Ирина Лагунина: Еще в XIX-м веке, когда родилась наука антропология, перед учеными встал вопрос: как по останкам скелета воссоздать облик умершего человека? Для этого анатомы должны были решить проблему восстановления исчезнувших мягких тканей. Это удалось сделать уже во второй половине ХХ-го столетия. Тогда антропологи обследовали представителей разных рас и национальностей, нашли определенные закономерности в строении людей и научились сочетать свои знания с навыками лепки. Об этом - рассказ заведующей лабораторией антропологической реконструкции института этнологии и антропологии РАН Татьяны Балуевой и старшего научного сотрудника этой же лаборатории Елизаветы Веселовской.
С ними беседует Александр Марков.
Александр Марков: Почему возникла идея создать лабораторию по реконструкции внешнего вида людей?
Татьяна Балуева: Наша лаборатория была организована в 1950 году Михаилом Михайловичем Герасимовым. Хотя идея восстановления лица по черепу возникла у Герасимова в конце 1920-х - начале 1930 годов. Нельзя сказать, что он был первооткрывателем самой идеи. Эта идея возникла у анатомов конца 19 века, когда анатомия стала серьезной наукой, особенно нормальная анатомия.
Александр Марков: А что такое нормальная анатомия?
Татьяна Балуева: Нормальная анатомия - это анатомия, связанная не с патологией каких-то органов, анатомия здорового человека, где четко и понятно были места прикрепления мышц, каковы составы костей, какие сами по себе составы органов, тканей и вообще различные соединения - это и мышечные соединения, и костные соединения. И процессы зарастания различных швов на различных участках черепа и костей. Это позволило уже анатомам в то время предполагать, что возможно, если они такие большие объемы знаний имеют, они могут восстановить лицо умершего человека. Они, правда, предполагали именно умершего человека.
Александр Марков: То есть вроде как Кювье, который мог восстановить, по слухам, по одному зубу облик животного. Когда анатомы поняли, что все в организме взаимосвязано.
Татьяна Балуева: Да, совершенно верно. И Кювье это был энциклопедист, к сожалению, больше фантазии. Но здесь это было четко и определенно взаимосвязано с анатомией. И все доказуемо. Но все их попытки восстановить облик человека кончались крахом, потому что они отдавали сам процесс восстановления скульпторам. И как бы они ни говорили, что эта мышца прикрепляться в этом месте, что форма должна быть только такая, а не иная, скульптор делал иначе, потому что он человек романтического настроения, искусства. Он говорит: я вижу облик такой, он красивее выглядит так. А мне нужно ему придать одухотворенность или умное выражение лица или ласковое и так далее, и это сказывалось на подлинности реконструкции той, которую он пытался сделать. Анатомы спорили с ними, доказывали, но, к сожалению, точного воспроизведения так и не получалось.
Александр Марков: То есть должен быть в одном лице и анатом, и скульптор.
Татьяна Балуева: Да. Поэтому они отказались от этого. Но Михаил Михайлович Герасимов соединил в себе облик и ученого, и человека, который умеет лепить. Нельзя говорить о нем как о нем как о скульпторе, он человек, умеющий лепить. Потому что как только мы говорим, что это скульптор - это уже художник, а мы должны говорить о нем как об ученом. И вот начал разрабатывать методику. Первые его шаги были связаны с изучением опять же анатомии человека, и он при помощи иглы специальной, он определял толщину мягких тканей в определенных участках головы.
Александр Марков: Это на мертвых людях, очевидно.
Татьяна Балуева: Именно на мертвых.
Александр Марков: Втыкал иголку и мерил толщину.
Татьяна Балуева: Но мы знаем, что, конечно, когда человек умирает, у него происходит искажение толщины мягких тканей, то есть внутриклеточное давление меняется. И соответственно уже изменения серьезные идут в толщине мягких тканей, большая ошибка.
Александр Марков: В живых людей в лицо иголку не особо повтыкаешь.
Татьяна Балуева: И вот он искал способы, возможности определить толщину мягких тканей на живом человеке. И он пришел к такому выводу, что это возможно сделать на рентгенограммах.
Александр Марков: А это в какое время происходило?
Татьяна Балуева: В начале 1930 и где-то 1940 годах он это делал только на трупах, а вот рентгенограммы он стал изучать уже в конце 1950 годов. И он, конечно, пришел к выводу, что ошибка очень большая, поэтому стоит обратить внимание на рентгенограммы живых людей. Сами рентгенограммы тоже очень сложны. Во-первых, надо для статистической достоверности, то есть для того, чтобы иметь точную базу данных толщины мягких тканей различных людей, надо измерить очень большое количество людей, где-то около тысячи, то есть не меньше ста мужчин, ста женщин определенного возраста, этнической принадлежности. Во всяком случае, это, к сожалению, ограничило материал. Потому что рентгенограммы на большом количестве людей, нужно было рентгенограммы делать на нормальных людях, не имеющих никаких патологий.
Александр Марков: Технически трудно загнать столько людей.
Татьяна Балуева: Это вредно, главное, что запрещено.
Елизавета Веселовская: Не говоря уже о том, что точечный источник излучения дает некоторое искажение толщины мягких тканей. Эти цифры тоже будут не совсем точные.
Татьяна Балуева: Я как раз хочу передать Елизавете Валентиновне палочку. Сделали вывод, что наиболее точное измерение можно сделать при помощи ультразвуковой эхолокации. И Елизавета Валентиновна как раз этим и занималась, она была в сущности первым человеком, который этим занимался.
Александр Марков: Скажите, ультразвуковая эхолокация была разработана довольно поздно, после войны, наверное.
Елизавета Веселовская: В 1980-е годы.
Татьяна Балуева: Он уже, к сожалению, к тому времени умер, он умер в 1979 году, но идея эта витала, что нужно искать новые способы измерения. Пока были до 1970-х рентгенограммы, а потом уже в 1980-х.
Александр Марков: То есть какое-то количество данным с помощью рентгенов удалось собрать.
Татьяна Балуева: Да, конечно. Во-первых, очень важные были замечены зависимости между мягкими тканями и формой черепа. Это давало, особенно на профильных рентгенограммах. Это дало возможность более точно установить восстановление хрящевой части носа. Мы же знаем, что когда человек умирает, и он долго лежит, мы получаем чистый череп, все хрящи, все мягкие ткани исчезают.
Александр Марков: А как же форму носа восстановить?
Татьяна Балуева: Форма носа, как раз первые предположения были сделаны Михаилом Михайловичем, а потом дальнейшая разработка и уточнения были сделаны Галиной Вячеславовной Лебединской. Михаил Михайлович именно заметил, что форма носовой вырезки на черепе соответствует форме на хрящевой части носа. Главное, надо было найти ось симметрии, позволяющую восстановить точную форму носа. Ось симметрии позволяет показать выступание носа, выступание кончика носа.
Александр Марков: То есть, как вы сказали: форма носовой выемки на черепе? Остается некая выемка, яма такая.
Елизавета Веселовская: Сбоку это выглядит как вырезка, и форма хрящевой части носа повторяет эту вырезку. Именно это основывается на биомеханических свойствах. Потому что любой человек развивается в условиях гравитации и этот хрящ не может быть размером больше того, который может быть удержан этой вырезкой, крепится он к вырезке к черепу.
Александр Марков: И получается, что они симметричны, выемка и реальный нос.
Татьяна Балуева: Форма выемки является точной копией формы хрящевой части носа.
Елизавета Веселовская: Хрящ держится там, он прикрепляется костью к этой выемке и развивается именно на такое расстояние, которой эта выемка выдержит в условиях гравитации.
Александр Марков: И даже можно определить детали формы, был ли человек курносый.
Елизавета Веселовская: Совершенно верно.
Татьяна Балуева: В некоторой степени это видно даже по вырезке, носовой вырезке черепа.
Александр Марков: То есть задача главная, которая стояла – это собрать большую базу данных связей между черепом и мягкими тканями.
Татьяна Балуева: А толщина мягких тканей - второй аспект. Первый - найти корреляции.
Елизавета Веселовская: А второе – узнать толщину мягких тканей в различных точках лица.
Александр Марков: Скажите, Елизавета Валентиновна, а что, разве у всех людей одни и те же соотношения? Скажем, у разных рас, разных народов соотношения между формой черепа и мягкими тканями одинаковые?
Елизавета Веселовская: Мы исследовали огромные количество представителей населения бывшего Советского Союза, несколько тысяч мы измерили с помощью ультразвука и по специальной программе, разработанной нашей лабораторией, именно для изучения соотношения размеров черепа и покрывающих его мягких тканей. Мы исследования проводили в Литве, в Бурятии, в Таджикистане, среди корейцев, русских, конечно, представителей всевозможных групп, которые мы могли достать в Советском Союзе. Изучали мы два аспекта. Первое: мы получали стандарты толщины мягких покровов в 20 точках лица у представителей 9 этнических групп. И второе: мы рассматривали соответствие отдельных элементов и черт лица, черт внешности в соответствии их подлежащим структурам черепа. И получили очень интересные выводы. Все эти соотношения одинаковые в разных группах. То есть по абсолютным размерам отличаются, например, ширина носа, у европеоидов намного уже, чем ширина носа у монголоидов. Но она точно так же соответствует расстоянию между возмышением клыков на черепе и у представителей европеоидной и монголоидной расы. Это некие границы, маркер на черепе, который нам задает ширину носа.
Александр Марков: Это где корни клыков верхней челюсти выступают немножко?
Елизавета Веселовская: Именно. Можно прощупать на живом человеке.
Александр Марков: И от расстояния между ними зависит ширина носа.
Елизавета Веселовская: Это скоррелированные два признака.
Татьяна Балуева: То есть было доказано благодаря статистическим данным, что толщина мягких тканей не зависит от принадлежности к определенным расам. В большей степени это зависит - мужчина или женщина, а полностью зависит от подлежащей структуры черепа.
Елизавета Веселовская: Скажем, самая тонкая толщина тканей на лбу, а самая толстая на скулах, причем у женщин на скулах, у мужчин в околоротовой ткани. И получается так, что эти соотношения они постоянны и у разных возрастов, не берем, конечно, детишек, и у представителей разных этнических групп. Соотношения одинаковые, хотя абсолютно могут довольно значительно отличаться. Вот человек полный или худой, мы все равно узнаем.
Александр Марков: А как вы отличите полного от худого?
Елизавета Веселовская: Мы, скажем, по черепу сказать не можем, поэтому при реконструкции мы не учитываем полноту, а делаем всех людей как бы в среднем состоянии человека. Но когда вы встречаете своего школьного приятеля через 10-20 лет, и он страшно растолстел, вы его все равно узнаете, потому что в целом черты сохраняются, индивидуальность лица сохраняется на всю жизнь. Он потолстел, но он одинаково потолстел и в области лба, и в области скул. То есть это соотношение остается. Абсолютные размеры увеличиваются, но в той же самой пропорции.
С ними беседует Александр Марков.
Александр Марков: Почему возникла идея создать лабораторию по реконструкции внешнего вида людей?
Татьяна Балуева: Наша лаборатория была организована в 1950 году Михаилом Михайловичем Герасимовым. Хотя идея восстановления лица по черепу возникла у Герасимова в конце 1920-х - начале 1930 годов. Нельзя сказать, что он был первооткрывателем самой идеи. Эта идея возникла у анатомов конца 19 века, когда анатомия стала серьезной наукой, особенно нормальная анатомия.
Александр Марков: А что такое нормальная анатомия?
Татьяна Балуева: Нормальная анатомия - это анатомия, связанная не с патологией каких-то органов, анатомия здорового человека, где четко и понятно были места прикрепления мышц, каковы составы костей, какие сами по себе составы органов, тканей и вообще различные соединения - это и мышечные соединения, и костные соединения. И процессы зарастания различных швов на различных участках черепа и костей. Это позволило уже анатомам в то время предполагать, что возможно, если они такие большие объемы знаний имеют, они могут восстановить лицо умершего человека. Они, правда, предполагали именно умершего человека.
Александр Марков: То есть вроде как Кювье, который мог восстановить, по слухам, по одному зубу облик животного. Когда анатомы поняли, что все в организме взаимосвязано.
Татьяна Балуева: Да, совершенно верно. И Кювье это был энциклопедист, к сожалению, больше фантазии. Но здесь это было четко и определенно взаимосвязано с анатомией. И все доказуемо. Но все их попытки восстановить облик человека кончались крахом, потому что они отдавали сам процесс восстановления скульпторам. И как бы они ни говорили, что эта мышца прикрепляться в этом месте, что форма должна быть только такая, а не иная, скульптор делал иначе, потому что он человек романтического настроения, искусства. Он говорит: я вижу облик такой, он красивее выглядит так. А мне нужно ему придать одухотворенность или умное выражение лица или ласковое и так далее, и это сказывалось на подлинности реконструкции той, которую он пытался сделать. Анатомы спорили с ними, доказывали, но, к сожалению, точного воспроизведения так и не получалось.
Александр Марков: То есть должен быть в одном лице и анатом, и скульптор.
Татьяна Балуева: Да. Поэтому они отказались от этого. Но Михаил Михайлович Герасимов соединил в себе облик и ученого, и человека, который умеет лепить. Нельзя говорить о нем как о нем как о скульпторе, он человек, умеющий лепить. Потому что как только мы говорим, что это скульптор - это уже художник, а мы должны говорить о нем как об ученом. И вот начал разрабатывать методику. Первые его шаги были связаны с изучением опять же анатомии человека, и он при помощи иглы специальной, он определял толщину мягких тканей в определенных участках головы.
Александр Марков: Это на мертвых людях, очевидно.
Татьяна Балуева: Именно на мертвых.
Александр Марков: Втыкал иголку и мерил толщину.
Татьяна Балуева: Но мы знаем, что, конечно, когда человек умирает, у него происходит искажение толщины мягких тканей, то есть внутриклеточное давление меняется. И соответственно уже изменения серьезные идут в толщине мягких тканей, большая ошибка.
Александр Марков: В живых людей в лицо иголку не особо повтыкаешь.
Татьяна Балуева: И вот он искал способы, возможности определить толщину мягких тканей на живом человеке. И он пришел к такому выводу, что это возможно сделать на рентгенограммах.
Александр Марков: А это в какое время происходило?
Татьяна Балуева: В начале 1930 и где-то 1940 годах он это делал только на трупах, а вот рентгенограммы он стал изучать уже в конце 1950 годов. И он, конечно, пришел к выводу, что ошибка очень большая, поэтому стоит обратить внимание на рентгенограммы живых людей. Сами рентгенограммы тоже очень сложны. Во-первых, надо для статистической достоверности, то есть для того, чтобы иметь точную базу данных толщины мягких тканей различных людей, надо измерить очень большое количество людей, где-то около тысячи, то есть не меньше ста мужчин, ста женщин определенного возраста, этнической принадлежности. Во всяком случае, это, к сожалению, ограничило материал. Потому что рентгенограммы на большом количестве людей, нужно было рентгенограммы делать на нормальных людях, не имеющих никаких патологий.
Александр Марков: Технически трудно загнать столько людей.
Татьяна Балуева: Это вредно, главное, что запрещено.
Елизавета Веселовская: Не говоря уже о том, что точечный источник излучения дает некоторое искажение толщины мягких тканей. Эти цифры тоже будут не совсем точные.
Татьяна Балуева: Я как раз хочу передать Елизавете Валентиновне палочку. Сделали вывод, что наиболее точное измерение можно сделать при помощи ультразвуковой эхолокации. И Елизавета Валентиновна как раз этим и занималась, она была в сущности первым человеком, который этим занимался.
Александр Марков: Скажите, ультразвуковая эхолокация была разработана довольно поздно, после войны, наверное.
Елизавета Веселовская: В 1980-е годы.
Татьяна Балуева: Он уже, к сожалению, к тому времени умер, он умер в 1979 году, но идея эта витала, что нужно искать новые способы измерения. Пока были до 1970-х рентгенограммы, а потом уже в 1980-х.
Александр Марков: То есть какое-то количество данным с помощью рентгенов удалось собрать.
Татьяна Балуева: Да, конечно. Во-первых, очень важные были замечены зависимости между мягкими тканями и формой черепа. Это давало, особенно на профильных рентгенограммах. Это дало возможность более точно установить восстановление хрящевой части носа. Мы же знаем, что когда человек умирает, и он долго лежит, мы получаем чистый череп, все хрящи, все мягкие ткани исчезают.
Александр Марков: А как же форму носа восстановить?
Татьяна Балуева: Форма носа, как раз первые предположения были сделаны Михаилом Михайловичем, а потом дальнейшая разработка и уточнения были сделаны Галиной Вячеславовной Лебединской. Михаил Михайлович именно заметил, что форма носовой вырезки на черепе соответствует форме на хрящевой части носа. Главное, надо было найти ось симметрии, позволяющую восстановить точную форму носа. Ось симметрии позволяет показать выступание носа, выступание кончика носа.
Александр Марков: То есть, как вы сказали: форма носовой выемки на черепе? Остается некая выемка, яма такая.
Елизавета Веселовская: Сбоку это выглядит как вырезка, и форма хрящевой части носа повторяет эту вырезку. Именно это основывается на биомеханических свойствах. Потому что любой человек развивается в условиях гравитации и этот хрящ не может быть размером больше того, который может быть удержан этой вырезкой, крепится он к вырезке к черепу.
Александр Марков: И получается, что они симметричны, выемка и реальный нос.
Татьяна Балуева: Форма выемки является точной копией формы хрящевой части носа.
Елизавета Веселовская: Хрящ держится там, он прикрепляется костью к этой выемке и развивается именно на такое расстояние, которой эта выемка выдержит в условиях гравитации.
Александр Марков: И даже можно определить детали формы, был ли человек курносый.
Елизавета Веселовская: Совершенно верно.
Татьяна Балуева: В некоторой степени это видно даже по вырезке, носовой вырезке черепа.
Александр Марков: То есть задача главная, которая стояла – это собрать большую базу данных связей между черепом и мягкими тканями.
Татьяна Балуева: А толщина мягких тканей - второй аспект. Первый - найти корреляции.
Елизавета Веселовская: А второе – узнать толщину мягких тканей в различных точках лица.
Александр Марков: Скажите, Елизавета Валентиновна, а что, разве у всех людей одни и те же соотношения? Скажем, у разных рас, разных народов соотношения между формой черепа и мягкими тканями одинаковые?
Елизавета Веселовская: Мы исследовали огромные количество представителей населения бывшего Советского Союза, несколько тысяч мы измерили с помощью ультразвука и по специальной программе, разработанной нашей лабораторией, именно для изучения соотношения размеров черепа и покрывающих его мягких тканей. Мы исследования проводили в Литве, в Бурятии, в Таджикистане, среди корейцев, русских, конечно, представителей всевозможных групп, которые мы могли достать в Советском Союзе. Изучали мы два аспекта. Первое: мы получали стандарты толщины мягких покровов в 20 точках лица у представителей 9 этнических групп. И второе: мы рассматривали соответствие отдельных элементов и черт лица, черт внешности в соответствии их подлежащим структурам черепа. И получили очень интересные выводы. Все эти соотношения одинаковые в разных группах. То есть по абсолютным размерам отличаются, например, ширина носа, у европеоидов намного уже, чем ширина носа у монголоидов. Но она точно так же соответствует расстоянию между возмышением клыков на черепе и у представителей европеоидной и монголоидной расы. Это некие границы, маркер на черепе, который нам задает ширину носа.
Александр Марков: Это где корни клыков верхней челюсти выступают немножко?
Елизавета Веселовская: Именно. Можно прощупать на живом человеке.
Александр Марков: И от расстояния между ними зависит ширина носа.
Елизавета Веселовская: Это скоррелированные два признака.
Татьяна Балуева: То есть было доказано благодаря статистическим данным, что толщина мягких тканей не зависит от принадлежности к определенным расам. В большей степени это зависит - мужчина или женщина, а полностью зависит от подлежащей структуры черепа.
Елизавета Веселовская: Скажем, самая тонкая толщина тканей на лбу, а самая толстая на скулах, причем у женщин на скулах, у мужчин в околоротовой ткани. И получается так, что эти соотношения они постоянны и у разных возрастов, не берем, конечно, детишек, и у представителей разных этнических групп. Соотношения одинаковые, хотя абсолютно могут довольно значительно отличаться. Вот человек полный или худой, мы все равно узнаем.
Александр Марков: А как вы отличите полного от худого?
Елизавета Веселовская: Мы, скажем, по черепу сказать не можем, поэтому при реконструкции мы не учитываем полноту, а делаем всех людей как бы в среднем состоянии человека. Но когда вы встречаете своего школьного приятеля через 10-20 лет, и он страшно растолстел, вы его все равно узнаете, потому что в целом черты сохраняются, индивидуальность лица сохраняется на всю жизнь. Он потолстел, но он одинаково потолстел и в области лба, и в области скул. То есть это соотношение остается. Абсолютные размеры увеличиваются, но в той же самой пропорции.
