На фоне ультраправых, появление которых в Европарламенте уже не считается сенсацией, и рядом с депутатом от шведской Пиратской партии никто не сочтет экзотикой европейского законодателя, которого зовут Альфредс Рубикс. Что, конечно, понятно. Хотя и немного жаль.
Пламенный советский интернационалист, идейный наследник красных латышских стрелков, Альфредс Рубикс спасал великую советскую родину в ранние 90-е, в позднюю перестройку. Где они, ностальгические герои той романтической поры, безвестно канувшие в быстро поскучневшую обыденность - харьковский таксист Сухов, Евгений Коган из Таллинна, украинский "афганец" Сергей Червонопиский? Альфредс Рубикс продолжал бороться. Он учреждал в родной Риге филиал ГКЧП, он, как положено настоящему коммунисту, превращал свою скамью подсудимых в броневик-трибуну. В отличие от Георгия Димитрова, его не оправдали: он получил свои 8 лет.
Досрочное освобождение событием не стало. Наступила совсем другая пора, в которую уже стало совсем не интересно про человека из эпохи еще не утихших дуновений Большого Стиля. С 30 лет на партийной работе, в неполные 50 – председатель горисполкома, попросту говоря, мэр Риги. Как сказали бы сегодня, крепкий хозяйственник - пытавшийся, между прочим, протянуть в латвийской столице настоящее метро.
Рубикс, человек оттуда, продолжал бороться. Он все писал свою давно завершившуюся историю. Он выходил из тюрьмы председателем социалистической партии Латвии, над которой никто не смеялся, потому что никто про нее не знал. Время останавливалось и разворачивалось вспять, а этого чуда никто не замечал. Шел уже 2004-й - самое время снова ехать в Москву и выступать на очередном пленуме КПСС. И Рубикс выступал. И сетовал: мы в чем-то ошибаемся, потому что латвийский пролетариат и латвийское крестьянство почему-то нас не поддерживают, а должны. И Рубикс снова боролся.
А Латвия забывала про советскую жизнь. Анахронизмы уходили туда же, где уже давно нашел себя таксист Сухов. Борцы за возвращение страны всеобщего счастья сменили знамена. Теперь они бились за права человека нетитульной национальности. Но, как латвийский пролетариат отказывался голосовать за социалистов, так и этот нетитульный человек не рвался отдать свой голос за тех, кто так смахивал на вчерашних бойцов Интерфронта. Он ворчал, он жил, отгородившись от латышей, постепенно превращая свое жилище в добровольное гетто, с тоской наблюдая, как бегут из него его собственные дети, обнаружившие, что знание латышского – не такая уж запредельная цена за право быть европейцем.
В общем, Рубикс обнаружился в рижской каморке, в которой ютилась партия "За права человека", в просторечье "ЗаПЧел", рядом с вполне современными и уже все понявшими людьми. Некоторые из них немного смущались. И запальчиво спрашивали: "А что нам делать?"
А потом, когда "ЗаПЧел" станет маргинальной даже для своих, вполне либеральные русскоязычные люди уйдут в "Центр Согласия". В Латвии, где рейтинги партий сегодня колеблются в пределах статистической погрешности, "Центр" – самая популярная партия,она выигрывает выборы в Риге и в Европарламент. И латвийская элита, полагавшая всегда сотрудничество с "русской партией" чем-то вроде кооперации с бывшими коммунистами в нынешней Германии, обсуждает революцию: вхождение "Центра согласия" в правящую коалицию.
Есть, правда, для этого несколько препятствий. Одно из них - Альфредс Рубикс. Который, конечно же, тоже в "Центре согласия". Либералы-"согласисты" все скрупулезно подсчитали: "С ним мы, конечно, кое-что теряем. Но приобретаем пока гораздо больше".
Такой вот фокус Рубикса – все, что осталось от творческого наследия, от таксиста Сухова и полковника Алксниса. То, что так и не кануло - потому что они устали, а Рубикс продолжал бороться. Для пожилых латышей, помнящих его мэром Риги, он почти националист. Что, впрочем, совершенно не известно ворчащему русскоязычному человеку - по-прежнему голосующему за постаревшего, но несгибаемого интернационалиста Рубикса, хоть он больше и не ездит на пленумы КПСС.
Теперь Альфредс Рубикс, человек эпохи последствий Большого Стиля, будет ездить в Страсбург, как простой европейский социал-демократ. Ему уже не надо бороться. Он дописал свою - и не только свою - давно завершившуюся историю, и она уже никому не интересна. Особенно на фоне депутата из партии Пиратов.
Пламенный советский интернационалист, идейный наследник красных латышских стрелков, Альфредс Рубикс спасал великую советскую родину в ранние 90-е, в позднюю перестройку. Где они, ностальгические герои той романтической поры, безвестно канувшие в быстро поскучневшую обыденность - харьковский таксист Сухов, Евгений Коган из Таллинна, украинский "афганец" Сергей Червонопиский? Альфредс Рубикс продолжал бороться. Он учреждал в родной Риге филиал ГКЧП, он, как положено настоящему коммунисту, превращал свою скамью подсудимых в броневик-трибуну. В отличие от Георгия Димитрова, его не оправдали: он получил свои 8 лет.
Досрочное освобождение событием не стало. Наступила совсем другая пора, в которую уже стало совсем не интересно про человека из эпохи еще не утихших дуновений Большого Стиля. С 30 лет на партийной работе, в неполные 50 – председатель горисполкома, попросту говоря, мэр Риги. Как сказали бы сегодня, крепкий хозяйственник - пытавшийся, между прочим, протянуть в латвийской столице настоящее метро.
Рубикс, человек оттуда, продолжал бороться. Он все писал свою давно завершившуюся историю. Он выходил из тюрьмы председателем социалистической партии Латвии, над которой никто не смеялся, потому что никто про нее не знал. Время останавливалось и разворачивалось вспять, а этого чуда никто не замечал. Шел уже 2004-й - самое время снова ехать в Москву и выступать на очередном пленуме КПСС. И Рубикс выступал. И сетовал: мы в чем-то ошибаемся, потому что латвийский пролетариат и латвийское крестьянство почему-то нас не поддерживают, а должны. И Рубикс снова боролся.
А Латвия забывала про советскую жизнь. Анахронизмы уходили туда же, где уже давно нашел себя таксист Сухов. Борцы за возвращение страны всеобщего счастья сменили знамена. Теперь они бились за права человека нетитульной национальности. Но, как латвийский пролетариат отказывался голосовать за социалистов, так и этот нетитульный человек не рвался отдать свой голос за тех, кто так смахивал на вчерашних бойцов Интерфронта. Он ворчал, он жил, отгородившись от латышей, постепенно превращая свое жилище в добровольное гетто, с тоской наблюдая, как бегут из него его собственные дети, обнаружившие, что знание латышского – не такая уж запредельная цена за право быть европейцем.
В общем, Рубикс обнаружился в рижской каморке, в которой ютилась партия "За права человека", в просторечье "ЗаПЧел", рядом с вполне современными и уже все понявшими людьми. Некоторые из них немного смущались. И запальчиво спрашивали: "А что нам делать?"
А потом, когда "ЗаПЧел" станет маргинальной даже для своих, вполне либеральные русскоязычные люди уйдут в "Центр Согласия". В Латвии, где рейтинги партий сегодня колеблются в пределах статистической погрешности, "Центр" – самая популярная партия,
Теперь Альфредс Рубикс, человек эпохи последствий Большого Стиля, будет ездить в Страсбург, как простой европейский социал-демократ. Ему уже не надо бороться
Есть, правда, для этого несколько препятствий. Одно из них - Альфредс Рубикс. Который, конечно же, тоже в "Центре согласия". Либералы-"согласисты" все скрупулезно подсчитали: "С ним мы, конечно, кое-что теряем. Но приобретаем пока гораздо больше".
Такой вот фокус Рубикса – все, что осталось от творческого наследия, от таксиста Сухова и полковника Алксниса. То, что так и не кануло - потому что они устали, а Рубикс продолжал бороться. Для пожилых латышей, помнящих его мэром Риги, он почти националист. Что, впрочем, совершенно не известно ворчащему русскоязычному человеку - по-прежнему голосующему за постаревшего, но несгибаемого интернационалиста Рубикса, хоть он больше и не ездит на пленумы КПСС.
Теперь Альфредс Рубикс, человек эпохи последствий Большого Стиля, будет ездить в Страсбург, как простой европейский социал-демократ. Ему уже не надо бороться. Он дописал свою - и не только свою - давно завершившуюся историю, и она уже никому не интересна. Особенно на фоне депутата из партии Пиратов.
