Ингушские общественные лидеры намерены провести общенациональный съезд, который многими воспринимается как попытка оппозиции вернуть во власть Руслана Аушева. Некоторые эксперты полагают, что жители Ингушетии в своем большинстве этого ждут. Республиканские чиновники более осторожны. Одни затаились, боясь обронить лишнее слово, другие вполголоса осуждают идею проведения съезда. Магас пытается понять, какие мысли по поводу возможной смены главы республики (будем верить, что временного, до выздоровления Юнус-Бека Евкурова) витают за кремлевской стеной. Но кому это под силу? Чиновники в Магасе в замешательстве.

Тем временем об Аушеве стали говорить политики. Они, в основном, возможное возвращение Аушева отвергают. Мотивы, мне кажется, при этом у них зачастую личные, сугубо субъективные, основанные на опыте личного общения с Аушевым. До государственных интересов мало кому есть дело. Не помнят многие, что именно Руслан Аушев смог за несколько лет буквально преобразить Ингушетию, когда задавленный многочисленными проблемами регион вдруг стал отстраиваться, хорошеть, приобретать лоск. И про бесланскую школу тоже некоторые, видимо, забыли. Террористы предлагали иным видным политическим деятелям прийти к ним, поговорить. Никто из них не отважился, а Аушев пошёл и спас 26 жизней.

Впрочем, я тоже решил, оценивая Руслана Аушева, исходить из своего личного опыта отношений с ним, иными словами, с субъективной точки зрения. В ноября 1999 года не вполне трезвый полковник на блокпосту "Кавказ" по своей личной прихоти посадил меня, проезжавшего журналиста, в подвал, куда после привезли ещё двух боевиков из соседних Самашек. Обвинений никаких, естественно, полковник не выдвигал, лишь сказал, что на следующий день отправит нас всех на проверку в фильтрационный пункт Моздока. А это, по сути, означало тюремное заключение на несколько дней с непредсказуемыми последствиями. Не теряя времени, мои коллеги достучались до президента Аушева (пост находился на границе Чечни и Ингушетии). Аушеву неимоверными усилиями удалось вырвать меня спустя сутки из подвала полковника Российской Армии.

Но ведь мои коллеги в тот день дозвонились и до приемной президента другой республики, в которой я родился, вырос и жил в те годы. До этой республики от места моего пленения было чуть более часа езды на автомобиле. Скажу откровенно, с этим президентом я был не просто хорошо знаком, но даже часто бывал у него дома, знал семью. Нас связывали некоторые жизненные обстоятельства, и уж на его поддержку в сложной для себя ситуации я вполне мог рассчитывать. Об этом прекрасно знал президентский помощник, заверивший моих коллег: доложу!..немедленно!..вытащим!.. Но президент тот все-таки от меня отмахнулся. Не захотел, видимо, портить отношения с полковниками. А Аушев не отмахнулся. Несмотря на то, что у него дома я не бывал, с семьёй не общался, да и с ним самим был знаком поверхностно. Но это обстоятельство не помешает мне при встрече пожать ему руку с благодарностью. И таких, как я, думаю, будет немало.