2 апреля на саммите G20 в Лондоне лидеры ведущих держав мира должны одобрить пакет экстренных мер для вывода национальных экономик из кризиса. Однако позиции стран "большой двадцатки" разнятся так сильно, что одобрение плана единых действий на ближайшие месяцы маловероятно.
В преддверии предыдущего саммита G20, состоявшегося в середине ноября прошлого года в Вашингтоне, политики много говорили о "новой финансовой архитектуре мира", призванной предотвратить повторение кризисов, подобных нынешнему. Речь шла о радикальном реформировании Международного валютного фонда и Всемирного банка, наделении их контрольными функциями, создании наднационального органа, регулирующего деятельность крупнейших банков…
Сейчас, спустя почти полгода, задача выглядит куда более произаично: что надо предпринять сегодня и завтра, чтобы выйти из нынешнего кризиса? В этом подходы стран G20 существенно разнятся.
Например, Соединенные Штаты, Япония, Великобритания и Китай выступают за расширенную господдержку национальных банков (для восстановления кредитования) и отдельных отраслей экономики (для оживления внутреннего спроса). Но Германия и Франция против.
"Правительство США хотело бы добиться от правительств других стран расширения финансовой поддержки их экономик в том числе и для того, чтобы повысить значимость и эффективность собственных усилий по поддержке американской экономики, — объясняет в эфире Радио Свобода научный сотрудник вашингтонской исследовательской организации Heritage Foundation Терри Миллер. — А европейские государства и до кризиса тратили на национальные экономики огромные деньги. И сейчас они, вероятно, полагают, что даже резкое увеличение этих трат вряд ли сможет привести к сопоставимым положительным сдвигам".
В США общий объем только одобренных законодателями антикризисных мер превышает 10 процентов ВВП страны. С учетом недавно предложенных программ совокупная господдержка может достичь 25 процентов ВВП. В Китае объем антикризисных мер на 2008-2010 годы оценивается почти в 20 процентов от объема экономики в 2007 году.
Но в Старом Свете свои подходы. "Европейцы уже подготовили свою обширную антикризисную программу на этот и следующий год, — говорит директор немецкого исследовательского института IFO Гернот Нерб. — Она предусматривает выделение государствами суммы, равной 3,3 процента ВВП всего Евросоюза. Этим объясняется не только отказ ЕС следовать призывам США, но и его выжидательная позиция. Европейцы не намерены принимать каких-либо новые меры, пока не ясен эффект от уже согласованных. Поэтому на саммите G20 в Лондоне Евросоюз предпочтет уделить главное внимание новым механизмам контроля за банками среднесрочным решениям проблем финансовых рынков, а не мерам стимулирования текущей экономической конъюнктуры".
Это идет вразрез с позицией стран, предлагающих расширять финансовую поддержку экономик уже сегодня. Более того, если европейские страны считают необходимым обсуждение на саммите новых мер регулирования финансовых рынков, банков и хедж-фондов, то в США или Японии о них говорят как о целесообразных, но не экстренно необходимых.
Большего единства эксперты ожидают от руководителей центральных банков. В условиях невысокой инфляции они могут позволить себе смягчение финансовой политики через снижение процентных ставок до минимума. Но главные участники лондонского саммита — не банкиры, а политики. В ЕС преобладает мнение, что для стимулирования внутреннего спроса государствам необходимо выделить суммы, равные как минимум двум процентам национального ВВП, отмечает Гернот Нерб, но большинство членов союза уверены в том, что в первую очередь необходимо стабилизировать финансовые рынки.
Наиболее активно обсуждается вариант создания специальных банков или фондов для выкупа у коммерческих банков и финансовых компаний "проблемных" активов. Но его поддерживают не все страны Евросоюза. Если в Германии такие "плохие" банки уже хоть и на региональном уровне, но планируются, то в других странах финансовые власти предпочитают разбираться с каждым обремененным проблемными активами банком индивидуально.
Объем проблемных активов (прежде всего — ипотечных) в банковской системе США эксперты оценивают в 2,8 триллиона долларов, в Евросоюзе — в 2 триллиона долларов. Но если в Штатах уже предложена программа выкупа "плохих" долгов, то в Европе еще только спорят о возможности целенаправленного их приобретения. Из-за массированного вливания средств в экономику дефицит госбюджета США в этом году ожидается на уровне 10 процентов ВВП. В Германии же, например, этот показатель прогнозируется на уровне 3 процентов ВВП, и финансовые власти весьма прохладно относятся к предложениям о новых расходах.
По вопросам, связанным с преобразованиями в Международном валютном фонде, серьезных разногласий сторон не наблюдается. Почти наверняка "двадцатка" одобрит планы по увеличению фондов МВФ как минимум вдвое, с нынешних 250 до 500 миллиардов долларов. Еще проще, видимо, будет договориться об изменении давней практики, согласно которой руководителем МВФ назначается представитель Европы, а главой Всемирного банка — представитель США.
Однако по другим пунктам готовности к компромиссу значительно меньше. Например, даже в Европе в целесообразности наделения МВФ некими контрольными функциями уверены далеко не все, хотя в целом ЕС и выступает за расширение контроля над финансовыми рынками.
"Среди многочисленных задач, стоящих перед МВФ, обеспечение "прозрачности" финансовых рынков является одной из важнейших, — поясняет директор мюнхенского Института международных финансовых рынков Бернд Рудольф. — Но даже при этом я не отнюдь не сторонник наделения этой организации сугубо административными функциями. Она не должна вмешиваться в дела отдельных рынков. Другое дело — колебание курсов валют. За этим МВФ следит уже сейчас, консультируется с соответствующими странами, и в случае необходимости предоставляет им кредиты. Но я лично весьма скептически отношусь к идее наделения МВФ контролирующими функциями".
В последние недели перед лондонским саммитом большой резонанс вызвало предложение некоторых стран — и, в частности, Китая и России — обсудить возможность усиления роли так называемых "специальных прав заимствований" (SDR) МВФ. Речь шла о том, чтобы использовать их в качестве новой резервной валюты, страхуя себя таким образом от колебаний курса американского доллара, на долю которого приходится две трети мировых валютных резервов.
Нынешний курс существующей только на бумаге "валюты" МВФ равен примерно полутора долларам. Валютная корзина МВФ состоит из американского доллара, евро, японской иены и британского фунта стерлингов, причем на доллар приходится примерно 44 процента, на евро — 34 процента, остальное поровну делится между иеной и фунтом.
"Естественно, многие страны хотят — и по соображениям престижа, и для укрепления своей валюты на мировых рынках, — чтобы в эту корзину вошли бы и их валюты, — говорит научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета профессор Михаил Бернштам. — Прежде всего, скажем, китайский юань. Это вполне разумное предложение, и, видимо, оно будет принято".
Будучи по сути виртуальной, нынешняя валюта МВФ не продается и не покупается на рынках и используется в основном для проведения межгосударственных или межбанковских расчетов. И шансов стать реальной резервной валютой у нее, по мнению экспертов, в обозримом будущем немного.
"Представьте себе громоздкую бюрократическую процедуру, в результате которой 180 стран-участниц МВФ должны достичь договоренности об увеличении или, наоборот, сокращении денежной массы, — приводит один из аргументов Терри Милер из Heritage Foundation. — Такая сложная система по определению не может быть эффективной. Так что я не думаю, что кто-нибудь будет всерьез рассматривать предложения о новой роли валюты МВФ".
Нынешний саммит "двадцатки" рассчитан всего на один день. За это время его участникам вряд ли удастся хотя бы устранить фундаментальные разногласия по поводу самых насущных мер по борьбе с кризисом. А эффект от среднесрочных мер, по которым наблюдается больше согласия, проявится в лучшем случае через несколько лет.
