Программу ведет Евгения Назарец. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Марина Тимашева.
Евгения Назарец: В издательстве "Возвращение" вышла книга о восстании заключенных в гитлеровском лагере смерти Собибор.
Марина Тимашева: Авторы-составители книги - Семен Виленский, Григорий Горбовицкий и Леонид Терушкин. История, нам поведанная, кажется совершенно невероятной. Передаю слово историку Илье Смирнову.
Илья Смирнов: Собибор - концлагерь, организованный на востоке Польши в рамках программы "окончательного решения еврейского вопроса". Его производственной специализацией было уничтожение людей и утилизация того, что от них осталось - волосы, золотые коронки. Общее количество жертв - около 250 тысяч человек, включая детей. В книге упоминаются, например, три спортсменки, победительницы Олимпиады 1928 года: Анна Дрезден была убита в Собиборе вместе с шестилетней дочерью, Хелена Клоот с десятилетней дочерью, Юдике Теманс с 15-летней дочерью и трехлетним сыном. Большинство погибали сразу же: по показаниям гауптшурмфюрера Ф.Штангля, на ликвидацию транспорта из 30 товарных вагонов с тремя тысячами человек нужно было три часа. Рабочие команды из заключенных рассматривались как сугубо вспомогательные, назначение туда давало, как правило, непродолжительную отсрочку, потому что рабочих не берегли и убивали по любому поводу, просто для развлечения. Когда один из узников, голландский моряк, попытался организовать побег, были расстреляны все его соотечественники, 72 человека, кроме художника Макса Ван Дама, который еще не закончил рисовать портреты охранников. Когда дорисовал, его тоже убили.
Кроме обычного для таких мест ограждения - четыре ряда колючей проволоки (три метра высотой), ров с водой, вышки с пулеметами, - лагерь окружало еще и минное поле.
Марина Тимашева: Казалось бы, весь распорядок такого предельно рационального предприятия по уничтожению людей исключал всякую возможность сопротивления. Тем не менее, восстание в Собиборе оказалось успешным. Кто это сделал, что за супермены?
Илья Смирнов: Летом 1943 года в лагере появилась подпольная организация во главе с Леоном Фельдгендлером из Жулкевки. Требовался человек с военным опытом. И вот привезли советских пленных. Среди них был лейтенант Александр Печерский, сразу обративший на себя внимание: он не испугался главного садиста обершарфюрера Френцеля. И всего за три недели лейтенант подготовил и реализовал план восстания на "фабрике смерти". В результате было перебито почти все лагерное начальство, и 320 живых мертвецов вырвались на свободу.
Марина Тимашева: "Военный опыт" - сильно сказано. Печерский, как я понимаю, просчитал план действий буквально по секундам, таким образом, чтобы подручными средствами устранять палачей одного за другим, и чтобы остальные даже не догадывались, что происходит. Но он был не кадровый разведчик, не диверсант. Пишет о себе: "Я руководил кружком драматического искусства…" - в Доме культуры. Откуда его в начале войны и призвали в армию. Скажите, был ли его подвиг оценен по достоинству?
Марина Тимашева: С чем столкнулся на родине Александр Аронович Печерский?
Илья Смирнов: Нет, публицистический штамп "из немецкого лагеря в советский" в данном случае не работает. Формально всё сложилось благополучно: он достойно сражался в белорусском партизанском отряде, в штурмовом батальоне (такая политкорректная разновидность штрафного), демобилизовался капитаном, работал администратором в театре, и даже собиборский его подвиг был, вроде как, официально признан центральной прессой. Но никакой награды, соразмерной подвигу, он от своего государства так и не получил.
И сейчас я держу в руках брошюру "К 100-летию Александра Печерского" - самиздатовская полиграфия, такая же скромная, как и вся его жизнь.
Марина Тимашева: А как сложилась судьба других участников восстания? Удалось ли им добраться до своих?
Илья Смирнов: Здесь следует уточнить понятие "свои". Лагерь - в Польше, до белорусских партизан, не говоря уже о Красной Армии, нужно было еще идти и идти лесами через оккупированную территорию. А польское антифашистское подполье делилось на два враждующих крыла: левое - Гвардия Людова, правое - Армия Крайова (боевая организация эмигрантского правительства в Лондоне). Встреча с польскими националистами стоила жизни многим беглецам. Трагично сложилась судьба второго организатора восстания, Леона Фельдгендлера. Он попал к "правильным" партизанам, "вместе с советскими войсками вошел в освобожденный Люблин", но до конца войны не дожил: его убили члены Армии Крайовой.
Марина Тимашева: Новая книга издательства "Возвращения" очень полезна. И как дань признательности героям войны, и как помощь тем, кто пытается разобраться в событиях 40-х годов, понять реальную расстановку сил и извлечь уроки на будущее.
Евгения Назарец: В издательстве "Возвращение" вышла книга о восстании заключенных в гитлеровском лагере смерти Собибор.
Марина Тимашева: Авторы-составители книги - Семен Виленский, Григорий Горбовицкий и Леонид Терушкин. История, нам поведанная, кажется совершенно невероятной. Передаю слово историку Илье Смирнову.
Илья Смирнов: Собибор - концлагерь, организованный на востоке Польши в рамках программы "окончательного решения еврейского вопроса". Его производственной специализацией было уничтожение людей и утилизация того, что от них осталось - волосы, золотые коронки. Общее количество жертв - около 250 тысяч человек, включая детей. В книге упоминаются, например, три спортсменки, победительницы Олимпиады 1928 года: Анна Дрезден была убита в Собиборе вместе с шестилетней дочерью, Хелена Клоот с десятилетней дочерью, Юдике Теманс с 15-летней дочерью и трехлетним сыном. Большинство погибали сразу же: по показаниям гауптшурмфюрера Ф.Штангля, на ликвидацию транспорта из 30 товарных вагонов с тремя тысячами человек нужно было три часа. Рабочие команды из заключенных рассматривались как сугубо вспомогательные, назначение туда давало, как правило, непродолжительную отсрочку, потому что рабочих не берегли и убивали по любому поводу, просто для развлечения. Когда один из узников, голландский моряк, попытался организовать побег, были расстреляны все его соотечественники, 72 человека, кроме художника Макса Ван Дама, который еще не закончил рисовать портреты охранников. Когда дорисовал, его тоже убили.
Кроме обычного для таких мест ограждения - четыре ряда колючей проволоки (три метра высотой), ров с водой, вышки с пулеметами, - лагерь окружало еще и минное поле.
Марина Тимашева: Казалось бы, весь распорядок такого предельно рационального предприятия по уничтожению людей исключал всякую возможность сопротивления. Тем не менее, восстание в Собиборе оказалось успешным. Кто это сделал, что за супермены?
Илья Смирнов: Летом 1943 года в лагере появилась подпольная организация во главе с Леоном Фельдгендлером из Жулкевки. Требовался человек с военным опытом. И вот привезли советских пленных. Среди них был лейтенант Александр Печерский, сразу обративший на себя внимание: он не испугался главного садиста обершарфюрера Френцеля. И всего за три недели лейтенант подготовил и реализовал план восстания на "фабрике смерти". В результате было перебито почти все лагерное начальство, и 320 живых мертвецов вырвались на свободу.
Марина Тимашева: "Военный опыт" - сильно сказано. Печерский, как я понимаю, просчитал план действий буквально по секундам, таким образом, чтобы подручными средствами устранять палачей одного за другим, и чтобы остальные даже не догадывались, что происходит. Но он был не кадровый разведчик, не диверсант. Пишет о себе: "Я руководил кружком драматического искусства…" - в Доме культуры. Откуда его в начале войны и призвали в армию. Скажите, был ли его подвиг оценен по достоинству?
Марина Тимашева: С чем столкнулся на родине Александр Аронович Печерский?
Илья Смирнов: Нет, публицистический штамп "из немецкого лагеря в советский" в данном случае не работает. Формально всё сложилось благополучно: он достойно сражался в белорусском партизанском отряде, в штурмовом батальоне (такая политкорректная разновидность штрафного), демобилизовался капитаном, работал администратором в театре, и даже собиборский его подвиг был, вроде как, официально признан центральной прессой. Но никакой награды, соразмерной подвигу, он от своего государства так и не получил.
И сейчас я держу в руках брошюру "К 100-летию Александра Печерского" - самиздатовская полиграфия, такая же скромная, как и вся его жизнь.
Марина Тимашева: А как сложилась судьба других участников восстания? Удалось ли им добраться до своих?
Илья Смирнов: Здесь следует уточнить понятие "свои". Лагерь - в Польше, до белорусских партизан, не говоря уже о Красной Армии, нужно было еще идти и идти лесами через оккупированную территорию. А польское антифашистское подполье делилось на два враждующих крыла: левое - Гвардия Людова, правое - Армия Крайова (боевая организация эмигрантского правительства в Лондоне). Встреча с польскими националистами стоила жизни многим беглецам. Трагично сложилась судьба второго организатора восстания, Леона Фельдгендлера. Он попал к "правильным" партизанам, "вместе с советскими войсками вошел в освобожденный Люблин", но до конца войны не дожил: его убили члены Армии Крайовой.
Марина Тимашева: Новая книга издательства "Возвращения" очень полезна. И как дань признательности героям войны, и как помощь тем, кто пытается разобраться в событиях 40-х годов, понять реальную расстановку сил и извлечь уроки на будущее.
