Уже на подъезде к Иерусалиму видишь плакаты, приветствующие Папу Бенедикта XVI, в газетах на первых страницах – фотографии понтифика и среди них одна, у Стены Плача, моментально напоминающая о молитве Иоанна Павла ІІ в 2000 году.
Польский Папа умел придавать вещам необычайным, сенсационным, даже невозможным эффект естественности – будто так было всегда. И когда Бенедикт XVI подошел к Стене Плача помолиться и оставил в ней, будто простой паломник, записку, это казалось продолжением давней традиции. А ведь Папа Бенедикт – всего лишь второй понтифик, молящийся у Стены и третий, посещающий Израиль. Причем поездка Папы Павла VI в 1964 году была скорее эпизодом, между Ватиканом и Израилем даже не было дипломатических отношений, так что с руководством еврейского государства Папа встречался даже и не в Тель-Авиве, а у археологических раскопок в Мегидо.
Настоящий диалог между Израилем и Ватиканом начался все же с польского Папы, с тех грандиозных изменений, которые связаны с его появлением на престоле и с открытостью церкви к внешнему миру. Ведь когда Павел VI во время того памятного посещения Святой Земли встретился со Вселенским Патриархом Афинагором І, это казалось совершенно невозможным, немыслимым – неужели спустя тысячелетия проклятий и молчания первоиерархи смогут между собой разговаривать? А Иоанн Павел ІІ был готов общаться отнюдь не только с православными и протестантами – он вошел в синагогу и мечеть, в Израиле общался с раввинами и мусульманским духовенством. И также действует во время своего нынешнего посещения Святой Земли папа Бенедикт XVI.
И все же его поездка на Ближний Восток отличается от аналогичного путешествия предшественника. От Иоанна Павла ІІ мир – и отнюдь не только католический – ждал чуда. Его молитва казалась настолько искренней, что люди начинали верить в ее спасительную силу, в то, что визит Папы действительно способен приблизить мир, раз уж сам понтифик показывает такой пример человечности и толерантности.
А от Папы Бенедикта XVI чудес не ждут. Да и время сейчас такое, далекое от романтических ожиданий. Папе приходится во время своей поездки в Израиль сталкиваться и с претензиями от политиков и СМИ, и даже с откровенными нападками людей, которые, казалось бы, должны были бы ценить его желание общаться с представителями разных религий и народов – но нет, один из авторитетных мулл Палестинской автономии шейх Тамими выступил с уничижительной критикой понтифика, который, по его мнению, не должен был бы сейчас ехать в Израиль. И то, что главной целью этого визита могло быть напоминание об атмосфере паломничества Иоанна Павла ІІ девятилетней давности, вряд ли может переубедить шейха Тамими и того, кто разделяет его взгляды: просто того Папу было критиковать куда труднее, чем нынешнего.
Кто знает, что чувствует этот пожилой человек, которому пришлось стать наследником одного из самых ярких понтификов в истории католицизма и который пытается создать атмосферу радости и взаимопонимания одним только напоминанием о том, как это было совсем недавно… Но когда кортеж Бенедикта XVI проносится по иерусалимским улицам, хочется все же верить, что это не протокольная поездка, что молитва и в самом деле может больше, чем пресловутая политическая воля…
Польский Папа умел придавать вещам необычайным, сенсационным, даже невозможным эффект естественности – будто так было всегда. И когда Бенедикт XVI подошел к Стене Плача помолиться и оставил в ней, будто простой паломник, записку, это казалось продолжением давней традиции. А ведь Папа Бенедикт – всего лишь второй понтифик, молящийся у Стены и третий, посещающий Израиль. Причем поездка Папы Павла VI в 1964 году была скорее эпизодом, между Ватиканом и Израилем даже не было дипломатических отношений, так что с руководством еврейского государства Папа встречался даже и не в Тель-Авиве, а у археологических раскопок в Мегидо.
Настоящий диалог между Израилем и Ватиканом начался все же с польского Папы, с тех грандиозных изменений, которые связаны с его появлением на престоле и с открытостью церкви к внешнему миру. Ведь когда Павел VI во время того памятного посещения Святой Земли встретился со Вселенским Патриархом Афинагором І, это казалось совершенно невозможным, немыслимым – неужели спустя тысячелетия проклятий и молчания первоиерархи смогут между собой разговаривать? А Иоанн Павел ІІ был готов общаться отнюдь не только с православными и протестантами – он вошел в синагогу и мечеть, в Израиле общался с раввинами и мусульманским духовенством. И также действует во время своего нынешнего посещения Святой Земли папа Бенедикт XVI.
И все же его поездка на Ближний Восток отличается от аналогичного путешествия предшественника. От Иоанна Павла ІІ мир – и отнюдь не только католический – ждал чуда. Его молитва казалась настолько искренней, что люди начинали верить в ее спасительную силу, в то, что визит Папы действительно способен приблизить мир, раз уж сам понтифик показывает такой пример человечности и толерантности.
А от Папы Бенедикта XVI чудес не ждут. Да и время сейчас такое, далекое от романтических ожиданий. Папе приходится во время своей поездки в Израиль сталкиваться и с претензиями от политиков и СМИ, и даже с откровенными нападками людей, которые, казалось бы, должны были бы ценить его желание общаться с представителями разных религий и народов – но нет, один из авторитетных мулл Палестинской автономии шейх Тамими выступил с уничижительной критикой понтифика, который, по его мнению, не должен был бы сейчас ехать в Израиль. И то, что главной целью этого визита могло быть напоминание об атмосфере паломничества Иоанна Павла ІІ девятилетней давности, вряд ли может переубедить шейха Тамими и того, кто разделяет его взгляды: просто того Папу было критиковать куда труднее, чем нынешнего.
Кто знает, что чувствует этот пожилой человек, которому пришлось стать наследником одного из самых ярких понтификов в истории католицизма и который пытается создать атмосферу радости и взаимопонимания одним только напоминанием о том, как это было совсем недавно… Но когда кортеж Бенедикта XVI проносится по иерусалимским улицам, хочется все же верить, что это не протокольная поездка, что молитва и в самом деле может больше, чем пресловутая политическая воля…
