Вооруженный конфликт на Шри-Ланке между правительством и «Тиграми освобождения Тамил Илама» продолжается уже более 25 лет и сопровождается многочисленными нарушениями прав человека с обеих сторон.
Представитель международной правозапщитной организации Human Rights Watch Анна Нейштадт, недавно вернувшаяся из Шри-Ланки, делится своими впечатлениями с Радио Свобода:
- То, что происходит на Шри-Ланке сейчас - это, по сути, последняя фаза конфликта между так называемыми "Тиграми освобождения Тамил Илама", повстанческой организации, и правительством Шри-Ланки, который продолжается уже более 25 лет. В 2002 году было объявлено перемирие, однако в 2006 году оно закончилось. С января этого года начались очень активные боевые действия на севере страны. Правительство, безусловно, выигрывает этот конфликт в военном отношении, они теснят "Тигров освобождения" все дальше и дальше на север страны.
Но проблема в том, что "Тигры освобождения Тамил Илама", отступая, забирают с собой гражданское население и удерживают его в заложниках, используя фактически для собственного прикрытия. Гражданское население оказывается между двух огней. Оно сейчас зажато в очень маленькой зоне, площадь которой, наверное, меньше двух квадратных километров. И там находятся десятки тысяч людей. Human Rights Watch продолжает говорить о том, что правительственные войска продолжают неизбирательные атаки по гражданскому населению в этой зоне. Мы с января-февраля этого года находимся в регулярном контакте с людьми, которые находятся в этой зоне, которая, как ни странно, называется зоной безопасности. По сути, это зона огня. Идет масштабный обстрел артиллерией, с воздуха. И потери среди гражданского населения колоссальные.
- То, что называется зоной безопасности, по-прежнему контролируется повстанцами, или там есть еще некая буферная зона?
- Нет, буферной зоны нет. Наступая, правительственные войска объявили, что все гражданское население должно переместиться на определенный отрезок территории, который теоретически будет для них безопасен, который не будет подвергаться атакам со стороны правительственных войск. Были за последние месяцы объявлены несколько таких зон, но для гражданского населения ничего не менялось. Эта зона обстреливалась точно так же, как и все другие участки. Сейчас это зоны по-прежнему под контролем "Тигров освобождения Тамил Илама", на которых и сосредоточено гражданское население. Там функционирует полевой госпиталь, там десятки тысяч людей живут в палатках. Эти люди - по сути вынужденные переселенцы. Всем им пришлось покинуть свои дома.
А повстанцы не брали на себя никаких обязательств по безопасности этой зоны.
- А сколько мирных граждан остается под контролем боевиков?
- По данным ООН, под контролем боевиков по-прежнему остается около 50 тысяч человек. По данным некоторых других организаций, там может находиться до 100 тысяч человек.
- Если я правильно понял, эти люди оказались заложниками у повстанцев. Как складываются их отношения? И как мирное население относится к власти Шри-Ланки?
- Это очень сложный вопрос. Эти люди они жили под контролем "Тигров освобождения Тамил Илама" на протяжении многих лет, и это была достаточно большая территория. И поддержка "Тигров освобождения" была достаточно большой. Понятно, что у этого конфликта давние корни. Тамильское население на севере страны подвергалось дискриминации, так что "Тигры освобождения" появились неспроста. Поэтому, конечно, определенной поддержкой они пользуются.
Но, я думаю, сегодня эти люди мечтают только о том, чтобы оттуда выбраться живыми. Ни о какой поддержке боевиков речи не идет. Они прекрасно понимают, что отчасти они зажаты в этом анклаве и гибнут из-за того, что боевики их там удерживают. С другой стороны, конечно, никакой симпатии к правительству Шри-Ланки они также не испытывают. Нужно понимать, что мы говорим не только об обстрелах этой зоны, в результате которой погибли уже тысячи и тысячи людей, но и о том, что происходит, когда людям удается оттуда убежать.
На сегодняшний день уже порядка 150 тысяч человек покинули эту зону. По мере того, как правительственные войска продвигались вглубь территории, гражданскому населению удавалось перейти на сторону правительственных войск. Так вот, то, что происходит с ними - это другая сторона конфликта. Они помещаются в лагеря для интернированных, которые называются благотворительными деревнями, хотя кто-то называет это концлагерями. Это лагеря, окруженные тремя рядами колючей проволоки (я их видела своими глазами), из-за которых никто не может выйти. За исключением нескольких сотен совсем пожилых людей - кому за 65. Но и они не были отпущены в свои семьи, а просто перемещены в дома для престарелых. Правительство было не готово к приему такого количества перемещенных лиц. Там не хватает воды, не хватает продовольствия, не хватает палаток для их размещения.
- А международные организации, журналисты имеют доступ к этим зонам и к этим лагерям?
- Это отдельная тема. Международные организации почти не имеют такого доступа к перемещенным лицам. Отчасти с этим связана нехватка продовольствия и всего прочего для тех, кому удалось убежать.
Что же касается так называемых зон безопасности, то там нет никого - ни журналистов, ни неправительственных организаций, ни международных наблюдателей. Там есть местные врачи, которых еще не убили - многие врачи были убиты при обстрелах больниц. Мы задокументировали примерно 30 случаев, когда правительственные войска обстреливали больницы. По нашим данным, там осталось около 5 таких врачей, которые принимают ежедневно сотни раненых в полевых госпиталях. Международному Красному Кресту удалось вывезти раненых морем несколько раз. Это продолжается, но и у них нет доступа в саму зону. Они подгоняют корабль и вывозят раненых.
А во всем остальном это абсолютно непроницаемая территория и информационная блокада. Я работала во многих зонах конфликта и, честно говоря, такого я, пожалуй, не видела нигде. Местных журналистов просто отстреливают или вынуждают молчать, а иностранных - высылают из страны. Буквально несколько дней назад они выслали репортеров 4 канала английского телевидения после того, как они сделали сюжет о том, что происходит в лагерях. Еще одного английского журналиста просто не впустили в страну, развернули в аэропорту. То же самое случилось с журналистом "Нью-Йорк Таймс". Мне тоже запретили въезд в страну после нашей последней поездки.
Представитель международной правозапщитной организации Human Rights Watch Анна Нейштадт, недавно вернувшаяся из Шри-Ланки, делится своими впечатлениями с Радио Свобода:
- То, что происходит на Шри-Ланке сейчас - это, по сути, последняя фаза конфликта между так называемыми "Тиграми освобождения Тамил Илама", повстанческой организации, и правительством Шри-Ланки, который продолжается уже более 25 лет. В 2002 году было объявлено перемирие, однако в 2006 году оно закончилось. С января этого года начались очень активные боевые действия на севере страны. Правительство, безусловно, выигрывает этот конфликт в военном отношении, они теснят "Тигров освобождения" все дальше и дальше на север страны.
Но проблема в том, что "Тигры освобождения Тамил Илама", отступая, забирают с собой гражданское население и удерживают его в заложниках, используя фактически для собственного прикрытия. Гражданское население оказывается между двух огней. Оно сейчас зажато в очень маленькой зоне, площадь которой, наверное, меньше двух квадратных километров. И там находятся десятки тысяч людей. Human Rights Watch продолжает говорить о том, что правительственные войска продолжают неизбирательные атаки по гражданскому населению в этой зоне. Мы с января-февраля этого года находимся в регулярном контакте с людьми, которые находятся в этой зоне, которая, как ни странно, называется зоной безопасности. По сути, это зона огня. Идет масштабный обстрел артиллерией, с воздуха. И потери среди гражданского населения колоссальные.
- То, что называется зоной безопасности, по-прежнему контролируется повстанцами, или там есть еще некая буферная зона?
- Нет, буферной зоны нет. Наступая, правительственные войска объявили, что все гражданское население должно переместиться на определенный отрезок территории, который теоретически будет для них безопасен, который не будет подвергаться атакам со стороны правительственных войск. Были за последние месяцы объявлены несколько таких зон, но для гражданского населения ничего не менялось. Эта зона обстреливалась точно так же, как и все другие участки. Сейчас это зоны по-прежнему под контролем "Тигров освобождения Тамил Илама", на которых и сосредоточено гражданское население. Там функционирует полевой госпиталь, там десятки тысяч людей живут в палатках. Эти люди - по сути вынужденные переселенцы. Всем им пришлось покинуть свои дома.
А повстанцы не брали на себя никаких обязательств по безопасности этой зоны.
- А сколько мирных граждан остается под контролем боевиков?
- По данным ООН, под контролем боевиков по-прежнему остается около 50 тысяч человек. По данным некоторых других организаций, там может находиться до 100 тысяч человек.
- Если я правильно понял, эти люди оказались заложниками у повстанцев. Как складываются их отношения? И как мирное население относится к власти Шри-Ланки?
- Это очень сложный вопрос. Эти люди они жили под контролем "Тигров освобождения Тамил Илама" на протяжении многих лет, и это была достаточно большая территория. И поддержка "Тигров освобождения" была достаточно большой. Понятно, что у этого конфликта давние корни. Тамильское население на севере страны подвергалось дискриминации, так что "Тигры освобождения" появились неспроста. Поэтому, конечно, определенной поддержкой они пользуются.
Но, я думаю, сегодня эти люди мечтают только о том, чтобы оттуда выбраться живыми. Ни о какой поддержке боевиков речи не идет. Они прекрасно понимают, что отчасти они зажаты в этом анклаве и гибнут из-за того, что боевики их там удерживают. С другой стороны, конечно, никакой симпатии к правительству Шри-Ланки они также не испытывают. Нужно понимать, что мы говорим не только об обстрелах этой зоны, в результате которой погибли уже тысячи и тысячи людей, но и о том, что происходит, когда людям удается оттуда убежать.
На сегодняшний день уже порядка 150 тысяч человек покинули эту зону. По мере того, как правительственные войска продвигались вглубь территории, гражданскому населению удавалось перейти на сторону правительственных войск. Так вот, то, что происходит с ними - это другая сторона конфликта. Они помещаются в лагеря для интернированных, которые называются благотворительными деревнями, хотя кто-то называет это концлагерями. Это лагеря, окруженные тремя рядами колючей проволоки (я их видела своими глазами), из-за которых никто не может выйти. За исключением нескольких сотен совсем пожилых людей - кому за 65. Но и они не были отпущены в свои семьи, а просто перемещены в дома для престарелых. Правительство было не готово к приему такого количества перемещенных лиц. Там не хватает воды, не хватает продовольствия, не хватает палаток для их размещения.
- А международные организации, журналисты имеют доступ к этим зонам и к этим лагерям?
- Это отдельная тема. Международные организации почти не имеют такого доступа к перемещенным лицам. Отчасти с этим связана нехватка продовольствия и всего прочего для тех, кому удалось убежать.
Что же касается так называемых зон безопасности, то там нет никого - ни журналистов, ни неправительственных организаций, ни международных наблюдателей. Там есть местные врачи, которых еще не убили - многие врачи были убиты при обстрелах больниц. Мы задокументировали примерно 30 случаев, когда правительственные войска обстреливали больницы. По нашим данным, там осталось около 5 таких врачей, которые принимают ежедневно сотни раненых в полевых госпиталях. Международному Красному Кресту удалось вывезти раненых морем несколько раз. Это продолжается, но и у них нет доступа в саму зону. Они подгоняют корабль и вывозят раненых.
А во всем остальном это абсолютно непроницаемая территория и информационная блокада. Я работала во многих зонах конфликта и, честно говоря, такого я, пожалуй, не видела нигде. Местных журналистов просто отстреливают или вынуждают молчать, а иностранных - высылают из страны. Буквально несколько дней назад они выслали репортеров 4 канала английского телевидения после того, как они сделали сюжет о том, что происходит в лагерях. Еще одного английского журналиста просто не впустили в страну, развернули в аэропорту. То же самое случилось с журналистом "Нью-Йорк Таймс". Мне тоже запретили въезд в страну после нашей последней поездки.
