В прошлом году прокуратура выявила более 200 тысяч коррупционных преступлений. Такие данные привел генпрокурор России Юрий Чайка в отчете о работе прокуратуры за 2008 год.
Эти данные в эфире Радио Свобода прокомментировал председатель Российского Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов:
- У нас растет низовая коррупция. То есть оперативным службам, оперативным органам дана команда: дать результаты борьбы с коррупцией. Поэтому начинают штамповаться уголовные дела. Вал дается на врачах, учителях, милиционерах низового уровня. Зачастую доходит до того, что врачам просто подбрасывают взятки. Мы сейчас занимаемся конкретно такими историями.
- Вы говорите про низовую коррупцию. А по каким цифрам объективно можно судить об уровне коррупции в высших эшелонах?
- Есть два вида коррупции. Есть системная коррупция в межведомственных отношениях. Это яркий пример рейдерства, где завязаны силовые, правоохранительные органы, регистрирующие органы. Это таможенная сфера, где завязан не только таможенник, но и силовые органы. Это Управление федеральной собственностью - там идут так называемые продажи конфискованного, арестованного имущества. Это устоявшийся рынок, который имеет свои тарифы, имеет свои устойчивые связи, устойчивые каналы. И есть политическая коррупция, связанная с принятием политических решений - назначение на высшие должности, выборы. Вот эти два вида коррупции, которые дают наибольший объем. 300 миллиардов долларов - это не низовая коррупция. Это коррупция как раз от управления федеральной собственностью, коррупция в сфере использования природных ресурсов.
- Эта цифра - 300 миллиардов долларов - из доклада Юрия Чайки?
- Нет. Это как бы по оценке экспертов. Но в этом докладе тоже фигурируют достаточно объемные цифры, которые на уровне бюджета достаточно значимы.
- В докладе, который сегодня представил Юрий Чайка, есть интересные цифры по регионам. В некоторых регионах коррупция вдвое уменьшилась. Например, во Владимирской и Тульской областях. А в Чечне, написано, аж на 90%. Как такое может быть?
- Наверное, как голосуют, так и уменьшается. Когда нам говорят, что коррупции стало меньше - не факт, что это действительно так. Просто уголовных дел меньше. Генеральный прокурор считает по уголовным делам. Существует позиция, что в Чечне коррупции нет, поскольку Кадыров все жестко контролирует. Нет! В любой тоталитарной системе коррупция очень сильна, поскольку существуют семейные связи, тейповые связи. Все это есть, просто количество уголовных дел меньше.
- Пакет антикоррупционных законов, который представил Дмитрий Медведев, вступит в силу уже совсем скоро, через год. После этого ситуация как-то изменится - хотя бы в плане распределения коррупции между низовой и системной?
- Для этого нужно, во-первых, понимание в обществе, что это нужно. Пока его нет. Есть недоверие в обществе. Общество ждет, когда власть сама решит эту проблему. Для этого нужны независимые СМИ, нужен механизм реакции на публикации коррупционного характера в СМИ, которых тоже пока нет. Нужна реальная поддержка инициатив, пускай даже первых шагов. Это не полный пакет, но эта поддержка у президента должна быть в обществе - не доверие, а поддержка. Для этого нужны открытые судебные процессы. Но это невозможно будет сделать, пока у нас существует каста неприкасаемых. Все понимают, что эти особняки, яхты и все прочее построено, в том числе, на коррупционные деньги.
Эти данные в эфире Радио Свобода прокомментировал председатель Российского Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов:
- У нас растет низовая коррупция. То есть оперативным службам, оперативным органам дана команда: дать результаты борьбы с коррупцией. Поэтому начинают штамповаться уголовные дела. Вал дается на врачах, учителях, милиционерах низового уровня. Зачастую доходит до того, что врачам просто подбрасывают взятки. Мы сейчас занимаемся конкретно такими историями.
- Вы говорите про низовую коррупцию. А по каким цифрам объективно можно судить об уровне коррупции в высших эшелонах?
- Есть два вида коррупции. Есть системная коррупция в межведомственных отношениях. Это яркий пример рейдерства, где завязаны силовые, правоохранительные органы, регистрирующие органы. Это таможенная сфера, где завязан не только таможенник, но и силовые органы. Это Управление федеральной собственностью - там идут так называемые продажи конфискованного, арестованного имущества. Это устоявшийся рынок, который имеет свои тарифы, имеет свои устойчивые связи, устойчивые каналы. И есть политическая коррупция, связанная с принятием политических решений - назначение на высшие должности, выборы. Вот эти два вида коррупции, которые дают наибольший объем. 300 миллиардов долларов - это не низовая коррупция. Это коррупция как раз от управления федеральной собственностью, коррупция в сфере использования природных ресурсов.
- Эта цифра - 300 миллиардов долларов - из доклада Юрия Чайки?
- Нет. Это как бы по оценке экспертов. Но в этом докладе тоже фигурируют достаточно объемные цифры, которые на уровне бюджета достаточно значимы.
- В докладе, который сегодня представил Юрий Чайка, есть интересные цифры по регионам. В некоторых регионах коррупция вдвое уменьшилась. Например, во Владимирской и Тульской областях. А в Чечне, написано, аж на 90%. Как такое может быть?
- Наверное, как голосуют, так и уменьшается. Когда нам говорят, что коррупции стало меньше - не факт, что это действительно так. Просто уголовных дел меньше. Генеральный прокурор считает по уголовным делам. Существует позиция, что в Чечне коррупции нет, поскольку Кадыров все жестко контролирует. Нет! В любой тоталитарной системе коррупция очень сильна, поскольку существуют семейные связи, тейповые связи. Все это есть, просто количество уголовных дел меньше.
- Пакет антикоррупционных законов, который представил Дмитрий Медведев, вступит в силу уже совсем скоро, через год. После этого ситуация как-то изменится - хотя бы в плане распределения коррупции между низовой и системной?
- Для этого нужно, во-первых, понимание в обществе, что это нужно. Пока его нет. Есть недоверие в обществе. Общество ждет, когда власть сама решит эту проблему. Для этого нужны независимые СМИ, нужен механизм реакции на публикации коррупционного характера в СМИ, которых тоже пока нет. Нужна реальная поддержка инициатив, пускай даже первых шагов. Это не полный пакет, но эта поддержка у президента должна быть в обществе - не доверие, а поддержка. Для этого нужны открытые судебные процессы. Но это невозможно будет сделать, пока у нас существует каста неприкасаемых. Все понимают, что эти особняки, яхты и все прочее построено, в том числе, на коррупционные деньги.
