Окончание весеннего призыва в армию

Карэн Агамиров: «Окончание весеннего призыва в армию» - такова наша сегодняшняя тема.

Участники передачи: председатель Антимилитаристской ассоциации России Сергей Сорокин; руководитель столичного муниципалитета «Северное Медведково», председатель призывной комиссии объединенного военного комиссариата «Бабушкинский» города Москвы Наталья Генералова и журналисты Анна Рудницкая и Дмитрий Беломестнов.

30 июня завершился весенний призыв официально в армию. Я попросил бы Наталью Николаевну Генералову, которая любезно пришла к нам в эфир… Чиновники такого уровня – председатель призывной комиссии – на моей памяти первый раз у нас. Да, Сергей Сорокин?

Сергей Сорокин: Ну, да, их не было.

Карэн Агамиров: Уклонялись всячески люди из военкоматов: «Вы знаете, мы не можем… Не получается… Перезвоните…» И вот, наконец-то. Ну, у нас такая тенденция уже в передачах наметилась, несколько месяцев уже приходят люди от власти, и за это мы выражаем им благодарность, за то, что звучат у нас в передаче теперь разные позиции, и это очень хорошо. Вот Наталья Николаевна Генералова среди этих смелых людей, руководитель призывной комиссии, тоже в эфире у нас. Давайте на примере вашего военкомата расскажем, сколько людей призвано, сколько людей уклонились от призыва, сколько людей направлены на альтернативную гражданскую службу?

Наталья Генералова: Я могу вам сказать следующее. Весной этого года мы призвали 34 молодых человека в ряды вооруженных сил России. Что касается тех, кто уклонился, такие люди были, их было 6 человек, которые были на призывной комиссии, они были призваны, но в конечном счете на службу не пошли. На альтернативную службу мы не призвали на одного человека, не было ни одного заявления. По поводу альтернативной службы я могу сказать, что работаю руководителем муниципалитета с мая 2004 года, то есть практически я была председателем шести комиссий, и за это время ни одного заявления в мой адрес конкретно (я не могу сказать по другим районам, потому что у нас хоть и объединенный военный комиссариат, но там пять районов), по моему району не было ни одного заявления об альтернативной службе. Ведь условия для этого все созданы, потому что у нас в состав комиссии входит человек непосредственно от Департамента службы занятости. Система такая: если человек пишет заявления, за полгода он должен поставить известность военкомат о том, что он желает пройти службу альтернативно. Что поднимается под словом «альтернатива»? Это другое приемлемое решение, и поэтому человек должен заявить об этом, то есть он должен поставить в известность военный комиссариат, меня, как председателя комиссии, потому что несу ответственность персональную за все я.

Карэн Агамиров: Наталья Николаевна, а вот это правило сегодня такое, что руководит призывной комиссией руководитель столичного муниципалитета определенное? Или это именно вам поручили, как женщине энергичной и активной?

Наталья Генералова: Вы знаете, Карэн, ситуация такова, что я являюсь представителем не государственной власти, а публичной власти, власти местной.

Карэн Агамиров: Но все равно это власть.

Наталья Генералова: Безусловно. Это власть народа, которая именно выражает чаяния народа и защищает его интересы. Суть состоит в том, что именно представители местного самоуправления и являются председателями комиссий. Я считаю, что больше, чем на месте, лучше, чем на месте жизнь людей, их чаяния и интересы не знает никто. И я считаю, что за местным самоуправлением большое будущее. Ведь местное самоуправление – во главе всех прогрессивных стран.

Карэн Агамиров: Мы делали тему о местном самоуправлении, и я думаю, что надо будет с такой женщиной, как вы, руководителем, сделать ее еще раз, вернуться к этой проблеме.

Наталья Генералова: С удовольствием. Если пригласите, я непременно приду.

Карэн Агамиров: Итак, 34 по вашему объединенному комиссариату призвано.

Наталья Генералова: Нет, по моему району только.

Карэн Агамиров: 34 призвано, 6 уклонились, 0 альтеративщиков. А вот те, кто уклонились, они понесли какое-то наказание? Ведь статья-то есть в Уголовном кодексе, 328-ая «Уклонение от прохождения военной службы». Пункт 1: «Уклонение от призыва на военную службу при отсутствии законных оснований для освобождения от этой службы наказывается штрафом о т 200 до 500 минимальных размеров оплаты труда», и максимум – даже лишение свободы на срок до 2 лет.

Наталья Генералова: Да. Я выскажу свою точку зрения по этому поводу, и мне есть что сказать, потому что я очень люблю детей, я всю свою жизнь посвятила народному образованию.

Карэн Агамиров: Вы заслуженный учитель России, да. Я это в объявлении не сказал, но надо сейчас радиослушателям сказать, что у Наталья Генералова – заслуженный учитель России.

Наталья Генералова: Я работала в школе, поэтому, конечно, имеют большой опыт работы и с молодыми людьми, их воспитания. Я занимала всегда такую позицию, всегда своим учителям говорила, что учитель – это не тот человек, который тебя чему-то учит, а тот, кто помогает человеку стать самим собой. Это очень важно. И я против категоричности, я не люблю категоричных людей в принципе.

Карэн Агамиров: И против этой статьи в Уголовном кодексе?

Наталья Генералова: И против статьи Уголовного кодекса в смысле наказания на два года и прочее, и тех же штрафов. Я за те законы, которые бы работали. Я против закона, который не работает.

Карэн Агамиров: Хорошо, а если закон о военной службе, и человек уклонился. Значит, закон тоже в этой части не работает, получается?

Наталья Генералова: Да, в этой части закон практически не работает. Я вам скажу, как обстоит дело. Вы мне задали конкретный вопрос: что ждет этих ребят, которые уклонились от службы? Я вам скажу, что мы даем представление в прокуратуру, имеет право военный комиссар района сделать это, для того чтобы к ним были приняты меры. И поверьте мне, я убеждена в том, что они должны понести наказание какое – им нужно просто пояснить, разъяснить. Кто такие эти ребята? Скажем, возьмем Опарина. Кто такой Опарин? Я называю конкретные фамилии, потому что я лично их всех знаю, я по каждому из них работала, занималась их розыском. Не для того чтобы этих детей наказать, а для того чтобы убедить, поработать с ними. Пьет, пьянствует, мать пьяница, отца нет. Понимаете, я вообще считаю, что нет трудные детей, есть дети, которым трудно. Понимаете, не надо его ничем наказывать, просто нужно человеку помочь, убедить его в том, что действительно надо что-то делать.

Карэн Агамиров: Заставить бросить пить первым делом, да?

Наталья Генералова: По крайней мере, вы знаете, надо убедить его в том, что альтернативой пьянству и наркомании может быть армия.

Карэн Агамиров: Я знал много примеров, между прочим, на самом деле, когда я служил, что армия очень многих излечила от пьянства.

Наталья Генералова: Я вам приведу такой пример. Я занимаю очень серьезную позицию, что мы должны служить вместе с ребятами. Кстати, я хочу сказать в эфире сегодня огромные слова благодарности Рыкову Михаилу Александровичу – это наш военком, который сейчас, к сожалению великому ушел, у нас сейчас нет военкома. Это в высшей степени образованный человек, который действительно любит людей, любит молодое поколение, который сам прошел Афганистан, который имеет ранения, имеет государственные награды. И это человек, который убежден в том, что армия очень полезна должна быть для любого мужчины.

Карэн Агамиров: Вы сами тоже в этом убеждены?

Наталья Генералова: Да, я убеждена однозначно. Вы сказали, что знаете примеры, когда армия излечила от алкоголизма. Я к тому же еще являюсь председателем комиссии по делам несовершеннолетних, и ко мне обращаются родители одного молодого человека: «Наталья Николаевна, помогите, пожалуйста…» Гуреев Денис, я называю конкретного человека, маму зовут Галина Галустовна, она работает в 283-ей школе, это ни для кого не является секретом. Он бросил учиться, занимается каким-то ремонтом машин, то машину какую-то соберут, не учится, не работает, ничего. Все, сам он идти в армию не хотел. Мы пришли за ним, забрали его. Что вы думаете? В корне изменил отношение к матери! Они ездили к нему на присягу. Отличные отношение! И они пришли с благодарностью и сказали: «Наталья Николаевна, у нас все отлично».

Второй пример. Вот мой бывший ученик Лобов Максим. Отлично знаю его маму, Елену. Был спортсмен, футболом занимался. Бросил институт, два года валяется на диване, ничего не делает, не работает, не учится и так далее. Все, призвали. Мать сначала говорила: «Вы знаете, может быть, не надо, может быть, отсрочку…» Я говорю: «Нет. Хорошо, если он не пойдет сейчас по-хорошему, то поступим по-другому». Сейчас служит в Санкт-Петербурге, пришла к военкому Колесовому Сергею Сергеевичу, который этим занимается, и выражала слова благодарности. Мне звонила: «Наталья Николаевна, не знаю, как вас отблагодарить за то, что вы действительно помогли парню». И я уверена в том, что служба пройдет нормально. Потому что мы встречаемся с ребятами, которые отслужили… Кстати, вот Моисеев Сергей, мой бывший ученик, служил в Казани, в танковых войсках. Великолепно прошла служба! Разговаривали о дедовщине, о том, о сем, и эти проблемы действительно животрепещущие. Но ни один их ребят не сказал, что не должны служить в армии.

Карэн Агамиров: Эх, Наталья Николаевна, послушал вас и захотелось мне опять в армию, на 25 лет назад вернуться, больше уже, почти на 30 лет, и отслужить еще раз.

Наталья Генералова: Я думаю, всему свое время.

Карэн Агамиров: Звонок у нас от Константина. Слушаем вас, Константин.

Слушатель: Здравствуйте, я хотел поделиться своим опытом. Я служил с 1993 по 1995 год, пришел сам в военкомат. 6 декабря я пришел в военкомат, а 8 декабря меня уже везли в часть, очень оперативненько. Попал в Чечню, там воевал полгода, получил тяжелое ранение, уволился, и ровно год получал деньги от военной страховой компании. Я собрал целую поправку справок, и год они платил мне какие-то копейки, выбивал я. После этого был принят закон о льготах для «чеченцев». Чтобы получить удостоверение, я в военкомат ездил, как на работу, три месяца. Удостоверение я получал полгода. То есть со времени принятия закона о льготах полгода мне потом эти господа в военкомате выдавали удостоверение. У меня растет сын сейчас, ему 6 лет, он не пойдет служить в армию ни при каких условиях, никогда! Спасибо.

Карэн Агамиров: Да, Наталья Николаевна, вы поддерживаете армию, и это хорошо, каждый должен служить. У нас есть люди, которые считают, что армия, может быть, хорошая школа, но, как говорится, лучше ее пройти заочно. И среди этихлюдей - Сергей Сорокин, который всю свою жизнь, по-моему, посвящает тому, что люди не служили в армии.

Сергей Сорокин: Ну, да, уже 17-ый год пошел, как я этим занимаюсь.

Карэн Агамиров: Вот Константин говорит, что его сын не должен служить. А Наталья Николаевна считает, что все должны служить.

Сергей Сорокин: Вот Константин – это как раз тот человек, который должен воспользоваться конституционным правом на эту альтернативную службу, у которой 0 человек стоит в Северном Медведково. Просто по недоразумению. Потому что всех призывников и родителей запугали.

Карэн Агамиров: А кто запугал? Вот такие, как Наталья Николаевна, могли запугать?

Сергей Сорокин: Нет, Наталья Николаевна – это не запугивающий элемент. Есть Генштаб и…

Карэн Агамиров: А как запугивают?

Сергей Сорокин: Сроком службы, условиями службы, что это четыре год за Полярным кругом, без пищи и воды.

Наталья Генералова: Да нет!

Карэн Агамиров: Сергей, подождите, у нас все-таки программа носит характер правового просвещения, и мы должны людям разъяснить. Вот человек хочет пойти на альтернативную службу. У нас, кстати, Аня – журналист, и она об этом статью написала, мы потом с ней тоже будем на эту тему разговаривать.

Сергей Сорокин: Нет, надо начинать с другого вопроса.

Карэн Агамиров: Нет, подождите, он хочет пойти на альтернативную службу, реализовать статью 59-ю, часть 3-ю Конституции и закон об альтернативной службе. Конституция предоставляет возможность. Кстати, этот третий пункт в некоторых военкомата выкидывают, его нет, то есть там не висит он на стендах, только первые два пункта.

Наталья Генералова: У нас есть он, это точно.

Карэн Агамиров: «Гражданин России, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, а также в иных, установленных федеральным законом случаях, имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой». Вот как Генштаб может запугать? Человек же приходит в призывную комиссию к Наталье Николаевне.

Сергей Сорокин: Генштаб запугивает текстом закона. Когда закон об альтернативной службе принимался, то туда записали вот этот повышенный срок - почти в два раза больше, чем военной службы. Мы же их спрашивали, с какой стати?

Карэн Агамиров: И человек стоит перед этим законом и поэтому не идет, да?

Сергей Сорокин: Конечно.

Наталья Генералова: А еще чем запугивает? Я в корне не согласна с такой позицией!

Сергей Сорокин: Горшки выносить в больнице за больными. Больше никаких других вариантов в бытовом сознании нет.

Карэн Агамиров: Вы имеете в виду, что у людей, у молодых ребят создается впечатление такое, что альтернативная служба – это горшки в больницах выносить.

Наталья Генералова: Сергей, я против вашей точки зрения, потому что вы говорите неверно. Я поясняю вам следующее. Во-первых, что касается альтернативной службы, давайте выскажем общегражданскую, общечеловеческую свою позицию. Вы мужчина, я женщина, и давайте будем рассуждать так. Вот позвонил Константин, и я хочу сказать, что Константин прав в том плане, что у нас человека нигде не ждут. Вот в этом вся беда, что человек получил ранение… Понимаете, везде конкретные люди, и мы разговариваем с вами о том, что что-то должно в корне меняться. Неслучайно сейчас меняют военкомов, неслучайно сейчас сокращают, на 20 процентов уже сократили состав военных комиссариатов, потому что действительно Константин прав. У нас человек, который отдал гражданский долг защиты отечества, он потерял здоровье и сейчас должен страдать, потому что нигде его не ждут, нигде его не уважают. Вот это говорит о том, что законы наши не работают. Поэтому и сына он не хочет отдавать.

Карэн Агамиров: Наталья Николаевна, к вам приходили молодые люди, а они спрашивали: «Наталья Николаевна, можно мне пойти на альтернативную гражданскую службу?»

Наталья Генералова: Позвольте, я сначала закончу то, что касается вопроса Сергея. Сергей говорит, что Генштаб запугивает, и прочее. Это все не так на самом деле. Давайте с вами порассуждаем с общечеловеческих позиций. Вот человек пошел служить в армию. То, что сейчас наши ребята не служат в Чечне, наконец-то, разумно приняли решение в «горячие точки» не посылать и так далее, это все правильно совершенно. Или, извините меня, служить где-то на границе, рыть окопы, тяжелыми физическими нагрузками заниматься и так далее, - и работать альтернативно. Разница есть? Есть. Поэтому человек выбирает сам. И я считаю, что это справедливо, что он должен служить дольше, потому что у него все-таки служба легче. Это, извините меня, никакой физподготовки, никаких сильных перегрузок, работает человек и получает небольшую зарплату.

А что вы говорите – горшки выносить, это вы дезинформированы. Вы почитайте газету (я не могу сейчас точно вспомнить ее номер), где четко дан такой перечень на целый лист, где может человек проходить альтернативную службу. Я думаю, что Аня вам подтвердит, она журналист.

Карэн Агамиров: Сергей, а может быть, на самом деле призывникам надо просто лучше разъяснять, что это не горшки выносить, и не надо поддаваться запугиванию, может быть, определенных чиновников, такие, может быть, и есть.

Сергей Сорокин: Карэн, я вам говорю не свою точку зрения. Я-то знаю прекрасно этот список.

Карэн Агамиров: Может быть, до ребят лучше доводить нужно эту информацию?

Сергей Сорокин: Более того, я даже знаю, что до сих пор еще ни один нормальный человек на альтернативную службу не пошел, тот, кто умеет хоть чуть-чуть спорить.

Наталья Генералова: Правильно.

Сергей Сорокин: А вот все ребята, про которых сейчас будет говорит Аня Рудницкая, кто проходит альтернативную службу, это все люди, которые не умеют, не захотели спорить за свои условия труда, альтернативную службу и так далее. Они просто пошли на тот вариант, который им предложили, который образовался.

Карэн Агамиров: А почему – давайте это выясним. Аня, вы статью написали в «Огоньке», вы журналист «Огонька», на эту тему. Объясните, пожалуйста, человек выразил свои убеждения, он решил реализовать статью 59-ю, пункт 3-й и почти на альтернативную службу. Что дальше происходит, какие у вас данные?

Анна Рудницкая: Если можно, я скажу два слова об этой публикации, потому что здесь уже прозвучали некоторые вопросы, на которые она, возможно, дает ответ. Во-первых, что касается того, что Генштаб запугивает, во-первых, сроком, во-вторых, представлением о том, что все альтернативщики работают санитарами и выносят горшки. Я абсолютно согласна, что есть такие представления, и на самом деле альтернативная служба не всегда выглядит как вынос горшков в больницах или в домах престарелых. И, собственно, поводом для нашей публикации в «Огоньке» послужил опубликованный перечень специальностей, на которые можно направлять альтернативщиков. Это огромный перечень, в котором более 200 профессий. Например, в этом году там появились такие профессии, как артист-кукловод, архивист, врач-психиатр, зубной врач, кинооператор, кинорежиссер, пилот, режиссер-постановщик, фармацевт и так далее.

Карэн Агамиров: Это дополнительные профессии, которые можно реализовать на альтернативной гражданской службе?

Анна Рудницкая: Да, это перечень профессий, на которые можно направлять призывников-альтернативщиков.

Карэн Агамиров: То есть человек, допустим, работал в цирке клоуном – и он может пойти, условно говоря…

Анна Рудницкая: Скорее всего, не клоуном, а рабочим цирка, ухаживать за животными. В принципе, да. Этот перечень формируется, исходя из заявок, которые присылают территориальные органы занятости, которые, по закону, имеют право служить как бы местом прохождения ГС, они направляют перечень свободных мест. И если так сложится, что появится призывник, который выбрал альтернативную службу, которого военкомат направил на альтернативную службу, и при этом для него есть подходящая вакансия, то он может попасть не санитаром в больницу, а служить даже по профессии, по которой он, например, учился. Вот мы писали про одного такого мальчика из Орла, у которого все сложилось необычайно удачно. Он закончил музыкальное училище, он сын пастора баптистского, вырос в баптистской семье. Ему довольно легко, хотя это скорее исключение, удалось военкомату доказать свое право на альтернативную службу, и его направили на альтернативную службу, и он проходит ее в филармоническом оркестре.

Наталья Генералова: Позвольте, я скажу реплику. Доказывать ничего не нужно, Аня, я хочу, чтобы вы точно выражались.

Анна Рудницкая: Это по закону и на практике.

Карэн Агамиров: Пока я вас слушал, я пришел к выводу, что право на альтернативную гражданскую службу есть, но оно реализуется плохо, недостаточно, потому что молодые люди, родители об этом практически ничего не знают. Так это или нет?

Наталья Генералова: Абсолютно правильно. Я полностью солидарна с Сергеем по этому вопросу. Возьмем конкретный пример, одного из наших уклонистов. Ведь на самом деле ребята не знаю. Я считаю, что это, конечно, недоработка наших военных комиссаров, и наша в том числе, и моя недоработка как председателя комиссии, и я считаю, что это одна из моих перспективных задач – вести работу с этими ребятами. Ведь проблема состоит в чем? Взять того же Опарина, на самом деле ведь, может быть, действительно, не надо ему проходить обычную службу, но, по крайней мере, вместо того, чтобы нигде не работает, пьет, заставить его работать.

Карэн Агамиров: На ликероводочный завод грузчиком.

Наталья Генералова: А хоть бы и на ликероводчный, ради бога, пусть благоустройством территории занимается, еще чем-то занимается. Вот сейчас Анечка привела пример, и это хорошо, если он может работать где-то режиссером и так далее, но в основном уровень образования этих детей крайне низко. Он закончил 8 или 9 классов – куда его можно устроить? Он может только выполнять такие работы.

Карэн Агамиров: А что мешает, Сергей Сорокин и Наталья Генералова, вам… Этому закону об альтернативной службе уже 4 года, и мы не первую передачу посвящаем этому, в том числе, у нас были отдельные передачи, посвященные альтернативной службе, воз и ныне там. Ребята не знают об этом. В чем причина, что мешает вам, например, проводить семинары среди родителей, среди молодых людей, это право им активно представлять?

Сергей Сорокин: Телевизор и радио самого широкого, именно внутрироссийского применения.

Карэн Агамиров: А что комиссариату мешает?

Наталья Генералова: Я выскажу свою точку зрения. Я считаю, что действительно недостаточна просветительская работа. Собственно говоря, я не работник военного комиссариата, я работник муниципалитета. Но я думаю, что надо планировать именно совместную работу нам, я вижу это, потому что я человек тоже не слишком опытный, работаю только третий год. Я эти проблемы вижу, и надо действительно заниматься просветительством, это даст свои результаты.

Карэн Агамиров: Так вы возьмите и завтра начните заниматься этим.

Наталья Генералова: Так и сделаю. Я именно с этими шестью ребятами, которые сейчас у нас не призваны, именно этим и хочу заняться, с каждым конкретном. Один из моих бывших учеников, которого мы не призвали, Шилин Максим, он живет в 32-ом доме и учился у меня в 967-ой школе, я лично у него была. Мы его пригласили, выяснили, почему он не пришел. Он сказал, что не получил повестку. Мы пригласили его в военкомат, очень вежливо и культурно. Он приехал, выяснили все. И он мог быть призван в армию, но призыв в армию уже закончился.

Анна Рудницкая: Пока есть возможность донести информацию, я хочу еще сказать, что закон об альтернативной службе в нынешнем виде действительно суров, но, как известно, законы наши не всегда исполняются в точности. И то же самое происходит с законом об АГС, потому что в нем, как известно, записан пункт о том, что АГС, как правило, проходят по экстерриториальному принципу, то есть призывники служат вне дома. Но поскольку существуют проблемы с предоставлением жилья для призывников, уже сейчас больше трети призывников, которые проходят АГС, служат по месту жительства. И, как мне говорили в Роструде, когда я говорила этот материал, в ближайшие пару лет эта цифра может вырасти до 70-75 процентов. Да, остается долгий срок службы, но у довольно большого числа призывников есть возможность служить по месту жительства и есть возможность выбрать профессию, которая впоследствии может стать основной. То есть закон действительно суров, но его практика смягчает, жизнь его смягчает.

Карэн Агамиров: Я хочу еще раз обратиться к нашим слушателям, которые своих детей отправляют в армию, да и самим призывникам (18 лет – здоровый мужик, собственно говоря), чтобы сами они требовали и в призывной комиссии, и в Антимилитаристской ассоциации Сергея Сорокина разъяснения своих прав, что такое альтернативная служба, если ты не хочешь по убеждениям просто служить обычно.

Наталья Генералова: Совершенно верно. Я дополню еще небольшой репликой. Я являюсь председателем комиссии по делам несовершеннолетних, и дети, которые проходят через эту комиссию, это ведь все потенциальные призывники. Мы провели такой эксперимент. В этом году инспектор, я как председатель комиссии, работники инспекции по делам несовершеннолетних нашей милиции провели День правовых знаний. Я просила школы написать отзывы о том, что бы они хотели увидеть в совместной работе с муниципалитетом. Мы проводим разные мероприятия с образовательными учреждениями. И на одно из первых мест они поставили именно этот День правовых знаний, потому что детям это интересно.

Карэн Агамиров: Наталья Николаевна, у меня такое впечатление сложилось, и оно подтвердилось в разговоре со сведущими людьми, что телевидению просто невыгодно разъяснять ребятам их право на альтернативную гражданскую службу. Сергей, так это или нет? Вот официальным властям невыгодно.

Сергей Сорокин: Нет, это просто официальные наши сегодняшние руководители так считать. На самом деле они совершают глупость, но они думают, что это хорошо для родины, что они укрывают, всячески всех отпугивают от альтернативной службы. Вот почему-то работники военкомата испытывают удовлетворение, когда им удается даже полубольного призвать, и они довольны тогда. Это я наблюдал неоднократно.

Карэн Агамиров: Это следующий важный вопрос, который нам надо будет в передаче поднять, - кто и по каким болезням имеет право отказаться от службы в армии. Но давайте послушаем наших радиослушателей. Галина Георгиевна из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Я как раз проживаю в Северо-Восточном округе, который раньше назывался Кировский райвоенкомат. Вот у меня сын родился в 1977 году, в 1983 году он заболел сахарным диабетом. В 9 лет, через три года, его признали инвалидом второй группы, а в1996 году господин Федоров из Кировского военкомата сделал его ограниченно годным к воинской службе. Я обратился тогда к Юшенкому, после этого его вызвали, и в 1999 году выдали билет. И посылали каждые полгода повестки, вот последняя повестка у меня от 17 ноября 2003 года. Тут уже я не выдержала и пошла к Красногорскому, который прислал мне письмо о том, что виноват ВТЭК, а военкомат не виноват. Теперь он уже умер, мой сын, три месяца назад. И пусть мне Генералова не говорит, какой порядок в Северо-Восточном округе с призывом! Особенно с помощью милиции.

Карэн Агамиров: Мы соболезнуем Галине Георгиевне.

Наталья Генералова: Галина Георгиевна, я выражаю, во-первых, соболезнования. И я не говорю о том, какой порядок, вы неправильно даете оценку моим речам. Мы сейчас обсуждаем проблему, что, действительно, надо помогать ребятам, чтобы они могли как-то участвовать в различных видах службы, без этого невозможно. А то, что связано с вами, это к моему военкомату не относится.

Карэн Агамиров: Это должностное преступление.

Наталья Генералова: Совершенно верно, и мы опять говорим – а судьи кто? То есть халатность этих людей очевидна, но это не наш военкомат, это Бутырский.

Карэн Агамиров: Вот у меня есть подборка, сколько людей погибло в армии, я мог бы сейчас весь эфир этим занять, и дело Сычева продолжается, и мы просто увязнем, если будем сейчас об этом говорить. Но говорить надо, женщина слушает, у нее сын три месяца назад умер, отслужив в армии по вине какого-то армейского проходимца, который больного парня направил служить в армию.

Сергей Сорокин: Нет-нет, он не направил. Он служить-то не ходил, его просто постоянно вызывали на переосвидетельствование.

Карэн Агамиров: Тем не менее, есть перечень болезней, он достаточно большой, которые позволяют освободиться от службы в армии. Есть понятия «годен к военной службе», «годен с незначительными ограничениями», «ограниченно годен», «временно не годен», «не годен полностью». Болезней много, в том числе, даже энурез входит сюда, врожденные аномалии, плоскостопие, деформация стопы, болезни кожи, даже заикание сюда входит…

Сергей Сорокин: Даже коленка больная. Если у человека что-то болит, то это…

Карэн Агамиров: Мы хотим обратиться к радиослушателям, чтобы они перечень этот посмотрели. Даже не обязательно иметь закон, в Интернет зайдите и наберите: «Перечень болезней, позволяющих…»

Наталья Генералова: И в любом военкомате это можно узнать.

Карэн Агамиров: И в военкомате требуйте. А то, что произошло с сыном Галины Георгиевны, конечно, трагедия. И таких трагедий много. Смотрите, почему у людей создается такое впечатление? Каждый человек через личный опыт, через свою жизнь все это пропускает. Можно говорить, что летать на самолетах – это хорошо, но когда самолет разбивается с твоими родственниками – это уже не хорошо. Вот у меня перечень свежий, где люди, родители обращаются в суды с требованием компенсации ущерба в связи с тем, что их ребенок погиб. Москва, Калининград, Ростов-на-Дону, Истра Московской области, Хабаровск… Рассматривают жалобу, поданную от имени отца погибшего Горчилина, от имени матери погибшего Ушакова, от имени Огнева, погибшего… вы знаете, сколько этих погибших? Сколько гибнет сегодня в армии?

Наталья Генералова: Я вам, Карэн, могу сказать сначала по поводу болезней, давайте последовательно рассматривать. От общего числа призывников, то есть юношей, достигших 18-летнего возраста, мы призываем примерно 5 процентов. 5 процентов! То есть большое количество, основное количество детей… Действительно, у нас нет здорового поколения, у нас на самом деле много больных детей.

Карэн Агамиров: Наталья Николаевна, и все равно призывают больных. Я почему об этом завел разговор, потому что здесь мать и отец пишут, что их сын как раз страдал теми болезнями, и, тем не менее, он был призван. Кстати, Дима Беломестном заждался у нас, и он…

Дмитрий Беломестнов: Я хотел бы, чтобы Сергей сказал, сколько на самом деле призывают.

Карэн Агамиров: 5 процентов – говорит Генералова.

Сергей Сорокин: Наталья Николаевна говорит 5 процентов – по своему району. У нее 34 человека – это же мелочь! А подлежат призыву, допустим, человек 600, да?

Наталья Генералова: Где-то чуть поменьше 600.

Сергей Сорокин: И это же включая всех, кто имеет отсрочки по учебе, по семейным обстоятельствам и так далее. И все эти люди каждый год, каждые полгода считаются снова. И поэтому знаменатель дроби… Ведь что такое 5 процентов? Это, значит, пятеро из ста. Вот знаменатель – 100, а числитель 0 5. Знаменатель дроби можно считать как? Мы посчитали человека в один призыв, и в следующий призыв мы его уже не должны считать, а здесь каждый раз считаются одни и те же, по несколько раз, поэтому получается 5 процентов. А если взять от общего числа граждан, которые служили или не служили в армии, это получится порядка 33-35 процентов. Одна треть служит. То есть те, кто не освободился по здоровью…

Карэн Агамиров: Вот это один из самых сложных вопросов, что людей, страдающих болезнями, все равно направляют служить в армию, прямо как у Гашека, помните, клистир – и вперед.

Дмитрий Беломестнов: Правозащитная организация «Солдатские матери Санкт-Петербурга» сообщает, что 28 июня Станислава Шпакова судили за то, что он оставил часть, и его приговорили к 8 месяцам дисциплинарного батальона. Между тем, он перенес три трепанации черепа и дважды пытался покончить жизнь самоубийством. «Солдатские матери» считаю, что для вынесения справедливого решения должна была пройти психолого-психиатрическая экспертиза. Вот сейчас оспаривают приговор.

Карэн Агамиров: Один из многих-многих примеров. С неоднократной трепанацией черепа и самоубийствами человек направляется.

Дмитрий Беломестнов: Здесь было сказано, что генералы и чиновники считают, что существующая ситуация выгодна для нашей страны. Вряд ли они так считают. Во-первых, огромная призывная армия – это средство существования многочисленного и влиятельного генералитета, который поддерживает кремлевскую администрацию. Призыв – это кормушка для сотрудников военкоматов. Сколько они берут взяток – трудно сосчитать.

Сергей Сорокин: Легенды ходят, да.

Карэн Агамиров: У нас тема коррупции так или иначе поднимается почти в каждой передаче. Вот сколько сегодня стоит «откосить»? Генералова не скажет, это точно.

Сергей Сорокин: Я по форуму смотрю, люди пишут с разных концов страны. Последняя у меня была цифра – 2800 долларов с человека просили.

Карэн Агамиров: А кому надо сдать?

Сергей Сорокин: Я сейчас точно не помню, но кому-то в военкомате.

Наталья Генералова: Дорогие друзья, давайте я вам отвечу на вопрос. Это меня не касается, поверьте мне, я никакого отношения ни к каким взяткам не имею! Моя задача – именно призвать тех ребят, которые могут на сегодняшний день служить в армии. Я к работе военкомата имею опосредованное отношение, но есть они как бы мне подчиняются, я выпускаю распоряжение, где они должны выполнить то-то и то-то. Но мне, я вам заявляю совершенно ответственно, никаких взяток никто не предлагал. Мне говорили «спасибо» люди, чьих детей я отправила в армию, Лобова Максима, Гурьева Дениса и так далее. Поэтому это вопрос не ко мне. То, что это есть, мы это знаем прекрасно. Опять же все зависит от конкретных людей. Может быть, что-то изменится в лучшую сторону.

Карэн Агамиров: Это то же самое, что поступление в институт, по-моему. Если человек твердо уверен, что он знает, он готов на 300 процентов, то он идет и без взяток, по крайней мере, он старается поступить. А если человек здоров, как бык, но вы армии он служить не хочет, наиболее легкий путь – то дать взятку. А зачем давать взятку, если можно к Сорокину прийти, в Антимилитаристскую ассоциацию?

Сергей Сорокин: Но Сорокин же говорит: «Пожалуйста, вы можете отказаться от военной службы и потом спорить об условиях альтернативной службы». Но они этого не хотят даже. Чаще всего, когда приходит новый человек на форум с каким-то письмом своим, он сразу говорит: «Хочу «откосить».

Карэн Агамиров: Не бороться за свои права, а «откосить».

Наталья Генералова: Да.

Сергей Сорокин: И он сразу даже говорит: «Что вы тут со своей ерундой какой-то – альтернативной службой, всякими глупостями? Вы мне скажите, кому и куда принести?» И это он считает, что он продвинутый, он такой классный.

Карэн Агамиров: И это мнение надо безжалостно разбивать, потому что дети, подрастающее поколение, к сожалению, воспитывается сейчас именно в таком плане. Вот эти безобразные слова – «цена вопроса» - меня просто трясет, когда я это слышу. Цена вопроса – поступить в институт, «откосить» от армии. Есть вполне законные, правовые способы, которые надо использовать.

Виктор Викторович из Ленинградской области, слушаем вас.

Слушатель: Господа, здравствуйте. Я хочу вам сказать, что я лично был на призывной комиссии, и у меня обнаружили паховую грыжу. Я говорю: «Я в армию не пойду». – «Нет, ты обязан». Мне сделали операцию, я спокойно отслужил. Сейчас у меня есть предложение. Племянник на Украине окончил три курса Харьковского авиационного института, перешел на вечерний – и его забрали в армию. И почему-то на Украине сейчас служат один год – я удивился, когда узнал об этом. А почему у нас служат два год и лишь бы как?

Карэн Агамиров: В России с 2008 года тоже так будет.

Слушатель: Если бы служили год, я уверен, что запросто можно было один год отслужить.

Сергей Сорокин: Виктор Викторович, это «оранжевые» подлецы сократили срок службы (смеется). Революция там была «оранжевая».

Карэн Агамиров: Украина продвинулась не только в этом плане, но и в футболе немножко дальше, чем Россия, да. С 2008 года и срок альтернативной службы будет сокращен, да?

Анна Рудницкая: Да.

Наталья Генералова: В первом чтении в Государственной Думе принят закон о том, что с 2008 года, то есть в весенний призыв будет уже один год. Сейчас Министерство обороны прорабатывает плановый переход, и, может быть, будет такая графа (пока мы еще не знаем, до конца закона нет), чтобы осуществить планомерный переход, полтора года, может быть, даже с 2007 года.

Карэн Агамиров: Частично так, да?

Наталья Генералова: Да.

Карэн Агамиров: Чтобы наши радиослушатели знали, еще раз скажу, что с 2008 года один год. Это надо всем знать. А как вы относитесь к тому, что одновременно депутаты приняли во втором чтении законопроект о восстановлении гауптвахты в армии?

Наталья Генералова: Я вам могу сказать, что я с этим согласна. Потому что у нас, к сожалению, иногда нужно применять радикальные меры, к сожалению, другие не действуют.

Карэн Агамиров: А вы знаете, до чего эти радикальные меры доводят? Вот подборка у меня есть. Рядовой Алексей Жданов погиб на гауптвахте в 2000 (она же была, ее просто сейчас восстанавливают) с формулировкой «самоубийство». На самом деле его на это толкнули действия сержанта Носова, который являлся старшиной «губы». Излюбленным занятие Носова было унижать заключенных гауптвахты и хлестать их по обнаженным ягодицам различными подходящими для этого действия предметами. И человек покончил жизнь самоубийством. Это дело Пушкинский городской военный суд рассматривал и удовлетворил гражданский иск.

Наталья Генералова: Я вам отвечу на этот вопрос. Дело в том, что здесь нужно смотреть в каждом конкретном случае. Ведь вопросы, связанные с дедовщиной, это тоже те вопросы, за которые надо наказывать гауптвахтой. У нас есть такие случаи, я вам на пример школы могу сказать, это уже в школе проявляется, когда унижают человеческое достоинство, когда делают из ребенка какого-нибудь «козла отпущения», издеваются, видя более слабого человека.

Карэн Агамиров: А Сергей Сорокин что думает о гауптвахте?

Сергей Сорокин: Есть же общий вопрос на эту тему, ответ такого рода: наличие гауптвахты позволяет командиру не сдерживать себя особенно, а просто развязывать волну репрессий на любого. Когда гауптвахту отменили, то выяснилось, что командиру как-то не совсем комфортно.

Карэн Агамиров: Видите, у Сорокина другое мнение. У командира появляется законное право в определенном смысле…

Сергей Сорокин: Да, вместо того, чтобы заниматься воспитательной работой, искать какие-то подходы к человеку, вот этому молодому солдату, он сразу говорит: «Если что-то не так скажешь – гауптвахта».

Карэн Агамиров: Наталья Николаевна, а вы представляете, Сычева «воспитывали» вне гауптвахты. А что бы с ним сделали на гауптвахт – это, наверное, не только без ног, но и без рука оставили бы еще.

Наталья Генералова: Карэн, я против популизма, и есть такие понятия в философии, как «случайное» и «закономерно». Так вот, не каждая случайность может быть закономерной, так же как и закономерность есть цепь случайностей.

Карэн Агамиров: То есть надо бороться с конкретным произволом, да?

Наталья Генералова: Да, с конкретным произволом и конкретными людьми. Я считаю, что прежде всего в армии должны быть достойные офицеры, вот тогда будет намного лучше в нашей армии. А то, что в ней проблем много, это наша общая беда.

Карэн Агамиров: Ну, что ж, подведем итоги. Мы сегодня комплекс вопросов успели рассмотреть, и я еще раз призываю наших радиослушателей, чтобы они больше уделяли внимание правовому просвещению, заходили в военкоматы, обращались в Антимилитаристскую ассоциацию, к журналистам, с тем чтобы им разъясняли то, что мы сегодня пытались довести.

Анна Рудницкая: Читайте «Огонек».

Наталья Генералова: Мне хочется закончить на поэтической ноте.

Чтоб стать мужчиной, мало им родиться.

Чтоб стать железом, мало быть рудой.

Ты можешь переплавиться, разбиться

И, как руда, пожертвовать собой.

Какие раны душу захлестнули,

Но ты – солдат, и все сумей принять –

От поцелуя женского до пули,

И научись в бою не отступать.

Я желаю нашим молодым людям, чтобы им повезло с офицерами, чтобы они все-таки защищали наше отечество, и служба у них была достойная. И я очень этого хочу. Я очень люблю нашу молодежь, я в нее верю, и верю в то, что наше государство повернется лицом к молодым людям.

Карэн Агамиров: Спасибо.