В Государственном историческом музее стартовал проект под названием «Живая экспозиция». В течение года раз в месяц в залах музея будет появляться по одному новому экспонату из царскосельского Екатерининского дворца.
30 июля Большому Екатерининскому дворцу исполняется 250 лет. В московском музее решили поздравить петербургских коллег, показав у себя уникальные экспонаты из бывшей царской резиденции. Причем, каждый предмет будет выставлен рядом с вещами своей эпохи.
«Живая экспозиция» «говорящих экспонатов»
Отчего этот необычный проект решили назвать «Живая экспозиция»? Вот разъяснения Ираиды Ботт, заместителя директора государственного музея-заповедника «Царское село»: «Это "Живая экспозиция" не только потому, что экспонаты будут заменять, двигаться во времени и пространстве, но и потому, что это живые вещи сами по себе. Мы их называем "говорящие экспонаты". Это экспонаты, которые могут очень много поведать о себе, о Царском селе, об исторических событиях, которые происходили в резиденции. Наконец, о коронованных владельцах, по воле которых эти экспонаты и появились в коллекции или были просто созданы. Мы начинаем нашу историю с 1760-го года, буквально через 4 года после официального освящения придворной церкви и дворца, после начала официальной жизни нашего дворца, и заканчиваем 1917-м годом, когда последний Романов, последний владелец покинул Царское село, и у Царского села началась новая жизнь – уже музейная».
Растрелли построил Большой Екатерининский дворец – знаменитый, пышный и нарядный – при Елизавете Петровне. Однако, носит он вовсе не ее имя. Не логичнее ли было бы называть дворец Елизаветинским? Рассказывает ведущий научный сотрудник Исторического музея и куратор проекта «Живая экспозиция» Елена Горохова: «Екатерининским он называется не в честь Екатерины II, хотя она очень много сил приложила к обустройству новых залов, перестройке самого дворца, в ее время было внесено много новшеств в архитектуру Большого царскосельского дворца. Дело в том, что Петр I подарил Сарскую Мызу (так она называлась в то время) в 1710 году своей будущей супруге Екатерине Алексеевне. То есть, Екатерининский дворец называется по имени Екатерины Алексеевны – Екатерины I. С 1717 по 1723 год проходило строительство первого здания и первого дворца. Это был небольшой двухэтажный дворец для Екатерины I "о шестнадцати светлицах" – так он проходит по документам. И, между прочим, это здание сохранилось. Последующие архитекторы вписали его в состав Большого дворца».
«Я сейчас не хочу раскрывать наши секреты»
И тот музейный комплекс, который существует в нынешнем виде, предоставляет для Государственного Исторического Музея, московского музея, целую серию экспонатов. Елена Горохова объясняет, по какому принципу отбирали эти экспонаты: «Нам не хотелось засушивать наш проект, нашу выставку, нам хотелось внести нечто живое и человеческое, что было бы понятно современным зрителям. И поэтому часть экспонатов (я сейчас не хочу раскрывать наши секреты) будет говорить о каких-то человеческих переживаниях, о каких-то неординарных судьбах, может быть, не столь известных широкой публике членов императорской семьи».
Все секреты мы, конечно, раскрывать не будем, но вот уже сегодня открывается этот проект совершенно уникальным экспонатом. Продолжает Елена Горохова: «Вот единственная подлинная мозаика середины XVIII века, которая входила в декор знаменитой янтарной комнаты – одной из самых известных в золотой анфиладе Большого царскосельского дворца. В 1716 году получил Петр Первый в подарок панели янтарного кабинета прусского короля Фридриха Вильгельма Первого. Но в петровское время не сумели их восстановить. Дело в том, что сколько не существовало проектов янтарной комнаты в Пруссии – то в одном дворце она начинала создаваться, потом переносилась в другой – все равно попала она в Россию немножко недоконченной. И то, что мы называем янтарной комнатой в Царском селе, это не только создание многих и многих великолепных мастеров янтарного дела буквально всех прибалтийских государств. Но это также творение и русских мастеров и итальянцев. Вот этих мозаик было четыре. Флорентийские мозаики, одна из которых здесь представлена, были дипломатическим подарком австрийского двора императрице Елизавете Петровне. Техника флорентийской мозаики это, пожалуй, самая сложная из мозаичных техник. А сюжетная мозаика это еще более сложное произведение декоративно прикладного искусства. Над созданием каждой из таких мозаик, во флорентийской мастерской в середине XVIII века, сто мастеров работали, в среднем, около полутора лет. Когда янтарная комната исчезла и стало понятно, что следы ее найти не удается, то было принято решение о восстановлении янтарной комнаты и начали восстанавливать и флорентийские мозаики. Надо сказать, что к этому времени уже были утрачены навыки составления таких многофигурных сюжетных композиций. До сих пор вы можете купить какие-то небольшие брошечки, цветочки какие-то в технике флорентийской мозаики, но это совершенно другое. Это гораздо более сложная техника. Здесь нужно подобрать драгоценные и поделочные камни таким образом, чтобы выявить рисунок, увидеть его, и чтобы этот рисунок совпадал с изображением того предмета, к которому он подбирается».
«Это – не янтарь»
Мы знаем, что янтарь это гамма оттенков желтого, коричневого, золотистого, иногда его в красноватый подкрашивают. Но здесь мы видим, что цвета такие же, как на живописном полотне – весь спектр красок. Елена Горохова уточняет: «Совершенно верно, потому что эта мозаика не янтарная. Янтарные панели действительно были из кусочков янтаря разного цвета – прозрачные, полупрозрачные, светлые, темные и в этом, собственно, заключается секрет притягательности, красоты этой комнаты, мерцания различных оттенков янтаря. А здесь речь идет не о янтаре, здесь речь идет о сложнейшей технике флорентийской мозаики, для создания которой применялись поделочные и полудрагоценные камни – лазуриты, сердолики, драгоценные мраморы, агаты, яшмы – для того, чтобы воспроизвести то полотно, которое клалось в основу этой мозаики. Как это ни удивительно, это полотно существует. В процессе подготовки к восстановлению вот этих мозаик, наши реставраторы объехали много стран. В том числе, в мастерской Пьетро Дюро, во Флоренции, которая до сих пор существует, обнаружились подлинники, выполненные итальянским художником Дзотто. Вот эти картоны, на основе которых были созданы все четыре мозаики. Это позволило с наибольшей достоверностью восстановить эти мозаики. Так вот, в мастерской Пьетро Дюро, в середине XVIII века, на создание одной такой мозаики тратилось полтора года. Наши реставраторы потратили два года на воссоздание одной мозаики. И когда были воссозданы все четыре мозаики, вдруг, в Бремене, в Германии, обнаружилась подлинная мозаика – одна из мозаик, украшавших янтарную комнату. И вот именно ее мы сейчас представляем нашим посетителям. Причем между той, которую воссоздавали не имея перед глазами образца, и подлинником – отличий почти нет. Как признаются специалисты, им не удалось полностью детально восстановить только небеса. Но здесь, видимо, мрамор. Вы посмотрите, какие замечательные, удивительные мраморы подобраны для того, чтобы воссоздать небеса на этой картине. Они просто дышат. Может быть, просто на территории России не нашлось таких мраморов. Может быть, в Италии они были. Вот это единственное, пожалуй, отличие от мозаики воссозданной нашими реставраторами».
Так что, как утверждает Елена Горохова, безо всякого преувеличения можно сказать, что реставраторы совершили невозможное: «Поэтому я считаю, что это не просто слова, когда говорят, что имена тех людей, которые восстановили янтарную комнату и флорентийские панно достойны стоять рядом с именами мастеров, которые создали подлинные шедевры, утраченные, к сожалению, теперь».
Бесценная флорентийская мозаика в янтарной раме помещена в витрину из толстого бронированного стекла. Чтобы не мешали его блики, нужно найти правильную точку обзора, и тогда уже ничто не помешает разглядывать аллегорическое изображение «Осязание и обоняние». Здесь юноша гладит по лицу возлюбленную, кавалер протягивает даме розу, и та вдыхает ее аромат, а на переднем плане принюхиваются к чему-то собачки. У них ведь тоже есть обоняние.
