Владимир Бабурин: В апреле в России резко замедлилась инфляция – почти вдвое по сравнению с мартом и втрое относительно января. Некоторые наблюдатели уже высказали осторожный оптимизм, что по итогам года рост цен не только уложится в правительственные рамки, но и не превысит 10 процентов. Но есть эксперты, которые опасаются, что цены еще могут взять реванш. Тем не менее, за последнюю неделю апреля инфляция в России составила 0,1 процента, а за месяц 0,7. Это сообщил Росстат. Это означает, что рост цен резко замедлился. Я напомню, что в январе цены поднялись почти на 2,5 процента - на 2,4, в феврале – почти на 2, на 1, 7, в марте – 1,3 процента.
Замедление инфляции продолжится, и к концу второго квартала ее темпы в годовом исчислении, возможно, будут выражаться однозначными цифрами, говорится в обзоре, подготовленном "Тройкой Диалог". Первый заместитель председателя Центрального банка России Алексей Улюкаев заявил агентству "Интерфакс", что по итогам 2009 года инфляция может быть существенно ниже официального прогноза в 13 процентов. При этом сейчас совокупный прирост цен к уровню годичной давности близок к 13,5 процентам. Другие эксперты считают, что снижение темпов инфляции – это явление временное.
Сегодня в программу "Время гостей" приглашен профессор, депутат Государственной Думы России Павел Медведев.
Павел Алексеевич, ваши оценки.
Павел Медведев: Положительные. Могу только так такое явление оценить. Я еще добавлю, что в марте немного выросли показатели практически по всем отраслям экономики. Так что, это не первая положительная информация. Я надеюсь, что инфляция не выскочит, во всяком случае, за 15 процентов в этом году, как многие предсказывали относительно недавно. Будет ли она однозначной, мне бы этого очень хотелось, но… посмотрим.
Владимир Бабурин: Когда последний раз такое было?
Павел Медведев: Довольно давно в 2006 году была однозначная инфляция, потом в 2007 году. К сожалению, парламент и правительство, по-видимому, пошли на очень большое увеличение расхода бюджета. Как сейчас помню, одним нажатием кнопки расходная часть бюджета увеличилась во второй половине 2007 года на 40 процентов в номинальном исчислении! Тут же эти 40 процентов были съедены инфляцией. Они превратились в 24. С тех пор с 13 процентами инфляции мы справиться не можем.
Павел Медведев: Это, к сожалению, характерно не только для России. Это такое почти общее правило. Когда оно нарушается, то нарушение не приносит радости соответствующим странам. Оно нарушается тогда, когда цены более или менее равномерно начинают падать. Тогда это еще более страшная беда, как это ни странно звучит. Тогда оказывается, что выпускать продукцию становится невыгодным. Вы, грубо говоря, покупаете детали по одной цене, а когда вы их склеиваете вместе и делаете окончательный результат, который собираетесь продать, вы его должны продать по более дешевой цене. Вы явно делаете бессмысленную работу. Так что, дефляция еще большие неприятности представляет, чем инфляция. Правда, всегда вопрос не в принципе, а в мере. Большая инфляция может быть страшной бедой.
Владимир Бабурин: Но дело в том, что все-таки дефляция представляет неприятности, опасности для экономики, а инфляция предоставляет неприятности и очень большие для конкретных людей.
Павел Медведев: Нет, вы не правы. Дефляция представляет собой большую опасность для конкретных людей.
Владимир Бабурин: Они же этого не видят.
Павел Медведев: Ну, как же! Они теряют работу! Оказывается, что их работа никому не нужна. Их фабрика, завод, офис закрываются, они остаются без доходов. И только могут любоваться новыми приятными ценниками, но денег у них нет, чтобы воспользоваться снизившейся ценой.
Владимир Бабурин: Первый звонок у нас из Армавира. Сергей, добрый вечер!
Слушатель: Добрый вечер! Что ждать от повышения цен на ЖКХ? В связи с тем, что будет новый урожай хлеба в 2009 году, говорят, резко поднимется цена на хлеб. Как вы думаете на эту тему? Чего надо ждать? Каких цен?
Павел Медведев: По поводу цены на хлеб, мне кажется, что это очень странный прогноз. Если будет хороший урожай, скорее всего, цены не вырастут, а, может быть, даже и снизятся. Крестьяне этому радоваться не будут, но потребители хлеба, наверное, будут.
Что касается стоимости ЖКХ, то, конечно, неприятно, если ЖКХ стоит дорого. Номинально, во всяком случае, правительство пытается бороться с высокими ценами, но не очень хорошо это получается.
Владимир Бабурин: Вы произнесли фразу "люди теряют работу". Действительно, еще до того момента, когда даже российские государственные каналы стали произносить слово "кризис" (какое-то время это слово не произносилось), многие компании уже тогда начали сокращать персонал. Причем, компании, которые были напрямую связаны с работой на фондовых рынках (полагали, по всей видимости, тогда, да, пожалуй, еще и сейчас, что проблемы продлятся достаточно долго), либо это компании, которые имели длинные инвестиционные планы. В зону риска попали в первую очередь те, кто связан с обслуживанием финансовой системы – это банки, это консалтинговые компании, это инвестиционные компании, а в реальном секторе экономики – это, прежде всего, компании строительного бизнеса, потому что у них очень длинный производственный цикл, который требует постоянной финансовой подпитки. Как вы полагает, самая страшная точка уже пройдена, или ситуация может еще развиваться обвально в этой самой зоне риска? Потому что до сих пор есть эксперты, которые предрекают России судьбу Соединенных Штатов времен Великой депрессии. Это, наверное, конечно, очень мрачная оценка, но такие люди есть. Совсем отбрасывать такую точку зрения, я думаю, не стоит.
Павел Медведев: Честный ответ на ваш вопрос – не знаю. Я могу только надеяться, могу те факты, которые мне доступны, пытаться как-то интерпретировать. Вот только доступные факты такие. В марте несколько выросли показатели практически всех отраслей нашей экономики. Правда, не относительно марта прошлого года, а всего лишь относительно февраля. Я надеюсь, что приблизительно такие же показатели мы увидим в апреле. Пока еще статистика неизвестна. Если эта тенденция продолжится, то, скорее всего, катастрофы не будет. Наоборот, те сотрудники, с которыми расстались финансовые компании, будут приглашены на работу обратно. Может быть, не мгновенно, не в течение 2-3 месяцев, а в течение года. То же самое вполне возможно произойдет и со строительными компаниями. Кстати говоря, на уровне таких личных контактов я довольно много наблюдаю людей из финансовых компаний, которые потеряли работу, но не встретил еще пока ни одного строителя, который потерял работу. Я подозреваю, что сокращение у строителей произошло в основном за счет приезжих. Я говорю о Москве. Из-за этого москвичи не очень сильно пострадали, если они работают в строительном бизнесе.
Владимир Бабурин: Если говорить о строительных компаниях, сужу по собственному опыту просто из разговоров со знакомыми, которые занимаются строительным бизнесом, поэтому ни на какую общую оценку не претендую, большая проблема это как раз не то, что приходится увольнять людей, а то, что возник кризис неплатежей. Просто люди ведут себя, я бы сказал, непорядочно – не возвращают долги. Идите в арбитраж, прекрасно зная, что арбитражи исками сейчас просто завалены.
Павел Медведев: Но ведут они себя непорядочно или они не могут расплатиться, потому что с ними кто-то не расплатился. В этом надо разбираться.
Владимир Бабурин: Я к тому, что это проблема основная, что кризис неплатежей, кризис невозврата долгов…
Павел Медведев: Да, кризис плохих долгов действительно висит над нашей экономикой в виде острого топора. Удастся преодолеть обвальное развитие этого кризиса, или мы как-то потихонечку с ним справимся – это такой очень острый вопрос.
Владимир Бабурин: Когда все это началось в прошлом году, все естественно вспоминали 1998 год, дефолт, тем более это как раз совпало с 10-й годовщиной, вспоминали, какие очереди тогда выстроились в банках, как было тяжело вытащить свои деньги тогда из банка в 1998 году. Вы один из авторов закона о страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации. Более того, вы 12 лет добивались принятия этого закона. Будучи депутатом Госдумы еще первого созыва, предложили законопроект о страховании вкладов граждан в банках. Дважды Дума принимала законопроект (1995, 1999 годы), Совет Федерации дважды этот закон отклонял. В 1999 году вето Совета Федерации было преодолено. Однако на закон тогда наложил вето президент Российской Федерации. И только в 2002 году закон поддержал президент России. Результатом стало принятие в 2003 году доработанного закона о страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации и создания в России системы страхования вкладов. Сейчас хотя бы человек может вытащить достаточно большую сумму – 700 тысяч рублей. Как вы полагаете, почему было такое резкое сопротивление принятию этого закона? Вы знаете, первая мысль, которая, наверное, должна прийти в голову – наверное, там были очень умные советники вокруг президента, которые уже через 10 лет предрекали, предвидели этот кризис.
Павел Медведев: Нет, вы знаете эффект этого закона значительно более фундаментальный, чем просто гарантия 700 тысяч рублей, как сейчас в этом законе написано. Сейчас по закону до 700 тысяч рублей в случае банкротства банка человек получит назад. Эффект значительно более мощный, более важный для банковской системы. Из-за того, что граждане не боятся потерять свои деньги в банке, не возникает паника. А паника 1998 года сыграла очень заметную роль в развале банковской системы.
Кроме того, внедрение закона о страховании вкладов позволило Центральному банку, наконец, наладить надзор. Сейчас банковская система в значительно большей мере прозрачна для Центрального банка, чем в 1998 году. Тем не менее, сопротивление было очень существенным. В значительной мере сопротивление объясняется тем, что закон в такой краткосрочной перспективе не выгоден никому. Например, банкирам. Банкиры бывало, в начале 90-х годов, наивно думали так же, как герои маленького рассказа Солженицына "А мы-то не умрем". У меня были многочисленные беседы с банкирами, которые убеждали меня в том, что закон совершенно вздорный, потому что он направлен на спасение плохих банков. А их банки (банки моих собеседников) хорошие должны будут платить деньги в систему страхования, тем самым, поддерживать плохие банки. Ни один из тех банков, с банкирами которых я разговаривал, не оказался бессмертным. Все они погибли. После того, как Путин поддержал закон, и его удалось принять, теперь, после того как он начал работать, подавляющее большинство банкиров осознало, что он в среднесрочной перспективе выгоден.
У меня был такой смешной разговор с банкиром из Нижнего Новгорода, который, будучи здесь в гостях в Москве, встретившись со мной, вдруг сказал, что накануне он и его товарищи выпили за мое здоровье. "Чего вдруг?", - удивился я. Оказывается, они обсудили, осознали, что закон о страховании вкладов оказался полезным не только для граждан, он оказался полезным для банковской системы. Он гарантирует от паники.
Владимир Бабурин: Звонок из Тверской области. Олег, добрый вечер!
Слушатель: Здравствуйте! Как вы относитесь к такому мнение, что если в дальнейшем наше правительство будет так бездарно швыряться деньгами то на помощь бедным странам, то нищим олигархам, то все наши золотовалютные запасы довольно быстро иссякнут? Не кажется ли вам, что у нас слишком много банков, не пора ли их сократить в разы?
Павел Медведев: Олег, вы знаете, вы просите меня оценить события, которых не было. Правительство не швыряло деньгами. Правительство вынуждено было так поступать, как требует учебник. Вот если бы правительство поступило по-другому, надо было бы усомниться в том, что экономический блок правительства поддерживается квалифицированными специалистами. Тогда, когда очень резко сократился приток рублей в нашу экономику, а он сократился из-за того, что подешевела нефть, и Центральному банку не нужно было больше выкупать огромную массу долларов, которая приходила в Россию из-за того, что нефть продается за доллары. Из-за того, что количество рублей в экономике уменьшилось, возникла так называемая проблема ликвидности.
Что такое проблема ликвидности? Если вы доверили свои деньги банку, то вы должны понимать, что ваши деньги не лежат в сейфе и не ждут вас, а вы можете в любой момент прийти за этими деньгами и забрать. Так вот, вы приходите в банк за вашими деньгами, а банк вам эти деньги отдать не может, потому что он для того, чтобы вам выплатить те проценты, которые он пообещал, он эти деньги дал кому-то в кредит. Кому-то, кто строит дом, например. Дом еще не построен, забрать деньги назад невозможно физически. А вы требуете свои деньги назад. Так вот, чтобы вы могли взять свои деньги назад, чтобы вы, не получив своих денег, не рассказали своему соседу, что из банка деньги извлечь нельзя и побудили бы его побежать в свой банк забирать деньги, нужно восстановить ликвидность. Это и было сделано. Деньги банкам не были подарены. Они были им даны в кредит. Банки эти деньги отчасти уже вернули, а отчасти должны будут вернуть.
Если бы правительство так не поступило, банковская система бы разрушилась. Мало того, что нельзя было бы депозиты получить назад, нельзя было бы пенсию получить. Приблизительно так же, как невозможно было воспользоваться банковскими услугами в 1998 году. Так что, не швыряли деньгами.
Много банков или мало? Если банк выполняет закон, если банк предоставляет вам услуги, то чего ради его ликвидировать? А врачей, а учителей у нас не слишком много? Если учитель хорошо учит, дай ему бог здоровья. Также и банку, дай бог здоровья, если он выполняет свою миссию.
Владимир Бабурин: Два сообщения на пейджер.
"Замедление инфляции – это снижение покупательной способности. Миллионы безработных и заложников кредитов просто реже стали ходить в магазины из-за отсутствия денег. Так что, это не победа путинской экономики, а ее извержение", - считает Николай Павлович.
Андрей из Одинцова: "Я живу в Подмосковье. В Москве цены очень высокие, у нас чуть пониже. Из Москвы к нам едут на рынок, но зарплаты и пенсии ниже, чем в Москве. Это как-то связано между собой – в Москве надбавки, а у нас нет?".
Павел Медведев: Николай Павлович отчасти прав, конечно. Здесь все палки о двух концах. Если в экономике очень много денег, если зарплаты высокие, растут, то и цены растут. Так что, Николай Павлович прав.
Владимир Бабурин: Еще одно сообщение.
"А чего тут гадать – этот закон мешал ельцинским ворам-губернаторам из Совета Федерации, родня которых терлась в банковском бизнесе. Он мешал семье президента и окружавшей его олигархической шайке, занимавшейся тем же. Чтобы было меньше возможности воровать во время всяких дефолтов". Это комментарий по поводу – почему ваши законы так плохо принимались.
Павел Медведев: Трудно судить. Я очень рад, что, в конце концов, удалось их провести.
Владимир Бабурин: Не буду говорить, что это глас народа, который известно, чей глас.
Звонок от Николая, добрый вечер!
Слушатель: Добрый день! Я хотел спросить. Нельзя ли сейчас для сельских жителей немножко упростить выдачу кредита? Допустим, пусть в районной газете пишется объявление о том, что все желающие могут высказать свое желание взять кредит. Чтобы не мы ехали в банк, а банк, допустим, приехал к нам сюда, посмотрел, что у меня есть, что в залог можно взять, снял бы это все на камеру и так далее, а на следующий день иди и получай кредит. Это было бы здорово!
Павел Медведев: Николай, я скажу о вашем предложении Трушину. Трушин – это председатель "Сельхозбанка". Насколько я понимаю, он определенные шаги делает в том направлении, о котором вы говорите. Но, по-видимому, до вашего поселения дойти не успел. Если вы сообщите своей адрес…
Владимир Бабурин: Координаты можно оставить нашему координатору эфира.
Павел Медведев: Я передам эту информацию. Если у него будет возможность, наверное, он что-то сделает похожее на то, что вы предлагаете.
Владимир Бабурин: Еще один звонок из Москвы. Петр, добрый вечер!
Слушатель: Добрый вечер! Я видел передачу Познера, там был Егор Тимурович Гайдар. Он процитировал Джеффри Сакса. Я не буду повторять, что говорил Джеффри Сакс по поводу российских реформ, вы, наверное, это прекрасно знаете. А что же тогда в России не катастрофа? Вот 10 процентов у нас безработицы. У нас отверточное производство. У нас лежащее сельское хозяйство, особенно в северных регионах. У нас демографические проблемы и так далее и так далее. У нас экономический блок привел к тому, что набрали кредитов так, что (тоже Егор Тимурович Гайдар говорил) недопустимо. Как будем отдавать? Вот и получилось. Дайте, пожалуйста, объективную оценку нашей монитористской политике. По-моему, это полный позор и провал.
Владимир Бабурин: Интересно – задать вопрос, дать оценку, а потом попросить дать оценку.
Павел Медведев: Петр, в значительной мере вы правы. Действительно, 10 процентов безработицы – это очень тяжелый удар по каким-то конкретным людям. Но я бы немножко под другим углом посмотрел на то, что происходит. Только что мы вспоминали о том, что было 10 лет тому назад. Есть прогресс или нет? Прогресс фантастический! Мы почти 10 лет почти каждый год росли на 7-8 процентов. Лучше было бы, конечно, расти на 15, но вот не получилось. 7-8 лучше, чем резкое падение, которое мы пережили в начале 90-х годов.
Ваша позиция, как мне кажется, такая – повернуться на все четыре стороны на большой площади и наслать чуму на все дома, которые есть кругом. Но альтернативная позиция – то немногое, что в человеческих силах – делать. Мне кажется, что вторая позиция более рациональная.
Владимир Бабурин: Хоть в оригинале чума была только на оба ваших дома.
Павел Медведев: А я предлагаю на четыре, раз Петру ничего не нравится.
Владимир Бабурин: Почти в продолжение темы.
"Банковской системы в России нет. Банкиры брали кредит за рубежом под 5-8 процентов, а давали в России под 15-18. Разница – в карман. Начался кризис. Дешевых кредитов не стало. Власть дала банкирам 5 триллионов из госзаначки, до производства дошло меньше трети. На остальные скупили валюту. Когда надо было разрешать кредиты, Центробанк любезно опустил рубль. Банки обменяли доллары на рубли по пониженному курсу и рассчитались с государством. Разница – в карман. Производство так ничего и не получило. Банкам давали под 8 процентов, а они предлагали кредиты под 20. То же самое, что удавка. Кто же возьмет такой кредит? Банковская система России – кормушка для жирных котов".
Павел Медведев: Вы знаете, случайно принес из кустов рояль. Передо мной лежит распечатка, в которой характеризуется поведение Банка Англии (это центральный банк Великобритании) и английских банков. Банк Англии в отличие от нашего антинародного банка, который установил ставку рефинансирования на уровне 12,5 процента, а было 13, Народный банк Англии установил ставку рефинансирования на уровне 0,5 процентов. Он бесплатно выдает деньги банкам. Эффект какой интересно? Небось, там реальный сектор получает кредиты под 2 процента? Ан, нет! Там даже не то, что реальный сектор, там даже кредит по карточке можно получить один банк дает под 25,9 процента, а другой банк дает кредит намного дешевле 16,9 процентов.
Высокие проценты, под которые выдают банки кредиты, связаны не с тем, что банки желают получить… Конечно, желают получить маржу в свой карман, но они вынуждены предлагать такие высокие проценты, потому что не очевидно, что кредит вернется назад. За счет этих процентов приходится покрывать убытки от невозврата. В 20 раз уже руководители правительства высказали тревогу в связи с плохими кредитами. Вот эти высокие проценты – это реакция на плохие кредиты. Если кредиты не возвращаются банкам, если потери банков очень велики, тогда удар будет перенесен на депозиты граждан, на деньги, которые граждане доверили банкам. Так что, ничего не поделаешь. В интересах граждан, которые доверяют деньги банкам, приходится требовать высокий процент от заемщика.
Владимир Бабурин: Павел Алексеевич, но все-таки это так в России – не любят в России богатых, причем, совершенно независимо оттого, каким путем эти люди свое богатство получили или заработали. Я представляю, какое количество людей сегодня в газете, прочитав со ссылкой на итальянскую "Републику", что Роман Абрамович проиграл в Барселоне в покер одну из своих яхт стоимостью в 0,5 миллиона долларов, обрадовались. Аж, яхту пришлось на кон ставить, видимо, у него тоже наличности кончились. Как они потом расстроились, когда представитель Water House Capital сказал, что не было ничего такого. Было полное опровержение – не проигрывал Роман Аркадьевич никакой яхты. Не любят, в том числе, и банкиров только за то, что они банкиры. Пусть он даже сотрудник банка, пусть даже он не богатый, но уже то, что он сотрудник банка… И объяснить, что ему сейчас очень тяжело, что они сейчас первые в зоне риска, на смех поднимут. Как вы полагаете, в сегодняшней ситуации, когда банки продолжают находиться в этой самой зоне риска, причем в первых рядах, есть ли реальный способ восстановить доверие между банками? Первый шаг для этого уже сделан – принят закон, по которому Центральный банк может гарантировать межбанковские кредиты. При этом, конечно, не стоит забывать, что законы в России это такая особая категория.
Хочу напомнить одну историю, которую вы, безусловно, помните прекрасно, а большинство наших слушателей не знают вовсе. Как раз 10 лет назад (теперь уже 11) в 1998 году один из сотрудников Московского главного управления Центрального банка, фамилия его Алексеев, перераспределил кредиты, которые были выделены по закону советом директоров Центрального банка. Господин Алексеев выполнил свои прямые обязанности. Потому что если бы он тогда в 1998 году этого не сделал, то остановились бы платежи, и масса всяких сложностей и неприятностей случилось бы. И так случилось много, а случилось бы еще больше. Но в итоге случилась лишь одна неприятность – господина Алексеева за то, что он подписал распределение денег, выделенных советом директоров Центрального банка, осудили. По-моему, по крайней мере, я не видел сообщений, до сих пор не реабилитировали. Сейчас, 11 лет спустя после этой истории, сотрудники Центрального банка берут на себя такие риски, понимая, что (назовем это "топор Алексеева") топор, зарубивший Алексеева, над ними также висит?
Павел Медведев: По поводу Алексеева. Алексеев освобожден был от наказания, хотя не по реабилитирующим обстоятельствам. История эта очень печальная. Я ее знаю очень хорошо, потому что суд меня вызвал в качестве свидетеля. Оказалось, что в те времена, когда Алексеев выполнял свои прямые обязанности, я был членом какой-то комиссии антикризисной. Поэтому суд надеялся, что я могу дать какую-то информацию. Но я по мере сил эту информацию давал, но, находясь в суде, познакомился со всей очень печальной историей. Мне решение суда кажется странным, хотя депутат не должен сомневаться в том, что суды принимают правильные решения.
Да, действительно, топор имени Алексеева висит над сотрудниками Центрального банка. Тем не менее, они принимают значимые решения. Вы сказали о гарантиях межбанковских кредитов. Гарантии Центральным банком выдаются.
Владимир Бабурин: Но себе спокойнее – не давать их.
Павел Медведев: Это – да, это правда. Я с большим уважением отношусь ко многим сотрудникам Центрального банка, с которыми я лично знаком, потому что они так же, как Алексеев в свое время свои обязанности выполняют очень хорошо, почти оптимально.
Владимир Бабурин: А какой вы видите банковскую систему после кризиса? По вашей оценке, какие банки выживут в первую очередь – государственные, иностранные, крупнейшие частные или, может быть, каким-то образом средние и мелкие? Насколько честна в условиях кризиса конкуренция? Были сообщения, что некие банки, в том числе и государственные, рассылали своим клиентам (еще хуже, когда чужим клиентам) всякие страшилки, что, ребята, забирайте деньги из такого-то банка, тащите в наш банк, тот завтра рухнет. Не секрет, что увеличилось число рейдерских атак, в том числе и на банки.
Павел Медведев: Да, действительно, такого рода неприятности были, но это был такой эксцесс исполнителя. Ни один руководитель ни одного заметного банка такие распоряжения своим сотрудникам не давал. Это было проверено.
Что касается того, какие банки выживут, какие – нет. На мой взгляд, к сожалению, у других людей другая точка зрения, был принят закон, который ограничивает снизу объем капитала банка. До конца этого года только могут существовать банки, у которых капитал меньше 90 миллионов рублей, и только еще после этого два года могут существовать банки, у которых капитал меньше 180 миллионов рублей. Этот закон, конечно, приведет к тому, что маленькие банки исчезнут. Я надеюсь, что некоторые из них смогут пополнить свой капитал, хотя это безумно трудно. Некоторые из них объединяться, некоторые из них присоединяться к более крупным банкам. Но все это, конечно, довольно существенно поменяет картину банковской структуры России.
Я думаю, что крупные банки сохранятся. Крупные и средние банки сохранятся, во всяком случае, статистически. Некоторые, конечно, погибнут. Каждый год определенное количество лицензий (несколько десятков) отзывается. Надо сказать, что сейчас во время кризиса интенсивность отзыва лицензий приблизительно вдвое ниже, чем в благополучном 2007 году. Тем не менее, некоторые банки все-таки исчезнут, а другие будут санированы, и в какой-то другой форме с другими собственниками останутся на рынке и продолжат свою работу.
Владимир Бабурин: Алла Павловна комментирует ваше выступление: "Господин Медведев, вы не ответили – зачем российское правительство выделило большие суммы олигархам, в том числе господину Абрамовичу, который тут же купил новую яхту?" Оказывается, не купил, а проиграл, на самом деле, не проиграл, а вообще ничего не было. И еще: "В Англии, в Штатах правительство экономит на себе, а ваш депутатский корпус почему-то повышает себе зарплаты, и кризис не ощущает, а слышит о нем только из средств массовой информации. Равно как и служащие "Газпрома" за счет повышения тарифов повысили себе оклады, а нам, пенсионерам, прибавили несчастные 150 рублей, а шумите об этом на весь мир. Алла Павловна, пенсионерка, москвичка".
Павел Медведев: Да, я вынужден признать, что действительно значительная часть населения России живет очень и очень трудно и пенсионеры, в частности. Единственное, что могу сказать в свое оправдание – зарплаты депутатам не были повышены.
Что касается Абрамовича. Мне неизвестно, чтобы ему были выделены какие-то деньги. Если говорить о долгах олигархов, то были выданы кредиты для того, чтобы залоги, которые государство не хотело бы отдать в иностранные руки, чтобы залоги остались в руках у государства. Значит, выдан кредит. За этот кредит залог переместился в руки правительства. Если кредит не будет возвращен, то соответствующий олигарх потеряет часть своей собственности. Значительная часть собственности олигархами была потеряна. Те, кто имел десятки миллиардов долларов, теперь стали несчастными и имеют единицы миллиардов долларов.
Владимир Бабурин: Помельчал жемчуг.
Павел Медведев: Очень сильно помельчал жемчуг, да!
Владимир Бабурин: Укол мне от Федора: "В Росси не любят богатых – очень примитивно".
Звонок из Москвы от Андрея, добрый вечер!
Слушатель: Здравствуйте! Путин, когда отдал Западу 50 миллиарда долга, он сказал – как хорошо, у нас кончился долг России. А за 8 лет правления Путина, а сейчас Медведева 500 миллиардов долларов российские банки заняли у Запада под гарантии российского правительства. В сентябре Запад потребует вернуть все эти 500 миллиардов. Это будет, вы увидите. Кто будет отдавать? Чем это грозит для России? Назовите вашу зарплату.
Павел Медведев: Андрей, вы придумали для себя некоторую страшилку и просите меня прокомментировать. Это очень трудно сделать. 500 миллиардов. Во-первых, не банки, а 500 миллиардов – это общий долг всех хозяйствующих субъектов России. Никаких гарантий никакое правительство не давало под эти кредиты. В один прекрасный день вопреки заключенным договорам потребовать деньги назад невозможно. Поэтому, я думаю, что особенно беспокоиться не нужно. Действительно, часть долгов возвращена – меньше чем 50 миллиардов долларов за счет кредитов российского правительства. Большая часть долгов возвращена теми компаниями, которые их взяли за их счет. Единственное, чего боялось правительство и ради чего оно дало возможность перекредитоваться (именно перекредитоваться!) компаниям – оно боялось, что некоторые значимые для российской экономики объекты попадут в иностранные руки. Правительство этого не хотело. Если не будет кредит возвращен, то эти объекты окажутся в государственной собственности.
То, что огромная разница в доходах и богатстве в России существует – это вы правы. Я с этим согласен. Действительно, выглядит абсурдно, что ничтожное количество людей обладает миллиардами. Пусть они эти миллиарды потеряли в последнее время, тем не менее, конечно, их богатство совершенно несопоставимо с богатством обычного россиянина.
Владимир Бабурин: Свою зарплату вы можете не называть.
Павел Медведев: Хорошо, не буду.
Владимир Бабурин: Вот, например, у меня в контракте написано, что это носит конфиденциальный характер. Поэтому совершенно спокойно могу не называть.
Я упоминал, что некоторые экономисты предрекают России судьбу Соединенных Штатов времен Великой депрессии. Так ли это плохо, на самом деле, если вспомнить, что из Великой депрессии 1929 года Америка вышла с новой экономической политикой Рузвельта. А из кризиса, тоже очень сильного кризиса, 80-х годов с рейганомикой, которая, в том числе, подразумевала реальное стимулирование инновационного развития экономики и снижение расходов на государственный аппарат. Энергетические кризисы последних 30 лет поспособствовали тому, что Европа где-то примерно процентов на 75 сократила свое энергопотребление и делает ставку на ресурсосберегающие технологии. России сейчас, чтобы выйти из этого кризиса, тоже, видимо, надо чем-то пожертвовать. Для понимания собственных российских кризисных процессов, как можно осознать такой необъяснимый, пожалуй, с точки зрения физики, факт – почему один километр Московской кольцевой дороги стоит почти в два раза дороже, чем одни километр андронного коллайдера, проложенного в 100 метрах под землей, да еще и начиненный очень дорогой техникой? Физика, я думаю, бессильна объяснить этот факт, но такой гибкой науке как экономика, может быть, это под силу? Я воспользуюсь тем, что вы выпускник мехмата и экономист уже по второй профессии.
Павел Медведев: На этот вопрос я не могу ответить, потому что не знаю, сколько и что стоит реально. Если мне в парламенте дадут такое задание, я, наверное, узнаю, но очень боюсь, что это такая же фантазия, как те 500 миллиардов, которые надо будет осенью отдать.
Теперь по поводу пользы депрессии. Вы знаете, есть такая теория (неверная, не опровергайте меня), что все муравьи, которые живут в муравейнике – это один организм. Поэтому не надо жалеть одного муравья, на которого наступили, это все равно, что для человека отрезать кусочек ногтя. Гибель одного муравья не приносит ущерба этому всему организму, который состоит, еще раз повторяю, из всех муравьев вместе. Вот если человечество – это такой муравейник, в котором живет всего лишь один организм, детали которого – это 6 миллиардов отдельных людей, то, конечно, депрессии надо радоваться. Потому что кто-то или несколько миллиардов людей несколько месяцев или несколько лет голодали, но зато, смотрите, какой грандиозный прогресс к концу. Я думаю, что эта логика не очень хороша. Те люди, которые должны были стоять в очереди в Америке в 1929 году, наверное, с вашей логикой бы не согласились.
Владимир Бабурин: Совершенно точно не согласились бы, да.
Ирина из Москвы, добрый вечер!
Слушатель: Здравствуйте! Когда я была в Германии, там очень заметная такая тенденция. Если люди живут не по средствам, то другие люди обязательно обращались с этой информацией. Я была свидетелем этого. Там каждый парикмахер даже боится сделать на дому прическу, потому что это будет сразу же заметно. В Америке шпион Эйнс попался на том, что соседи заметили, что он живет не по средствам, выбрасывая очень дорогие упаковки из-под еды. Так он попался. А у нас вот это клише приклеили народу – русский народ ненавидит богатых, даже если он работает в банке, он уже ненавидит. Что за глупость? У нас русский народ ненавидит богатых воров, а не просто богатых людей. Вы же сами сейчас подтвердили, за какие сроки и какие миллиарды заработали эти люди! А народ, действительно, брошен. Он же получает копейки, несравнимые ни с каким германским рабочим. Почему у нас нет индексации? Когда идет инфляция, во всех странах проводится индексация, а у нас 150 рублей прибавили пенсионерам… Это официальная прибавка, о которой так много глаголют. Объясните мне!
Павел Медведев: Ирина, я понимаю, что ситуация в России далека от идеальной, но есть некоторые законы физики, и есть похожие законы экономики. Невозможно механически индексировать доходы людей в связи с инфляцией, потому что возникает такой порочный круг. Вы добавляете деньги в экономику, индексируя доходы. С этими дополнительными деньгами люди идут в магазины и готовы за большие деньги купить то, что там продается. Цены еще растут – и еще одна индексация. И так до бесконечности. Инфляция раскручивается так, как она была в начале 20-х годов в Германии. Там был миллион процент инфляции в год. Или в 1992 году намного лучше, но тоже катастрофа в России, когда 2,5 тысячи процентов инфляция была.
Государство должно индексировать даже с опережением низкие доходы, что сейчас и пытается сделать правительство по отношению к пенсионерам. Разумеется, из-за того, что база очень низкая, индексация очень медленно улучшает ситуацию с доходами пенсионеров, в этом вы правы.
Владимир Бабурин: Как вам нравится такой рекламный слоган, который я каждый день вижу над одним из банков, проезжая на работу: "Кредит – семь раз отмерь, один отрежь".
Павел Медведев: Да, это хороший слоган. Действительно, человек, который берет кредит, должен очень хорошо подумать для чего он это делает. Если он берет кредит, чтобы купить автомобиль, а без этого автомобиля его не берут на хорошую работу, это разумно. А если он хочет какую-то цацку купить, которая ему не очень нужна, это неразумно.
Владимир Бабурин: Спасибо!
