Польский парламент принял новый закон о люстрации, согласно которому существенно расширяется круг государственных должностей, требующих от кандидата на их занятие особой выписки из архивов министерства внутренних дел. Выписка должна подтвердить, что соискатель никогда не сотрудничал с органами госбезопасности коммунистической Польши.
Через три месяца после вступления в силу нового закона Институт национальной памяти Польши (государственный орган, в котором хранятся архивы коммунистических спецслужб), обязан будет обнародовать поименный список всех имеющихся в архивах агентов тайных служб Польской народной республики. Процесс очищения польского общества от остатков коммунистического прошлого, таким образом, вышел на новый виток.
В сейме, где нынче доминируют правые, проблем с принятие нового законодательства не было - против выступили только депутаты, представляющие посткоммунистический Союз левых демократов (таких в парламенте около 10%). По словам оппозиционеров, поляки, чьи фамилии окажутся в списке, не будут иметь возможности защищаться от обвинений – тем самым нарушается принцип презумпции невиновности.
Кроме того, значительно расширяется перечень должностей, при поступлении на которые нужно будет заполнять так называемое люстрационное заявление - теперь это должны будут делать, среди прочих, представители органов самоуправления, дипломаты, преподаватели вузов, журналисты, нотариусы.
Левые в парламенте, а также некоторые представители духовенства недовольны тем, что в этом списке нет священников, - при том, что в последнее время Польшу потрясли сразу несколько скандалов, связанных с сотрудничеством авторитетных ксендзов с коммунистическими властями. «Бо лее 70% поляков хотят знать, кто из священников был агентом. А информации такой нет. Одни говорят, что 30% ксендзов сотрудничали со спецслужбами, доносили. Другие, - что 10%. Священников очень активно вербовали », - отмечает депутат сейма от Союза левых демократов Иоанна Синышин.
Представители правящей коалиции, наоборот, заявляют, что в Польше наконец-то восторжествует справедливость - имена доносчиков станут известны всем. Как отмечает один из активистов демократического движения 1980-х Пшемыслав Миськевич, «р азговоры о том, что многие [ бывшие ] агенты уже имеют семьи, для них, для их жен, детей, это будет ударом, просто неуместны. Когда нас допрашивали, сажали в тюрьмы, наши жены что, не страдали? Многие из них до сих пор не смогли вылечить нервы».
По закону работодатель получает право разорвать трудовое соглашение с работником, если факт его сотрудничества в прошлом с коммунистическими спецслужбами будет официально подтвержден. «Если работодатель решит, что его сотрудник в прошлом вредил людям, то у него появляется реальный рычаг чтобы такого человека уволить с работы», - отмечает Аркадиуш Мулярчик из правящей партии «Право и справедливость».
В целом, практически все бывшие активисты демократического подполья довольны тем, что фамилии агентов будут наконец опубликованы. Сожалеют они только об одном - что это произошло через столько лет после падения коммунистического режима.
Преодолевать коммунистическое наследие Польша начинала позднее других стран региона. Это объясняется тем, что у власти в ней довольно долгое время оставались прямые политические наследники компартии. Чехия, к примеру, приняла закон о люстрации еще 15 лет назад, за что тогда подверглась беспощадной критике. Но сегодня, уже накопив приличный опыт претворения закона в жизнь, многие чешские демократы сожалеют о том, что тот закон оказался слишком дырявым и позволил изворотливым сексотам обойти его.
Один из вождей студенческой революции 1989 года в Чехословакии Павел Жачек (он участвовал в разработке первого в Восточной Европе закона о люстрации) видит в решении сейма «ог ромный шаг вперед не только для самой Польши, но и для всего бывшего Восточного блока. Приятно сознавать, что поляки извлекли для себя урок и учли опыт реализации нашего половинчатого законодательства, от которого никому ни горячо и ни холодно. В нашей стране нет специального государственного органа, который занимался бы люстрационными проверками. Поляки пришли к этому не сразу, долго петляли, но наконец созрели для правильного решения - создали Институт национальной памяти. Руководство Института наверняка не испытывает особой радости от того, что ему придется вмешиваться в сиюминутную борьбу политических сил, но тут ничего не поделаешь: другого компетентного органа нет».
Наш собеседник отмечает, что в зависимости от исторических условий проверки на благонадежность в каждой стране региона могут иметь свои особенности. Например, круг подвергаемых проверкам лиц может значительно отличаться в каждом конкретном случае. «Тем не менее, есть общая потребность в очищении общества от коммунистического прошлого. В нашей стране идет напряженная дискуссия о необходимости учреждения чешского института национальной памяти. Разумеется, такое решение требует благоприятной политической ситуации», - говорит Павел Жачек.
