Программу ведет Евгения Назарец. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Олег Кусов.
Евгения Назарец: По данным правозащитных организаций, в российских тюрьмах отбывают наказание около 20 тысяч жителей и уроженцев Чеченской Республики. Многие из них, утверждают правозащитники, подвергаются пыткам, побоям, издевательствам. В частности, показательна ситуация, в которой оказался осуждённый Зубайра Зубайраев. О том, что его систематически избивают и пытают в тюрьме, неоднократно писали правозащитники и журналисты. Но волгоградскую журналистку Елену Маглеванную статья про Зубайраева под названием "Судьба чеченца в российской тюрьме" довела до судебного иска по обвинению в распространении недостоверной информации. Суд Волгограда признал Елену Маглеванную виновной. После этого она, находясь в Финляндии на правозащитном форуме, попросила политического убежища.
Олег Кусов: Правозащитники продолжают следить за положением осужденного Зубайра Зубайраева, несмотря на его перевод из Волгоградского исправительного учреждения в красноярское. По данным Елены Санниковой, сотрудники службы исполнения наказаний, подвергли Зубайраева новым избиениям, а потом вынесли наказание за нарушение.
Елена Санникова: Положение Зубайраева не улучшилось. Его еще раз избили. Сестры и жена срочно приехали в Волгоград и находились там, добивались свидания. На Зубайраева возбудили внутрилагерное дело и приговорили его к году тюрьмы за нарушение режима лагеря. Его повезли по этапу в Красноярск. Но в Екатеринбурге его опять очень жестоко избили. Побои были настолько серьезные, что следственный изолятор не выпустил Зубайраева, вернул его в тюремную больницу. Сейчас он находится в тюремной больнице Екатеринбурге. Это мне стало известно со слов Владимира Шаклеина, правозащитника из Екатеринбурга, который является членом Общественной комиссии. Поэтому он имел возможность посетить Зубайраева. Он утверждает, что видел своими глазами следы свежих побоев на его теле, на его лице, руках. Со слов Зубайраева он узнал, что избивал его красноярский конвой, который приехал за ним, чтобы везти в Красноярск. Он первый раз попал в колонию Волгоградской области во Фролово, где среди администрации колонии были люди, очень отрицательно настроенные к чеченцам как таковым. Кто-то из начальства сам воевал в Чечне и вынес из Чечни какую-то ненависть к чеченцам. Зубайраеву сразу сказали такие слова - живым ты отсюда не выйдешь. А почему его так особо жестоко избивают? Я думаю, потому что сам Зубайраев по характеру своему человек гордый и независимый. Как его не бьют, он все равно не опускает голову. Просто он держится с достоинством, не производит впечатления человека забитого и запуганного.
Олег Кусов: Говорила правозащитник Елена Санникова. Уроженцы и жители Чечни, отбывающие наказание в российских тюрьмах, подвергаются издевательствам с особой жестокостью. Многие сотрудники Федеральной службы исполнения наказаний принимали участие во второй чеченской военной кампании, утверждает Елена Санникова.
Елена Санникова: Это очень серьезная проблема. Потому что всюду чеченцы находятся в более тяжелом положении, в более тяжелых условиях, чем все другие заключенные. Их, как правило, содержат или в бараках усиленного режима, или во внутрилагерных тюрьмах, штрафных изоляторах, придираясь к любой мелочи. Дело в том, что, как правило, очень часто начальство в колониях просто настроено отрицательно к чеченцам. Многие из них вернулись с войны. Как-то так у нас все было устроено, что руководство органов внутренних дел как будто стремилось к тому, чтобы чуть ли не каждый человек хотя бы несколько месяцев проработал в Чечне. Перед тем как отправить человека в Чечню, его настраивают против чеченцев. Многие из них возвращаются оттуда и говорят, что в Чечне нет мирных жителей. Все чеченцы бандиты. Это же они так говорят не потому, что реально они видели, что все чеченцы бандиты, нет, они так говорят, потому что их так настроили, их так проинструктировали.
Олег Кусов: В отношении чеченцев сотрудники российских правоохранительных органов применяют принцип коллективной ответственности, полагает правозащитник, лидер Комитета антивоенных действий Михаил Кригер.
Михаил Кригер: Здесь же у нас очень распространена такая психология коллективной ответственности. "Ах, ты чеченец! Ах, ваши нашим чуть ли не горло резали!" - это все жертвы телевизора так считают. Соответственно, как за всех принято отвечать евреям, крымским татарам. Ты оттуда - значит виноват. Стадное чувство.
Олег Кусов: Михаил Кригер был в числе правозащитников, которые приняли обращение в защиту чеченцев. В обращении говорится: "Чеченцы отбывают наказание по обвинению в бандитизме, терроризме, участии в незаконных вооруженных формированиях или незаконных бандформированиях, в особо опасных уголовных преступлениях. При назначении срока и тяжести наказания к этим лицам применяются статьи Уголовного кодекса России, который составлен для пользования в мирное время, в то время, как к ним должна применяться только одна статья - военнопленные".
Михаил Кригер: Рассматривать их как уголовных преступников сложно, потому что, в конце концов, они служили тому государству, которое они признали, которое являлось их родиной. Сложно их обвинять в том, что по призыву своего государства они встали на его защиту, как любой из нас. Здесь, как говорится, историю делает победитель. Не их вина в том, что они не оказались победителями в этой войне. Они выполняли приказ своего руководства, как и любой воюющий солдат. Если на них нет кровавых преступлений, то они выполняли свою военную работу, как любой солдат воюющей стороны.
Олег Кусов: Но далеко не все чеченцы, находящиеся в российских тюрьмах, участвовали в боевых действиях, напоминает правозащитник Елена Санникова.
Елена Санникова: Многие говорили о Заурбеке Талхигове. Он был осужден в Москве, а не в Чечне. Он был единственным чеченцем, который был осужден по делу "Норд-Оста". Он ни коим образом не был связан с захватчиками ДК на Дубровке. Он просто пришел туда и попытался по мобильной связи уговорить их выпустить хотя бы часть заложников. По статье "Пособничество террористам" он получил 8,5 лет. Его почти не выпускают. Он находится в колонии Сыктывкара. Там он практически ни разу не выходил, что называется, на зону. Он постоянно там содержится или в камерах штрафного изолятора, в бараке с условиями усиленного содержания.
Олег Кусов: Елена Санникова удивлена тем фактом, что волгоградскую журналистку Елена Маглеванную признали виновной в распространении недостоверной информации.
Елена Санникова: Елена Маглеванная писала о Зубайре Зубайраеве то же самое, что и я написала в своей статье на "Грани.ру". Я не знаю, почему администрация колонии подала в суд на Елену Маглеванную, а не на меня. Я предполагаю, потому что я нахожусь в Москве, а Елена в Волгограде, рядом. Очевидно, там как-то все свои - и начальство колонии, и прокуратура, и суд. Я так предполагаю. Дело в том, что на суде все факты, все свидетельства были на стороне Елены Маглеванной. Я готова обратиться - пожалуйста, начальник колонии ЛИУ-15. Подайте тоже на меня в суд, как на Елену Маглеванную, и разберемся в московском суде, кто из нас прав, а кто виноват.
Евгения Назарец: По данным правозащитных организаций, в российских тюрьмах отбывают наказание около 20 тысяч жителей и уроженцев Чеченской Республики. Многие из них, утверждают правозащитники, подвергаются пыткам, побоям, издевательствам. В частности, показательна ситуация, в которой оказался осуждённый Зубайра Зубайраев. О том, что его систематически избивают и пытают в тюрьме, неоднократно писали правозащитники и журналисты. Но волгоградскую журналистку Елену Маглеванную статья про Зубайраева под названием "Судьба чеченца в российской тюрьме" довела до судебного иска по обвинению в распространении недостоверной информации. Суд Волгограда признал Елену Маглеванную виновной. После этого она, находясь в Финляндии на правозащитном форуме, попросила политического убежища.
Олег Кусов: Правозащитники продолжают следить за положением осужденного Зубайра Зубайраева, несмотря на его перевод из Волгоградского исправительного учреждения в красноярское. По данным Елены Санниковой, сотрудники службы исполнения наказаний, подвергли Зубайраева новым избиениям, а потом вынесли наказание за нарушение.
Елена Санникова: Положение Зубайраева не улучшилось. Его еще раз избили. Сестры и жена срочно приехали в Волгоград и находились там, добивались свидания. На Зубайраева возбудили внутрилагерное дело и приговорили его к году тюрьмы за нарушение режима лагеря. Его повезли по этапу в Красноярск. Но в Екатеринбурге его опять очень жестоко избили. Побои были настолько серьезные, что следственный изолятор не выпустил Зубайраева, вернул его в тюремную больницу. Сейчас он находится в тюремной больнице Екатеринбурге. Это мне стало известно со слов Владимира Шаклеина, правозащитника из Екатеринбурга, который является членом Общественной комиссии. Поэтому он имел возможность посетить Зубайраева. Он утверждает, что видел своими глазами следы свежих побоев на его теле, на его лице, руках. Со слов Зубайраева он узнал, что избивал его красноярский конвой, который приехал за ним, чтобы везти в Красноярск. Он первый раз попал в колонию Волгоградской области во Фролово, где среди администрации колонии были люди, очень отрицательно настроенные к чеченцам как таковым. Кто-то из начальства сам воевал в Чечне и вынес из Чечни какую-то ненависть к чеченцам. Зубайраеву сразу сказали такие слова - живым ты отсюда не выйдешь. А почему его так особо жестоко избивают? Я думаю, потому что сам Зубайраев по характеру своему человек гордый и независимый. Как его не бьют, он все равно не опускает голову. Просто он держится с достоинством, не производит впечатления человека забитого и запуганного.
Олег Кусов: Говорила правозащитник Елена Санникова. Уроженцы и жители Чечни, отбывающие наказание в российских тюрьмах, подвергаются издевательствам с особой жестокостью. Многие сотрудники Федеральной службы исполнения наказаний принимали участие во второй чеченской военной кампании, утверждает Елена Санникова.
Елена Санникова: Это очень серьезная проблема. Потому что всюду чеченцы находятся в более тяжелом положении, в более тяжелых условиях, чем все другие заключенные. Их, как правило, содержат или в бараках усиленного режима, или во внутрилагерных тюрьмах, штрафных изоляторах, придираясь к любой мелочи. Дело в том, что, как правило, очень часто начальство в колониях просто настроено отрицательно к чеченцам. Многие из них вернулись с войны. Как-то так у нас все было устроено, что руководство органов внутренних дел как будто стремилось к тому, чтобы чуть ли не каждый человек хотя бы несколько месяцев проработал в Чечне. Перед тем как отправить человека в Чечню, его настраивают против чеченцев. Многие из них возвращаются оттуда и говорят, что в Чечне нет мирных жителей. Все чеченцы бандиты. Это же они так говорят не потому, что реально они видели, что все чеченцы бандиты, нет, они так говорят, потому что их так настроили, их так проинструктировали.
Олег Кусов: В отношении чеченцев сотрудники российских правоохранительных органов применяют принцип коллективной ответственности, полагает правозащитник, лидер Комитета антивоенных действий Михаил Кригер.
Михаил Кригер: Здесь же у нас очень распространена такая психология коллективной ответственности. "Ах, ты чеченец! Ах, ваши нашим чуть ли не горло резали!" - это все жертвы телевизора так считают. Соответственно, как за всех принято отвечать евреям, крымским татарам. Ты оттуда - значит виноват. Стадное чувство.
Олег Кусов: Михаил Кригер был в числе правозащитников, которые приняли обращение в защиту чеченцев. В обращении говорится: "Чеченцы отбывают наказание по обвинению в бандитизме, терроризме, участии в незаконных вооруженных формированиях или незаконных бандформированиях, в особо опасных уголовных преступлениях. При назначении срока и тяжести наказания к этим лицам применяются статьи Уголовного кодекса России, который составлен для пользования в мирное время, в то время, как к ним должна применяться только одна статья - военнопленные".
Михаил Кригер: Рассматривать их как уголовных преступников сложно, потому что, в конце концов, они служили тому государству, которое они признали, которое являлось их родиной. Сложно их обвинять в том, что по призыву своего государства они встали на его защиту, как любой из нас. Здесь, как говорится, историю делает победитель. Не их вина в том, что они не оказались победителями в этой войне. Они выполняли приказ своего руководства, как и любой воюющий солдат. Если на них нет кровавых преступлений, то они выполняли свою военную работу, как любой солдат воюющей стороны.
Олег Кусов: Но далеко не все чеченцы, находящиеся в российских тюрьмах, участвовали в боевых действиях, напоминает правозащитник Елена Санникова.
Елена Санникова: Многие говорили о Заурбеке Талхигове. Он был осужден в Москве, а не в Чечне. Он был единственным чеченцем, который был осужден по делу "Норд-Оста". Он ни коим образом не был связан с захватчиками ДК на Дубровке. Он просто пришел туда и попытался по мобильной связи уговорить их выпустить хотя бы часть заложников. По статье "Пособничество террористам" он получил 8,5 лет. Его почти не выпускают. Он находится в колонии Сыктывкара. Там он практически ни разу не выходил, что называется, на зону. Он постоянно там содержится или в камерах штрафного изолятора, в бараке с условиями усиленного содержания.
Олег Кусов: Елена Санникова удивлена тем фактом, что волгоградскую журналистку Елена Маглеванную признали виновной в распространении недостоверной информации.
Елена Санникова: Елена Маглеванная писала о Зубайре Зубайраеве то же самое, что и я написала в своей статье на "Грани.ру". Я не знаю, почему администрация колонии подала в суд на Елену Маглеванную, а не на меня. Я предполагаю, потому что я нахожусь в Москве, а Елена в Волгограде, рядом. Очевидно, там как-то все свои - и начальство колонии, и прокуратура, и суд. Я так предполагаю. Дело в том, что на суде все факты, все свидетельства были на стороне Елены Маглеванной. Я готова обратиться - пожалуйста, начальник колонии ЛИУ-15. Подайте тоже на меня в суд, как на Елену Маглеванную, и разберемся в московском суде, кто из нас прав, а кто виноват.
