Расстрел мирного митинга в Докузпаринском районе Дагестана

Карэн Агамиров: «Расстрел мирного митинга в Докузпаринском районе Дагестана» - такова наша сегодняшняя тема.

Участники передачи: родители убитого Мурада Нагметова, Ермет Узерович и Нина Сергеевна, депутат Государственной Думы России Алексей Кондауров и члены инициативной группы митингов Алисултан Салихов, и Сардар Агаларов.

«Уважаемый господин президент Российской Федерации! - обращаются жители Докузпаринского района республики Дагестан к Владимиру Путину. – Мы, участники митинга протеста против произвола главы муниципального образования «Докузпаринский район» Керимхана Абасова и прокурора района Фирузы Лагметовой, состоявшегося 25 апреля 2006 года, сообщаем Вам, что эта правозащитная акция закончилась расстрелом мирных граждан - один человек погиб, двое тяжело ранены и находятся в реанимации. Наш митинг санкционированный, он носил мирный характер. Впервые в истории новой России правоохранительные органы применили против митингующих огнестрельное оружие. Глава района Абасов и прокурор Лагметова творят в районе жуткий произвол. Федеральные средства расходуются как собственные, район превращен в ханство - на всех руководящих постах родственники Абасова. Эти господа воруют и наживаются, а простой человек живет в ужасающей нищете. Бюджетные средства не доходят до него. Мы просим Вас, господин Президент России, принять меры по оздоровлению обстановки в районе, убрать проворовавшихся чиновников. Мы требуем назначить проверку с участием Генеральной прокуратуры и других федеральных структур по фактам незаконного применения огнестрельного оружия против митингующих и наказать виновных».

Я думаю, мы вначале предоставим слово родителям, они на телефонной связи у нас в Докузпаринском районе сейчас находятся. Ермет Узерович, скажите, пожалуйста, уже прошло больше месяца со дня того трагического. Я знаю, в исламе нет 40 дней, чтобы справлять, 3 дня. Как вы сегодня, Нина Сергеевна? Когда я был на встрече с вами неделю назад, на вас просто лица не было, смотреть невозможно, вы и говорить вначале не могли на встрече с участниками пресс-конференции. Сейчас вы немного уже взяли себя в руки. Как вы себя чувствуете.

Ермет Нагметов: Ничего, слава Аллаху, сейчас вроде бы более-менее.

Карэн Агамиров: Как Нина Сергеевна?

Ермет Нагметов: Ничего тоже, она рядом сидит. Терпимо, сейчас намного лучше. Говорят же, что время лечит все.

Карэн Агамиров: Я думаю, что вряд ли эта рана когда-нибудь залечится, это ведь сын. Ему 33 года было, да?

Ермет Нагметов: 33 года всего, да, двое детей остались у него.

Карэн Агамиров: Что он закончил?

Ермет Нагметов: Он закончил Дагестанский государственный университет, физический факультет, инженерное отделение.

Карэн Агамиров: И всю жизнь в Дагестане он жил, работал, да?

Ермет Нагметов: Да, всю жизнь. Он вырос прямо в селении, где все это происходило. Два года ему было, когда мы его отправили к матери. Мать одна жила там, и попросила матушка наша: «Я одна. Оставьте, пожалуйста, ребенка со мной». И мы оставили. И так он закончил там 10 классов, в этом же селе, помогал бабушке своей, вырос он там. А потом, после школы, он поступил в университет. Университет закончил вроде бы хорошо, а после университета сказал: «Пойду в армию. Мужчина должен служить, и я пойду обязательно в армию». Даже я ему препятствовал, говорил: «Не надо, не нужна тебе эта армия». – «Нет, я пойду. Мужчина должен служить». Это его слова, покойного.

Карэн Агамиров: А где служил?

Ермет Нагметов: Он в Комсомольске-на-Амуре служил.

Карэн Агамиров: Это настоящая служба, да.

Ермет Нагметов: Он отслужил, похвальная грамота у нас была, оттуда получили. Много писем получали мы – благодарили родителей за воспитание такого сына. Я говорю: это воспитание благодаря матери моей, он там вырос, мать воспитывала его – такие письма я писал им тоже.

Карэн Агамиров: Бабушка в смысле.

Ермет Нагметов: Да, бабушка. И так случилось после этого всего. Наши правоохранительные органы сейчас говорят: как он оказался там – живет в Махачкале, а оказался на митинге? А что, советский гражданин не имеет права разве в своем же районе, в своем селе происходил этот мирный митинг – нельзя ему участвовать разве?

Карэн Агамиров: А семьей он успел обзавестись?

Ермет Нагметов: Двое детей у него остались, сироты. Старший сын второй класс закончил, жена пишет – сейчас ему почетные грамоты три дали, на «отлично» закончил он второй класс. А младшему 4 года.

Карэн Агамиров: А вы с Мурадом в детстве какие-либо проблемы испытывали в воспитании?

Ермет Нагметов: Честно говоря, он мне никогда никаких проблем не создавал. Он очень был аккуратен, всегда слушался родителей, бабушку слушал, он был уважаем своими друзьями, все его любили. Если бы вы видели, как наши похороны прошли – это уйма людей была, плакали малые и великие, все.

Карэн Агамиров: Да, Мурад Нагметов – нормальный, хороший парень, которого расстрелял ОМОН. И давайте мы у участников этого митинга еще раз спросим, как это произошло. У нас два очевидца, два участника этого митинга – Алисултан Салихов и Сардар Агаларов.

Сардар Агаларов: Я, Агаларов Сардар Сарженетович, житель Докузпаринского района, живу в селении Микрах-Казмаляр, участник обоих митингов протеста против главы администрации сейчас муниципального образования «Докузпаринский район» Абасова Керимхана и против прокурора района Лагметовой Ферузы, которая покрывает все финансовые хищения главы муниципального образования «Докузпаринский район» Абасова Керимхана. Один Абасов Керимхан не мог похищать федеральные средства, которые выделяет государство для развития производства, для поддержки населения на местах, естественно, это происходит при полном попустительстве надзорных органов, прокуратуры Докузпаринского района. Есть такое учреждение – казначейство, вот начальником казначейства по Южному Дагестану является брат Абасова, Акимхан. Налицо такая преступная группировка, которая полностью залезает в карман бюджета и расходует по своему усмотрению. Мы, жители Докузпаринского района, не в состоянии даже купить мешка муки. Люди, получающие заработную плату, - госслужащие, учителя, работники здравоохранения, культуры – месяцами не получают заработную плату, хотя мы везде по телевидению слышим от министра Фурсенко и вообще из центра (мы все смотрим новости) обратное.

Что я хотел особо подчеркнуть, прошу обратить внимание всех граждан Российской Федерации, кому не чужда наша боль, участников мирной, санкционированной акции протеста против произвола. Обратите внимание, что против нас были применены силы ОМОНа, с высоток, с разных сторон нас расстреливали, в результате чего погиб этот парень. Не знаю, брат его присутствует сейчас в студии, и я хочу принести соболезнования официальные его семье. Но все выстрелы, все ранения, которые нанесены жителям, участникам митинга, даже и не участникам, а жителями этого села, были сверху вниз. Это говорит о том, что выстрелы были сверху вниз, то есть били сверху прямой наводкой по людям.

Карэн Агамиров: Из чего стрелял ОМОН?

Сардар Агаларов: ОМОН стрелял из карабинов с усовершенствованными снарядами-болванками. Они размером с батарейку. Вот этими «батарейками» пробивало грудь у людей. У троих имеются одинаковые ранения сверху внизу вот этими болванками, две болванки – в область сердца. Чудом просто не разорвались другие две болванки в груди у людей, и они были в очень тяжелом состоянии, народ копейки собирал, чтобы помогли одному из этих ребят сделать операцию. Некоторое время даже врачи не брались, потому что он был на грани жизни и смерти. Я прошу всех добропорядочных граждан России обратить на это внимание.

Карэн Агамиров: К нам зашел в эфир также Рафик Нагметов, родной брат. Соболезнования еще раз вам, родителям. Скажите, пожалуйста, Рафик, а вот эти двое в реанимации, в каком они состоянии находятся?

Рафик Нагметов: Одного прооперировали, сейчас он вышел из кризиса, буквально дня два-три назад, до этого был очень плохой, даже слух одно время пошел, что он погиб, даже средства массовой информации объявляли, что два погибших. Но сейчас получше, слава богу.

Карэн Агамиров: А Мурад на месте погиб, да?

Рафик Нагметов: Мурад погиб мгновенно, да. Дело в том, что он погиб на глазах младшего нашего брата, Рустама, родного брата. Когда начался этот ужас, который творили ОМОНовцы, по-другому это назвать нельзя, один из моих родственников, очень спокойный, выдержанный парень, эмоция я никогда у него не видел, он мне когда звонил по телефону, то он был просто в шоке. И я слышал крики, выстрелы, он оттуда мне звонил, а я был в Махачкале. Отец сказал младшему брату: «Подбеги, забери Мурада и уходите, сейчас здесь будет кошмар, поубивают всех». И Рустам, младший, побежал к Мураду, метра три было до него, он сказал: «Мурад, уходим, сейчас нас будут убивать». Обернулся, сделал два шага – уже Мурад лежал. Это все было в мгновения. Он подбежал к нему – в области сердца такая дырка. В акте экспертизы написано: 3 сантиметра на 3 – входное отверстие. Он умер мгновенно, потому что при вскрытии легкие были черные, половинка этого контейнера под ребрами была, а половинка прошла насквозь и воткнулась в позвоночник. Позвоночник был перебит, газ вышел в легкие. Он даже не хрипнул, не шелохнулся, мгновенно, в течение полсекунды он скончался. И отец повез его в больницу, но уже все было поздно.

Карэн Агамиров: Ермет Узерович, скажите, пожалуйста, заместитель министра МВД республики Дагестан Магомед Исмаилов, он обещал вам на митинге, что «вы хотите крови – вы ее получите»?

Ермет Нагметов: Я сам подходил к нему, мне жалко стало людей, женщины с детьми сидели впереди на камнях. Я подошел к этим женщинам и думаю: дай послушаю, о чем они говорят. Они этого замминистра Магомеда Исмаилова спрашивают: «Кто вы будете?» Он говорит: «Я замминистра». Они говорят: «Очень хорошо…» Они что просили этого замминистра Исмаилова: «Пускай хоть на 5 минут к нам подойдет глава администрации Абасов. Если он не сможет подойти, пускай какой-нибудь чиновник подойдет к нам, выйдет на переговоры». Он отвечает: «Сюда Абасов не придет, из Махачкалы к вам никто не приедет. Срочно освободите дорогу». Люди ему говорят, и я ему говорил даже: «А что будет дальше?» Он отвечает, прямо так он и говорит: «Что, вы крови хотите? Я вам организую сейчас. Море крови я вам обещаю здесь сделать». Я говорю: «Раз у вас такая сила есть – пожалуйста, организовывай». Буквально минут 10 не прошло – прокурор Лагметова, и он там был, Исмаилов, минут через 10 смотрю – с обеих сторон ОМОН, и начали стрелять, как тараканов, со всех сторон огонь, как во время войны. Гитлеровцы так не поступали, по-моему, как они поступали. Людям уже бежать некуда, люди убегают от пуль, а они догоняют – дубинками начали бить женщин, детей. Это вообще бесчинства! Я нигде такого не видел.

Во Франции 3-4 месяца митинг идет – ни одного человека ни убитого, ни битого, ни раненого нет. А почему в нашей стране мы без защиты? Как можно жить в этой стране?! Я иногда сам себя проклинаю: почему я родился в этой стране, проклятие этой стране! Вот так отвечали они. И вот до сих пор никакой реакции нет ни из прокуратуры, ни от следствия, абсолютно ноль. Вроде бы они убили комара, и никакого движения нет. Они, наоборот, сейчас репрессии ведут в нашу сторону. И на мою семью они тоже начинают досье всякие составлять, спрашивают ходят, Рафик чем занимается, другой сын чем занимается, я чем занимаюсь. Вот этим они занимаются. Когда мы были в прокуратуре, там нам обещали, мол, сейчас в Махачкале в прокуратуре комиссия из 25-30 человек ведет это дело. Эта комиссия уже уехала отсюда – никаких движений нет, ничего абсолютно. Слухи идут, что они полные карманы набили денег и уехали отсюда.

Карэн Агамиров: Комиссия в смысле?

Ермет Нагметов: Да, комиссия московская.

Карэн Агамиров: А кто ее возглавлял?

Ермет Нагметов: Вот это я не могу сказать, меня же туда не подпустят на ней. Кто мне скажет, кто там возглавлял? Наверное, прокуратура России знает, кого они отправили, они, наверное, в курсе должны быть.

Карэн Агамиров: К вам никто не подходил из комиссии?

Ермет Нагметов: По сегодняшний день не только из комиссии, даже из правительства Дагестана, из прокуратуры, из милиции даже не соизволили соболезнования до сих пор принести. Вот такой у нас народ.

Карэн Агамиров: Наверное, неделя прошла, как генеральный прокурор России господин Устинов громогласно объявил, что надо бороться с коррупцией, с безобразиями, что в силовых структурах коррупция, мы будем с ней решительно бороться. Он периодически что-то говорит, прорывает его раз в год где-то, он выходит на трибуну и начинает требовать бороться с коррупцией. А результат: что ни передача выходит каждый вторник – и видно, что результатов-то никаких не то что нет, а еще семью пострадавшую, где ОМОН убил сына, ее же начинают еще и преследовать.

А вы, Рафик, вы тоже это ощущаете?

Рафик Нагметов: Дело в том, что на самом деле, как отец говорит, я знаю, что заходят к людям, которые как-то меня знают, показывают фотографии мои – они, наверное, следят, знают, – как я из машины выхожу, издалека снятые, и спрашивают про меня. А у нас в республике, вы, наверное, знаете, наклеить ярлык на человека, тем более если он молится, это плевое дело. Плевое дело – обвинить меня в ваххабизме, экстремизме, так как я молящийся человек, у меня жена молится, я стараюсь так жить. Поэтому я и боюсь. Я боюсь, честно говоря.

Карэн Агамиров: Мы с приятелем зашли в несколько книжных магазинов вчера и позавчера. Знаете, вот ислам, забиты полки – «Воины ислама», «Ваххабизм», то есть невозможно купить литературу, где просто, популярно, в нормальной форме рассказывалось бы об исламе. Если это только автор иностранный, но тогда надо на иностранном языке покупать, потому что перевод делают такой, что опять – «убей неверного», все такое.

Рафик Нагметов: Это абсолютно не соответствует на самом деле тому, чем является ислам. Но знаете, что самое опасное, - наши-то милиционеры знают прекрасно, что такое ислам, просто этот термин, ярлык этот, он – как орудие в их руках, чтобы бороться с инакомыслящими, бороться с несогласными. Если бы наши люди, жители этого района были бы религиозными людьми, давным-давно их обвинили бы в экстремизме, ваххабизме, нашли бы и эмиссаров, нашли кого угодно, нашли бы литературу, оружие. Просто люди не молящиеся, их невозможно обвинить.

Карэн Агамиров: А что вы требовали? Это, конечно, отдельная тема, но что требовали люди? Требовали, чтобы вышел глава района, проворовавшийся. Алисултан Салихов, расскажите, что там было? Он, наверное, живет не в бараке, как большинство людей, да? Домик есть у него небольшой?

Алисултан Салихов: Можно сказать, не дом, а хоромы. В индийском стиле дом, хороший, большой. И это дом охраняют еще работники милиции, у него самого есть тоже охрана, его собственные телохранители. У него бронированный «Мерседес» с охранниками. И еще вот на первом митинге, состоявшемся 31 октября 2005 года, я как участник митинга и член инициативной группы митинга, мы затребовали вот что у него. В конце митинга, после 4-часового митинга, который мы провели с часа дня до 17:00, вот такие требования были от митингующих. Первое, направить в район комплексную комиссию для проведения объективной проверки исполнения районом бюджета за период с 2001 по 2005 год, а также по фактам, изложенным нами в материалах, представленных в правоохранительные государственные органы, отстранить Абасова Керимхана от обязанностей главы муниципального образования на период проверки. Второе, включить в данную комиссию представителя общественности с правом доступа к необходимой информации о ходе проверки. Результаты проверки опубликовать в средствах массовой информации. Дать правовую оценку противоправным действиям Абасову по подготовке и проведению выборов главы муниципального образования, главы администрации района.

Карэн Агамиров: Нормальные, справедливые требования. Статья 30-ая Конституции говорит о праве на объединения, а статья 31-ая Конституции – читаю: «Граждане России имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирование». Вот такой митинг был в Докузпаринском районе Дагестана. Впервые в истории новой России расстрелян мирный митинг, с применением оружия. В Советском Союзе это был Новочеркасск, надо напомнить, в 1962 году погибло около 3 тысяч человек.

Сардар Агаларов: Была зачистка города, и остальных вывезли в Казахстан или еще куда-то.

Карэн Агамиров: Мы об этом не знали десятилетия, и только потом открылись эти сведения о Новочеркасске. А сейчас, смотрите, это случилось 25 апреля, пресс-конференцию вы провели 25 мая, спустя месяц. Сегодня у нас 30 мая – и ни одно российское средство массовой информации об этом ничего не рассказало и не сделало. На пресс-конференции, на которой я был, не пришел ни один телевизионщик, никто от центральных каналов. Ну, от Подрабинека пришли, от нынешних диссидентствующих средств информации. Наверное, интереснее и важнее рассказывать о новых публичных домах, каких-то закрытых, о гей-парадах – это, безусловно, тема7 Ни одно средство информации это не осветило! Позор это, я считаю позор для СМИ! И даже преступление.

У меня вопрос к депутату Государственной Думы Алексею Кандаурову. Алексей Петрович, комиссия была там, отец сейчас нам рассказывал, приехал комиссия, 25 человек, набили карманы, как он говорит, и уехали. Никто к нему, к матери убитого даже не подошел. Мы знаем, что часто приезжал туда и зам генерального прокурора Колесников…

Рафик Нагметов: С мешками уезжал наполненными.

Карэн Агамиров: Вот Рафик Нагметов говорит, что с набитыми мешками он уезжал. Это непосредственный подчиненный господина Устинова, который на каждом шагу сейчас говорит о необходимости борьбы с коррупцией, о наведении порядка. На словах. Господин Кандауров, что может сделать депутат, что может сделать власть в этих условиях, чтобы я не говорю – остановить этот беспредел (сразу невозможно), но хотя бы приостановить?

Алексей Кандауров: Я прежде всего хочу еще раз принести свои соболезнования родственникам погибшего, раненых, да и вообще всем жителям Дагестана и России за неправомерные действия власти, которая фактически должна свой народ пестовать. Получается так, что она его убивает. Что может сделать Дума? Сразу же после событий представитель фракции КРПФ Махмудов, он избирался от Дагестана, и Решульский – они поставили на Думе вопрос, и Дума сделала запрос в Генеральную прокуратуру, с тем чтобы нам было сообщено, насколько правомерно использовались средства, как проистекали события и что на самом деле произошло. Любой запрос исполняется в течение месяца, ответ еще не получен, но судя по тому, что рассказывают очевидцы, по тем материалам, с которыми мне пришлось ознакомиться, - и видеоматериалам, и заявлениям граждан, и свидетельствам организаторов митинга, - мне представляются действия ОМОНа варварскими.

И проблема, я думаю, тут в том, что нынешние силовые структуры призваны не защищать народ, не оберегать народ, а они призваны защищать власть, часть которой коррумпирована, что признал и господин Путин в своем послании, что признано и международными наблюдательными структурами, которые относят нашу страну по уровню коррумпированности на 126-ое место. На 126-ом месте находимся! Что делать? Мы за три года поднялись с 90-го на 126-ое место, и вектор этот достаточно четко обозначен.

Карэн Агамиров: Опустились – правильнее будет сказать.

Алексей Кандауров: Ну, да, опустились, конечно, по вертикальной лестнице, ведущей вниз. Вот то, что люди требуют, они ведь требовали не многого. Они видят, что происходит на самом деле на окраинах России: нет рабочих мест, нет социальной защищенности, у людей нет никакой жизненной перспективы…

Карэн Агамиров: Учителя не получали зарплату с декабря!

Алексей Кандауров: … учителя не получают зарплату, да. А вот господин Абасов, глава района, он в состоянии построить себе дом в каком-то там индуистском стиле, как махараджа живет, ездит на дорогих иномарках. Ну, как это все? А люди не могут мешок муки купить – и как им жить дальше? Я всегда утверждал и продолжаю утверждать, что истоки терроризма… конечно, присутствует международный фактор какой-то, конечно, присутствует экстремистский фактор, но истоки лежат в социальной неустроенности людей, они лежат в том, что людей унижают постоянно, их жизнь превращают в борьбу за выживание. Но, кроме этого, их еще и морально унижают, просто унижают морально, когда не прислушиваются к их требованиям. Ну, нормального человека, во-первых, сход к себе никогда не призвал. А если бы призвал, то только для того, чтобы бухнуться в ноги и поблагодарить. А в этом случае сход призывает и говорит: «Отчитайся, скажи нам, куда деньги идут, на что ты этот дворец построил?» И как власть должна реагировать? Вместо того чтобы защитить этот народ и потребовать от этого господина Абасова отчета, прислать туда Счетную палату, вместо этого ОМОН расставляют на вершинах горы, и он начинает беспорядочную стрельбу на поражение.

Вот Анна Политковская написала в «Новой газете» статью, она туда ездила, разговаривала с командиром ОМОНа. И меня поразила такая вещь. Командир ОМОНа говорит: «Я за 4 месяца в восьми спецоперациях участвовал», и вроде бы это с него снимает моральную ответственность за выполнение, во-первых, преступного приказа (стрельба по безоружным гражданам), а во-вторых, снимает с него моральную ответственность за то, что он в каждом протестующем уже может видеть потенциального террориста. Но у меня тогда возникает вопрос: ты – профессионал, ты хоть в 20 операциях участвуй, но ты же не пошел работать в «Майкрософт» придумывать новые программные продукты, а ты пошел работать в ОМОН, ты берешь на себя определенные риски, но ты становись профессионалом, чтобы отличить мирного гражданина от террориста, чтобы не причинить беды и ущерба мирному гражданину, но побороть террориста. Вот этого не происходит. И вся проблема в том, я повторяю, что сегодня все эти структуры служат власти, в том числе, коррумпированной, но не народу.

Карэн Агамиров: Да, Алексей Петрович Кандауров знает, что говорит, он генерал КГБ, если кто не знаете, КГБ именно еще, потому что он в 1993 году ушел из спецслужб в знак протеста против событий вокруг Белого дома, в возрасте 44 лет. Это надо было найти мужество, чтобы в расцвете карьеры, будучи генералом, в 44 года уйти из этой структуры. Да, безусловно, эти структуры тоже оказались втянуты в ту же коррупцию, и мы уже несколько раз об этом говорили, что и на уровне заместителей руководителя Патрушева, в том числе, начальник по кадрам, начальник службы собственной безопасности обзавелись какими-то безумными участками, по 30-40 гектаров – им это дали в виде взятки, в Одинцовском районе, в других районах. В Службе внешней разведки то же самое творится. Это структуры, которые раньше были для нас защитой, защита была, а сейчас люди смотрят и, извините за выражение, плюются часто – кто нас защищает.

А вот прокурор Лагметова – это подчиненная господина Устинова. Наверное, господин Устинов мог поинтересоваться, какой дом у прокурора Докузпаринского района Лагметовой. Домик-то какой у нее?

Сардар Агаларов: Она построила у нас двухэтажный особняк себе. Не знаю, на какие средства, но разве может скромный прокурор Докузпаринского района, господин Устинов, построить дом за два года в Докузпаринском районе? Я там живу уже 44 года, и я до сих пор не смог себе построить нормальный дом. Вот это мне хотелось бы узнать. И до какой степени у нее компетентность, если она после разгона, расстрела мирного санкционированного митинга забирала прямо из школы 11-13-летних детей на допрос без ведома родителей и под угрозами заставляла их давать показания? Это наша прокуратура, это так должно вестись следствие?

И еще хотелось бы подчеркнуть, что до сих пор удерживаются такие вот грамотные ребята, которые участвовали с нами в митинге, - это Аскеров Буньямин и Примов Нияз. Это грамотные, достойные люди, высоко несущие свою голову на плечах, как говорится, гордо. Вот таких людей стараются унизить, до сих пор в течение целого месяца их удерживают в застенках, я бы так сказал, с позволения прокурора Ералиева, прокурора республики Дагестан. Я хотел бы особо подчеркнуть, что они – участники санкционированного митинга протеста и выполняли просьбу народа поддержать их. На каком основании их задержали – мы до сих пор не можем понять. И никто нам об этом не сообщает.

Карэн Агамиров: Ровно через неделю мы будем делать тему о вседозволенности прокуратуры, и там есть о чем поговорить. А сейчас звонки послушаем. Юлия Германовна из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Добрый день, Радиостанция Свобода. Карэн, я благодарю вас, что вы подняли эту тему, конкретно об этих событиях. Это лишний раз говорит о том, в какой ужасной стране мы живем. И очень хотелось бы, чтобы все эти слова, которые депутат сказал, чтобы все ответственные государственные мужи взяли как бы для исполнения закона, выступления президента, его обращения, чтобы принимались какие-то меры к тому, чтобы в нашей стране быстрее наступал порядок какой-то.

Карэн Агамиров: Спасибо. И у меня в этой связи будет к маме погибшего Мурада, убитого 33-летнего Мурада Нагметова, Нине Сергеевне вопрос. Нина Сергеевна, еще раз вам соболезнования. Скажите, пожалуйста, когда вы были в Москве, у вас не было желания пойти в администрацию к президенту и там прямо дождаться, сказать: «Я не уйду, пока вы не примете меня»?

Нина Нагметова: Было, было… И сейчас есть такое желание.

Карэн Агамиров: И что мешает?

Нина Нагметова: А это осуществимо? Это можно осуществить, вы как думаете?

Карэн Агамиров: Вот видите, женщина звонила сейчас и говорит, что мы надеемся, надо… А вы что?

Нина Нагметова: Я тоже надеюсь, и я тоже говорю, что надо, чего-то нужно добиваться. И я хочу, чтобы смерть моего сына хоть помогла прекратить этот правовой беспредел, который у нас в республике творится, по всей республике и у нас, в Докузпаринском районе. Что можно сделать? Куда мне нужно идти?

Карэн Агамиров: Ну, я и неделю назад, когда делал передачу об этом, я зачитал обращение к президенту, сегодня мы зачитали обращение к президенту. Но, я еще раз говорю, вы были здесь – почему вы не пошли туда, в Кремль? Встали бы там и стояли, ждали, сказали бы: «Не уйду, пока не получу разъяснений!» Это неверие просто какое-то, да?

Нина Нагметова: Так мы не знали, что это может быть так действенно, чтобы это помогло. Нам просто не пришло в голову, что можно вот так встать и стоять – добиться.

Карэн Агамиров: У вас там адвокат рядом, да, Заутдин Увайсов?

Нина Нагметова: Да.

Карэн Агамиров: Дайте ему трубочку тоже.

Нина Нагметова: Если можно это организовать, мы приедем, встанем и будем стоять там день и ночь.

Карэн Агамиров: Понимаете, я не призываю к этому, но надо как-то все-таки… Заютдин, вот видите, есть правовые способы, есть самозащита и так далее. Вот правовые способы – комиссия приехала… Что там сейчас, ничего не происходит по расследованию?

Зяутдин Увайсов: Ничего. Дело, которое возбуждено, ведется против участников этого митинга – массовые беспорядки, хулиганство. По убийству Нагметова Мурада расследование никакое фактически не ведется, никто не допрошен об этом, никто потерпевшим не признан, так и лежит дело, никто им не занимается. Мы обжаловали в суд, в прокуратуру неоднократно обращались, установили всех лиц, которые там были свидетелями, чтобы их допросили, об этом сообщили прокуратуре, но желания у них нет, по всей видимости.

Карэн Агамиров: Я через неделю подключу вас с теме о вседозволенности прокуратуры, отдельно будем говорить о прокуратуре, и вы подробно расскажете о том, что вы пытаетесь через прокуратуру решить и ничего не получается. Скажите, вы же были в Москве тоже, да?

Зяутдин Увайсов: Я в Москве не был.

Карэн Агамиров: А как вы рассчитываете, взять родителей парня, погибшего ни за что (33-летнего, жена, двое детей) от рук ОМОНа, и прийти, скажем, в прокуратуру, в МВД, встать и добиться встречи с Нургалиевым или с Устиновым… Они красуются с экранов телевизоров, они в Думу ходят, при погонах, очень красивые вещи говорят. А если вот прийти и прямо на месте с ними поговорить?

Зяутдин Увайсов: Я, честно говоря, не думаю, что от того, что с ними поговорить – с прокурором или с кем-то, от этого что-то изменится. Большого желания у прокуратуры расследовать такого рода преступления, в которых вопрос касается ответственности чиновников или ответственности государственных органов, милиции, нет. Да, они скажут, что «да, мы вам поможем», но фактически реальной помощи никакой нет. Только, единственное, они с целью саморекламы могут такие встречи организовать, а реальную помощь я не думаю, что они окажут.

Карэн Агамиров: А депутат согласен с этим, что добиваться надо от конкретного начальника?

Алексей Кандауров: Я думаю, что толку от этого на самом деле мало – стоять у приемной президента. Понятно, что никакой встречи с министром никто не даст. Я считаю, что письменно можно обратиться и попросить об этой встрече и посмотреть, как отреагирует генеральный ли прокурор, министр. Но, понимаете, в чем вопрос, ведь это неправильно, когда мать и отец убитого должны обивать пороги. В нормальном правовом государстве это вопиющий случай, это должен взять под личный контроль, каждый день вызывать генерального прокурора сам президент или Козак, представитель президента. Каждый день должен спрашивать.

Карэн Агамиров: Сколько мы знаем случаев за рубежом, когда погиб человек – там и Блэр, и Буш берут на контроль это дело.

Алексей Кандауров: Это просто в нормальном правовом государстве, если у нас властвует закон, а не произвол, это просто норма должна быть. Потому что случай вопиющий!

Карэн Агамиров: Алексей Петрович, я думаю, это в Конституции записано, а так как государство неправовое и недемократическое, то что?

Алексей Кандауров: Понимаете, я все-таки надеюсь, что воля масс будет подвигать власть к тому, чтобы государство становилось правовым, воля каждого присутствующего. И общество не должно быть глухо к таким вещам, оно должно выражать солидарность, помогать.

Карэн Агамиров: Сардар Агаларов хотел что-то добавить.

Сардар Агаларов: Я хотел бы особо подчеркнуть, у нас здесь многочисленная диаспора. Насколько мне известно, 50 тысяч этнических лезгин живут в столице страны. Я хочу обратиться к нашим соотечественникам, к нашим землякам, особенно хотел бы обратить внимание наших земляков на бездеятельность наших депутатов Государственной Думы от лезгинского народа – это Мидурбеков, Керимов и Сафаралиев (Сафаралиев, кстати, преподавал покойному парню, убитому парню). Они даже не соизволили принять участие или даже выразить соболезнования. Для чего нужны такие депутаты от лезгинского народа? Пусть тогда полностью открестятся от нашего района, пусть живут себе сами по себе, и все.

Карэн Агамиров: Защищает вас депутат Алексей Кандауров…

Алексей Кандауров: Я должен сказать, что от Дагестана Махмудов, Решульский – они принимают самое активное участие.

Сардар Агаларов: Да, отдельно хотелось бы выразить особую признательность и слова благодарности ведущему Радио Свобода Карэну, депутатам, правозащитникам, которые понимают нашу боль. Всем трезво мыслящим, здоровым силам нашей страны особая благодарность от нашего народа, докузпаринцев.

Карэн Агамиров: Это наша работа, поэтому не надо благодарности.

Сардар Агаларов: Мы от души, по-простецки…

Карэн Агамиров: Нина Васильевна из Москвы, слушаем вас.

Слушатель: Добрый день. Я хочу немножко защитить все-таки наших журналистов и наши газетные СМИ. Вы ошиблись, в «Новой газете» от 21 мая была статья большая Анны Политковской.

Карэн Агамиров: Да.

Слушатель: Так почему вы же говорите, что никто не откликнулся? Мне стало немножко обидно за «Новую газету».

Карэн Агамиров: Вы знаете, «Новая газета» у нас стоит особняком.

Слушатель: Почему?

Карэн Агамиров: Она стоит особняком, потому что только она вместе с нами и рассказывает об этом.

Слушатель: Ну, так бы и сказали.

Алексей Кандауров: Я упоминал о статье Анны Политковской, ссылался на нее. В «Новой газете» действительно была большая статья, и Анне Политковской нужно выразить отдельную благодарность за ее человеческое и гражданское участие вообще в делах Северного Кавказа.

Карэн Агамиров: Если бы вы знали, Нина Васильевна, каким преследованиям они за это подвергаются – журналисты «Новой газеты». Я их даже больше сам отношу не к российским средствам информации, а к международным, потому что они не боятся и освещают такие темы, находясь здесь, в России.

Ну что ж, давайте подводить итоги. Сардар, скажите, пожалуйста, вот депутат Алексей Кандауров вынес такой тезис, что воля масс должна что-то решить, изменить, - вы с этим согласны?

Сардар Агаларов: Я согласен, конечно, но, знаете, я прошу учесть особенность расположения нашего района и принять действенное участие президента России в становлении здесь правового общества.

Алисултан Салихов: Я бы хотел добавить единственное, чтобы люди, которые у нас занимаются законодательством, сделали бы там такую поправку: привлечение ОМОНа и других сил специального назначения для пресечения любых мирных массовых акций, вне зависимости от наличия санкции на их проведение, отменить.

Алексей Кандауров: Я хотел бы обратиться к представителям исполнительной власти, Генеральной прокуратуре, президентским структурам. Там есть много честных и порядочных людей. Работайте и творите благо в пользу народа.

Карэн Агамиров: Нина Сергеевна, вы надеетесь, что что-то изменится?

Нина Нагметова: Нет. Нет никакой надежды у нас. Если не поможет нам сверху никто, нет никакой надежды. Если из Москвы нам никто не поможет, прокуратура, если президент не вмешается, то никто нам не поможет.

Карэн Агамиров: Только надежда на…

Нина Нагметова: Только надежда на Москву у нас.

Карэн Агамиров: А если конкретно – на президента?

Нина Нагметова: На президента, на правоохранительные органы вышестоящие, но не наши, не местные.

Карэн Агамиров: Спасибо.