Ирина Лагунина: Во вторник, 21-го апреля, мир отмечает День памяти жертв Холокоста - Катастрофы и героизма европейского еврейства в годы Второй мировой войны. 66 лет назад (по еврейскому календарю) в этот день вспыхнуло восстание в Варшавском гетто – самой крупной резервации, созданной нацистами для евреев с целью последующего их уничтожения. Уже поэтому проблема еврейства в Польше привлекает к себе в этот день особое внимание во всем мире. Об этом и о 66 годовщине восстания Варшавского гетто мой коллега Владимир Тольц.
Владимир Тольц: Еврейское гетто в Варшаве было создано в конце 1940 г. Нацистская пропаганда обосновывала это тем, что евреи, якобы, являются переносчиками инфекционных заболеваний, и их изоляция поможет защитить нееврейское население от эпидемий. Из городских районов с высокой концентрацией еврейского населения (это 4 с половиной процента площади тогдашней Варшавы – примерно 10 квадратных километров) было выселено около 113 тысяч поляков. Вместо них туда пригнали 138 тысяч евреев из других мест. Осенью 1941-го гетто огородили стеной, и своевольный выход за нее евреев стал караться смертной казнью. При этом в гетто был установлен жесткий режим продовольственного снабжения, рассчитанный на вымирание его населения от голода - продовольственная норма для евреев равнялась 184 калориям в день.
В канун 66-й годовщины восстания Варшавского гетто мне довелось посмотреть еще ожидающий широкого экрана фильм Александра Ступникова «Изгои», посвященный еврейскому Сопротивлению в годы Второй мировой войны. Вот фрагмент его фонограммы. Рассказывает писатель Семен Букчин:
Семен Букчин: Жизнь в польской столице велась как бы в двух планах, в двух лагерях, что ли. Там, по арийской стороне работали кафе, рестораны, ходили молодые паненки в модных шляпках, а там была смерть, там были разрушения, там были убийства, там был ужас и безвыходность. Безвыходность эта подчеркивалась еще вот этим полным равнодушием польского населения к судьбе в общем-то своих сограждан.
Владимир Тольц: Надо отметить, что не все поляки, были равнодушны к судьбе своих сограждан-евреев. Делегатура – польское правительство в изгнании, в Лондоне, создало специальную организацию для помощи им – «Жигота». И когда в гетто вспыхнуло восстание, варшавскому подпольному отделению «Жиготы» удалось вывести оттуда 2 с половиной тысячи еврейских детей. За этот подвиг руководительница «Жиготы» в Варшаве Ирена Сендлерова была удостоена позднее в Израиле высокого звания «Праведницы среди народов мира».
Подчинявшаяся Делегатуре Армия Крайова тоже в ряде случаев старалась помочь гетто – и оружие туда передавала, и во время восстания пыталась даже взорвать стены гетто, чтобы вывести часть восставших. Но, как признают некоторые историки, помощь была недостаточной и часто запаздывала. А иные утверждают, что командующий Армии Крайовой осенью 1943 года даже издал приказ, предписывающий уничтожение еврейских партизанских групп, сражавшихся в польских лесах, обвинив их в бандитизме. Другая вооруженная сила польского Сопротивления – коммунистическая «Армия Людова» стала активно помогать еврейскому Сопротивлению уже после восстания в Варшавском гетто.
В самом гетто действовали нелегальные организации различной направленности – от сионистов до коммунистов. Часть из них к весне 1942-го объединилась. Так возникла боевая организация численностью около 500 человек. Однако бундовцы (организация около 200 человек) от координации действий с коммунистами отказались. В общем, массовыми эти организации сопротивления не назовешь...
Когда 19 апреля 1943 года на территорию гетто с целью его окончательной ликвидации вошли подкрепленные артиллерией и бронетехникой немецкие воинские подразделения, их встретило вооруженное сопротивление, и несмотря на помощь брошенного им в поддержку батальона СС, отряды вермахта вынуждены были с большими потерями отступить. Бои продолжались 27 дней. Гетто атаковали бомбардировщики и спецгруппы поджигателей. Около 7 тысяч защитников гетто погибло в ходе боев, ещё 6 тысяч сгорели заживо. Оставшиеся в живых 15 тысяч обитателей гетто были отправлены в концлагеря и лагеря смерти.
И снова – фрагмент фонограммы из документального фильма Александра Ступникова «Изгои»:
«Повстанцы оказали карателям упорное сопротивление. Они поняли еврейский и польский флаги. Нацисты выжигали огнеметами дом за домом, пробиваясь через боевые группы молодежи. Один из карателей написал в дневнике, что на расстрелы захваченные бойцы еврейского сопротивления шли с криком «Да здравствует Польша, да здравствует Москва!». Спасшиеся бойцы создали в лесах свой отряд имени Анилевича, боевого командира варшавского восстания».
Семен Букчин: Когда восстало еврейское гетто, Варшава, поляки не пришли на помощь евреям. А когда восстала польская молодежь, когда развернулось страшное героическое, некоторые историки считают, и бессмысленное восстание 44 года, в котором погиб цвет польской молодежи, евреи уже не могли оказать им помощь.
Владимир Тольц: В том же своем фильме «Изгои» Александр Ступников приводит следующее сравнение:
«Известно более 500 белорусов, которые прятали евреев, в Польше более 600 человек на три миллиона евреев, которые были там уничтожены. Намного больше безымянных людей, казненных вместе с евреями за то, что пытались их спасти. Опасаться надо было не столько немцев, сколько соседей».
Семен Букчин: Даже сейчас, сегодня, когда по польским селам, по польским местечкам идут поисковики и, слава богу, не только еврейские, и польские юноши и девушки, спасибо им, принимают в этом участие. И они заходят, скажем, в какой-то польский дом и задают традиционный вопрос: почему вы спасали евреев, почему вы их прятали? Спрашивают они польскую семью или спрашивали, сегодня многие уже умерли. Люди что-то отвечали, но вот здесь самое страшное, они говорили: ради бога, только не говорите об этом, как-то не делайте это, не пишите, не передавайте. Почему? Соседи узнают. А соседи возможно участвовали в погромах, убивали, а нам с ними жить.
Владимир Тольц: И все-таки, то, что говорит о Польше в фильме Александра Ступникова писатель Семен Букчин, в некотором смысле – уже вчерашнее. Сегодня, отвечая на вопрос об отношении поляков к евреям, мой варшавский коллега Алексей Дзиковицкий говорит мне:
Алексей Дзиковицкий: Если говорить об отношениях поляков и евреев, то нередко, например, в иностранных средствах массовой информации муссируется информация о том, что поляки – это большие антисемиты, что Польша практически ненавидит евреев и преследует по национальному признаку их и так далее. Но, честно говоря, об этом в Польше никто никогда не говорит. Потому что, по моему мнению, этого сейчас просто-напросто нет. Не прочитаешь где-то в газете или не услышишь о том, что кто-то к кому-то плохо отнесся из-за того, что он еврей. Евреев в Польше совсем мало осталось по сравнению с тем, это несколько десятков тысяч, а до войны были миллионы.
Владимир Тольц: Ну, уже после войны, когда в ставшей социалистической Польше евреев остались лишь тысячи, - те, кто уцелел, имели возможность уехать в Израиль, - многие и там, и в СССР признавали: евреев в Польше почти не осталось, а вот антисемитизма – сколько угодно!…
Алексей Дзиковицкий: То, что было когда-то связано с недостатком информации, и некоторая позиция католической церкви – это тоже нужно признать. Но сейчас вопросов нет ни со стороны церкви. Сейчас есть интернет, много приезжает молодежи из Израиля, они вместе с польской молодежью без конца какие-то семинары, какие-то летние лагеря. Мне кажется, эти люди, современные поляки и современные евреи настолько хорошо друг друга знают и обмениваются опытом, информацией, своими размышлениями, что для этого нет, да и с какой стати сейчас в Польше поднимались бы подобные вопросы.
Владимир Тольц: Так говорит из сегодняшней Варшавы Алексей Дзиковицкий.
Думаю, не все так благостно, как ему представляется. За неделю до нынешней годовщины восстания Варшавского гетто я прочел об обращении к польской общественности последнего, из оставшихся в живых командиров Варшавского гетто Марека Эдельмана с призывом оказать давление на правительство, чтобы уволили с поста руководителя телевидения Польши Петра Фарфала, бывшего скинхедовского активиста, и ныне поддерживающего контакты с экстремистскими организациями. (Известно, что по этой причине свое сотрудничество с польским телевидением прекратил франко-немецкий телеканал АРТЕ.) "В демократической стране не может возглавлять национальное телевидение человек, проповедующий идеи расизма и антисемитизма. Фарфал никогда не раскаялся за свое неонацистское прошлое", - утверждает Марек Эдельман, которого уже поддержали известные деятели польской культуры Анджей Вайда, Агнешка Холланд, Казимеж Куц, Ричард Краузе и актер Анджей Северин.
С другой стороны, сообщение Еврейского информационного агентства о том, что в традиционном для Дня Катастрофы и героизма «Марше жизни» - из Освенцима в Биркенау, в этом году принимают участие 7 тысяч школьников и студентов со всего мира. (Большинство из Польши, конечно.) И впервые среди участников марша евреи составят меньшинство. Ну и впечатляющая концовка: «Также впервые в истории в марше принимают участи солдаты Бундесвера». В общем, изменения на лицо…
Владимир Тольц: Еврейское гетто в Варшаве было создано в конце 1940 г. Нацистская пропаганда обосновывала это тем, что евреи, якобы, являются переносчиками инфекционных заболеваний, и их изоляция поможет защитить нееврейское население от эпидемий. Из городских районов с высокой концентрацией еврейского населения (это 4 с половиной процента площади тогдашней Варшавы – примерно 10 квадратных километров) было выселено около 113 тысяч поляков. Вместо них туда пригнали 138 тысяч евреев из других мест. Осенью 1941-го гетто огородили стеной, и своевольный выход за нее евреев стал караться смертной казнью. При этом в гетто был установлен жесткий режим продовольственного снабжения, рассчитанный на вымирание его населения от голода - продовольственная норма для евреев равнялась 184 калориям в день.
В канун 66-й годовщины восстания Варшавского гетто мне довелось посмотреть еще ожидающий широкого экрана фильм Александра Ступникова «Изгои», посвященный еврейскому Сопротивлению в годы Второй мировой войны. Вот фрагмент его фонограммы. Рассказывает писатель Семен Букчин:
Семен Букчин: Жизнь в польской столице велась как бы в двух планах, в двух лагерях, что ли. Там, по арийской стороне работали кафе, рестораны, ходили молодые паненки в модных шляпках, а там была смерть, там были разрушения, там были убийства, там был ужас и безвыходность. Безвыходность эта подчеркивалась еще вот этим полным равнодушием польского населения к судьбе в общем-то своих сограждан.
Владимир Тольц: Надо отметить, что не все поляки, были равнодушны к судьбе своих сограждан-евреев. Делегатура – польское правительство в изгнании, в Лондоне, создало специальную организацию для помощи им – «Жигота». И когда в гетто вспыхнуло восстание, варшавскому подпольному отделению «Жиготы» удалось вывести оттуда 2 с половиной тысячи еврейских детей. За этот подвиг руководительница «Жиготы» в Варшаве Ирена Сендлерова была удостоена позднее в Израиле высокого звания «Праведницы среди народов мира».
Подчинявшаяся Делегатуре Армия Крайова тоже в ряде случаев старалась помочь гетто – и оружие туда передавала, и во время восстания пыталась даже взорвать стены гетто, чтобы вывести часть восставших. Но, как признают некоторые историки, помощь была недостаточной и часто запаздывала. А иные утверждают, что командующий Армии Крайовой осенью 1943 года даже издал приказ, предписывающий уничтожение еврейских партизанских групп, сражавшихся в польских лесах, обвинив их в бандитизме. Другая вооруженная сила польского Сопротивления – коммунистическая «Армия Людова» стала активно помогать еврейскому Сопротивлению уже после восстания в Варшавском гетто.
В самом гетто действовали нелегальные организации различной направленности – от сионистов до коммунистов. Часть из них к весне 1942-го объединилась. Так возникла боевая организация численностью около 500 человек. Однако бундовцы (организация около 200 человек) от координации действий с коммунистами отказались. В общем, массовыми эти организации сопротивления не назовешь...
Когда 19 апреля 1943 года на территорию гетто с целью его окончательной ликвидации вошли подкрепленные артиллерией и бронетехникой немецкие воинские подразделения, их встретило вооруженное сопротивление, и несмотря на помощь брошенного им в поддержку батальона СС, отряды вермахта вынуждены были с большими потерями отступить. Бои продолжались 27 дней. Гетто атаковали бомбардировщики и спецгруппы поджигателей. Около 7 тысяч защитников гетто погибло в ходе боев, ещё 6 тысяч сгорели заживо. Оставшиеся в живых 15 тысяч обитателей гетто были отправлены в концлагеря и лагеря смерти.
И снова – фрагмент фонограммы из документального фильма Александра Ступникова «Изгои»:
«Повстанцы оказали карателям упорное сопротивление. Они поняли еврейский и польский флаги. Нацисты выжигали огнеметами дом за домом, пробиваясь через боевые группы молодежи. Один из карателей написал в дневнике, что на расстрелы захваченные бойцы еврейского сопротивления шли с криком «Да здравствует Польша, да здравствует Москва!». Спасшиеся бойцы создали в лесах свой отряд имени Анилевича, боевого командира варшавского восстания».
Семен Букчин: Когда восстало еврейское гетто, Варшава, поляки не пришли на помощь евреям. А когда восстала польская молодежь, когда развернулось страшное героическое, некоторые историки считают, и бессмысленное восстание 44 года, в котором погиб цвет польской молодежи, евреи уже не могли оказать им помощь.
Владимир Тольц: В том же своем фильме «Изгои» Александр Ступников приводит следующее сравнение:
«Известно более 500 белорусов, которые прятали евреев, в Польше более 600 человек на три миллиона евреев, которые были там уничтожены. Намного больше безымянных людей, казненных вместе с евреями за то, что пытались их спасти. Опасаться надо было не столько немцев, сколько соседей».
Семен Букчин: Даже сейчас, сегодня, когда по польским селам, по польским местечкам идут поисковики и, слава богу, не только еврейские, и польские юноши и девушки, спасибо им, принимают в этом участие. И они заходят, скажем, в какой-то польский дом и задают традиционный вопрос: почему вы спасали евреев, почему вы их прятали? Спрашивают они польскую семью или спрашивали, сегодня многие уже умерли. Люди что-то отвечали, но вот здесь самое страшное, они говорили: ради бога, только не говорите об этом, как-то не делайте это, не пишите, не передавайте. Почему? Соседи узнают. А соседи возможно участвовали в погромах, убивали, а нам с ними жить.
Владимир Тольц: И все-таки, то, что говорит о Польше в фильме Александра Ступникова писатель Семен Букчин, в некотором смысле – уже вчерашнее. Сегодня, отвечая на вопрос об отношении поляков к евреям, мой варшавский коллега Алексей Дзиковицкий говорит мне:
Алексей Дзиковицкий: Если говорить об отношениях поляков и евреев, то нередко, например, в иностранных средствах массовой информации муссируется информация о том, что поляки – это большие антисемиты, что Польша практически ненавидит евреев и преследует по национальному признаку их и так далее. Но, честно говоря, об этом в Польше никто никогда не говорит. Потому что, по моему мнению, этого сейчас просто-напросто нет. Не прочитаешь где-то в газете или не услышишь о том, что кто-то к кому-то плохо отнесся из-за того, что он еврей. Евреев в Польше совсем мало осталось по сравнению с тем, это несколько десятков тысяч, а до войны были миллионы.
Владимир Тольц: Ну, уже после войны, когда в ставшей социалистической Польше евреев остались лишь тысячи, - те, кто уцелел, имели возможность уехать в Израиль, - многие и там, и в СССР признавали: евреев в Польше почти не осталось, а вот антисемитизма – сколько угодно!…
Алексей Дзиковицкий: То, что было когда-то связано с недостатком информации, и некоторая позиция католической церкви – это тоже нужно признать. Но сейчас вопросов нет ни со стороны церкви. Сейчас есть интернет, много приезжает молодежи из Израиля, они вместе с польской молодежью без конца какие-то семинары, какие-то летние лагеря. Мне кажется, эти люди, современные поляки и современные евреи настолько хорошо друг друга знают и обмениваются опытом, информацией, своими размышлениями, что для этого нет, да и с какой стати сейчас в Польше поднимались бы подобные вопросы.
Владимир Тольц: Так говорит из сегодняшней Варшавы Алексей Дзиковицкий.
Думаю, не все так благостно, как ему представляется. За неделю до нынешней годовщины восстания Варшавского гетто я прочел об обращении к польской общественности последнего, из оставшихся в живых командиров Варшавского гетто Марека Эдельмана с призывом оказать давление на правительство, чтобы уволили с поста руководителя телевидения Польши Петра Фарфала, бывшего скинхедовского активиста, и ныне поддерживающего контакты с экстремистскими организациями. (Известно, что по этой причине свое сотрудничество с польским телевидением прекратил франко-немецкий телеканал АРТЕ.) "В демократической стране не может возглавлять национальное телевидение человек, проповедующий идеи расизма и антисемитизма. Фарфал никогда не раскаялся за свое неонацистское прошлое", - утверждает Марек Эдельман, которого уже поддержали известные деятели польской культуры Анджей Вайда, Агнешка Холланд, Казимеж Куц, Ричард Краузе и актер Анджей Северин.
С другой стороны, сообщение Еврейского информационного агентства о том, что в традиционном для Дня Катастрофы и героизма «Марше жизни» - из Освенцима в Биркенау, в этом году принимают участие 7 тысяч школьников и студентов со всего мира. (Большинство из Польши, конечно.) И впервые среди участников марша евреи составят меньшинство. Ну и впечатляющая концовка: «Также впервые в истории в марше принимают участи солдаты Бундесвера». В общем, изменения на лицо…
