70-летие начала гражданской войны в Испании: что такое батальон Линкольна?
Ефим Фиштейн : 18 июля - 70 лет со дня военного мятежа и начала гражданской войны в Испании, первого открытого столкновения в Европе между силами фашизма и демократии, пролога Второй мировой войны. Законному правительству испанской республике в борьбе с фашизмом пытались помочь добровольцы из многих стран мира – члены так называемых «Интернациональных бригад». Особое место в них принадлежало трем с половиной тысячам граждан Соединенных Штатов, сформировавших в Испании батальон имени Линкольна. Рассказывает наш мадридский корреспондент Виктор Черецкий.
Виктор Черецкий: Свое боевое крещение батальон получил в сражении на реке Харама, в 30 километрах к юго-востоку от Мадрида, в феврале 1937 года. Мятежный генерал Франко полагал, что падение столицы значительно ускорит приближение победы. Длительная война в Испании не входила в планы и союзников Франко – Гитлера и Муссолини. Целью операции на Хараме было перерезать шоссе Мадрид-Валенсия, связывающее столицу с портами Средиземного моря, откуда шло оружие для защитников республики.
На Хараме вступили в бой 450 американцев. Многие из них до того, как приехать в Испанию, были студентами или рабочими. И лишь единицы имели военную подготовку.
Американский историк Энтони Гейст:
Энтони Гейст: Харама – первое сражение, в котором участвовали американские добровольцы. Американский контингент отплыл из Нью-Йорка в декабре 36-го года. Он прибыл в январе в Испании и должен был пройти курс боевой подготовки. Но этот курс полностью им освоить не удалось, поскольку все они были отправлены на Хараму, где вступили в бой с противников – испанцами, немцами, итальянцами и марокканцами. Это была мясорубка. Особенно первые столкновения. Американцы не умели обращаться с оружием, понятия не имели о том, как уберечься от пуль.
Виктор Черецкий: Батальон значительно уступал противнику в вооружении, не имел ни авиа-, ни артиллерийской поддержки. Бойцы, вооруженные старыми винтовками, шли на пулеметы. За несколько дней боев на Хараме 120 из них были убиты, 175 получили ранения.
Бывший боец батальона имени Линкольна Дэвид Смит приехал из Соединенных Штатов в долину реки Харама через много лет после сражения, чтобы почтить память боевых товарищей. Он приветствовал погибших, как живых, знаменитым антифашистским приветствием, вскинув к плечу сжатый кулак: «Я пришел к вам, американцы из интернациональной бригады, вы живете в моем сердце 67 лет. Салуд, камарадас!»....
Для Дэвида Смита, по его собственным словам, главным, во имя чего он сражался, был идеал свободы и победа над фашизмом.
Отсутствие необходимого вооружения и боевого опыта у бойцов батальона Линкольна компенсировалось личным мужеством и страстным желанием победить. Они были готовы умереть за свои идеи.
Так они воевали с первого до последнего дня войны: от Харамы до сражения на реке Эбро осенью 38-го года.
Битва на Эбро была самой упорной и кровопролитной за все три года гражданской войны в Испании. Отсюда остатки батальона Линкольна были эвакуированы в тыл, разоружены и отправлены на родину. Они не были разбиты. Они уезжали с глазами полными слез, по требованию международного сообщества, которое решило, что из Испании должны уехать все иностранные военные.
Историк Энтони Гейтс:
Энтони Гейст: Батальон имени Линкольна, борьба добровольцев, символизирует беспредельную преданность, бескомпромиссную борьбу людей доброй воли за справедливость. Они показали будущим поколениям пример достоинства, лучших качеств души в борьбе за справедливость, за свободу, в борьбе за будущее человечества.
Виктор Черецкий: Из воспоминаний маршала Мерецкова, бывшего советского советника при командовании испанской республиканской армии:
Диктор: «В январе 1937 года сформировалась 15-я, главным образом англо-американская, интербригада. Потери во всех батальонах были исключительно тяжелыми. В некоторых ротах за четыре месяца личный состав сменился трижды. Однако боевой дух интернационалистов оставался всегда чрезвычайно высоким. В период затишья между боями их обычно выводили в резерв, а когда снова разгорались бои, бросали на наиболее угрожаемые направления».
Виктор Черецкий: Жертвы батальона Линкольна были не напрасны. Планы франкистов окружить и захватить Мадрид в начале 37-го года были сорваны именно его усилиями. Но речь тогда шла не только о военных заслугах американских добровольцев. Велико было и моральное влияние, которое они оказывали на испанцев.
Историк Энтони Гейст:
Энтони Гейст: Они сыграли выдающуюся роль с военной точки зрения. Но самым важным было то, что испанцы поняли, что не одиноки. Мировая общественность, американский народ, был с республикой, с испанским народом, ведущим борьбу с фашизмом. Так что значение помощи добровольцев для испанцев трудно переоценить.
Виктор Черецкий: На Хараме родилась песня, которая стала своеобразным гимном батальона имени Линкольна.... «В долине реки Харама мой товарищ пал среди олив. Это было в 37-ом в боях за свободу испанской земли»....
Виктор Черецкий: На рассвете 22 августа 1937 года над линией Арагонского фронта рассыпались сигнальные ракеты. Горы и долина огласились выстрелами танковых пушек и артиллерийских орудий. Атаковав противника в полосе протяженностью девяносто километров, республиканские войска начали Сарагосскую операцию.
Корреспондент «Правды» Михаил Кольцов писал в репортаже с арагонского фронта:
Диктор: «Сегодня особенно жаркий и душный день. Но лечь днем негде: ближайшая тень — от одного оливкового дерева да позади, за много километров, запыленная рощица, в которой укрылся резерв танков. Лечь некогда, потому что с утра опять идет бой. С соседней гряды холмов через ложбину Н-ская бригада атакует передовые форты Бельчите. Но взять город не так легко. Здесь укреплены отдельные кварталы, отдельные улицы и дома. Вооружены все: тех, кто отказался драться, сейчас же расстреляли. Потом республиканцы все же отбили городок у фашистских мятежников. Затем снова вынуждены были отступить перед превосходящими силами франкистов, которым помогали немцы и итальянцы. В результате боев Бельчите был стерт с лица земли».
Виктор Черецкий: В боях за Бельчите активное участие принял и батальон имени Линкольна. И самый знаменитый американец из всех, кто сражался в Испании – начальник штаба 15-ой Интербригады и командир батальона Боб Мерриман. Именно ему суждено было стать прототипом Роберта Джордана, героя романа Хименгуэя «По ком звонит колокол». Кстати, Боб совсем не походил на Гарри Купера, который впоследствии изобразил его в киноверсии романа. Прототип постоянно носил очки и вовсе не имел вид героя-покорителя женских сердец.
Мерриман погиб в Испании 2 апреля 1938 года.
Испанский историк Антонио Элорса:
Антонио Элорса: Американцы из батальона имени Линкольна были ударной силой республиканской армии, а потому процент потерь среди них был выше, чем в остальных частях Республики. К этому следует добавить, что в первые месяцы боевых действий они были слабо подготовлены. Боевого опыта не имели даже их командиры. Вот почему общие потери бригады составили 25% от личного состава, что значительно больше, чем потери в республиканской армии в целом.
Виктор Черецкий: Состав батальона Линкольна представлял пеструю картину с национальной точки зрения. Примерно треть бригады составляли американские евреи. Было здесь немало кубинцев, и довольно много афроамериканцев. Самый известный из них – Оливер Ло, который дослужился до звания капитана и был назначен командиром батальона. На этом посту он находился до своей гибели в сражении за Брунете, под Мадридом в июле 1937 года. Ло родился в Техасе, участвовал в Первой мировой войне в качестве артиллериста. Своим быстрым выдвижением из рядовых в капитаны он обязан военному опыту, личному мужеству и особой обстановке интернационализма, существовавшей среди добровольцев. Ведь афроамериканец командовал воинским подразделением, в состав которого входили белые американцы, впервые.
Ну а последним командиром батальона имени Линкольна был Милтон Вольфф. Он дожил до глубокой старости, написал несколько книг о войне и относительно недавно побывал в Испании. Здесь его встречали как героя, угощали от всей души. И растроганный ветеран даже вспомнил испанскую песню времен гражданской войны: «Бьет пулемет... Началась заваруха... С нами командиры: Листер и Кампесино, Галан и Модесто... Франко бежит»...
Американцы воевали не только в батальоне Линкольна, но и в других подразделениях республиканской армии, в частности, в знаменитом 14-ом армейском корпусе. Речь шла о подразделении особого назначения, действовавшим за линией фронта, в тылу противника. В задачу «корпуса» входила организация диверсий, в основном нападений на коммуникации противника. Формально командовал подразделением испанец Доминго Унгрия. Однако на деле всем руководили советские советники, в частности, полковник Илья Григорьевич Старинов. Спустя много лет, в Москве полковник рассказал мне, что в его группе, помимо испанцев, были, как он выразился, «отличные американские ребята, которые всегда с удовольствием делали самую опасную работу». Их имена: Ирвин Гофф, Александер Кунслич и Уильям Алто. Эти люди, используя свой испанский опыт партизанских действий, сыграли во времена Второй мировой войны определенную роль в формировании американских спецподразделений, действовавших в тылу германских войск.
Испанский историк Мануэль Рекена:
Мануэль Рекена: Принадлежность к элитным ударным войскам батальона Линкольна, что обусловило его большие потери, в свою очередь, явилось следствием его героического поведения на войне. Руководство республиканской армии посылала его туда, где требовались самые надежные люди. И он добивался успеха, не считаясь с потерями.
Виктор Черецкий: Несколько десятков бывших бойцов батальона еще живы. В 80-ых годах прошлого столетия правительство Испании в знак благодарности предложило всем им испанское гражданство и, соответственно, испанскую пенсию. Однако этой возможностью никто из американцев так и не воспользовался . Ведь воевали они не за деньги и не за льготы.
Представители грузинской оппозиции подписали декларацию о создании Национального собрания
Ефим Фиштейн: Оппозиционные силы Грузии предприняли попытку объединения. На днях в Тбилиси представители оппозиции и общественности подписали декларацию о создании движения Национальное собрание. Подписанию декларации предшествовали громкие события во внутриполитической жизни страны. Об этих событиях и последовавших за ними шагами грузинской оппозиции рассказывает Юрий Вачнадзе.
Юрий Вачнадзе: Массовые выступления с требованиями отставки министра МВД Вано Мерабишвили вызвали арест четверых членов правозащитной организации Институт равноправия. Негативную оценку действиям силовиков дали не только все оппозиционные политические силы, но и видные представители правящего национального движения, в частности: председатель парламентского комитета по правам человека Елена Тевдорадзе и государственный министр по делам конфликтов Гога Хаиндрава. В знак протеста публично ушла из телеэфира популярная ведущая телекомпании «Рустави-2» Эка Хоперия. Специальное обращение к президенту Саакашвили с просьбой прекратить произвол органов правопорядка прислал из Осло норвежский «Дом свободы».
Между тем, вернувшийся из Вашингтона проездом через Хорватию Саакашвили на своей пресс конференции ни словом не обмолвился о внутренних проблемах страны.
Что касается правительства, Саакашвили сказал, что хотя некоторые перемены возможны, но команда не поменяется. Буквально на следующий день после пресс-конференции Саакашвили в конференц-зале в гостинице состоялось подписание декларации о создании движения Национальное собрание, объединяющего в своих рядах широкие слои интеллигенции. На заседании присутствовали представители парламентской и внепарламентской оппозиции. В перерыве я побеседовал с председателем оппозиционной Партии традиционалистов Акакием Асатиани, он неоднократно избирался членом парламента Грузии, во время «революции роз» поддержал требования отставки Эдуарда Шеварднадзе.
Акакий Асатиани: Я думаю, общество наконец-то в Грузии должно понять, что это наша страна, и мы должны быть ответственными гражданами нашей страны. Когда убивают молодого человека – это одна проблема. Но когда его убивает власть – это вторая проблема. А еще когда самым наглым образом ведется следствие и потом процесс судебный, я думаю, как раз та не то, что капля, а глоток, который уже терпеть нельзя. Никто за нас наши проблемы не решит. Опять-таки беженцы из Абхазии. Да, приватизация, рыночная экономика, я сторонник приватизации. Но когда это происходит диким образом, когда достоинство человека не считается ни за что и когда бедных людей в двояком понимании слова – и в материальном, и в моральном, вдруг выступает председатель парламента и премьер-министр, люди далеко не бедные, просто-напросто, если мягко говорить, обвиняют этих людей, не то, что бедных людей, нищих людей в том, что они предатели родины, раз голос подали, я думаю, что мы дошли и здесь до какой-то степени, после которой терпеть невозможно.
Дело даже не в беженцах – дело в цинизме. В цинизме властей по отношению к убийству молодых ребят, по отношению к беженцам, по отношению к суду. Я думаю, что может прозвучит парадоксально, я думаю, что нет худа без добра. Отрезвление нашего общества, видимо, стоило этого всего. К сожалению, это обошлось нам жизнью нескольких десятков молодых людей, новыми мучениями, я уже не говорю о безработице и тому подобных вещах - это общеизвестно. Я думаю, что рождается грузинское общество, к сожалению, с опозданием. Прибалты, например, как общество родились 20 лет тому назад. То есть их освобождение, выход из союза, они всегда знали, что делать. И никто не сможет, к примеру, назвать, кто освободил Эстонию, такого человека нет, потому что сам эстонский народ освободил. А у нас все знают, что Гамсахурдиа. Это делает честь ему, но не нам всем.
Юрий Вачнадзе: В связи с этим как раз встретились на учреждении, это даже, я не знаю, - это не организация, это не общество.
Акакий Асатиани: Слава богу, что наши интеллектуалы наконец-то осознают, что их роль не в том, чтобы отсиживаться дома, либо поддерживать просто-напросто какого-то политика, причем призрака то ли Гамсахурдиа, то ли Шеварднадзе, то ли Саакашвили, а их роль в том, чтобы показывать пример. Постепенно появляется осознание того, что надо брать инициативу на себя. Мы должны признать: до Европы Грузии еще идти и идти. Мы должны стать Европой, а не просить Европу – давайте, принимайте нас. Мы должны показать, что мы самоуправляемая страна. У нас обычно самоуправление понимают как сельское, просто-напросто село избирает своего старосту. У нашего народа есть шанс доказать, что это европейская страна по сути своей, доказать, что мы готовы к нормальной настоящей демократии, а не управляемой демократии, как было в Египте, как в России сейчас.
Юрий Вачнадзе: Происходящие в Грузии события попросил прокомментировать видного политолога Рамаза Сакварелидзе.
Рамаз Сакварелидзе: Президентское молчание в данном случае является хорошим признаком. Президент не скупой во время своего интервью, он с большой охотой касается тех или иных тем, и в основном тем, где он чувствует себя победившим и там, где он считает, что он должен защитить кого-то, так как правое дело нуждается в его защите. Раз он промолчал, значит он как президент для себя не считает не то удобным, не то правильным. Защита полицейских, которые контролировали напряжение практически неделю госуниверситет, практически терроризировали седых профессоров, он промолчал. И это молчание для меня более приемлемо, более понятно, чем если бы он бы защищал все эти деяния. Он не будет обвинять все эти структуры, но он постарается сделать такие изменения, в которых будет читаться такое обвинение.
Юрий Вачнадзе: Представители интеллигенции при поддержке оппозиционных сил, конечно, решили создать Национальное собрание. Я лично видел там очень много лиц из прошлого. Как вы думаете, может ли такая общественная организация сыграть какую-то положительную роль для балансировки ситуации в стране?
Рамаз Сакварелидзе: Крайне сомневаюсь. Перегоревшие имена. Есть еще и другой аспект. Мы как-то по советской, то ли по феодоальной традиции ориентируемся на мудрецов. Но мы уже в 21 веке, где идет очень четкая узкая специализация. То, что человек является правда мудрецом, допустим, в науке или искусстве - это не означает, что он будет таким же мудрым политических вещах, как и наоборот. Возникает технические вопросы – как будет этот формам формироваться. Если будет формироваться этот форум по принципу делегирования, то тогда мы получим параллельный парламент. А для того существует парламент, что парламент является национальным форумом. То есть это происходит делегирование только по политическому принципу, кто настроен оппозиционно, то тогда это непонятное явление.
Юрий Вачнадзе: То есть это явление, не представляющее широкого спектра?
Рамаз Сакварелидзе: Для этого существует парламент. Как будет это дублирование находить свое место в системе государственной структуры – это неясно. И эта неясность указывает то, что люди, правда, высшей профессиональности в своей профессии могут сделать наивные детские шаги в политике. И тут политическая ошибка, ошибка осмысления социальной и политической структуры государства. И то, что когда ты имеешь претензии к власти, формируешь какую-то структуру, то должен найти место этой структуры уже в целой системе государства, а не создавать только структуру для того, чтобы встретились люди одного типа.
Почему хорошей питьевой воды не хватает на всех
Ефим Фиштейн: Пресная питьевая вода считается одним из самых ценных ресурсов. Уже во многих регионах ощущается ее нехватка, и в дальнейшем проблема будет только усугубляться. В России и, в частности, в Московской области пресной воды пока хватает. Однако при достаточном количестве воды все острее встают проблемы с ее качеством. Во многом они связаны с бесконтрольным использованием и
загрязнением подземных водоносных горизонтов. О проблемах с качеством артезианской воды рассказывает
руководитель компании "Гидроинжстрой", доцент кафедры гидрогеологии Российского государственного геологоразведочного университета Григорий Каменский. С ним беседует Александр Сергеев.
Александр Сергеев: В прошлый раз, когда мы уже затрагивали тему воды, было сказано, что колодцы в сельской местности нельзя рассматривать как источник достаточно качественной питьевой воды. Но как будто бы можно в качестве питьевой воды использовать родниковые и артезианские. Однако и с этим возникают проблемы. Григорий Юрьевич, в чем проблема с качеством в колодцах в двух словах, напомните, и какие проблемы нас ждут на глубине.
Григорий Каменский: Воды в колодцах в силу того, что они происходят из того, что падает на почву сверху, поэтому найти экологически чистый колодец просто невозможно в определенное время года. Во время массового снеготаяния, во время паводка впитывается в воду все и во время активного сезона на дачах. Понятно, что туалеты, компостные ямы, случайно пролитое ведро бензина, все, что угодно может быть – кладбища, фермы, скотомогильники и многое другое, все это активно впитывается в почву. Надо понимать, что это потоком воды идет вниз.
Вообще проблема чистой воды, питьевой воды для населения - это проблема сродни безопасности самого населения. Вообще чистая вода во всем мире ценится. Имейте в виду, что есть регионы, где просто мало. Вода питьевая, литр воды стоит на уровне одного евро сейчас. Поэтому это гораздо более выгодно, чем торговля нефтью или другим сырьем такого же плана.
Александр Сергеев: Просто чистая питьевая вода стоит дороже, чем нефть?
Григорий Каменский: Дороже чем нефть гораздо - это известно. Потому что это жизнь, а не заправка бензином машин. И вообще в Европе давно, с надеждой поглядывая на восток, говорят о водопроводах с чистой водой. Росси занимает первое место по пресной питьевой воде и подземной, и поверхностной благодаря Байкалу, а подземной - потому что колоссальная территория.
Александр Сергеев: Как я понимаю, более-менее надежное – это артезианская вода, которая поднимается из глубины в десятки метров, а то и пару сотен метров в некоторых местах. Насколько можно полагаться на этот источник?
Григорий Каменский: Об этом хорошо знают люди, которые такие скважины заказывают. Массово бурят сейчас в Подмосковье. К сожалению, качество воды резко ухудшается по этим горизонтам - это общеизвестные цифры. Скажем, концентрации по железу допустимые сейчас превысили 10-20 раз, то есть мы повсеместно сталкиваемся по разным горизонтам, это касается первого каменноугольного горизонта от уровня земли, что железо достигает примерно около 5-7 миллиграмм на литр, а это примерно 20 ПДК, между прочим. 20 ПДК – это большая цифра.
Александр Сергеев: То есть это реально опасно для здоровья?
Григорий Каменский: Железо в меньшей степени опасно, потому что там есть марганец, сероводород. И вообще говоря, органические соединения, которые появились в воде в последние 12 лет - это связано с тем, что у нас резко изменилась ситуация общая экологическая на территории нашего региона и с неумеренным бурением скважин повсеместно.
Александр Сергеев: Давайте, чтобы понять ситуацию: то, что пошло вниз, оно попало в верхний водоносный горизонт, который питает колодцы. Мы идем глубже, глубже не должно быть грязи, осадки, паводки дают грязь в верхних паре горизонтов. А артезианские, как я понимаю, это древние воды, которые сотни тысяч, если не миллион лет. Почему они вдруг загрязняются экологической нашей ситуацией, ведь они же отделены плотным глинистым слоем.
Григорий Каменский: Неверное представление, к сожалению, сейчас оно давно уже опровергнуто. Дело в том, что вокруг каждой скважины, артезианской скважины возникает воронка депрессии некоторого радиуса. Когда скважина работает долгие годы, этот радиус не меняется. Это говорит о том, что отбираемые воды из скважины чем-то компенсируются, то есть сами запасы пласта не расходуются.
Александр Сергеев: То есть вода подтекает в артезианскую скважин не с боков?
Григорий Каменский: Не с боков, если бы с боков, то она бы росла, то есть она протекает сверху. Вокруг артезианской скважины существует некая локальная зона, которая составляет максимум первые десятки метров, в пределах которых поток направлен вертикально вниз от уровня земли к скважине.
Александр Сергеев: То есть у нас артезианский горизонты тоже питаются осадками теперь.
Григорий Каменский: Опосредованно, но питаются. Дело еще в том, что проходя сквозь осадки, сквозь отложения, они еще попадают в так называемые юрские глины, которые обогащены железом. То есть не железом, а пиритом – это сульфит железа. Двигаясь через эти отложения пиритовые, не очень чистые осадки, обогащенными нитратами, то есть слабо-кислой средой, выщелачивают пирит, принося в артезианские воды, во-первых, сероводород, марганец и железо. Это происходит повсеместно. А учитывая, что скважин набурено тысяч 150 за все эти годы в Московской области, если поделить площадь Московской области в 47 метров тысяч квадратных на это количество, получится круг радиусом 270 метров.
Александр Сергеев: И каждые 270 метров по скважине.
Григорий Каменский: Если было бы равномерное, то ничего, а то неравномерно, есть места, где их очень много, а загрязнение от одной аварийной скважины способно уйти на десятки метров в сутки.
Александр Сергеев: Если это такая серьезная ситуация, то есть какой-то контроль за бурением, за тем, как они расположены, какие-то разрешения и так далее?
мРаньше было, хотя не в полной мере делалось, сейчас это дело упразднено. И контроль над работой непорядочных буровых фирм практически не производятся.
Александр Сергеев: Любой владелец участка может бурить все, что он хочет.
Григорий Каменский: Он не будет бурить, а будет кого-то нанимать и, как правило, кого подешевле. А будет дешево и будет плохо, нарушая технологию бурения, не топонируя отдельно горизонты, применяя некачественные буровые смеси.
Александр Сергеев: К чему это приведет? К тому, что скважина раньше перестанет работать?
Григорий Каменский: Не только это, а к тому, что будет зиять дырка через толщу грунтовых вод на артезианскую воду, вызывающая загрязнение этого горизонта.
Александр Сергеев: То есть прямо через скважину будет идти загрязнение?
Григорий Каменский: Снаружи скважины при неправильной конструкции скважины, через саму скважину, брошенную старую. Таких скважин очень много.
Александр Сергеев: То, что сосед у себя на участке бурит - это и мне должно быть небезразлично?
Григорий Каменский: Все это давно известно специалистам, которые работают в компаниях. Надо просто законы выполнять, которые есть, правила бурения и не гнаться за дешевизной. Потому что неправильно пробуренная скважина требует в три, в пять раз больше средств на ее ликвидацию.
Александр Сергеев: А еще скважины надо ликвидировать?
Григорий Каменский: Если скважина аварийная, она дает песок и грязь, то прежде чем бурить новую скважину в метрах двух от старой, надо старую скважину как канал больного зуба затомпонировать снизу вверх - это тщательная и трудная работа. И если этого не сделать и пробурить новую скважину, то через пласт из старой скважины пойдет в новую загрязнение. Вообще вода подземная уникальный природный элемент. Когда мы ее загрязняем, она является объектом загрязнения, а когда она загрязнилась, она становится фактором загрязнения.
Александр Сергеев: От одной загрязненной скважины может пострадать территория в радиусе километра и более?
Григорий Каменский: И этому есть много примеров. Я расскажу вам: на Рублево-Успенском шоссе перед самым примыканием Второй Успенки, где сотка стоит 50-60 тысяч долларов, там заказчик просил скважину пробурить на воду, на первый карбон, условно. Он говорит: «Нет, я такую не хочу, я все узнал. Там на этой глубине находится в воде солярка». Как солярка? Бурили, там нормально все. Нет, там солярка. Ладно, поехали к нему на дачу. Подхожу, еще издалека запах солярки, в доме все пропахло соляркой. Шикарный коттедж, финская стоит сантехника - все в солярке, такие разводы. Женщина хозяйка мучается. Я позвал водоканал, благо знаю, кого: «Что там было, мужики?». «Ой, даже не говори». «Что было, мужики, что случилось?». Дали землю, там стояла какая-то воинская часть эфэсбешного направления, стояла в советское время. Была старая скважина, еще довоенная, и они излишки солярки туда оприходовали. Она шикарно поглощалась и все лилось. Все машины заправляли свои личные. Хорошо работали ребята. И вот эта солярка по трещинам карбона прекрасно по потоку разошлась и на километры, и в Москва-реке фильтруется. И когда они уехали, скважину забили, закидали, не видно эту скважину, не нашел я эту скважину. Случай вопиющий. Мужчина новенький бурил скважину на 200 метров, чтобы уйти от этой солярки. Когда мы там были, я приезжал к этим ребятам, бурляки не курили, одели респираторы, одели противогазы, нечем было дышать.
Александр Сергеев: А как-то бороться с такими проблемами можно?
Григорий Каменский: Первая мера - надо поставить под контроль все, что бурится в регионе.
Александр Сергеев: Кто бурит в регионе?
Григорий Каменский: Конъюнктура рынка такова, что есть порядка 20 фирм московских городских или областных, из них пять-шесть серьезных, остальные небольшие.
Александр Сергеев: Фактически мы сейчас очень интенсивно используем воду, но нельзя сказать, что она кончится, но из-за такого активного использования ухудшается ее качество, то есть мы как бы вытягиваем из нее ее качество. Принципиально, каков мог бы быть поход к тому, чтобы все-таки сохранять качество источников воды на перспективу?
Григорий Каменский: Первое – это контроль над тем, кто бурит скважин. Второе – это полна ликвидация всех старых брошенных скважин, которых в изобилии натыкано в московском регионе, десятки тысяч. Третье – это двигаться в плане выноса водозаборов на южная, северная водозаборные системы, западная. И последнее – это наладить контроль, если нельзя вынести водозаборы, на тех водозаборах, которые останутся в эксплуатации, наладить контроль за их состоянием, сделать там закрытый въезд. А то ведь нелепая ситуация: на водозаборные скважины может идти любой как к себе домой. Тайна тайн, зона режима скважины, под замками полагается быть этим сооружениям. Там ходит любой, хоть цистерну цианистого калия привези и вылей, никто ничего не заметит.
Александр Сергеев: А каким-то образом сокращать потребление есть смысл?
Григорий Каменский: Это большая тема. Мы пока не можем добиться в городе счетчика воды. Знаете, сколько нужно воды для современного коттеджа: бассейн, пять-десять поливальных установок для травки, собственная автомойка, оранжерея, сауна, джакузи – это очень много, он хочет. И он не понимает, что надо платить за воду.
Александр Сергеев: То есть на самом деле стоить должна не только та вода, которая поставляется по водопроводу как некая услуга, но и та вода, которая добывается из земли?
Григорий Каменский: Конечно же, стоит, естественно. Просто ему долго и муторно получать все официальные справки на это водопользование. Только в Америке, когда буровая поднимается где-нибудь в Техасе, шериф арестовывает, если будет скважина незаконная. Не надо незаконно рыть: пошел в любом городе, заплатил один раз ренту за воду и бури себе эту скважину. А у нас надо пройти 11-15 инстанций частному лицу как огромному какому-нибудь комбинату молочному, одни и те же правила, чтобы получить на воду официальное разрешение. И конечно, нарушают закон и бурят совершенно втайне от соседей и от государства. Если бы была простая прозрачная форма вот этой лицензии на недропользования для частного лица, наверняка бы многие люди были бы готовы сделать все официально.
Александр Сергеев: Я думаю, что на этом надо сделать акцент, что добыча воды из артезианской скважины – это, вообще говоря, недропользование, а потому нормально.
Григорий Каменский: В принципе говорить про добычу артезианской воды - это все равно, что добыча нефти на собственном участке. Только он не будет, конечно, в промышленных количествах разливать в собственном подвале собственного коттеджа, он будет пользоваться для своей семьи. Но это принципе то же самое, так же преступно, как, допустим, сделать скважину на нефть, допустим, регион с нефтью, и делать собственный бензин и заливать собственную машину. Вот тут то же самое. Это все подземные ископаемые не его и не наши с вами – это все государственная вода.
Александр Сергеев: Согласно действующему законодательству.
Детские игрушки: польза и вред.
Ефим Фиштейн: Каждый год в мире продается детских игрушек на 90-100 миллиардов долларов. Все ли они полезны для детей – тем более что заметную долю на этом рынке составляют компьютерные игры? У микрофона Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Всемирно известный голландский историк Йохан Хёйзинга, автор замечательной книги «Homo ludens» - человек играющий – давно заметил, что в человеческой жизни нет ничего более важного, чем игра. Человек начинает играть практически с рождения и продолжает – все усложняя формы и правила – до самой смерти. От того, как, чем и с кем играет младенец, зависит, как разовьется его фантазия, уверенность в себе, творческие способности, наконец, понятия об окружающем мире. Одна проблема состоит в том, что некоторое количество игрушек и игр, попадающих на российский рынок, не снабжены санитарно-эпидемиологическими заключениями и информацией о потребительских свойствах товара. В 2005 году оказалось, что 22% из проверенных образцов игрушек, сделанных из полимерных и синтетических материалов, не отвечали требованиям нормативов, то есть попросту их химический состав мог быть вреден для детей. Другая сторона дела состоит в том, что, по мнению психологов и педагогов, далеко не безразлично, какие кубики в руках у ребенка – пластмассовые или деревянные, из чего сделан и как окрашен конструктор. Говорит педагог-терапевт, работающий с проблемными детьми по известной системе Монтессори Елена Кротовская.
Елена Кротовская: Мы в первую очередь исходим из того, что любое общение здорового ребенка и особенно ребенка с проблемами зависит от того, какие материалы он трогает. Потому что, как правило, замена естественных материалов металлических или деревянных на пластмассовые, исчезает свойство этого материала, свойство предмета. Ребенок уже не может отличить дерево от металла, стекло от металла. То есть все одинаково окрашено, все одинаково легкое. Кем бы мы ни были, кем бы мы ни стали, мы все дети природы. И чем больше дети особенно в городе будут общаться с природными материалами, тем больше у них шансов сохранить то изначальное, что заложено было Господом.
Татьяна Вольтская: А скажите, почему засилье игрушек именно из пластмассы и чем это грозит?
Елена Кротовская: Чем вызвано засилье? Наверное, что они дешевые, что их легко окрашивать. А чем это грозит? Особенно я хотела поговорить о компьютеризации повальной, в первую очередь это грозит тем, что наши подрастающие дети теряют реальное чувство объема предметов. Они видят в плоском изображении. И поскольку в детстве с такими предметами не занимались, которые можно было потрогать, ощутить их объем, то это все ощущение плоскости изображения приводит к тому, что в более взрослом возрасте люди, поступая в какие-то высшие учебные заведения, они просто не умеют объемно конструировать. Так что стереогностическое чувство исчезает полностью, если им не заниматься в раннем детстве.
Татьяна Вольтская: Существуют какие-то специальные программы Монтессори, которые помогают современному ребенку?
Елена Кротовская: Программа Монтессори на самом деле существует более ста лет, и весь мир пользуется этой программой достаточно успешно. К нам в Россию она пришла 13 лет назад, она, конечно, активно развивается, но не столько активно, как нам бы хотелось. А причина простая: эти Монтессори качественные материалы, они все из очень хороших сортов дерева, поэтому они все очень дорогие. Я работаю с проблемными детьми из детских домов специализированных, из домов ребенка, у них просто нет возможности купить эти материалы, хотя им они нужны больше, чем нашим здоровым детям.
Татьяна Вольтская: Как вы считаете, на Западе с этим обстоят лучше дела или нет?
Елена Кротовская: На Западе лучше, потому что на Западе не было такого перерыва с 29 года, когда была в России закрыта Монтессори педагогика и до 93-го, и поэтому они успешно используют эти материалы, особенно при работе с детьми с проблемами в развитии. В первую очередь Германия, там существует международный мюнхенский реабилитационный центр, который использует Монтессори педагогику, как лечебную Монтессори педагогику. Голландия, Италия, в Соединенных Штатах Америки есть даже своя фабрика, которая эти материалы изготавливает. Но, к сожалению, они и там не очень дешевы, поэтому нельзя сказать, что так широко распространено.
Татьяна Вольтская: Некоторые родители спокойно смотрят на то, как их чада целыми днями просиживают у телевизора, но есть и такие, которые пристально следят даже за тем, какие мультфильмы смотрят их дети. Среди них Феликс, папа двух маленьких дочек.
Феликс: Нынешние мультики, они очень жесткие на самом деле, они учат жестокости во многом. Ребенок не понимает, что если он ударит другого ребенка, ему может быть больно, могут быть какие-то последствия огромные. Я уже сталкивался с подобными вещами, когда ребенка в школе ударили головой о батарею у меня у знакомой, и они до сих пор лечат ребенку голову, у него сотрясение мозга и много проблем. То есть дети просто не осознают, для них это просто мультяшка, когда сковородками бьют друг друга, все достаточно весело. Плюс огромное количество фантастических мультиков сейчас, такие ужастики мультики-ужастики. Это, мне кажется, влияет на психику ребенка, она еще не сформировалась. Когда он вырос, у него сформировалось в голове какое-то собственное мнение, он в состоянии что-то отбросить, что-то отфильтровать. А когда ребенок не в состоянии, он впитывает просто как губка, и это пагубно.
Татьяна Вольтская: Какие же мультики вы ставите вашим девочкам?
Феликс: Вот именно наши старые мультики, советские, так скажем.
Татьяна Вольтская: Родители интуитивно чувствуют, что определенные мультфильмы и компьютерные игры приносят их детям вред. Доцент кафедры детской литературы Петербургского государственного университета культуры и искусств Ирина Тихомирова объясняет с научной точки зрения.
Ирина Тихомирова: Начиная с полутора лет, как говорят исследователи, наши дети уже пользуются телевизором. Что происходит в этот момент? Казалось бы, детских передач мало даже, если родители будут ограничиваться детскими передачами, все равно, что происходит с его мыслительными операциями: происходит быстрое мелькание кадров, он не может сосредоточиться, он не может внимательно рассмотреть это. Оно уже закончилось, уже следующий. И таким образом у ребенка не развивается то качество, о котором болеют душой учителя – внимательность, внимание. Он не может долго сосредоточить внимание на чем-то, в том числе и на читаемом произведении, ему надо отвлекаться.
Сейчас такое явление как дети-индиго, в чем их особенность – это дети очень рассеянные, невнимательные, они не могут сосредоточиться, они подвижны. То есть учителя просто в огромной беде, что они не могут их побудить хотя бы что-то услышать из того, что говорит учитель, они все в состоянии возбужденном. Опять-таки здесь, я думаю, что влияет, безусловно, калейдоскоп картинок, которые идут с экранов телевизора.
Татьяна Вольтская: Еще один папа двух маленьких девочек и одновременно руководитель отдела электронных изданий телевизионного объединения «Школа» Александр Варавин по роду своих занятий много размышляет о том, как должно происходит общение ребенка с компьютером.
Александр Варавин: Папа занимается разработкой программных продуктов для обучения детей. Я постоянно общаюсь с московским Институтом возрастной физиологии. Пока еще для этого возраста немножко не доросли, но когда дорастем, я думаю, будем заниматься и на своем ребенке испытывать то, что делаем.
Татьяна Вольтская: Александр, ведь вы, наверное, знаете, что многие вообще считают, что подпускать детей к компьютеру очень рано нельзя, что нельзя сбивать
природный ритм развития ребенка?
Александр Варавин: Учебные комплекты, которые разрабатываются в Институте возрастной физиологии в Москве, в частности, это комплекты Безруких Марьяны Михайловны, они ориентированы как раз на детское восприятие, там никаким образом взрослая логика не навязывается детям. Там, наоборот, дети изучают каждую информацию при помощи органов чувств, тактильного обучения, запахов, каких-то игр, ассоциаций. Это не такое традиционное взрослое обучение, которое навязывают может где-то еще, зарабатывая на этом деньги.
Татьяна Вольтская: Но я думаю, что такие вещи, наверное, еще мало распространены, в обычной жизни мы ничего такого не видим.
Александр Варавин: На сегодняшний день для детей дошкольного и начального школьного возраста практически ничего не делается. Если делается, то это игры, которые не учитывают, как сидит ребенок, напрягается ли его психика, не напрягается, опорно-двигательный аппарат страдает или не страдает. Все эти вещи отследить с помощью компьютера невозможно, обязательно должен быть взрослый, который прочитал методику и по ней обучает ребенка на компьютере. То есть это не должна быть игра сама в себе или какой-то обучающий продукт сам в себе. Все-таки это должна быть игра, которая пересекается с какими-то двигательными вещами, с какими-то более простыми наглядными пособиями, чем компьютер. Взрослый обязательно должен контролировать.
Многие думают, что если игра увлекательная, если ребенку нравится, он прыгает, глаза круглые, значит это хорошо. Ничего подобного. На самом деле дети не умеют контролировать свое возбуждение в отличие от взрослых, они не могут почувствовать, как они устали. Поэтому надо дозировать очень четко, в том числе делать программы, которые сами внутри себя содержат алгоритмы, которые дозировано подают информацию. Прямое включение ребенка в возрасте шести лет в компьютер не должно превышать четыре минуты, когда он действительно включен в работу и с компьютером общается. Все это должно сопровождаться общением с родителями, с какими-то предметами настоящими.
Татьяна Вольтская: Чтобы не было этой страшной подмены виртуальным миром, что происходит в компьютерных клубах?
Александр Варавин: Да. Самой простой алгоритм, когда родители заняты и чтобы отвлечь ребенка, они сажают его за компьютер и идут мыть посуду и заниматься своими делами. С точки зрения технической, сейчас, конечно, компьютеры разрабатываются с очень высокими требованиями. Санитарные требования к ним довольно высокие, особенно за границей. А содержание игр, конечно, критики никакой не выдерживают. Потому что в основном делаются игры, чтобы покупались, чтобы продавались. Здесь главный критерий – чем больше крови, чем больше впечатлений, эмоций, тем игра считается лучше. Поэтому, я думаю, что государство должно участвовать в развитии того сектора, где делают обучающие электронные издания, грамотные, под контролем психологов, физиологов и разработчиков методических комплектов.
Сейчас наше государство делает определенные шаги в этом направлении. Буквально недавно был конкурс Министерства образования, проводил его Национальный фонд подготовки кадров. Конкурс на разработку инновационных учебно-методических комплектов. Собрали авторов различных методик, книжек, учебников и сказали: сделайте нам что-нибудь совершенно новое с учетом современных требований, что у нас сегодня много компьютеров, все компьютеризировано. Этот конкурс дает первые плоды, уже появляются первые продукты. Я думаю, что лет через пять-шесть во всех школах будут грамотные электронные ресурсы. Здесь, конечно, речь о начальной школе отдельно, потому что там требования совершенно другие. Но, тем не менее, уже несколько лет в этом направлении ведутся хорошие разработки. Мы в 2004 году в результате выигранного конкурса выпустили продукт для начальной школы 1-4 класс. Это сетевая среда, где учитель может контролировать, организовывать работу на уроке с рабочими местами на компьютерах.
Татьяна Вольтская: Протоиерей Михаил Петропавловский считает, что игрушки – это не только состояние здоровья детей, но и отражение состояния общества.
Михаил Петропавловский: Так уж получается, что церковь не может следить за игрушками очень внимательно. Мне кажется, что все-таки до определенного возраста, лет до 12-13 ребенка вообще к компьютеру подпускать нельзя. Потому что компьютер – это инструмент, это рабочая машина, а вовсе не игральный автомат. До этих пор ребенку функционально не нужен.
Татьяна Вольтская: А что касается компьютерных игр, отец Михаил, у вас четверо своих детей и несколько воспитанников – они играли в компьютер?
Михаил Петропавловский: Нет, они никогда не играли в компьютер, только пользователи. Причем это начинается с 8-9 класса, не раньше. У них как-то и не было желания.
Татьяна Вольтская: Педагоги говорят, что привычка к виртуальным компьютерным персонажам лишает ребенка чувства реальности – может быть, лишает и каких-то нравственных ориентиров?
Михаил Петропавловский: Я думаю, что общение с компьютером или виртуальным миром требует специального изучения, как и действительно психология, нравственная сторона. Однозначно, что уход из реального мира - это уже плохо. В его игровом варианте компьютер – это наркотик. Конечно, мир становится эгоцентрическим у такого человека.
