Марина Тимашева: 28 июня в Москве завершился 31-й международный кинофестиваль. А начинался он встречей с членами жюри. В его составе работали: индийский режиссер Шьям Бенегал, Сергей Тримбач, киновед с Украины, Ник Пауэлл, продюсер из Великобритании, Гульнара Дусматова, актриса из Казахстана, и председатель жюри – Павел Лунгин. На мой вопрос о том, какие фильмы они любят, Шьям Бенегал ответил:
Шьям Бенегал: Конечно, я буду обращать внимание на форму, на содержание фильма, на то, как режиссер пользуется языком кино для того, чтобы выразить свои идеи, и я буду стараться рассматривать фильм как эстетическое целое. Потому что эстетика это такое понятие, которое неразрывно связано с эмоциональной культурой, она относительна. Эстетические нормы одной культуры могут отличаться от эстетических норм другой культуры, поэтому нужно попытаться вжиться в ту эстетику, которую нам предлагает фильм. Это один аспект этого вопроса. А второй заключается в том, что я, когда буду смотреть конкурсные фильмы, буду задавать себе вопрос: этот фильм раздвигает, расширяет границы кино или он находится внутри уже установившихся правил и конвенций. Вот ответ на этот вопрос для меня является принципиально важным для того, чтобы понять, достоин ли фильм награды.
Сергей Тримбач: Прежде всего, я ценю бесстрашие режиссера в познании мира в широком смысле. И в том числе, открытие новых возможностей киноязыка. Мне кажется, в последние два десятилетия кино теряет в заразительности. Что касается драматургии, то, конечно, катарсис, то качество, которое собственно отличает высокое искусство. Фильм-потрясение, фильм-очищение - вот такого фильма, такого кино мы ждем.
Ник Пауэлл: Я не уверен, что было бы правильно подходить к отбору фильмов в конкурсной программе фестиваля только с точки зрения оригинальности. Не обязательно все фильмы должны быть оригинальными и раздвигать границы кино. Лично мне нравятся фильмы, в которых есть свежесть, в которых есть сила, и в которых есть гуманизм. Также моими личными предпочтениями являются те фильмы, авторы которых смотрят на мир с юмором, с иронией, хотя это не обязательно должны быть по жанру чистые комедии. И еще специфический момент - я люблю фильмы, в которых герои пьют чай. Действительно, существует разница между кино чистым развлечением и авторским кино, но я уже сказал, что я люблю те фильмы, в которых пьют чай. Это означает, что я люблю русские фильмы, я люблю английские фильмы, я люблю французские и итальянские фильмы, хотя они предпочитают кофе. Для меня кино есть кино, оно делается для того, чтобы произвести впечатление, чтобы тронуть, чтобы потрясти человека, зрителя и, допустим, когда я видел фильм Павла Лунгина “Свадьба”, я не задавался вопросом, что это такое - продюсерский проект авторский проект. Просто этот фильм меня потряс, он меня взбудоражил и, действительно, оказал на меня сильное воздействие. Вот такое кино я люблю. Но для нас, для продюсеров, не надо думать, что мы настаиваем на продюсерском кино, авторское кино для нас также чрезвычайно привлекательно, потому что можно бездельничать, продюсер может просто найти деньги и отдать все на откуп режиссеру.
Гульнара Дусматова: Актеров, может быть, приглашают в жюри для того, чтобы был такой эмоциональный пласт. Мне кажется, самое главное это какое-то эмоциональное потрясение, и еще мне кажется, настоящие фильмы должны делать нас лучше, и этот мир лучше.
Марина Тимашева: Павел Лунгин согласился подписаться под всеми высказывания членов жюри, от себя прибавив слово "талант".
Итак, у нас фестиваль класса “А”. И делает его таковым конкурс. В этом году, как и в предыдущем, он был ровным, средним, без особенных взлетов и падений, почти без патологии, характерной для, так называемого, фестивального кино. И я представлю вам его хронику. Первый конкурсный фильм - "Посредник", его снял Дито Цинцадзе. Его картины прежде получали премии международных фестивалей – в Локарно и Сан-Себастьяне, потом режиссер уехал в Германию, и новая работа выполнена в копродукции Грузия- Германия. Сказать правду, о Грузии здесь напоминают некоторые места действия и время от времени звучащая – наравне с английской, немецкой, русской – речь, а также грузинские актеры. Но, в общем, к тому, что мы зовем “грузинской кинематографией”, фильм отношения почти не имеет, пожалуй, он ближе немецкому кино 70-х годов. По жанру это шпионский детектив. Здесь много действующих лиц, и почти все они – люди, когда-то попавшие на крючок спецслужб, теперь их заставляют шпионить и убивать, и ясно, что в покое никогда не оставят. Наверное, для того чтобы человеком интересовались спецслужбы, он должен что-то знать или уметь, но об этом в фильме ничего не сказано. Люди, если судить о них не по поступкам, кажутся такими, как мы, в большинстве своем, милыми и интеллигентными. Таков, в частности, герой Мераба Нинидзе – мы знаем этого актера по фильму Алексей Германа-младшего "Бумажный солдат". В “Посреднике” также снимались Юэн Бремнер (известен по фильму “На игле”) и Виктория Исакова – ей, бедной, снова досталась роль проститутки (снова, после “Точки” Юрия Мороза).
Виктория Исакова: Моя судьба актерская, мне кажется, достаточно непростая в том смысле, что я не завалена миллионами хороших предложений. Мне предлагают сумасшедших и большое количество таких вот девушек легкого поведения. Я, конечно, заинтересовалась не ролью, тут нет такого объема, чтобы мне захотелось зацепиться, а личностью Дито.
Марина Тимашева: Когда вы приехали в Тбилиси? Я не знаю, были ли вы там прежде и были ли вообще.
Виктория Исакова: В первый раз была год назад. Когда я собиралась туда ехать, я не знала ни одного человека там. Я говорила: “Ну как же я поезду в чужую страну, я не знаю там ни одного человека, что я там буду делать два месяца?” И моя подруга сказала: “Ты туда приедешь, и ты будет умолять, чтобы тебя оставили хотя бы на один день в покое, чтобы ты спокойно провела там время, потому что они настолько дружелюбные и настолько фантастические по заполнению пространства собой люди, что ты не будешь чувствовать себя одинокой и потерянной ни одной секунды”. И это было именно так. Красота города - это ладно, это само собой разумеющееся, это можно на картинках посмотреть. Мое впечатление это, прежде всего - люди, люди, люди. Такого ощущения полноты жизни как от грузинов… У них нет денег, у них нет больших каких-то возможностей, при этом они фантастически умеют веселиться, как никто. Там происходит что-то, как в фильме - это трагикомедия постоянная, совершенно невероятная. И то, что я, конечно, обожаю этих людей и Дито, который моя любовь навсегда.
Марина Тимашева: К сожалению Дито Цинцадзе не приехал в Москву, он сломал ногу, и не у кого было спросить, отчего его фильм заканчивается фразой “Здесь нельзя жить” - имел ли он в виду Грузию, Германию или вообще весь мир. Вторая лента основного конкурса – “С Новым Годом” - из Швейцарии, режиссер Кристоф Шауб. Это милая европейская безделушка, рождественская сказка, но не Диккенс. История о не слишком счастливых людях, которые верят: Новый Год будет лучше предыдущего. И зря верят.
Израильская лента “Муки в огне” (Муки – имя мальчика), снята нашими бывшими соотечественниками, Линой и Славой Чаплиными. Фильм «антивоспитания». Немолодой человек, собираясь на похороны матери, вспоминает свое детство и юность. Еврейский мальчик, почти как в анекдоте, очень любил свою мамочку. Подчинялся ей во всем, по ее требованию оставил девушку, ревновал мать к отчиму – была бы нормальная житейская история с элементами эротики, если бы не финал: юноша насилует собственную маму. А затем переодевается в нацистскую форму и марширует по улицам Тель-Авива. Выходит, что мужчиной он может себя почувствовать, только уподобившись палачу-фашисту. Лев Аннинский объясняет.
Лев Аннинский: Освенцим, ушедший в сперму. Насилие, пережитое в юности, никуда не девается. А как должны пережить израильтяне, которые были евреями, и которых все насиловали?! Это, может быть, уйдет у детей, а у внуков это будет в крови, в сперме. Я не любитель спермы, мне легче говорить о крови, чем о сперме, но мне объяснили, что иначе народ не воспринимает, обязательно нужна постельная сцена. Хорошо, я понимаю. В сперме будет полно Освенцима еще очень долго. И то, что в этом фильме они пытаются соотнестись с этой жутью… Это - диагноз, только не терапевтический, а, скорее, психотерапевтический.
Марина Тимашева: Примерно о том же говорила и Лина Чаплин.
Лина Чаплин: Типичная ситуация, она вытекает из того, что поколение, второе поколение переживших Катастрофу, не было здоровым поколением, и все свои проблемы, и социальные, в том числе, оно решало не обычным путем. Потому что это не просто так - пережить Катастрофу, быть жертвой Катастрофы, а после этого создать замечательное, здоровое общество без всяких отклонений. Тут есть люди, которые мне ровесники, которые пережили тяжелые сталинские времена, и я выросла обществе, в котором было очень много отклонений, очень много больного. И это не так важно, пережили ли они катастрофу или пережили они сталинские лагеря, как наши родители. Так что, испорченное поколение, испорченное насилием, люди с покалеченной психикой, в том числе и сексуальные проблемы, они не специфические для еврейской матери и ребенка, они специфические для тех, кто пережил насилие. Я выросла в нездоровом обществе и видела очень многое. Разумеется, это не типично еврейская ситуация, это ситуация для всех.
Марина Тимашева: “Слова, слова, слова”… Моя бабушка – первое поколение Холокоста, все ее родные погибли на Украине от рук карателей, она осталась в живых, перебралась в Москву, закончила театроведческий факультет, работала в ГОСЕТе, дружила с Соломоном Михоэлсом и Зускиным, была обвинена в “космополитизме” и выслана на семь лет в Ташкент. Но ужасы, которые она пережила, по сравнению с которыми меркнут все фон Триеры и ему подобные, никак не влияло на наш дом. Бабушка была самым умным, добрым, красивым человеком, какого я только видела в жизни. Однако, кинематографистам проще не рассказывать о людях, преодолевших страдания, а придумывать очередную фрейдистскую схему. Израиль – страна с поразительно интересной историей: в несколько десятилетий уложились лингвистические чудеса, религиозная экзотика и реальный коммунизм в кибуцах, военные кампании, которые будут изучать в академиях, и никто толком об этом ничего не знает. http://www.svobodanews.ru/content/transcript/480359.html
Так зачем везти из Израиля в Москву 35-ю затертую копию европейской “сраматургии”?
Вообще, к проблеме воспитания подрастающего поколения кинематографисты за последний год обращались часто. Действие венгерской ленты “Выходка” (режиссер Петер Гардош) происходит в 1912 году. Католическая школа. Два священника, один – добрый, мягкий, сторонник ненасильственного воспитания, второй – человек жестокий и суровый. Таков житейский план. Есть и другой: Бог – это тот, кто все видит, но не вмешивается, или тот, кто жестоко карает за грехи.
“Как велит Бог” - так называется итальянский фильм по роману Никколо Амманити, и в нем – снова отец и сын. Отец любит мальчика, но у него есть свое представление о том, каким должен быть мужчина – таким, как он сам – грубым, агрессивным, деспотичным. Режиссера Габриеле Сальватореса в Москве не было, за него отдувался очаровавший всех актер Филиппо Тими. Прежде его видели в роли человека, похожего на Муссолини, в картине Марко Беллокьо, с нее и начинается разговор.
Филиппо Тими: Для меня это случайность. Ну, посмотрите на меня, я добрый, папа мой был рабочим, мама медсестрой, я заикаюсь, так что со мной эти вещи, конечно, несовместимы. Я подавил все эти негативные моменты, эту ярость, этот гнев, но режиссеры почувствовали, что я могу выплеснуть все накопленное в их фильмах. Вот так и было. В том фильме Марко Беллокьо было очень интересно исполнить роль Муссолини. В в фильме «Как велит Бог» мы имеем дело с отцом, безработным, без какой-либо надежды на помощь со стороны общества, и я думаю, что он пришел к агрессии от одиночества внутреннего, и от этой внутренней ярости и неудовлетворенности, от гнева. Единственное прекрасное, что у него есть на свете, это его сын. И он с огромной любовью учит сына этой ненависти. Я лично все это совершенно не переношу, это не мое. Но я считаю, что все родители ошибаются. Никколо Амманити - очень известный современный итальянский писатель. Именно благодаря этому романа он получил итальянскую национальную литературную премию “Стрега”. Книга гораздо более подробная, чем фильм. Габриеле Сальваторес считает, что это роман шекспировского уровня. Есть король - отец, есть принц - сын, и есть шут. И то же самое как у Шекспира, в одну ночь, когда разразилась буря, все меняется, все взрывается. Важно знать, что в Италии очень много людей, у которых те же проблемы, что и у персонажей фильма, и есть большой процент безработицы, значительные конфликты между местными и эмигрантами, которые приезжают в Италию в поисках работы. И я считаю, что роман стал бестселлером именно потому, что в нем удачно сочетается почти античного масштаба трагедия, такая архетипическая, с реально существующими ситуациями и персонажами современной Италии.
Марина Тимашева: Жюри российской критики вручило свой приз картине “Как велит Бог”, и правильно сделало, в ней есть сильная история, хорошие актерские работы и превосходный монтаж. Специального упоминания того же жюри удостоена американская картина “Пропавший без вести” (в главной роли Майкл Шэннон) – пусть вторичную по отношению к другим фильмом жанра “нуар”, но хорошо придуманную и сделанную. Что такое "нуар" нам объяснит Кирилл Разлогов.
Кирилл Разлогов: Фильм “нуар” это жанр, который восходит к “черному роману”, так называемому, детективному роману, наиболее видным представителем которого является Чандлер. Это романы, построенные, во-первых, на центральном характере частного детектива, который достаточно цинично относится к жизни, проникнутой преступностью не среди профессиональных преступников, а преступностью, как части повседневной жизни и части социального устройства. Но, тем не менее, как выясняется, он наиболее человечен и сопереживает своим клиентам, своим жертвам. Естественно, такого рода сюжеты всегда содержат тайну, которая раскрывается, но главное в них это атмосфера мира, проникнутого злом, в котором, тем не менее, есть место добру, но очень ограниченное.
Марина Тимашева: По изобразительному ряду тут же тоже есть специфические особенности, благодаря которым мы смотрим на экран и сразу говорим: это эстетика фильма “нуар”.
Кирилл Разлогов: Это, во-первых, атмосфера. Во-вторых, “нуар”, в собственном смысле слова, это довольно мрачные и темные тона, это , если брать в текстовом плане, отрывочные реплики, которые носят характер своеобразных афоризмов. Это определенная среда, которая связана именно с 30-ми- 40-ми годами, гостиничные номера, разного рода городские кварталы, которые, так или иначе, стимулируют преступность и показывают, что она существует.
Марина Тимашева: Действие фильма происходит, однако, в наши дни - после 11 сентября 2001 года. Этим обстоятельством два человека (тот, кто ищет и тот, которого ищут), связаны сильнее, чем детективной интригой. Один воспользовался катастрофой, чтобы скрыться, добавив свое имя к списку погибших, у другого в торговом центре действительно погибла жена. Оба, по разным причинам, но одинаково сильно хотят забыть о том, что было "до" 11 сентября.
Еще один фильм представила Болгария, называется “Раки”, снял известный режиссер Иван Черкелов. Два симпатичных парнишечки решили заработать легкие деньги, влипли в бандитские разборки, как в России начала 90-х, ну, а коготок увяз, всей птичке пропасть.
Иран показал картину “Биби”. Хасан Ектапанах - режиссер тоже именитый, его дебют был награжден в Каннах (в программе “Особый взгляд”), а следующий фильм премирован в Локарно. Итак, несколько дней из жизни несчастной старой женщины, беженки из Ирака, оказавшейся в Иране. Единственная ее мечта – добиться места на кладбище, но для этого нужны документы, а получить их ей не удается. Классический сюжет – от Гоголя до Жванецкого – и впрямь чего может хотеть человек без паспорта? Понятны нам и хождения по мертвому бюрократическому кругу – такой футбольчик, в который чиновники играют живыми людьми. Иранское кино, как всегда, интересуется будничной жизнью простых людей, оно медленное, события в нем происходят едва ли не в режиме реального времени, внимание приковано к лицу человека, много паузы наполнены чувствами. Но многие реалии недоступны пониманию иностранцев, а переспросить не получилось, потому что нанятый ММКФ переводчик знал фарси приблизительно. Кое-что удалось понять с помощью коллег, владеющих языком
Хасан Ектапанах: Дело в том, что люди, которые в этом фильме играют роли, они не являются профессиональнми актерами, они как бы живут в кадре. Те местные люди, которых вы видели в кадре, они все являются иракцами, то есть все они арабы, и все они вошли в кадр. Возможно, у кое-кого из тех людей, которых вы видите в кадре, у них и есть паспорта, но, в основном, они такие же бесправные люди без гражданства. Поэтому вы видите как бы документ, который проходит перед вашими глазами. Эффектом является сама жизнь. Поэтому фильм получается реалистичным и спокойным. Я вообще не пишу никаких диалогов, я экспромтом их готовлю. Даже мимика исполнителей ролей не меняется, она такая, какая есть.
Марина Тимашева: В конкурсе ММКФ было еще два фильма, которые понравились зрителям. “Малая Москва” приехала из Польши, режиссер Вальдемар Кшистек. Действие фильма происходит в 1968 году в городе Легнице, где расквартирована военная часть советской армии. Жена советского пилота встречается с польским офицером. Сюжет излагать не стану - картина выйдет в российский прокат. Вот, что говорит режиссер Вальдемар Кшистек.
Вальдемар Кшистек: Пять лет я искал сопродюсера в России. В частных разговорах, при встречах продюсеры утверждали, что сценарий им очень нравится, более того, их деятельность по продвижению этого сценария и желание участвовать в совместном проекте были таковы, что сценарий практически был принят. Я знаю о том, что в планы крупнейших продюсеров телевизионных каналов входила возможность съемки этого проекта. Но в последний момент этот сценарий отклонили. Официальный ответ был такой, что Россия не примет участия в этом проекте, потому что российская армия показана в таком свете, что с политической точки зрения не хотелось бы рассматривать эту историю, тем более, что режиссер картины - поляк. А я считал, что они не правы, я уперся и продолжал подготовку к съемке картины. И в Польше тоже все складывалось не как в раю, потому что польские официальные органы говорили, что картина о российской истории, и зачем мы будем давать деньги на эту картину? Картина бюджетная, как вы сами понимаете, историческая, и важно, что когда она вышла в Польше в прокат, мы встретились с горячим приемом этой картины.
Марина Тимашева: Увидеть здесь что-то оскорбительное для России, право слово, невозможно, если, конечно, не идентифицировать себя с мерзейшим контрразведчиком. Зато главные действующие лица фильма - люди по-настоящему благородные: двое русских и один поляк. И никак не может повлечь за собой охлаждения отношений России и Польши история великой и жертвенной любви, реальная история, превратившаяся в легенду.
Вальдемар Кшистек: В Легницу приехало российское телевидение, они хотели найти людей, которые были свидетелями этой истории. Но, оказалось, что все следы обрываются, практически ничего не осталось в архивах, нигде не осталось документов. История очень старая, история трагическая. Действительно, подтверждают одно: что был роман русской девушки и польского офицера, она была найдена повешенная, то ли это самоубийство, а, может быть…. Но нашли ее через два дня после кончины, в петле, похоронили на кладбище города Легницы. И, представьте себе, никаких материалов нет в архивах. А людская память и человеческие души помнят ее, и поляки ухаживают за этой могилой, и на этой могиле всегда цветы. Они приходят и пересказывают всем историю любви русской женщины. Они зажигают там свечи, они ухаживают за могилой, простые польские граждане. Я очень горжусь этим, и я считаю, что это определенная ценность моей картины, что я показал русских в том свете, в котором я их знаю и люблю, и это моя биография, и это моя точка зрения, и это моя позиция. Фильм этот не русофильский, не русофобский, он просто честный.
Марина Тимашева: В картине "Малая Москва" заняты Дмитрий Ульянов и Светлана Ходченкова. Она уже стала обладательницей премии национального фестиваля в Гдыне, и я была уверена, что ей достанется приз за лучшую женскую роль на ММКФ, но ошиблась.
Еще одна мелодрама, из Японии, называется “Красота”, режиссер Тосио Гото. Два героя и героиня, актеры любительского театра Кабуки. Юноши попадают на фронт, затем - в плен, в Сибирь. Один возвращается, другой долгие годы считается погибшим. Они сойдутся снова на подмостках театра. Красота традиции, “душа Кабуки”, противостоит насилию, злу, самой смерти. Я смотрела фильм и думала, что искусство вообще должно быть таким, как народная версия Кабуки. Вызывать сильные чувства – от смеха до слез, быть простым и бесхитростным по содержанию, изысканно- условным по форме, требующим высочайшего актерского мастерства. Но об этом можно только мечтать.
В фильме Тосио Гото “Под северным сиянием”, в 97-м году снимался Никита Михалков. И вот, на пресс-конференции режиссера в кинотеатре “Художественный” внезапно погас свет – в городе были перебои с электричеством. Когда подключили автономный генератор, прямо из темноты материализовался Никита Михалков. А как только он ушел, свет снова вырубился. На этой юмористической ноте я закончу первую часть повествования. Про фильмы, удостоенные призов фестиваля, мы поговорим в следующем выпуске.
