Премьер-министр Швеции Фредрик Рейнфельд сменил на посту председателя Евросоюза чешского премьера Яна Фишера. Насколько успешно председательствовала в ЕС Чехия? Чего может добиться Швеция? Об этом – международный обозреватель Радио Свобода Ефим Фиштейн.
- Переход председательства в Европейском союзе от Чехии к Швеции вызывает противоречивые оценки. Что говорят по этому поводу независимые чешские эксперты? Насколько успешным был чешский евродебют?
- По общему мнению чешских экспертов, председательство Чехии в ЕС заслуживает все-таки несколько более высокой оценки, чем та, которую выставляют зарубежные аналитики. Объясню, почему. На время чешского председательства выпали довольно нелегкие и нестандартные для Европейского союза испытания. С самого начала - российско-украинская газовая война, практически тут же война в секторе Газа… И ту, и другую проблему пришлось каким-то образом решать. Сделано это было в целом неплохо. Все считают, что и российско-украинское урегулирование, и урегулирование вокруг сектора Газа в целом чехам удалось. Другое дело, что сами они пришли к началу своего председательства с довольно сильной заявкой на то, что они Европе продемонстрируют. В результате продемонстрировали отсутствие единства, превалирование внутриполитических проблем и споров над внешнеполитическими. И это не украсило председательство в целом.
- С точки зрения перспектив развития Европейского союза, можно ли говорить, что за эти полгода он стал хотя бы чуть-чуть другим?
- Такое вряд ли можно сказать о любом председательстве. Не знаю, сумеют ли не только обычные граждане, но даже брюссельские бюрократы припомнить, чем было отмечено председательство, скажем, другой посткоммунистической страны – Словении. А чем ознаменовалось председательство других, более крупных стран – той же Франции? Может быть, назовут Средиземноморский союз, не имеющий особого смысла для ЕС. Наверное – российско-грузинскую войну, но там роль президента Франции была неоднозначной.
Не думаю, что полугодичное председательство вообще воспринимается как стремление отдельных стран внести радикальный вклад в развитие Евросоюза. Скорее, речь идет о решении текущих задач, организации различных саммитов… В этом смысле чехи, кстати, сделали больше, чем та же Франция. Они провели с десяток саммитов. Многие даже считают это перебором, и Швеция, например, уже заявила, что будет ограничивать их количество. В общем-то, это трудоемкая, достаточно неблагодарная работа, потому что результаты не видны или, во всяком случае, не сразу проявляются. Возьмите хотя бы саммит Европейский союз – Россия в Хабаровске. Очень существенное вроде бы мероприятие, которое до сих пор проводилось два раза в год. Но если спросить о результатах, то вряд ли кто-то назовет что-то конкретное. Это можно отнести к целому ряду других саммитов, проводимых Евросоюзом.
Короче говоря, задачи, которые нужно ставить перед собой, должны быть более реалистическими.
- В голову приходит такой неполитологический термин: "дежурный по Европейскому союзу". То есть, теперь Швеция будет дежурным по ЕС, а не председателем его? Получается так, раз уж речь идет только об организации текущей работы…
- Конечно, в повестке дня могут появляться действительно серьезные вопросы. Например, вопрос о ратификации Лиссабонского договора в течение чешского председательства не стоял: было очевидно, что за полгода не успеть. Но вот шведы чисто теоретически могли бы закончить свое председательство на бравурной ноте, завершив ратификацию Лиссабонского договора. Если референдум в Ирландии пройдет в пользу этого договора, если все-таки в Германии успеют выполнить решение Конституционного суда в Карлсруэ, если чешские и польские президенты подпишут уже принятый парламентами документ, то к концу шведского председательства Лиссабонский договор может быть принят в качестве основополагающего документа ЕС. Но хитрые шведы сознательно не поставили такой задачи, не анонсировали ее заранее, понимая: может случиться что угодно. Достаточно, чтобы не произошло смыкание в любом из этих звеньев, которые я назвал, чтобы ратификация продлилась и в следующем году.
Есть и другие задачи, серьезные, очень долгосрочные. Они категорически не могут быть решены в полгода. Например, борьба с экономическим кризисом, с изменениями климата, с глобальным потеплением… Ясно, что тут радикальных поворотов быть не может.
- Переход председательства в Европейском союзе от Чехии к Швеции вызывает противоречивые оценки. Что говорят по этому поводу независимые чешские эксперты? Насколько успешным был чешский евродебют?
- По общему мнению чешских экспертов, председательство Чехии в ЕС заслуживает все-таки несколько более высокой оценки, чем та, которую выставляют зарубежные аналитики. Объясню, почему. На время чешского председательства выпали довольно нелегкие и нестандартные для Европейского союза испытания. С самого начала - российско-украинская газовая война, практически тут же война в секторе Газа… И ту, и другую проблему пришлось каким-то образом решать. Сделано это было в целом неплохо. Все считают, что и российско-украинское урегулирование, и урегулирование вокруг сектора Газа в целом чехам удалось. Другое дело, что сами они пришли к началу своего председательства с довольно сильной заявкой на то, что они Европе продемонстрируют. В результате продемонстрировали отсутствие единства, превалирование внутриполитических проблем и споров над внешнеполитическими. И это не украсило председательство в целом.
- С точки зрения перспектив развития Европейского союза, можно ли говорить, что за эти полгода он стал хотя бы чуть-чуть другим?
Не думаю, что полугодичное председательство вообще воспринимается как стремление отдельных стран внести радикальный вклад в развитие Евросоюза
- Такое вряд ли можно сказать о любом председательстве. Не знаю, сумеют ли не только обычные граждане, но даже брюссельские бюрократы припомнить, чем было отмечено председательство, скажем, другой посткоммунистической страны – Словении. А чем ознаменовалось председательство других, более крупных стран – той же Франции? Может быть, назовут Средиземноморский союз, не имеющий особого смысла для ЕС. Наверное – российско-грузинскую войну, но там роль президента Франции была неоднозначной.
Не думаю, что полугодичное председательство вообще воспринимается как стремление отдельных стран внести радикальный вклад в развитие Евросоюза. Скорее, речь идет о решении текущих задач, организации различных саммитов… В этом смысле чехи, кстати, сделали больше, чем та же Франция. Они провели с десяток саммитов. Многие даже считают это перебором, и Швеция, например, уже заявила, что будет ограничивать их количество. В общем-то, это трудоемкая, достаточно неблагодарная работа, потому что результаты не видны или, во всяком случае, не сразу проявляются. Возьмите хотя бы саммит Европейский союз – Россия в Хабаровске. Очень существенное вроде бы мероприятие, которое до сих пор проводилось два раза в год. Но если спросить о результатах, то вряд ли кто-то назовет что-то конкретное. Это можно отнести к целому ряду других саммитов, проводимых Евросоюзом.
Короче говоря, задачи, которые нужно ставить перед собой, должны быть более реалистическими.
- В голову приходит такой неполитологический термин: "дежурный по Европейскому союзу". То есть, теперь Швеция будет дежурным по ЕС, а не председателем его? Получается так, раз уж речь идет только об организации текущей работы…
- Конечно, в повестке дня могут появляться действительно серьезные вопросы. Например, вопрос о ратификации Лиссабонского договора в течение чешского председательства не стоял: было очевидно, что за полгода не успеть. Но вот шведы чисто теоретически могли бы закончить свое председательство на бравурной ноте, завершив ратификацию Лиссабонского договора. Если референдум в Ирландии пройдет в пользу этого договора, если все-таки в Германии успеют выполнить решение Конституционного суда в Карлсруэ, если чешские и польские президенты подпишут уже принятый парламентами документ, то к концу шведского председательства Лиссабонский договор может быть принят в качестве основополагающего документа ЕС. Но хитрые шведы сознательно не поставили такой задачи, не анонсировали ее заранее, понимая: может случиться что угодно. Достаточно, чтобы не произошло смыкание в любом из этих звеньев, которые я назвал, чтобы ратификация продлилась и в следующем году.
Есть и другие задачи, серьезные, очень долгосрочные. Они категорически не могут быть решены в полгода. Например, борьба с экономическим кризисом, с изменениями климата, с глобальным потеплением… Ясно, что тут радикальных поворотов быть не может.
