Марина Тимашева: 18 мая, в Международный День музеев, группе реставраторов вручат так называемую Забелинскую премию. А уже сейчас в Историческом музее выставили на всеобщее обозрение плод усилий этого коллектива – прошедший сложнейшую реставрацию золотоордынский халат ХIII века. Рассказывает Лиля Пальвелева.
Лиля Пальвелева: Ежегодная премия имени выдающегося историка и археолога, основателя Исторического музея Ивана Забелина – внутрицеховая. Ею в России награждают за выдающиеся достижения в области музейного дела. Слово директору Исторического музея Александру Шкурко.
Александр Шкурко: В нашем музее, в ряде других музеев работают очень крупные реставраторы, которые отдают не только свое профессиональное мастерство, но и всю свою любовь предметам, которые они возвращают к первоначальной жизни. Первая премия, которую сегодня мы представляем, связана с этой большой завершенной работой по золотоордынскому халату ХIII века из захоронения очень богатой женщины, супруги какого-то феодала. Одежда эта - именно нижний халат из китайской такни, типа парчи, и если посмотреть то, что было извлечено археологами в виде фактически отдельных фрагментов этого халата, клочков, и то, что мы сегодня здесь представляем уже как целое изделия, на первый взгляд, почти новое - вот это именно то мастерство, которое поражает просто.
Лиля Пальвелева: Такое мастерство, по мнению Александра Шкурко, проявили все, причастные к возрождению семисотлетней вещи.
Александр Шкурко: Это пять человек, из них непосредственно два реставратора, которые своими руками все это творили, и три реставратора-исследователя, технологи, которые с помощью химических и физических анализов сначала проверяли состояние самой ткани, настолько можно ее было бы восстанавливать, что она из себя представляет, по составу своему.
Лиля Пальвелева: Артефакт, о котором говорит директор музея, происходит из богатого захоронения, обнаруженного в 1995 году под Астраханью, на месте золотоордынского городища. Глинистые почвы, пусть и далеко не в безупречном состоянии, но все-таки сохранили весь комплекс одежды монгольской аристократки. И это редкостная удача. Археологический материал дает полное представление о костюме супруги нойона. Она была одета в два парчовых халата – верхний и нижний. На голове - высокий головной убор, обтянутый шелковой тканью. На ногах – кожаные сапоги с загнутыми вверх носками. А еще – золотые и серебряные украшения, гребень и – вот трогательная деталь – деревянная миска с остатками просяной каши.
Большая часть этих предметов еще дожидается реставрации. Полностью работы планируют завершить года через полтора. Но даже тогда вряд ли все эти вещи окажутся в постоянной экспозиции музея. Во-первых, замечает Александр Шкурко, древним тканям может повредить постоянное освещение.
Александр Шкурко: Их и держать долго нельзя, а, во-вторых, вы видите, что у нас и пространства просто недостаточно для этого.
Лиля Пальвелева: Пока же в зале под номером 12 в отдельной витрине выставлен один только нижний халат. Представление об остальных предметах дают графические реконструкции на мониторе. К слову, есть здесь картинка и отреставрированного халата. Хотя сама вещь, с пышным со сборенным подолом, длинными рукавами с узкими манжетами, косым воротом и завязками на боку, восстановлена в первоначальном виде, но ее цвет полностью утрачен. Сейчас халат бурый, а был он, как видно на рисунке, ярко-красным и затканным золотыми нитями. Если присмотреться, этот золотой цветочный орнамент можно разглядеть на рукаве. Слово художнику-реставратору по ткани Анне Мамоновой.
Анна Мамонова: Сначала нужно было укрепить золотые нитки, которые высыпались из ткани просто мелкими крупиночками. В презентации есть микрофотография, под микроскопом просто как порошок оно там выглядело на столе, когда халат лежал. Их нужно было укреплять. Для этого клей подобрали специальный, который не давал затеков, жесткости. Это была основная, самая сложная в изобретательном плане работа.
Лиля Пальвелева: Непосвященному человеку трудно представить, как можно восстановить нить, рассыпающуюся в порошок. Анна Мамонова рассказывает:
Анна Мамонова: Голь на выдумку хитра. Таких приспособлений нет, кистью это слишком толсто получалось, слишком много. Мы из инсулинового шприца придумали такую маленькую пипеточку, которая дает крохотную капельку, которая ложится на нитку и не растекается практически, ее пропитывает и приклеивает. Никак нельзя было иначе сделать, потому что иначе клей бы пропитал ткань, а это не очень хорошо для ткани. Наша задача была только сохранить нитки и ничего не напортить после себя.
Лиля Пальвелева: Руководила всем комплексом реставрационных работ Ольга Лантратова.
Ольга Лантратова: Нам пришлось обращаться к специалистам разным, разным - и в академический институт, и к физикам, и к химикам, потому что сложная работа была очень. Прежде чем реставрировать, нужно было провести исследование всех материалов, ну и технологию изготовления и самих тканей, и готовой одежды. А потом уже реставрация. Лично я химик по специальности, и я вместе с моим коллегой из института “Наследие” Валерием Платоновичем Голиковым мы исследовали, во-первых, степень разрушения шелковых волокон, чем и как были подкрашены ткани, то есть конструкция цвета и технология крашения.
Лиля Пальвелева: Как вам удалось выяснить, что этот халат был красный с золотым орнаментом?
Ольга Лантратова: Что касается золотого орнамента, то там есть фрагменты ниточек золотных. Мы в микроскоп это все изучали. Мы определили, что он весь был заткан золотом, очень интересная технология изготовления ниток золотных. Они на органической основе, такие тоненькие ленточки, это кишечник животных, покрытый сверху стопроцентным сусальным золотом. Это можно было восстановить, а что он был красный, мы делали экстракцию из маленьких ниточек, определили, что он был покрашен красителем марена - это красный цвет, ярко красный цвет.
Лиля Пальвелева: А нигде в глубине швов, складок не сохранился подлинный цвет?
Ольга Лантратова: Подлинного цвета практически нет, отголоски, скажем так, в разной степени, а так, чтобы он был точно такой, к сожалению, нет. Все-таки очень старая вещь и лежала долго в захоронении.
Лиля Пальвелева: В каком состоянии находился шелк? Меня знаете, что всегда удивляет? С одной стороны, это очень непрочный материал, с другой стороны, находят вещи многовековые. Как этим тоненьким ниточкам удается сохраняться и доходить до наших дней?
Ольга Лантратова: Это от условий хранения все зависит. Видимо там были условия, в этом мавзолее, которые позволили сохраниться достаточно хорошо. Нельзя сказать, что он в очень хорошей сохранности, но восстановить все можно было. Кроме того, степень разрушения шелка нам показала, что его носили при жизни, это не погребальная одежда. Он был достаточно изношен, прежде чем его похоронили. Но шелк не такой уж слабый материал. Просто нужно было укрепить, это на основу шелковую - он укреплен на основу тонкую, а сверху перекрыт еще абсолютно тонким газовым шелком. Это кропотливая работа, она целый год заняла. Полгода, наверное, очищали его по ниточке с микроскопами, сильной лупой, чтобы он был чистый, тогда он эластичным становится, а потом уже укрепляли. Методики надо было подбирать, конечно, индивидуально для каждой ткани, нет такой одной методики, по которой ты прочел и все сделал, надо думать, голову включать, нитки укреплять золотные. Их осталось мало, но они остались, это была целая история, это очень было сложно подобрать материал, чтобы не повредить шелк этим клеем, а укрепить только остатки золотных ниток, которые мы почти не видели, но мы их все-таки укрепили то, что осталось.
Лиля Пальвелева: А консервировать потом пришлось эту вещь?
Ольга Лантратова: Укрепили с помощью иглы между ниток на тонкий газ, а сверху перекрыли - это и есть консервация. В том-то и плюс проведенной работы, хотя она была очень долгая - то, что мы делали все правильно, мы не внедрили никакого постороннего материала в эту ткань. Она осталась жива, кроме дистиллированной воды мы ничего не употребляли в качестве моющего средства, и потом ничем не укрепляли. Иначе он будет недолговечен. Все-таки в естественном состоянии должна храниться ткань. Есть методики, когда проклеивают, вроде он крепкий, но со временем он становится ломким, сыпучим, и потом, вы знаете, то, чем укрепляют - клей синтетический любой - у него срок жизни совсем не соответствует сроку жизни шелка. Они по-разному стареют, по-разному себя ведут, деформируются. В общем, это в самом худшем случае, когда ничего нельзя сделать, укрепляют клеем. Нам удалось это сделать без клея.
