Программу ведет Евгения Назарец. Принимает участие военный обозреватель Павел Фельгенгауэр.
Евгения Назарец: Соглашение СНВ-1, заключенное в 1991 году, истекает в начале декабря 2009 года. Одновременно потеряет силу и весьма формальный договор о сокращении стратегического наступательного потенциала, заключенный между двумя странами в 2002 году. Система договоров между двумя странами по вооружениям, сформировавшаяся в процессе завершения "холодной" войны, сегодня требует модернизации с учетом новой политической обстановки и смены военных приоритетов США и России. Об этом мы беседовали с военным обозревателем Павлом Фельгенгауэром.
Павел Фельгенгауэр: В последнее время с этим стало все хуже. Американцы вышли из договора по ПРО, подписанный московский договор 2002 года. Но это, вообще-то, так - не договор, а скорее декларация. В нем нет никаких механизмов контроля. В нем написано, что использоваться будут механизмы договора СНВ. А договор этот истекает 5 декабря этого года, и вместе с ним договор 2002 года тоже теряет всякое значение. Получается, что договоров остается немного. Там есть договор о ракетах средней и меньшей дальности - об их запрете, но он вроде есть еще. Он бессрочный. А так договорная система частично исчезла, что, в общем, отражает объективную сейчас обстановку. Теперь все это не очень нужно. Россия продолжает дальше разоружаться, поскольку у нас нет даже не столько средств, сколько возможностей технологических продолжать поддерживать прежнюю группировку. Новые ракеты, которые у нас делают, их до сих пор доводят... У нас происходит снижение. Мы бы хотели, чтобы у нас сокращалось, и американцы сократились, причем, договор был бы такой строгий, чтобы они, если сократятся до 1500, как и мы, чтобы они не могли легко с этого уровня уйти.
Евгения Назарец: Павел, а когда речь идет о сокращении, имеется в виду снятие исключительно с боевого дежурства этих единиц вооружения или?..
Павел Фельгенгауэр: Рассчитывается это очень сложно. Там есть механизм, когда считается, что система уничтожена. Например, у нас есть подводные лодки типа "Тайфун". У нас их было 6 построено в советское время. Это гигантские такие подводные лодки. 50 тысяч тонн водоизмещения. Самые большие когда-либо построенные в мире. Было 6, из них 3 порезали, в том числе американцы за это заплатили, на металлолом, а еще 3 остались. Так вот считается, что на этих подводных лодках в сумме находится 600 боеголовок. А в действительно ракет на этих подводных лодках нет. Есть подводные лодки, а ракет нет. Они все равно числятся по методике подсчета договора СНВ. Различия там бывают двукратные. Надо еще как-то пытаться боеголовки считать снятыми. Раньше их вообще никто не считал. Но у американцев сдерживания уровня вообще нет проблем. Ракеты "Трайдент" надежны, подводные лодки тоже. Будет новый вариант ракеты скоро сделан. Они могут поддерживать нынешний уровень, могут поддерживать меньший, могут больший. У них нет таких проблем, которые сейчас очень серьезные у России. Они могут иметь сколько хотят, а у нас сколько получится.
Евгения Назарец: Становится очевидным, что эксперты правы, говоря, что США и Россия относительно перспектив заключения СНВ-2 вовремя находятся в цейтноте. Так еще и политические условия, которые выдвигает, в частности, Россия, увязывают заключение СНВ-2 с американскими планами по размещению ПРО в Европе. Насколько эти политические условия могут повлиять на перспективу заключения СНВ-2?
Павел Фельгенгауэр: Наши опасаются, что они будут наступательное вооружение снижать, а при этом создавать глобальную ПРО. И тут окажется, что на ядерный потенциал перестанет быть действенным, то есть потеряет способность сдерживания. Американские вооруженные силы намного сильнее наших, обычные вооруженные силы. Поэтому только ядерное оружие оставляет России какую-то надежду, что американцы не будут нам диктовать, не будут нам навязывать свои всякие ценности, нам противные, типа свободных выборов, свободной прессы, соответственного правительства.
Евгения Назарец: Администрация Обамы действительно не так решительна, как предыдущая, настроена относительно ПРО в Европе? Как вам кажется?
Павел Фельгенгауэр: В Вашингтоне говорят, что у них неопределенная позиция. В действительности нынешний договор, который готовят на смену, новый договор СНВ, он с противоракетной обороной напрямую не связан, потому что он нужен России не меньше, чем он нужен США. Может быть, он России как раз больше нужен, поэтому нам его тормозить, от него отказываться совершенно не резон. Мы хотим нынешний договор СНВ отменить - это да, мы продлевать его не будем ни под каким видом. Потому что он запрещает нам ставить на наши ракеты разделяющиеся головные части. Поэтому этот договор придется ликвидировать, а надо обязательно сделать новый.
Евгения Назарец: Соглашение СНВ-1, заключенное в 1991 году, истекает в начале декабря 2009 года. Одновременно потеряет силу и весьма формальный договор о сокращении стратегического наступательного потенциала, заключенный между двумя странами в 2002 году. Система договоров между двумя странами по вооружениям, сформировавшаяся в процессе завершения "холодной" войны, сегодня требует модернизации с учетом новой политической обстановки и смены военных приоритетов США и России. Об этом мы беседовали с военным обозревателем Павлом Фельгенгауэром.
Павел Фельгенгауэр: В последнее время с этим стало все хуже. Американцы вышли из договора по ПРО, подписанный московский договор 2002 года. Но это, вообще-то, так - не договор, а скорее декларация. В нем нет никаких механизмов контроля. В нем написано, что использоваться будут механизмы договора СНВ. А договор этот истекает 5 декабря этого года, и вместе с ним договор 2002 года тоже теряет всякое значение. Получается, что договоров остается немного. Там есть договор о ракетах средней и меньшей дальности - об их запрете, но он вроде есть еще. Он бессрочный. А так договорная система частично исчезла, что, в общем, отражает объективную сейчас обстановку. Теперь все это не очень нужно. Россия продолжает дальше разоружаться, поскольку у нас нет даже не столько средств, сколько возможностей технологических продолжать поддерживать прежнюю группировку. Новые ракеты, которые у нас делают, их до сих пор доводят... У нас происходит снижение. Мы бы хотели, чтобы у нас сокращалось, и американцы сократились, причем, договор был бы такой строгий, чтобы они, если сократятся до 1500, как и мы, чтобы они не могли легко с этого уровня уйти.
Евгения Назарец: Павел, а когда речь идет о сокращении, имеется в виду снятие исключительно с боевого дежурства этих единиц вооружения или?..
Павел Фельгенгауэр: Рассчитывается это очень сложно. Там есть механизм, когда считается, что система уничтожена. Например, у нас есть подводные лодки типа "Тайфун". У нас их было 6 построено в советское время. Это гигантские такие подводные лодки. 50 тысяч тонн водоизмещения. Самые большие когда-либо построенные в мире. Было 6, из них 3 порезали, в том числе американцы за это заплатили, на металлолом, а еще 3 остались. Так вот считается, что на этих подводных лодках в сумме находится 600 боеголовок. А в действительно ракет на этих подводных лодках нет. Есть подводные лодки, а ракет нет. Они все равно числятся по методике подсчета договора СНВ. Различия там бывают двукратные. Надо еще как-то пытаться боеголовки считать снятыми. Раньше их вообще никто не считал. Но у американцев сдерживания уровня вообще нет проблем. Ракеты "Трайдент" надежны, подводные лодки тоже. Будет новый вариант ракеты скоро сделан. Они могут поддерживать нынешний уровень, могут поддерживать меньший, могут больший. У них нет таких проблем, которые сейчас очень серьезные у России. Они могут иметь сколько хотят, а у нас сколько получится.
Евгения Назарец: Становится очевидным, что эксперты правы, говоря, что США и Россия относительно перспектив заключения СНВ-2 вовремя находятся в цейтноте. Так еще и политические условия, которые выдвигает, в частности, Россия, увязывают заключение СНВ-2 с американскими планами по размещению ПРО в Европе. Насколько эти политические условия могут повлиять на перспективу заключения СНВ-2?
Павел Фельгенгауэр: Наши опасаются, что они будут наступательное вооружение снижать, а при этом создавать глобальную ПРО. И тут окажется, что на ядерный потенциал перестанет быть действенным, то есть потеряет способность сдерживания. Американские вооруженные силы намного сильнее наших, обычные вооруженные силы. Поэтому только ядерное оружие оставляет России какую-то надежду, что американцы не будут нам диктовать, не будут нам навязывать свои всякие ценности, нам противные, типа свободных выборов, свободной прессы, соответственного правительства.
Евгения Назарец: Администрация Обамы действительно не так решительна, как предыдущая, настроена относительно ПРО в Европе? Как вам кажется?
Павел Фельгенгауэр: В Вашингтоне говорят, что у них неопределенная позиция. В действительности нынешний договор, который готовят на смену, новый договор СНВ, он с противоракетной обороной напрямую не связан, потому что он нужен России не меньше, чем он нужен США. Может быть, он России как раз больше нужен, поэтому нам его тормозить, от него отказываться совершенно не резон. Мы хотим нынешний договор СНВ отменить - это да, мы продлевать его не будем ни под каким видом. Потому что он запрещает нам ставить на наши ракеты разделяющиеся головные части. Поэтому этот договор придется ликвидировать, а надо обязательно сделать новый.
