Планы правительства организовать в России биржевую торговлю нефтью и нефтепродуктами вызывают немало вопросов. Например, каким образом учреждение такой биржи поможет сократить увеличивающийся разрыв в ценах на российскую нефть марки Urals и европейскую марки Brent ? И какое именно сырье российские компании будут на этой бирже продавать?
Если обратиться к мировому опыту, то ни Саудовская Аравия, ни Норвегия, ни Венесуэла, то есть страны, составляющие вместе с Россией пятерку крупнейших производителей нефти, собственных нефтяных бирж не создают. А планы Ирана открыть такую биржу, где сырье будет продаваться за евро, а не за доллары, как повсеместно, международные эксперты отрасли считают скорее политическим, нежели экономическим решением.
По словам аналитика международного рейтингового агентства Standard & Poor's Елены Ананькиной, биржа - это место, где покупатель встречается с продавцом.
«Такие биржи создаются, скорее, в крупных финансовых и торговых центрах, чем в регионах добычи. Традиционно торговля нефтью сосредоточена ближе либо к конечному потребителю, либо к крупным транспортным узлам, например, к морским портам».
По мнению аналитика инвестиционной компании «Проспект» Дмитрия Мангилева, нефтяные биржи создавались, безусловно, как институт покупателя: «Основные потребители обладали большей финансовой мощью, нежели производители нефти. В принципе, это и сейчас сохраняется».
90% всей нефтяной отрасли России приходится на долю крупных вертикально интегрированных компаний. Они сами и добывают нефть, и перерабатывают ее, и продают готовый бензин. Но если так, то какую именно нефть они могут продавать на будущей бирже? «Вертикально интегрированные нефтяные компании в России иногда обмениваются друг с другом нефтью. Например, если так выгоднее с точки зрения логистики, - говорит Елена Ананькина. - Кроме того, есть несбалансированные вертикально интегрированные компании. Например, у "Роснефти" добыча намного больше, чем переработка. А у "Башнефти" или "ЮКОС", наоборот, перерабатывающие мощности большие, а добыча меньше. Некая торговля на внутреннем рынке все-таки происходит. Но, конечно, её объем совсем невелик».
Есть еще экспортная нефть и можно ожидать, что именно ее могут сделать сугубо биржевым товаром. Скажем, запретят российским компаниям продавать нефть на экспорт иначе, чем только через биржу и только за рубли.
По словам Дмитрия Мангилева, в случае, если подобная «рублевая» биржа будет создана, и другой возможности экспорта нефти просто не оставят, вполне вероятно, что Европа будет вынуждена закупать большие объемы сырья на этой бирже: «Вопрос в том, насколько это выгодно самой России? Ведь европейским покупателям придется закупать большой объем рублей. Условно говоря, Россия окажется без собственной валюты, то есть оборот средств внутри страны будет очень сильно ограничен. Поэтому, на мой взгляд, такой вариант просто маловероятен».
Если продавать через биржу в России нефть на экспорт, кто и как ее будет транспортировать, спрашивает Елена Ананькина. «Графики трубопроводной транспортировки устанавливаются сейчас на три месяца. "Труба" принадлежит государственной компании "Транснефть" и подпадает под действие закона "О естественных монополиях". Соответственно, к ней должны обеспечивать равный доступ всем. Торговля экспортируемой нефтью должна была бы осуществляться при совершенно другой системе регулирования транспортировки».
Почти половина добываемой сегодня в мире нефти потребляется всего тремя странами - США, Китаем и Японией. Они - крупнейшие покупатели на этом рынке, но покупают не российскую, а ближневосточную, южноамериканскую и африканскую нефть.
«Готовы ли они покупать российскую нефть? – задается вопросом Дмитрий Мангилев, - По всей видимости, да. Но здесь в основном - вопрос логистики. Дело в том, что сегодня нет возможности поставлять российскую нефть по экономически обоснованным маршрутам ни в одну из этих стран. И вряд ли в обозримом будущем это положение как-то изменится, за исключением разве что стран Азиатско-Тихоокеанского региона, куда, вероятно, будет все же построен Восточный нефтепровод».
Что касается Европы, считает эксперт, то доля российской нефти в общем объеме ее потребления составляет примерно 20%, а в некоторых странах – даже 50%. Теоретически Европа может обойтись без российской нефти, но тогда её придется больше закупать на Ближнем Востоке, что, безусловно, вызовет очередной рост цен на это сырье, говорит Мангилев.
Нынешний разрыв в ценах на Urals и Brent на международных рынках обусловлен, в первую очередь, природным качеством российской нефти. Она просто менее чистая, чем североморская, с большим количеством примесей. А спрос в мире растет сегодня именно на чистые, более легкие сорта. Нефть разного качества просто не может стоить одинаково, напоминают эксперты.
«Большинство нефтеперерабатывающих заводов во всем мире, - говорит Елена Ананькина, - строились в расчете под нефть с низким содержанием серы. Поэтому переработка на них сернистой и сравнительно тяжелой российской нефти оказывается дороже или требует больших инвестиций. С другой стороны, само предложение российской нефти на международном рынке за последние годы значительно увеличилось».
«Разрыв в ценах лишь увеличивается, - добавляет Дмитрий Мангилев. - Возможно, при сокращении предложения российской нефти на европейском рынке этот разрыв и сократится, но в целом объяснить оптимистичные прогнозы чиновников по этой проблеме, на мой взгляд, сложно».
