессмен-республиканец Скотт Гарретт склонен подозревать высоких должностных лиц в том, что они скрывали от общества информацию о бонусах.
Скотт Гарретт: На этой неделе много возмущения бонусами служащих AIG, и возмущения справедливого, раздавалось со всех сторон. Но где было это возмущение полгода назад, когда наспех разрабатывался план спасения AIG, и американский налогоплательщик стал владельцем 80 процентов компании? Почему Федеральный резерв, который, как я понимаю, знал об этих премиях как минимум два месяца назад, не поднял эту проблему перед нами раньше? Поднималась ли она перед министром Гайтнером, которого называют автором антикризисного плана для AIG? Почему министр Гайтнер не поднял эту проблему перед президентом на прошлой неделе, когда, как нам известно, он был подробно проинформирован о бонусах руководства AIG?
Владимир Абаринов: Эдвард Лидди был приведен к присяге, после чего заверил законодателей, что AIG сознает свою ответственность за случившееся и неустанно работает над тем, чтобы исправить ситуацию.
Эдвард Лидди: Я говорю сегодня с вами от имени 116 тысяч служащих AIG во всем мире, которых объединяет один простой принцип: когда ты должен кому-то деньги, ты отдаешь долг. Я уверен, что все мы исповедуем это правило. Я считаю, что и у вас, и у меня сегодня общая цель – навести порядок в AIG и в то же время помощь американской экономике снова встать на ноги. Позвольте мне говорить непосредственно о ситуации, которая за последние несколько дней стала причиной возмущения всей страны. Никто не знает лучше, чем я, что AIG была получателем щедрой правительственной помощи. Мы остро сознаем не только то, что мы должны хорошо распорядиться государственными средствами, которые мы получили, но и что терпение налогоплательщиков Америки не беспредельно.
Мы слышали, что американский народ высказался громко и ясно. Выплата больших премий людям в том самом подразделении, которое привело компанию к столь многим финансовым проблемам, раздражает американского налогоплательщика, и у него есть для этого серьезные основания. По этой причине сегодня утром я попросил сотрудников того самого управления, получивших более 100 тысяч долларов, вернуть, по крайней мере, половину этих денег. Некоторые уже пошли дальше и предложили вернуть свои премии полностью.
Владимир Абаринов: Этот похвальное решение произвело положительный эффект на законодателей. Но когда председатель банковского комитета Барни Фрэнк попытался выяснить, кто не вернул деньги, Эдвард Лидди сообщил ему, что боится огласки, так как этим людям угрожают физической расправой. Но Барни Фрэнк посоветовал ему не преувеличивать опасность.
Барни Фрэнк: Вы сказали, что некоторые возвращают премии. Я прошу вас прислать нам имена тех, кто получил премии, кто не вернул их. Вы можете это сделать?
Эдвард Лидди: Сэр, я это сделаю, если буду абсолютно уверен, что они останутся конфиденциальными.
Барни Фрэнк: Я не дам вам такую гарантию, сэр. Если таково ваше условие, я намерен просить этот комитет истребовать список повесткой.
Эдвард Лидди: Конгрессмен, позвольте мне объясниться. Я очень желал бы удовлетворить ваш запрос. Хочу надеяться, что повестка не потребуется. Если мы ее все же получим, то, разумеется, подчинимся закону. Просто я всерьез озабочен безопасностью наших сотрудников. Позвольте мне зачитать вам пару посланий: "Всех начальников и их семьи надо удавить рояльной струной". Другое послание: "Очень надеюсь, что, если правительство не сделает этого как следует, мы, народ, возьмем это в свои руки, и правосудие свершится". Или еще одно: "Я разыскиваю имена всего руководства, их детей, их адреса..." И так далее. Ваш запрос правомерен. Но я хочу защитить благополучие наших служащих.
Барни Фрэнк: Понимаю. Многие из нас получают такие угрозы. Ясно, что за ними стоят люди, заслуживающие презрения. И я сказал бы своим коллегам, что риторика может стать чересчур жаркой, так что мы должны проявлять большую осторожность. Именно поэтому я хотел выразиться с полной определенностью, господин Лидди. Я не согласен с образом ваших действий, но я понимаю, что вы получили это положение в наследство. Я не согласен с людьми, которые составляли контракты, но я не вижу в их действиях состава преступления. Я буду до некоторой степени руководствоваться мнением должностных лиц, ответственных за безопасность, но речь идет о деле, составляющем предмет значительного общественного интереса. И я предполагаю, что эти угрозы, вероятно, не нацелены против конкретных людей, работающих у вас. Поэтому я оставляю свой запрос в силе.
Владимир Абаринов: Тем временем президент Обама встретился в Калифорнии с избирателями. В ходе этой встречи он постарался изменить скептический настрой американцев, которые начинают сомневаться в эффективности актикризисного плана правительства. Зашла речь и о компании AIG.
Барак Обама: Проблема вот в чем. Возьмем для примера один маленький банк. Как называется ваш местный банк? "Фаллертон"? Хорошо. Если банк "Фаллертон", не дай бог, рухнет, у нас на этот случай имеется Федеральная корпорация страхования депозитов, которая приняла бы решение проблемы на себя. Она гарантировала бы сохранность депозитов, так что вам не пришлось волноваться по поводу своих вкладов – им ничто не угрожает. Она будет в состоянии справиться с временными трудностями, а затем быстро перепродать банк, и это не угрожает системе в целом. Когда речь идет о крупных банках, таких как "Ситикорп" или "Бэнк оф Америка", которые контролируют 70 процентов банковской системы, и все они начинают гибнуть одновременно, вы не можете позволить себе безучастно наблюдать за этим.
Мы правильно сделали, что вмешались. Вот в чем проблема. Это почти то же самое, как если бы перед вами стоял человек, опоясанный взрывчаткой и с пальцем на кнопке взрывателя. Вы не хотите, чтобы он взорвался, поэтому вы вступаете с ним в разговор, чтобы он снял палец с кнопки.
Владимир Абаринов: Сравнение проблемной компании с террористом-самоубийцей – это, пожалуй, новое слово в американской риторике. Но политические оппоненты Барака Обамы усматривают в последней фразе и намек на новый подход к войне с террором.
