Программу ведет Юрий Жигалкин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Ян Рунов.
Юрий Жигалкин: Президент Обама оказался в непривычной для себя ситуации. Чуть раньше иранский президент отчитал его за то, что Обама, осудив подавление оппозиционных выступлений в Иране нарушил свое обещание придерживаться политики перемен и скатился, по словам Ахмадинеджада, на путь Джорджа Буша. Барак Обама ответил, что он не принимает подобные назидания всерьез. "Ахмадинеджаду, - сказал президент, - стоит объясниться с семьями тех, в кого стреляли, кого избивали". Скорее всего, не таких претензий со стороны Тегерана ожидал Барак Обама, начав осуществлять свою стратегию прямых контактов, общения с режимами, которые не так давно называли режимами-изгоями.
Могут ли иранские события заставить президента Обаму пересмотреть свой подход? В пятницу он признал, что жестокое подавление демонстраций подорвало его надежды на развитие диалога с Ираном. Говорит Бейкер Спринг, сотрудник Фонда "Наследие".
Бейкер Спринг: Я думаю, что политика президента Обамы основана на его представлениях о том, что политика Соединенных Штатов стала причиной того, что некоторые наиболее застарелые конфликты, например, с Ираном или с Северной Кореей - выглядят неразрешимыми. И он готов извиняться за американскую политику последних восьми лет и даже за то, что считает ошибками более ранней эпохи, он готов протянуть руку сотрудничества, надеясь на соответствующий ответ. Иранские события, естественно, на мой взгляд, показывают, что он не получит желаемого. И рано или поздно Белый дом не сможет отрицать бесперспективность такого подхода.
Юрий Жигалкин: Интересно, что идея равноправного диалога лежит и в основе российской стратегии Белого дома. Может ли его ожидать разочарование и там?
Бейкер Спринг: В данный момент администрация так не считает. По ее мнению, США и России удалось достигнуть прогресса на переговорах о сокращении стратегических вооружений, что является приоритетом для Белого дома. Но пока рано говорить о том, закончатся ли они успехом, потому что в Конгрессе существует серьезная оппозиция договору, который поставит препятствия на пути создания систем противоракетной обороны и заставит США сократить обычные вооружения, а все это, насколько я понимаю, в числе российских требований.
Юрий Жигалкин: Вопрос о том, какую тактику избрать в отношении Ирана и, главное, как нейтрализовать его ядерную программу, остается самым актуальным и, возможно, трудным вопросом для Белого дома. Слово - Яну Рунову.
Ян Рунов: Лауреат Нобелевской премии Мира Ширин Эбади призвала к дипломатическим и политическим санкциям против Ирана, чтобы вынудить Тегеран прекратить карательные действия против участников демонстраций. В то же время она выступает против экономических санкций, от которых, по ее мнению, больше всего пострадает народ Ирана. Премьер-министр Швеции, который по ротации скоро станет председателем Европейского Союза, выступает против санкций, которые, как он считает, могут стать для иранских властей поводом к ужесточению режима.
Некоторые американские политические обозреватели считают, что именно международные экономические санкции, сильно ударив по ключевым секторам иранской экономики, вызвали массовое недовольство результатами выборов в Иране. Безработица в стране сейчас по официальным иранским данным на уровне 10%, а по не официальным 17-20%. Инфляция - на уровне 25-30%. Страна уже не может себе позволить тратить миллиарды на создание ракетно-ядерного оружия и на помощь террористическим организациям. По мнению обозревателей санкции, объявленные Америкой, были бы более эффективными, если бы к ним присоединились Европейский Союз, Китай и Россия. Китай и Россия сделали санкции, введенные ООН, слишком слабыми.
Вот что думает об этом Дэвид Копел, директор исследовательских программ в Институте "Индепенденс", в Голдене, штат Колорадо.
Дэвид Копел: Иран, как всем очевидно, создает свой ядерный арсенал, постоянно говорит о стремлении стереть Израиль с лица земли, угрожает другим странам Ближнего Востока, накапливает ракеты, способные достигнуть Европы. Опасность, которую представляет для мира и для собственного народа иранский режим, становится все больше. Но несмотря на это, многие страны не решаются даже на скромные санкции против Ирана. Пример Кубы показывает, что санкции, введенные одной страной или даже группой стран, не будут эффективными, если на будут приняты всем международным сообществом. К сожалению, Россия и Китай не хотят участвовать в санкциях против Ирана.
Ян Рунов: Это был Дэвид Копел из Института "Индепенденс" в Колорадо.
Юрий Жигалкин: Явная осечка стратегии прямого диалога с Ираном может заставить Вашингтон уже в ближайшее время сделать акцент на ужесточении антииранских санкций.
Юрий Жигалкин: Президент Обама оказался в непривычной для себя ситуации. Чуть раньше иранский президент отчитал его за то, что Обама, осудив подавление оппозиционных выступлений в Иране нарушил свое обещание придерживаться политики перемен и скатился, по словам Ахмадинеджада, на путь Джорджа Буша. Барак Обама ответил, что он не принимает подобные назидания всерьез. "Ахмадинеджаду, - сказал президент, - стоит объясниться с семьями тех, в кого стреляли, кого избивали". Скорее всего, не таких претензий со стороны Тегерана ожидал Барак Обама, начав осуществлять свою стратегию прямых контактов, общения с режимами, которые не так давно называли режимами-изгоями.
Могут ли иранские события заставить президента Обаму пересмотреть свой подход? В пятницу он признал, что жестокое подавление демонстраций подорвало его надежды на развитие диалога с Ираном. Говорит Бейкер Спринг, сотрудник Фонда "Наследие".
Бейкер Спринг: Я думаю, что политика президента Обамы основана на его представлениях о том, что политика Соединенных Штатов стала причиной того, что некоторые наиболее застарелые конфликты, например, с Ираном или с Северной Кореей - выглядят неразрешимыми. И он готов извиняться за американскую политику последних восьми лет и даже за то, что считает ошибками более ранней эпохи, он готов протянуть руку сотрудничества, надеясь на соответствующий ответ. Иранские события, естественно, на мой взгляд, показывают, что он не получит желаемого. И рано или поздно Белый дом не сможет отрицать бесперспективность такого подхода.
Юрий Жигалкин: Интересно, что идея равноправного диалога лежит и в основе российской стратегии Белого дома. Может ли его ожидать разочарование и там?
Бейкер Спринг: В данный момент администрация так не считает. По ее мнению, США и России удалось достигнуть прогресса на переговорах о сокращении стратегических вооружений, что является приоритетом для Белого дома. Но пока рано говорить о том, закончатся ли они успехом, потому что в Конгрессе существует серьезная оппозиция договору, который поставит препятствия на пути создания систем противоракетной обороны и заставит США сократить обычные вооружения, а все это, насколько я понимаю, в числе российских требований.
Юрий Жигалкин: Вопрос о том, какую тактику избрать в отношении Ирана и, главное, как нейтрализовать его ядерную программу, остается самым актуальным и, возможно, трудным вопросом для Белого дома. Слово - Яну Рунову.
Ян Рунов: Лауреат Нобелевской премии Мира Ширин Эбади призвала к дипломатическим и политическим санкциям против Ирана, чтобы вынудить Тегеран прекратить карательные действия против участников демонстраций. В то же время она выступает против экономических санкций, от которых, по ее мнению, больше всего пострадает народ Ирана. Премьер-министр Швеции, который по ротации скоро станет председателем Европейского Союза, выступает против санкций, которые, как он считает, могут стать для иранских властей поводом к ужесточению режима.
Некоторые американские политические обозреватели считают, что именно международные экономические санкции, сильно ударив по ключевым секторам иранской экономики, вызвали массовое недовольство результатами выборов в Иране. Безработица в стране сейчас по официальным иранским данным на уровне 10%, а по не официальным 17-20%. Инфляция - на уровне 25-30%. Страна уже не может себе позволить тратить миллиарды на создание ракетно-ядерного оружия и на помощь террористическим организациям. По мнению обозревателей санкции, объявленные Америкой, были бы более эффективными, если бы к ним присоединились Европейский Союз, Китай и Россия. Китай и Россия сделали санкции, введенные ООН, слишком слабыми.
Вот что думает об этом Дэвид Копел, директор исследовательских программ в Институте "Индепенденс", в Голдене, штат Колорадо.
Дэвид Копел: Иран, как всем очевидно, создает свой ядерный арсенал, постоянно говорит о стремлении стереть Израиль с лица земли, угрожает другим странам Ближнего Востока, накапливает ракеты, способные достигнуть Европы. Опасность, которую представляет для мира и для собственного народа иранский режим, становится все больше. Но несмотря на это, многие страны не решаются даже на скромные санкции против Ирана. Пример Кубы показывает, что санкции, введенные одной страной или даже группой стран, не будут эффективными, если на будут приняты всем международным сообществом. К сожалению, Россия и Китай не хотят участвовать в санкциях против Ирана.
Ян Рунов: Это был Дэвид Копел из Института "Индепенденс" в Колорадо.
Юрий Жигалкин: Явная осечка стратегии прямого диалога с Ираном может заставить Вашингтон уже в ближайшее время сделать акцент на ужесточении антииранских санкций.
