Для историков бесценным подспорьем являются письменные источники, которые позволяют с документальной точностью воспроизвести те или иные события. Однако во все времена далеко не все фиксировалось в письменной форме, а большая часть истории человечества проходила еще до появления письменности.
Поэтому археология, изучающая материальные проявления человеческой деятельности, является одним из важнейших методов изучения древней истории. Об охранной археологии в России сегодня и об интересных новых находках рассказывает руководитель отдела охранных раскопок Института археологии РАН, кандидат исторических наук Ася Викторовна Энговатова: «Согласно действующему законодательству в России, перед любыми крупными строительствами на территории археологических памятников проводятся спасательные археологические работы. Цель этих работ в том, чтобы извлечь информацию из всех культурных слоев, полностью изъять все находки, передать их в последующем в музеи и получить максимально полную информацию о жизни того общества, которое оставило этот памятник. Поскольку в результате строительства полностью уничтожаются все культурные слои и в результате вся бесценная информация, содержащаяся в них, она будет недоступна для изучения, она полностью исчезнет. Надо сказать, что российское законодательство одно из самых прогрессивных в охране памятников, с точки зрения изучения археологических памятников – это очень прогрессивное законодательство.
- Расскажите о том, как действует это охранное археологическое законодательство, на примере ваших последних раскопок.
- Одним из таких примеров являются очень масштабные работы в самом центре города Ярославля, на так называемой Стрелке Ярославля (это узкий мыс на месте слияния Волги и Которосли). Они связаны с воссозданием Успенского кафедрального собора. Успенский собор в течение практически семи столетий был главным собором Ярославля. И в 1937 году он был взорван и полностью с лица земли исчез. Надо сказать, что у Москвы и Ярославля много общего и в истории сноса соборов, и в истории их создания. Этот собор, как и храм Христа Спасителя, хотят воссоздать и, соответственно, перед крупной масштабной стройкой должны быть проведены крупные охранные археологические работы, поскольку этот Успенский собор построен на самом центре исторического ядра древнего Ярославля.
Существовала определенная археологическая интрига перед началом работ. Мы знаем, что в Ярославле в самом начале 13 века в 1215 году был построен храм, причем это был каменный храм. Это крайне редко для исторических городов того времени, не считая таких центров как Киев. И очень хотелось обнаружить этот древний храм. Мы знаем, что так же был в 15 веке и в 16-17 веке построен собор Успенский, и археологи ожидали, что как матрешка один в одном мы найдем фундаменты этих храмов. И предположение о том, что это намоленное место, алтарь в алтарь, все это будет нанизано и в результате раскопок нам откроется вся история Ярославля вплоть до 12-13 века.
И в результате масштабных работ выяснилось, что люди были значительно рациональнее, и предположение, что алтарь построен в алтаре, не подтвердилось. Просто после очень крупного пожара середины 17 века освободилась от застройки достаточно большая городская территория, и на освободившейся территории построили Успенский собор. Мы работали на площади 1200 квадратных метров – это очень большая площадь, два года. Археология – это медленная наука, она требует большого внимания к деталям, только ручного труда, просеивания грунта, выемки самых мелких бусинок, бронзовых деталей и так далее. Постоянная фиксация. Потому что любые раскопки – это фактически тоже уничтожение культурного слоя. Только научное уничтожение, с отбором деталей, с фиксацией всего материала. И дальше идеология самих работ – находки в музей, вся фотофиксация – в архив. То есть для памяти, для нас с вами, для общества сохраняется этот исторический культурный пласт, информация. Археологи снимают информацию и передают ее на постоянное хранение. А дальше уже в последующем ученые работают с этой информацией и делают какие-то свои исторические заключения.
Фактически в месяц в течение полевого сезона на раскопках работали по 50-60 человек. Это ручной труд и большие затраты физические и очень большие затраты специалистов, поскольку мы ведем комплексные работы, там не только археологи. Обязательно присутствуют и специалисты почвоведы, карпологи, то есть люди, которые изучают древние косточки, зерна, палеоботаники отбирают споро-пыльцевые анализы, восстанавливают растительность. По остаткам костей животных тоже проводят анализы палеозоологи, они восстанавливают, какой был скот. Это комплексные исследования. Если находят ткани, то изучают ткани. Если находят какие-то предметы из железа и бронзы, изучают, как они производились. Стекло – откуда это стекло привозилось.
Если антропологические материалы найдены, то это вообще огромный срез информации. Мы сразу же знаем и как эти люди выглядели, какой они были принадлежности – славяне, угрофинны и так далее, чем они болели, какого они были роста, из-за чего они умерли. То есть мы сразу же знаем какие-то характеристики демографические этого общества. То есть культурный слой археологический, он кладезь информации. И главное, что сейчас есть все возможности технические, чтобы расшифровать эту информацию и получить очень интересные, совершенно отличающиеся иногда от того, что мы ожидали, знания об этих обществах.
- Во время археологических раскопок на Алтае в Денисовой пещере ученые оставляли часть грунта, потому что в будущем могут быть изобретены какие-то новые методы анализа. Сейчас невозможно сказать, что вся информация извлечена или что-то потеряно.
- Во-первых, исторически-культурный слой города достаточно обширный. Нельзя сказать, что он ограничивается этими 1200 метрами, он, конечно, значительно больше и поэтому зарезервированных участков еще много. Второе: конечно, приятно думать, что через сто лет изобретут какие-то новые методы, и они позволят еще с большой достоверностью говорить о болезнях этих людей, о том, какую они пищу ели. Но для современного общества очень важно понимание своей истории и нужна информация. Мы не можем пропустить несколько поколений, не изучать общество в надежде, что когда-нибудь через сто лет мы получим что-нибудь более качественное. Шлиман тоже изучал Трою на своем, как нам сейчас кажется, примитивном уровне. Но тогда это было очень важно для продвижения знания всего общества о древней истории. Это был колоссальный прорыв при всех варварских методах раскопках, при той жуткой методике, которую он применял, но все равно для всего общества это был колоссальный прорыв в том, что он понял, что да, Троя – это не только письменная история, это не только предание, это реально существовавший город.
-Ну и что же Ярославль? Насколько ваши находки подтверждают общепринятые представления или может быть опровергают?
- Мы надеемся, что получилось не как с Троей, поскольку работали высокого уровня специалисты. С точки зрения золота, в наших средневековых городах дело обстоит слабовато. По-настоящему у нас достаточно бедное население. Они старались выглядеть в как будто в золоте и серебре, но в основном носили бронзовые украшения, которые натирались до золотого блеска, женщины носили украшения, луженые под серебро, и в основном эти украшения, особенно для домонгольских периодов – это стекло, стеклянные браслеты в большом количестве, зеленые, желтые. Дело в том, что археологический слой по большому счету – это помойка, это то, что было утеряно или спрятано, но спрятано в минимальном проценте, в основном то, что утеряно и потонуло в грязи средневекового города. Но тем и ценны эти вещи, что они дают срез обычной жизни обычного горожанина. То есть по летописям до нас доходят сведения о каких-то исключительных событиях – основание города или большая битва, а археология нам дает именно срез жизни рядового горожанина. Поэтому эта сторона жизни особенно интересна, если ее изучить и правильно интерпретировать.
По преданиям Ярославль основан в 1010 году, и через некоторое время город собирается праздновать тысячелетие. Но на материалах раскопок Успенского собора мы можем сказать, что жизнь началась на этом участке не ранее 12 века. Мы находим городские кварталы 12 века, отдельные вещи 11 века, но достоверных слоев 11 века на этом участке не найдено. Как специалисты мы не можем кривить душой, и подстраиваться под заявленную историю города.
Здесь очень хорошие и очень интересные материалы 12 века – это домонгольский период, это классический город с городскими усадьбами, отделенными друг от друга деревянными частоколами. Все в дереве. Дерево – это строительный материал, камень только для храмов. И мы знаем, как выглядели жилища этого периода, по раскопкам можем восстановить, как выглядели печи. По находкам в этих жилищах мы можем восстановить бытовую жизнь горожанина, его посуду глиняную, какие были формы, какие украшения, какие были замки, ключи. Большое количество замочков, замков, очень многое запиралось. Причем это были кованные художественные изделия. Бытовые – это инвентарь, топоры, гвозди и так далее. В общем, очень многое восстанавливается из быта древнего горожанина этого периода.
И очень интересные находки, связанные с началом 13 века, в том числе одна уникальная - коллективное захоронение. В подполе одного из жилищ, которое сгорело при очень сильном пожаре, было обнаружено коллективное захоронение горожан, древних ярославцев, коллективное захоронение 97 человек. Причем они были уложены в шесть ярусов, набросаны друг на друга. И конечно, коллективные захоронения – это уникальная информация для специалистов, поскольку она дает сразу же срез, который характеризует жизнь этого средневекового города и очень много интересного говорит о такой трагедии и обстоятельствах гибели этих людей. И в течение двух месяцев вместе с антропологами производился тщательнейший разбор этого коллективного захоронения. В результате чего была получена крайне интересная и неожиданная для нас информация, по своему интересу и значению она, пожалуй, превосходит то, что мы ожидали, начиная раскопки.
