Так случилось, что именно 22 июня я получила письмо из управления образования Северного административного округа Москвы. Начальник управления В.И. Раздин уведомил меня, что управление образования рассмотрело мое обращение о присвоении московской школе № 221 имени участника Великой Отечественной, заслуженного учителя России Льва Иосифовича Каплана. И сообщил, что "обращений по данному вопросу от администрации образовательного учреждения и педагогического коллектива не поступало".

В этом ответе все интересно.

Начнем с того, что я в вверенное г-ну Раздину учреждение писем не писала. Обращение, которое было ему направлено, подписали почти три сотни бывших учеников Льва Иосифовича Каплана из тысяч, которых он выучил русскому языку и литературе.

Подписали бы и еще сотни, только мы были уверены, что и такого количества подписей чиновникам будет достаточно.

Откуда уверенность? Объясняю.

Дело в том, что Лев Иосифович Каплан (тогда и уже навсегда для всех нас просто Лев, Лева) проработал в этой самой "ГОУ СОШ № 221" 59 лет. Всего года не дотянул до круглой даты. Своей и школы – ее открыли через месяц после начала Второй мировой, в 39-м.

Лев вышел на пенсию в восемьдесят четыре, когда болезнь уже не давала вставать с постели, и через два месяца умер. Год назад летом и похоронили. С боевыми наградами, про которые раньше никто из нас даже не знал.

Он пришел в нашу школу на Верхней Масловке в 49-м, сразу после института. А до этого был фронт и тяжелая контузия – всю жизнь заикался и не мог избавиться от нервного тика.

Когда мы учились, кроме Льва, в школе оставались еще двое фронтовиков. Директор (тоже всю жизнь проработавший в одной школе) Анатолий Константинович Орлов (по-школьному "Толик") и завуч по воспитательной работе Павел Степанович (не вспомню уже фамилии), он же (пусть простит он своих учеников) - Пол Стаканыч. "Толик" читал у нас историю. Он в пятнадцать лет сбежал на фронт, писал стихи, был убежденным сталинистом и любил говорить о войне красиво. Лева таскал нам самиздатовских Гумилева с Цветаевой, ненавидел генералиссимуса и вообще никогда не говорил о войне. "Пол Стаканыч" просто делал для нас лучшее, что мог - он нас не воспитывал. Разница во взглядах и в характерах не мешала им 9 мая выпивать по сто и помогать друг другу честно делать общее учительское дело. Они с этим хорошо справлялись.

Лева пережил своих друзей на много лет. Уже после их смерти он стал заслуженным учителем России. Но, впрочем, это мало что изменило в его жизни. Как и раньше, он в начале восьмого (до 84 лет) выезжал из своей малометражки в Коровине – автобус, метро, снова автобус - чтобы научить очередную партию балбесов читать Достоевского и Толстого.

Балбесы никогда не забывали его усилий. Каждый год 2 февраля (день окончания Сталинградской битвы, так было установлено Толиком) мы приходили на вечер встречи выпускников только ради того, чтобы повидаться с Левой. Его разрывали на части. Он бегал между классами. Отмахивался от цветов. Ругался. Не успевал ни с кем толком поговорить. И был абсолютно счастлив…

Нашу школу (теперь "ГОУ СОШ № 221") раньше называли - "та, где Каплан".

Я понимаю, что г-н Раздин и вверенное ему управление образования не знают этих подробностей из жизни "ГОУ СОШ № 221". Даже допускаю, что их не знает ныне функционирующий "педагогический коллектив".

Ну, и бог с ними со всеми. Леве, заслуженному учителю России Льву Иосифовичу Каплану, это, я думаю, безразлично. Не "уже" – а в принципе. Иначе мы бы его так не любили.

А для нас – всех тех, кто учился у него – школа № 221 давно носит его имя. И будет носить. Кто бы и какие бы решения ни принимал.