Владимир Бабурин: Генеральный продюсер Московского международного кинофестиваля Леонид Верещагин заверил журналистов, что подготовка 31-го фестиваля идет по плану, и с увеличением количества фильмов фестиваль намерен задействовать новую площадку - Киноцентр. Заместитель министра культуры Александр Голутва подтвердил, что, несмотря на объективные сложности, подготовка фестиваля проходит даже в более дружной и спокойной обстановке, чем обычно, а государственное финансирование было увеличено с 90 миллионов до 120. Ввиду уменьшения количества спонсоров ожидается, что доля бюджетного финансирования фестиваля возрастет с обычных 50 до 60-65%. Отвечая на вопрос, будет ли в этом году присуждаться на Московском международном кинофестивале приз Гильдии киноведов и критиков (учитывая непримиримые разногласия между президентом фестиваля Никитой Михалковым и исключенным им из Союза президентом гильдии Виктором Матизеном), организаторы успокоили, что фестиваль развивается своим чередом независимо от конфликтов в Союзе, более того, в конкурс включен фильм, автор которого – один из оппонентов Никиты Михалкова – Николай Досталь, и даже в отборочной комиссии участвуют люди, которым позволено иметь самые разные мнения о деятельности Союза кинематографистов.
Сегодня в программе «Время гостей» вы услышите (не знаю, насколько оно будет разным) мнение режиссера Юлия Гусмана.
Вот видите, даже новости уже не совсем холодные и беспристрастные...
Юлий Гусман: Очень трогательные новости, что разрешили на Московском международном фестивале все-таки Николаю Досталю, гениальному режиссеру и потрясающему человеку. А могли сказать: «Да пошел ты!..». А вот разрешили. И это замечательно!
Владимир Бабурин: Несмотря на то, что группа кинематографистов, среди которых вы, господин Гусман, еще несколько известных фамилий в подписях можно увидеть – это Марлен Мартынович Хуциев, Абдрашитов, Гельман, Герман, Ибрагимбеков, Норштейн...
Юлий Гусман: От Юрия Петровича Любимова до Марка Анатольевича Захарова. Но вообще могло бы быть более тысячи человек. Но, к сожалению, такие письма просто для некой, мне кажется, очистки совести.
Владимир Бабурин: А я вот на что обратил внимание. Мы о письме поговорим, если вы хотите. Две странички в письме, чуть больше 50 строчек, и в этих 50 строчках 10 раз упоминается фамилия господина Михалкова. Причем как: «вождь и учитель господин Михалков», «Михалков поставил давно известную в русской истории сцену самоотречения от престола», «Святая Инквизиция Его Величества Никиты Михалкова», Юлий Соломонович, неужели вы на самом деле так искренне полагаете, что события последних недель, а это и атака на журнал «Искусство кино» со стороны того же господина Михалкова, и утверждение состава Совета по развитию отечественного кинематографа, который возглавил господин Путин, Марлена Хуциева выгоняют из ученого совета ВГИКа, и буквально в то же время проходит обыск в офисе его адвоката, знаете, все это совпало по времени, может быть, случайным образом, может быть, вовсе не случайным, по крайней мере, у меня доказательств неслучайности нет. Но есть ощущение, что запущен некий механизм, большая и сильная машина. Не большая и красная машина, которая у канадцев в хоккей выигрывает, какая-то большая и очень сильная машина. А вы, подписавшие это письмо, пытаетесь найти в этом механизме что-то человеческое, апеллируете к каким-то чувствам. И Михалков у вас какой-то робокоп получается. А он всего-навсего механик, получивший приказ машину запустить и нажавший кнопку, вот и все. Или я не прав?
Юлий Гусман: Я, честно говоря, не считаю, что он робокоп. Ну, рукописи не горят, и все это не кончается сегодня и завтра. Если бы это была свара за завод в Новокраматорске, производящий грабли, - это было бы: вот кто захватил, рейдеры, те на заводе и гуляют. Ну, с самого начала, все 11 лет вся эта история развивается очень плохо. И это же не первый случай, когда нормальный, обычный человек совершает необычные поступки с дозволения начальства. Все происходит с дозволения начальства. И я даже не очень понимаю, почему это происходит. Потому что когда речь идет о нефти, о газе, о крупных геополитических проблемах, об отношениях с Америкой или с Грузией, или с Украиной, я хоть понимаю и могу соглашаться или не соглашаться. Но я понимаю мотивы и вектор направления мыслей людей, которые этим занимаются. Почему нужно этому господину давать такую власть и превращать несколько тысяч кинематографистов в крепостных феодального какого-то государства под названием «кинематограф России», я не понимаю.
И я не понимаю, как может быть... в декабре был создан съезд командой самого этого джентльмена, этот съезд прошел по всем законам. Он был лучше организован, чем за всю историю нашего Союза. Я сразу говорю, я в нем участия не принимал, я был за границей в командировке. И вообще я увидел, как заинтересованно и взволнованно спорят, говорят и обсуждают сотни кинематографистов, собравшихся со всей необъятной территории в 10.30 вечера, когда я попал в Союз. Ну да, оценили его работу неудовлетворительной тоже впервые за 100 лет, ну, попросили его освободить это кресло и выбрали мирного, благородного, спокойного господина, джентльмена и рыцаря, совсем не конфликтного Марлена Мартыновича Хуциева. Помимо того, что он не только джентльмен, рыцарь и человек благородный и честнейший, он еще при этом реальный классик нашего кино.
Да, конечно, я прекрасно понимаю ход мыслей больших начальников. Он такой: «Кого вы можете дать в замену Михалкова?». Вот кадровый резерв – кто? Михалков режиссер? Режиссер. Актер? Актер. На Западе известен? Известен. «Оскароносец», «никоносец», фестиваль, Фонд культуры, любимец народа - шестое место в рейтинге популярности у людей, государственник, почвенник, правильного вероисповедания, правильной дворянской идеологии и национальности. А там какой-то... Странные люди. Да, талантливый, да, хороший, может быть, и милый, но это же большая структура как бы свободного Союза. И вот сказали: «Нет кандидатуры другой. Пускай будет он». И дальше чиновники вместо того, чтобы думать, как их соединить и мирить, берут под козырек. И я просто хочу напомнить радиослушателям, которым давно это все, я думаю, извините, до лампочки. Им просто стыдно наблюдать, как властители дум, художники и артисты, как на коммунальной кухне, подливают в борщ мочу, ругаются, дерутся и делят что-то: кто украл Центр, кто украл Киноцентр, что они там «пилят»... Явно, что дерутся там эти паны, а у холопов чубы трещат. И чума на оба ваших дома.
И дальше происходит невероятная вещь. Михалков бежит жаловаться. Ему говорят: «Да-да, мы тебя поддержим». И он собирает вне устава, вне закона некое собрание. Туда приходит много людей. Я не хочу говорить, что они плохие или хорошие. Эти люди представляют какие-то интересы. Там много массовки, много чужих. Но много кинематографистов. Но это абсолютно не съезд. После этого они голосуют. И это ровно так же, если я соберу после ваших выборов, каких-то назначений у вас на радио, я соберу оставшихся недовольными или несогласными людей, в том числе и технических работников, и за меня проголосуют, чтобы я был директором (редактором или начальником). Есть же устав и процедура. То же самое Министерство юстиции. В стране, в которой наш президент провозгласил, что... было много хороших слов, он сказал, что правовое государство мы строим, но это же совсем не правовая ситуация. Никаких реакций. Да, сами на себя подали жалобу и отменили декабрьский съезд. Хорошо. Нашли какие-то закорючки и крючочки, отменили. Но то, что было в Гостином дворе, которое получило такую PR-поддержку, такой административный и финансовый ресурс, это шоу с киноэкранами, с телеэкранами и с двухчасовым докладом, в котором не было ни одного слова правды.
Я вам честно скажу, просто мне гораздо легче говорить и переживать по поводу других, потому что свое я отпереживал. Меня и с работы снимали, и на «Нику» «наезды» каждый год, и телевидение, «Первый» канал отнимали. Речь идет не о том, что пришел поплакаться в эфире, пожалиться некий господин Г.
Владимир Бабурин: А никто вам и не позволит здесь жалиться и плакать.
Юлий Гусман: А дело в том, что мне жутко обидно. Есть такое затертое выражение: за державу обидно. Я считаю, что при прочих равных никакой проблемы нет. Если мы Ассоциация кинематографистов, которая совершенно лояльна к своей системе, там нет никакого даже запаха «оранжевых» и каких-то революций, как же омерзительно, когда... Ну, ладно, в докладе сказали, что группа изумительных людей-кинематографистов чего-то украла в Киноцентре. Поверь мне, что все подали десятки исков, все эти десятки исков будут выиграны в результате, но пройдет три года. Как было в первом случае, когда я воевал за Дом кино. И кто через три года, даже на нашей любимой радиостанции или в другом месте, вспомнит. Я скажу: «Вы помните, Володя, как много лет тому назад...». Будут другие новости, другие поводы, другие слухи и другие герои.
Владимир Бабурин: Да, как с ложечками серебряными ситуация будет, вы правы.
Юлий Гусман: Абсолютно! И дальше что еще произойдет. На следующий год, совершив эту операцию, эту акцию, эту историю, он показывает свой фильм «Утомленные солнцем-2». Он профессиональный режиссер. И это будет нормальная работа. Юбилей великой Победы. Где там обсуждать, что там Герман, Гельман и люди с такими фамилиями, как Гусман, что-то бубнили о свободе кинематографистов. Но обидно, что применяются, в том числе и уважаемыми издателями, такие термины, как «оранжевая» революция». Хуциева в газете «Известия» просто шельмовали как проходимца, как жулика, что в 1962 году он стал жертвой каких-то жуликов. Самое смешное, что единственный какой-то деятель культуры, который участвовал в этой акции, которой отводилась целая полоса в уважаемой газете, его не назвали. То ли побоялись, то ли пожалели, то ли друг, но не назвали. А называли все время какие-то... Матизен был председателем редкомиссии. Этот несчастный Матизен. Он человек очень сложный и в контакте очень непростой. Ну, что это такое?!.. Кто исключал из Союза? Этого вообще никогда не было. Единственное место, которое я знаю, - это в ЦДЛ на дверях висит уже много лет пугалка, на которой написано: «Какой-то Мартиросян (предположим) исключен из ЦДЛ за недостойное поведение». С тех пор такого не было. Этого даже не было в той стране, где много чего нельзя было делать. Вот это разве разговор об «оранжевой» революции?..
Владимир Бабурин: Слушатель Александр ставит некий диагноз: «Ну что, господа Гусманы, Хуциевы, Дондуреи и прочая демократическая и творческая общественность, вас не устроил советский Бондарчук. Ступайте теперь под барина Михалкова. А кнут у него уже готов. Счастливого пути на конюшню, господа кинематографисты!». Вот вам за 5-ый съезд. Это уже я редактирую.
Юлий Гусман: Честно говоря, я не был участником 5-го съезда, так же, как и Хуциев в нем не участвовал, и даже Дондурей не был там. Но надо сказать, что вы, не знакомый мне мой друг, не знаете даже, что на 5-ом съезде ничего этого не было. А на 5-ом съезде было ощущение того, что можно и нужно решать свою судьбу. И вот все сегодняшние начальники, и все те, кто проклинает 5-ый съезд и «лихие 90-ые», вышли из этой шинели тех лет. И мы сегодня наблюдаем... все они были, все сегодняшние люди, они все родились тогда, и родилась та история, которая привела вас к возможности писать на Радио Свобода, которое поймать было в то время вообще невозможно. Если «Голос Америки» иногда пробивался, где-то на пляже на «Спидоле» можно было поймать, то Свободу, увы, ее глушили так, что нельзя было ее слушать. Мы слушаем и мы выступаем. И это достижение нельзя отдавать.
Потому что в отдельно взятом Союзе, на отдельно взятом кинофестивале отдельно взятая ложь про Киноцентр, отдельно взятая подлость и ложь про человека уровня Хуциева, который, между прочим, и породил то советское кино, которое не было либеральным, а было человеческим, было не демократическим, а благородным, гражданственным и прекрасным. Все это мы должны вылить вместе с водой мутной, которую туда искусственно намешали. Почему? Потому что за эти 11 лет сотрудники нашего господина Михалкова, которых он потом уволил и сам сказал, что был неправ, лишили Союз всей собственности. Теперь это все переставлено с ног на голову, перевернуто. И в том, что съезд обвинял Михалкова, Михалков и бывшие его присные обвиняют Хуциева, который точно уж к собственности, поверьте мне, никогда не имел никакого отношения, даже во сне, к сожалению. Посмотрите, как он одет, как он живет, как он говорит. Эти люди – Эльдар Рязанов, Юрий Любимов, Марк Захаров, Алексей Герман, Георгий Бакланов, Юрий Норштейн, Александр Гельман - я могу читать этот список... В нем такие имена!.. Разве не интересно людям, которые поддерживают Никиту Сергеевича, хотя бы побеседовать и встретиться с ними. Ну, он один, а их пускай будет 50. Есть спецслужбы, есть организации, есть информации, аналитики. Думаете, не знают? Все знают. Потому что не могут не знать, что Алексей Герман никогда ничего не мог украсть по определению. Что Эльдар Рязанов или Георгий Данелия – это просто люди, которые создали самое светлое и самое свободное кино Советского Союза и России. Зачем превращать это все в монополию права на руководство Союзом кинематографистов?
Владимир Бабурин: Вот давайте здесь поставим знак вопроса. И дадим слово слушателю. Яков из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Юрий Соломонович, у меня такой вопрос, который я задавал на днях Гарри Яковлевичу Бардину, но он не ответил. Может быть, ответите вы. Что делает на той стороне уважаемый мною Георгий Николаевич Данелия, которого я очень люблю? И почему он оказался на стороне Михалкова? Который, кстати, мне очень и очень омерзителен, и я его как личность совершенно не перевариваю. Как художник, да, он мне нравится, нравятся его фильмы некоторые, в основном советские. А как человек – нет. И второй вопрос. Как вы считает, некрасивость поведения Михалкова может быть компенсирована неудачным выступлением во время той знаменитой вашей пресс-конференции в «Интерфаксе», когда вы говорили про трупный запах? Неужели вы думаете, что это тоже звучит очень красиво? По-моему, это точно так же некрасиво, как и поведение Михалкова.
Юлий Гусман: Я, честно говоря, не знаю по поводу трупного запаха. Вы, думаю, цитировали не меня, потому что я просто... Более того, вот то, что публикуется, то, что обсуждается, - это же творчество и плоды каких-то умственных и креативных попыток отдельных людей. Когда эти письма подписываются, подписывается идея о том, что давайте сохраним Союз кинематографистов свободным. А стиль – на совести замечательных журналистов, авторов, кто это готовит.
По поводу тех людей. Например, Георгий Николаевич Данелия. Георгий Николаевич Данелия благороднейший и потрясающий человек. И он ни на чьей стороне не находится, потому что для него Никита, как был для нас, кстати, - это человек, который снимался у него в фильме «Я шагаю по Москве», в замечательном фильме замечательный юноша Никита Михалков, которого все обожали и любили, с замечательной песней «А я иду, шагаю по Москве...». И зачеркнуть мы это не можем, потому что всегда мне такие рьяные борцы за правду говорят: «А что ты говоришь, что Михалков... Да Михалков замечательные фильмы снимал и снимает». И тем и обидно, что гений и злодейство, вопреки старику Пушкину со стариком Моцартом и Сальери, оказались совместно. Я вам скажу, посмотрите, как это получается. Множество людей зависят напрямую от Никиты Сергеевича, от Союза. Зависят, может быть, не так уж много, как раньше. Но от названия справки до выдвижения на фестиваль или на «Оскар», до некролога, не дай Бог, это все помогает, пробивает Союз. Какая-то помощь старикам, какая-то пенсия. Но, например, есть прелестные люди, типа прекрасного режиссера Хотиненко. Но он работает с Михалковым много лет, он снимает в студии «ТТТ», и он как бы зависит от него и материально. И почему он должен воевать с ним? Карен Шахназаров или Кирилл Разлогов, один директор студии, другой работает на фестивале. Они все работают с ним. Ну, может быть, и понимают что-то, но они партнеры, соратники. Карен замечательный человек, прекрасный режиссер. «Мосфильм» работает чудесно. Но получить такого врага я никому не желаю, ни Карену, ни любому другому работнику, сотруднику нашего кинематографа. Потому что когда-то, по слухам, не мне это он говорил, он сказал двум операторам: «Не знаю, какой я друг, но враг я очень хороший». Он блистательно, в частности, на моем примере, на примере «Ники» и Дома кино доказал, что враг он замечательный, и с огромными связями, я подчеркиваю, с удивительно харизматичным обликом. И поэтому это так все и происходит.
Владимир Бабурин: И хотел бы завершить тему с господином Михалковым, продолжив отчасти то, что вы сказали, а вы процитировали Шекспира: чума на оба ваших дома. Правильно абсолютно процитировали, я думаю. И примерно то же самое сказал слушатель Яков, что, к сожалению, и та, и другая сторона ведет себя не вполне прилично. Вот цитата достаточно короткая. Юрий Богомолов, лауреат премии «Ника». Именно поэтому, может быть, я к вам и обращаюсь. Отвечайте за своего лауреата. «У красивого как бог Дориана Грея, заложившего душу дьяволу, на чердаке пылился портрет, хранивший следы его тайных пороков и тяжких грехов. Тот портрет - как чистосердечное признание. У красавца-мужчины Никиты Михалкова есть свое «чистосердечное признание», и не одно. Это его роли: от торговца дынями («Вокзал для двоих»), князя Валковского («Униженные и оскорбленные»), директора автосервиса («Инспектор ГАИ») и до Сергея Сергеевича Паратова («Жестокий романс») и криминального авторитета Михалыча («Жмурки»). Мне скажут: как это наивно и глупо приписывать исполнителю пороки того персонажа, которого он играет. Знаю, что наивно и глупо. Но так ведь он органично все это играет. Так ведь они сами «приписываются». И сами прописываются на территории его жилплощади». Вот сам признает, что наивно и глупо. Зачем, Юлий?
Юлий Гусман: Я лично так бы не писал. Но надо понять, что Юрий Богомолов, то, что лауреат «Ники» - это пятая-десятая статья, а он просто очень крупный, крупнейший критик, он страстный публицист. Публицистика позволяет... ну, почитать памфлеты Золя, книги Салтыкова-Щедрина – это же художественный памфлет. Мне кажется, что написано здорово по сути.
Владимир Бабурин: Написано красиво, правда. Только зря.
Юлий Гусман: Может быть, зря, а может быть, не зря. Но немножко скажу. Вы не представляете, Володя, как достал нас этот господин. И главное, я просто не понимаю, зачем это нужно тем, кто не хочет сказать ему: «Ну, заканчивай эту историю». Мы трижды, но однажды очень серьезно пытались с ним мириться. Он сам назначил свидание в ресторане «Пушкин». Присутствовал его тогдашний адвокат (думаю, что сейчас нет) Кучерена, нынешний член Общественной палаты. Мы сидели, что называется, ударили по рукам. Я сказал, что надо назад все биллиардные шары вернуть. «Да-да, ты прав». Я пять лет сохранял просто мораторий на все, что происходило всюду. Ну, вот произошло. Я узнаю, что на съезде был длинный пассаж по поводу «Ники» и рассказывали о том, как я с группой сотоварищей, 15 человек – Говорухин, Ибрагимбеков, Ярмольник, Волчек, Наташа Фатеева, овладели площадями в Киноцентре в тысячу метров рыночной стоимостью 35 миллионов долларов. Или наоборот: 35 тысяч метров... Я не знаю. Ну, это даже не бред. И этот памфлет – это, я бы сказал, геббельсовская пропаганда. Это именно: грузи, что ни попадя, авось поверят.
Когда говорят, что существует на деньги Сороса команда Хуциева... Вот обыскали бедного адвоката. Говорят, он хороший или плохой. Мне кажется, это нормальный человек. Андрей и его команда. Но это же все происходит так. Наверняка Хуциева убирают по каким-то... ну, найдут: срок кончился, ротация, время вышло, замена. Наверняка у Дондурея, у одного из лучших политологов страны, замечательных политтехнологов и критиков, и писателей, с арендой есть проблемы. Да у кого нет проблемы!.. Помогите ему. «Искусство кино» - единственный журнал такого уровня в Европе, нет больше. Клейман – Музей кино. Наверняка нужно помещение. Помогите ему, создайте что-то, а не ломайте. И конечно, подкатывает ком к горлу, потому что праздник разрушения, праздник эгоизма, праздник непослушания, все демагогия, а по сути – грести, грести и грести под себя.
И сейчас собираются снести последнее наше здание, где может кинематографист хоть кино посмотреть с женой или с другом, - Дом кино, за него бьемся 25 лет. Новое, красивое здание. Его специально ставят и уничтожают, чтобы его снести, построить гигантское помещение. Пройдут 3-5 лет, а потом посмотрим. И я думаю, что если вдруг что-то разрушают, например, ваше радио, где вы 26 лет работаете, или семью, где вы живете 20 лет, поневоле люди хватаются за вилы. И я не понимаю, зачем сдвигать в маргинальную зону Музей кино, Академию «Нику», Московский союз. Все проблемы Московского кинофестиваля, Фонда культуры – потому что тоталитарное управление в культуре не годится. Если она в армии годится, и даже в политике иногда нужна вертикаль, когда жесткое время, жесткие страсти, жесткая проблема жуликов, то здесь зачем?.. Что делить?! Какие Фонды Сороса?! Какие деньги Березовского?! Это не просто ложь, а это оскорбительная ложь. И еще более обидно, что это оркестровано, придумано и создано с гигантским финансовым и административным ресурсом и человеком, у которого энергия клокочет, но, к сожалению, этот вулкан направлен все время, мне кажется, не в ту сторону.
Владимир Бабурин: Да, не получается пока про кино. Может быть, слушатели помогут. Валентина Васильевна из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Юлий Соломонович, я вам бесконечно благодарна за все то, о чем вы сейчас сказали. Я рядовой кинозритель, и я всем сердцем с вами. Я подписываюсь под всем, что сказал Юрий Богомолов. И хочу сказать, что все Михалковы циники. И Никита Михалков талантливый сыночек. Во всем его талантливом творчестве, безусловно, все равно проглядывает, просматривается цинизм. Спасибо вам за все!
Юлий Гусман: Спасибо вам. Но здесь, конечно, проблемы не господина Михалкова, господина Гусмана или кого-то. Обидно не это, я повторяю в сотый раз. Встречаются и приятные люди, и циничные люди. И я думаю, что в любом театре в любой стране есть проблемы, но есть какое-то общественное мнение, которое не позволяет разгуляться страстям в такой мере. Потому что сегодня понять вообще ничего невозможно. Я здесь заклинаю, сижу, а потом придет другой человек и будет так же заклинать. Но нет какого-то суда, который... Вы думаете, что я прав. Спасибо. Но есть люди, которые думают: «О чем это они? Конечно, поймал. Он же показывал на съезде, он же выступал, передала программа «Вести».Программа «Вести», Володя, транслировала съезд в прямом эфире.
Владимир Бабурин: Да видел я.
Юлий Гусман: Как это может быть, когда все остальные в сумме киноматериалы, когда в уважаемой и любимой мною газете «Известия» огромные полосы, ну, в ту сторону. Так же не бывает.
Владимир Бабурин: Вот что для меня обиднее всего, наверное, даже не как для журналиста, а как для зрителя. Вот слушатель Трунов пишет (я не знаю, адвокат или однофамилец): «А что, Никита Михалков талантливее других советских кинорежиссеров или лучше других киноактеров? Вовсе нет. Он просто виртуозно может заносить хвост властям предержащим. А сейчас он - как Меньшиков при дворе Петра». А вот не соглашусь. Потому что при всех недостатках господина Михалкова, на мой взгляд, у него есть одно несомненное достоинство – он гений. И ничего с этим не поделаешь.
Юлий Гусман: К сожалению, я должен сказать вот что. Не знаю, гений, талант или молодец. Да, это, может быть, очень хороший режиссер. Но я думаю, что большая ошибка. Потому что жизнь кончается, останутся деньги, останется в Волгоградской области, в Ульяновской области, в Карловых Варах собственность. Я скажу, что мне кажется, что такой вред, который наносит себе талант, вроде Михалкова, этой возней со всем Союзом кинематографистов, мне кажется, он убийственен.
Владимир Бабурин: Вот здесь вы правы, потому что злоба всегда талант пересиливает. И по крайней мере, примеры из советской литературы этому свидетельствуют. Я не буду фамилии называть.
Юлий Гусман: Сейчас вышла замечательная книга (не знаю, читали вы ее или нет), два тома, скоро третий выйдет, Бенедикта Сарнова «Сталин и писатели». Это документы, какие-то комментарии небольшие, словом, документы, письма: Сталин и Горький, Сталин и Маяковский, Сталин и Пастернак. Читается как современная документальная проза, оторваться невозможно. И вот я думаю, ну, ладно, кто-то же соберет всю эту толщенную историю: письма Лихачева... Можно идти сквозь револьверный лай во имя хорошего дела. Можно не думать о твоей репутации за свободу, за веру, за идеологию, за революцию, но не за собственность. Я никогда не позволил бы сказать, условно, господин N украл, если я знаю, что он не украл. Стихия доноса и стихия лживого доноса, мне кажется, не подходит такому таланту как Михалков. И мне очень обидно, что он был любимцем и другом... Рустам Ибрагимбеков написал с ним выдающийся сценарий, все его лучшие фильмы сняты по сценариям Рустама Ибрагимбекова. Почему? У нас были с ним прекрасные отношения. Но показалось, что «Нику» неправильно дали. Все – враги. Эта неистовость и в творчестве, и неистовость в жизни, в борьбе, как бы, кажется, за правое дело, мне кажется, удивительной ошибкой, и общей ошибкой. Потому что вы не представляете, Володя, как нам, лично мне все это надоело. Ну а что делать, если вам ежедневно, прилюдно, в огромном зале плюют в лицо. Да, права радиослушательница. Господин Михалков дружил с Руцким, называл его братом, обожал Черномырдина, брал деньги, перестал его любить. Был доверенным лицом Березовского – не подойдешь. Помогал Ельцину выиграть выборы. Я видел все эти письма сам. Да, он неистово любит власть, которая сегодня ему дает возможности.
Владимир Бабурин: Упомянули вы замечательное исследование Бенедикта Сарнова, которое можно, наверное, обозначить «художник и власть». Это всегда было замечательной темой, очень интересной темой: Николай и Пушкин... А сейчас как-то все в России странно происходит. Вот недавно премьер Путин утвердил состав правительственного Совета по развитию отечественной кинематографии. Мало того, что в Союзе такое творится, еще и Совет, который сам лично возглавил. Там уважаемые люди: и Александр Жуков, вице-премьер, и заместитель главы президентской администрации Владислав Сурков, и главы каналов – Олег Добродеев, Константин Эрнст. А незадолго до этого комиссия против фальсификации истории была создана. Вот теперь получается, что история под президентом России, кино под премьером. А если так дальше пойдет, то, наверное, каждому виду искусства и каждой гуманитарной отрасли нужно создать по комиссии, по Совету с соответствующим бюджетом. И чтобы эти все отрасли знаний и виды искусств твердо блюли идеологическую, ну, не скажу верность, но последовательность. В общем, это не ново совсем, Юлий, правда ведь? Ведь такое государство существовало с середины 20-ых до середины 40-ых и официально называлось Королевство Италия. Историки определяли это государство, и определяют до сих пор, как корпоративное. Дуче Муссолини короля Виктора-Эммануила в грош не ставил. Он пробовал насадить эту самую идеологическую последовательность. Не то что все у него получилось, но довольно многое получилось, работало более-менее. Мафию придушил на горе Америке. Из всего этого потом вырос великий итальянский неореализм. А вот из этого сегодняшнего что вырастет? «Ночной дозор»?
Юлий Гусман: Я не буду сейчас говорить о комиссии против фальсификации или антифальсификации истории, об этом много говорится, и это тема другая, можно поговорить в следующий раз. А вот по поводу Совета по кино. Он создавался из самых благих побуждений. Дело в том, что ни господин Жуков, ни даже господин Сурков, и тем более господин Путин, они не владеют информацией. У них страна на плечах. И приходит к ним человек, который, по крайней мере, известен, активен и, как назвал мой собеседник, гений. Ну, если вы называете его гением, то люди точно считают его, уж по крайней мере, замечательным мастером, абсолютно большим гораздо мастером, чем 10 Гусманов, 8 Цымбалов... Хуциев и Рязанов – это чудные люди, но это прошлое кино. Сегодня активный, красивый, злой, и говорит: «Давайте снимать кино. Не эту гнусность, не эту глупость, не эту гадость, а давайте снимать новые фильмы о Нахимове, интересные исторические фильмы, прославлять нашу страну. Мы встаем с колен».
Владимир Бабурин: Это вы отвечаете уже на вопрос: в Италии вырос неореализм, а здесь, значит, вырастут вот эти новые «Нахимовы», «Иоанны Грозные»?
Юлий Гусман: Да ничего не вырастет. «Распилят» бюджет, заработают 110 миллионов. Все на этом кончится. Будет снято несколько фильмов хороших с бюджетом в 15 миллионов. К сожалению, бюджеты бывают разные, их можно по-разному использовать. И несколько режиссеров, приближенных к руководству. Потому что не будет отслеживать Владимир Владимирович Путин в период финансового кризиса. Нет сил следить за кинематографом. Он, естественно, перепоручит это своему заму. И Михалкову, который и председатель Союза.
Владимир Бабурин: Сам возглавил комиссию Путин-то, никто его под руку не толкал, за язык не тянул.
Юлий Гусман: Вот приехал наш премьер-министр в небольшой городок Пикалево, где перекрывали федеральную трассу. Это замечательный поступок. Но почему другие чиновники полгода ничего не делали. Почему понадобился приезд второго лица державы туда, чтобы людям заплатили зарплату?
Владимир Бабурин: Вопрос, надеюсь, риторический?
Юлий Гусман: Вопрос риторический. Но вопрос очень непростой и очень грустный. Неужели нужно Дерипаске сказать «дай «бабок», чтобы людям вернули их деньги, потому что они подыхали там с голода?! И будет то же самое с кино, поверьте мне. Эта критическая масса 11 лет назад на съезде во Дворце съездов Никиту Михалкова, вопреки мнению примерно 20% людей, избрала подавляющим большинством. Люди мечтали о новом, талантливом, прекрасном лидере, о богатом человеке, который не возьмет, а даст и поможет. И были надежды какие-то. Прошло полсрока - и оставалось человек 300 сторонников. Прошел полный срок – и на съезде проголосовали из 430 - 380 делегатов, подчеркиваю, со всей глубинки, это были по квотам избранные делегаты, которые проголосовали, что не годится так работать. И вся собственность утрачена за эти 11 лет. Я не суд, не следствие. Украли, потеряли, плохо руководили, сломалась вещица... Не в этом дело. И вдруг в этих невероятных приключениях все перевернули с ног на голову. Да, можно любить Михалкова и можно уважать, и он заслуживает этого вполне. Но, на мой взгляд, нельзя ему давать карт-бланш на управление тысячной армией опосредственно, а сейчас непосредственно. Потому что этот Совет – это ты не получишь денег, вот я например. Я знаю, что сегодня притом, что прелестный человек Александр Авдеев, человек интеллигентный, человек, который менее знает ситуацию в кинематографе, он, естественно, прислушивается к председателю Союза и принимает его не в личном качестве. В личном качестве он может приходить каждый день в гости на дачу и к премьеру, и к президенту, как человек имеет право с кем-то дружить. Не мне им советовать. Но его принимают, когда снимают каналы и показывают нам, грешным, что это человек вхож наверх как руководитель фестиваля, как руководитель Союза, как руководитель Фонда культуры. Плюс замечательный, гениальный режиссер. И он определяет позиции, он совпадает по многим параметрам, что происходит на телевидении, происходит в театре, на железной дороге и всюду. Говорят: «Ну, ладно, вы воюете с ветряными мельницами, вы плюете против ветра». Все правильно. Это не потому, что мы надеемся, что завтра будет прекрасно. Михалкова снять, отменить все решение...
Владимир Бабурин: Потому что Гусман выступал на Радио Свобода.
Юлий Гусман: Нет, это, к сожалению, все только для того, чтобы... кстати, это выражение тоже любимое того же Михалкова и многих других умных людей, что «делай, что должно, и пусть будет, что будет».
Владимир Бабурин: Давайте послушаем, что наши слушатели думают по этому поводу. Михаил Андреевич из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Я снимался у великого Михалкова в массовке. Но когда я смотрел фильм «Жестокий романс», я пришел к выводу, что он там сыграл плохого человека. Так вот, я считаю, что он не только гений, но он еще и мускулистый гений. И у меня такой вопрос. А это отражается на его внешности? Заложено это в генах или нет?
Юлий Гусман: Он очень мускулистый, он очень спортивный. Я с ним в свое время в теннис играл.
Владимир Бабурин: Это вам как врачу, наверное, вопрос.
Юлий Гусман: У него очень серьезная энергетика, он действительно здоровый, крепкий, много качается. Дай Бог ему здоровья, 120 лет жизни и снимать хорошие фильмы. Это не относится к тем проблемам в Союзе.
Просто мне хотелось бы, чтобы даже если не дружить, даже если не любить, но гордиться людьми, которых я уважаю как профессионалов. Мне очень хочется гордиться своим президентом, премьером, страной, театром. И я хотел бы, чтобы это получилось. И когда это не получается из-за глупости... Если была бы, действительно, идеологическая машина. Нет ее. Если бы она была, я не сидел бы здесь и не блекотал бы вяло в этом эфире. И пойдите в мой любимый магазин «Москва» на Тверской. Это не реклама, просто я там часто бываю. Книг такое количество любых... Это свобода какая-то. И журналов, и газет. Понятно, что главные каналы у нас ориентированы на мнение определенных руководительских товарищей. Но все равно это существует. И вот никто мне не может объяснить, зачем... Да, вводится. Но вводится безобидное. Да, эти люди выбирали, выбрали Хуциева. Завтра выберут Абдрашитова, послезавтра Михалкова, а через два дня Иванова. Какая разница?! Зачем подключать то, что стоило... Где деньги на этот съезд? Кто? Все непрозрачно, голосовали десятками мандатов, крики каких-то странных кликуш, огромные экраны, прямой эфир на всех каналах. Осталось несколько уголков, где можно чего-то сказать – «Эхо Москвы», «Свобода», и я что-то сказал на РЕН ТВ. Но это же неправильно. Не во мне дело. И даже не в списке этом благородном дело. Но надо задуматься, есть эти люди. Даже их попросили... Но в защиту Пастернака надо было быть очень смелым. А эти письма подписываются потому, что достало.
И я бы очень просил тех, кто слушает Радио Свобода, передайте, пожалуйста, что есть в городе N Иван Иванович Бобчинский, потому что ничего другого мне не остается передать.
Владимир Бабурин: Татьяна из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. То, что Михалков стал руководить кинематографом, - это очень большая трагедия, ошибка и позор. Я помню, как он бил сапогом человека, которого поставили на ноги и закрутили руки за спину. Это не дворянин, это хулиган. И не забуду, как он писал письма лизоблюдские: «Вы, Владимир Владимирович Путин, единственный, больше никто...». И мне не хочется смотреть его фильмы после всего такого.
Владимир Бабурин: Ей Богу, мы не подбираем звонки и не редактируем сообщения на пейджер. Кроме меня, ни одного доброго слова, ну и вас, Юлий Соломонович, про Никиту Сергеевича не сказали.
Юлий Гусман: Мне так грустно, потому что раньше – любимец нации, действительно, актер и режиссер. Как будто специально подбирали, а до этого записали и выводили, чтобы создать... И вот это меня поражает. Неужели у них нет анализа политологического, анализа социологического, опросов, почему не покажут то, что творится с Союзом для того, чтобы понять, что зашло далеко. И это надо останавливать, спокойно разруливать, никого не наказывая, не обижая, все на своих местах, все замечательные. Но сказать не команду «Фас!», а команду «Фу!», чуть-чуть удержать коней. Как у Высоцкого: «Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому краю я коней своих нагайкою стегаю...». Не надо стегать коней под названием Герман, Рязанов, Любимов, Захаров, Бакланов, Норштейн и иже с ними, 50 человек здесь и еще 1,5 тысячи у нас подписей собрано. Я просто не могу зачитать. Это цвет нации. Их называют маргиналами, их называют кучкой, их называют проводниками «оранжевых» идей, их называют живущими на деньги Сороса. Да как не стыдно об этом даже говорить! Посмотрите, как живет Хуциев на деньги Сороса. Когда он сказал, что 35 миллионов украли, только потому, что для господина Михалкова 35 миллионов – цифра, легко во рту помещающаяся, но я думаю, что все подписавшие никогда не видели вместе даже одной тридцать пятой этой части. Увы, к сожалению, это не собрание парткома МГУ и это, к сожалению, не заседание Политбюро. Это просто радиостанция, на которой можно поговорить.
Владимир Бабурин: И завершу я сообщением Александра из Москвы, это не вопрос, я его сделаю как завершающий аккорд нашей беседы. «Интересный нюанс: на стороне гнусного Михалкова все молодые да ранние, отличившиеся в последнее время авторы «Обитаемых островов», «Ночных дозоров» и прочих блокбастеров. А против – непонятные, околокиношные люди, мало кому известные и престарелые мэтры, слава которых ушла вместе с социализмом, и которые за годы свободы ничего не сделали. А если и сделали, то это прошло незамеченным. С чего бы так?». Вот на этот вопрос мы пытались ответить, не знаю, получилось у нас или нет.
Юлий Гусман: Я считаю, что это хорошая, грустная эпитафия, грустная история и грустный результат деятельности советского кино за 80 лет. Ну что ж, Бог вам судья. Может быть, действительно, Герман с Рязановым это и заслужили. Я думаю, что это не так.
