В Москве началась работа очередного сезона литературной премии "Русский Букер" – объявлен ее "длинный список". Список вызывает удивление прежде всего тем, что в него попали лауреаты других крупных российских литературных премий. Например, Владимир Маканин с романом "Асан", за который он получил премию "Большая книга", и Андрей Геласимов с романом "Степные боги" – лауреат "Национального бестселлера" этого года. Не говоря о нескольких писателях, отмеченных премиями менее известными.
Литературный секретарь "Букера" Игорь Шайтанов на вопрос Радио Свобода об этой странной особенности ответил, что такова реальная картина российской литературы этого года и отобрать 24 качественных романа было нелегко. Однако причина скорее в другом: у "Большой книги" и "Русского Букера" пересекающийся круг экспертов (которые не считают нужным, например, заметить роман Владимира Сорокина "Сахарный Кремль"). А член жюри, прозаик и критик Майя Кучерская сомневается, что литература букеровского списка – действительно качественная:
– Последние два месяца ко мне почти каждый день приходил почтальон с посылками книг, и было ощущение, как в сказке проволшебную кашу: что эти книги со всех сторон на меня наступают. Но окраска этого потока отчетливо серая. Не хватало в современных романах двух вещей: задора и особого труда. Задора в гоголевском понимании - какого-то драйва, напряжения. И труда, когда автор бы, во-первых, просто сел и подумал, что он хочет сказать, и, во-вторых, все-таки отталкивался бы не только от своего личного опыта, что, конечно, важно, но и от мира вокруг. Очень мало романов, где приложен труд, research, что называется, проведен, увы.
А ведь в длинном списке – Андрей Битов, Леонид Юзефович, Александр Кабаков, Леонид Зорин, Александр Мелихов, Борис Хазанов. Литераторы более молодого поколения – Андрей Волос, Мария Галина, Роман Сенчин, и довольно юные, но уже замеченные критиками Всеволод Бенигсен и Александр Снегирев.
Другой член букеровского жюри, прозаик Алексей Варламов не согласен с Майей Кучерской, которая сказала, что современной российской литературе она поставила бы "четверку":
– Я убежден в том, что литература всегда ставит социальный диагноз, литература такая, какая она есть. И дело не в том, написана она на "тройку", "четверку" или "пятерку", а в том, что все-таки это скол нашей современной жизни. Поэтому тот, кто возьмет на себя труд эти 24 произведения прочесть и над ними поразмыслить, он, может быть, сделает какие-то социальные выводы о том, что происходит с Россией, с русским обществом.
Возглавляет букеровский список (по алфавиту) Юрий Арабов с книгой "Чудо". Она - в основе сценария одноименного фильма Александра Прошкина, который только что получил специальный приз жюри Московского международного кинофестиваля. Проза, на основе которой явно будут написаны сценарии, а такой немало в букеровском списке, не слишком нравится Алексею Варламову:
– Когда читая роман, ты понимаешь, что этот роман написан, обработан, подточен под сценарий, под то, чтобы дальше из него сделать фильм или даже целый сериал, мне как читателю это мешает.
Что увидел в романах букеровского "длинного списка" член жюри, актер и литератор Владимир Рецептер?
– Главный вопрос: что с нами было 70 лет? Что это было? И что началось после перестройки? Есть явные нити и продолжение того, что было начато Трифоновым в "Доме на Набережной", даже географически к этому дому и к этому месту ряд писателей возвращается.
Критик Павел Басинский отметил, что в букеровском списке есть несколько романов, написанных авторами "четвертой" эмиграции, то есть эмиграции девяностых годов, и что это литература скорее профессиональная, чем сильная. Председатель букеровского жюри этого года, поэт и прозаик Сергей Гандлевский говорит о том, что главной чертой романов букеровского списка он считает жестокость:
– Я не думаю, что если бы читали такую же годовую выборку, скажем, ХIХ века, там звучала бы тема истязаний, целенаправленной жестокости. Здесь – да, обращает на себя внимание такое обострение. Это есть во всех романах, отсылающих нас в прошлое или недавнее прошлое, с воспоминанием о ГУЛАГе. Если речь идет о нынешнем времени, это, разумеется, армия – просто институт садизма. Ну, и даже если отвлечься от специальных институтов, продуцирующих насилие, то даже когда читаешь роман о ленинградском коммунальном быте 1950-60-х годов (а это время я уже помню) – ну, это скулы сводит.
Литературный секретарь "Букера" Игорь Шайтанов на вопрос Радио Свобода об этой странной особенности ответил, что такова реальная картина российской литературы этого года и отобрать 24 качественных романа было нелегко. Однако причина скорее в другом: у "Большой книги" и "Русского Букера" пересекающийся круг экспертов (которые не считают нужным, например, заметить роман Владимира Сорокина "Сахарный Кремль"). А член жюри, прозаик и критик Майя Кучерская сомневается, что литература букеровского списка – действительно качественная:
– Последние два месяца ко мне почти каждый день приходил почтальон с посылками книг, и было ощущение, как в сказке про
Не хватало в современных романах двух вещей: задора и особого труда
А ведь в длинном списке – Андрей Битов, Леонид Юзефович, Александр Кабаков, Леонид Зорин, Александр Мелихов, Борис Хазанов. Литераторы более молодого поколения – Андрей Волос, Мария Галина, Роман Сенчин, и довольно юные, но уже замеченные критиками Всеволод Бенигсен и Александр Снегирев.
Другой член букеровского жюри, прозаик Алексей Варламов не согласен с Майей Кучерской, которая сказала, что современной российской литературе она поставила бы "четверку":
– Я убежден в том, что литература всегда ставит социальный диагноз, литература такая, какая она есть. И дело не в том, написана она на "тройку", "четверку" или "пятерку", а в том, что все-таки это скол нашей современной жизни. Поэтому тот, кто возьмет на себя труд эти 24 произведения прочесть и над ними поразмыслить, он, может быть, сделает какие-то социальные выводы о том, что происходит с Россией, с русским обществом.
Возглавляет букеровский список (по алфавиту) Юрий Арабов с книгой "Чудо". Она - в основе сценария одноименного фильма Александра Прошкина, который только что получил специальный приз жюри Московского международного кинофестиваля. Проза, на основе которой явно будут написаны сценарии, а такой немало в букеровском списке, не слишком нравится Алексею Варламову:
– Когда читая роман, ты понимаешь, что этот роман написан, обработан, подточен под сценарий, под то, чтобы дальше из него сделать фильм или даже целый сериал, мне как читателю это мешает.
Что увидел в романах букеровского "длинного списка" член жюри, актер и литератор Владимир Рецептер?
– Главный вопрос: что с нами было 70 лет? Что это было? И что началось после перестройки? Есть явные нити и продолжение того, что было начато Трифоновым в "Доме на Набережной", даже географически к этому дому и к этому месту ряд писателей возвращается.
Критик Павел Басинский отметил, что в букеровском списке есть несколько романов, написанных авторами "четвертой" эмиграции, то есть эмиграции девяностых годов, и что это литература скорее профессиональная, чем сильная. Председатель букеровского жюри этого года, поэт и прозаик Сергей Гандлевский говорит о том, что главной чертой романов букеровского списка он считает жестокость:
– Я не думаю, что если бы читали такую же годовую выборку, скажем, ХIХ века, там звучала бы тема истязаний, целенаправленной жестокости. Здесь – да, обращает на себя внимание такое обострение. Это есть во всех романах, отсылающих нас в прошлое или недавнее прошлое, с воспоминанием о ГУЛАГе. Если речь идет о нынешнем времени, это, разумеется, армия – просто институт садизма. Ну, и даже если отвлечься от специальных институтов, продуцирующих насилие, то даже когда читаешь роман о ленинградском коммунальном быте 1950-60-х годов (а это время я уже помню) – ну, это скулы сводит.
