Главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов - о перспективах российско-американских переговоров в Москве.
- За обсуждением каких вопросов вы лично будете с наибольшим интересом следить в дни визита американского президента в Россию?
- Вопрос, по сути дела, один - подготовка нового договора по сокращению стратегических вооружений взамен договора СНВ-1, срок действия которого истекает в конце этого года. От того, что будет написано в декларации, которая должна быть принята по итогам саммита, и будет ли она вообще, конечно, зависят перспективы заключения нового соглашения до декабря. Наш президент Медведев, как он сказал, испытывает умеренный оптимизм по поводу перспектив заключения договора; я думаю, что так и можно описать эту ситуацию. Похоже, что политическая воля есть. Есть масса мелких и средних проблем на пути, но желание присутствует.
- Что именно позволит говорить об успехе российско-американского саммита или о его неудаче?
- Об успехе позволит говорить наличие меморандума, коммюнике (не знаю, как это будет называться), рамочного соглашения, в котором будут обозначены параметры будущих сокращений. Собственно, в этом один из камней преткновения. Судя по всему, уже подготовлен договор о транзите американских военных грузов через территорию России в Афганистан. Тут, похоже, разногласий нет. Они устранены. Будет разговор, что называется, по широкому кругу вопросов, включая Иран, Северную Корею и так далее. Здесь вряд ли мы услышим какие-то содержательные слова. Скорее всего, будет подчеркнута какая-то общность интересов, но без конкретизации.
Конечно, очень любопытно, что скажет Барак Обама завтра, выступая с лекцией в Российской экономической школе. Потому что, насколько я слышал, именно эта лекция для команды Обамы является таким несущим событием визита. Они хотят повторить нечто вроде каирской речи - но только, естественно, обращенной не к арабскому миру, а к России и к этой части повестки дня американской политики.
- Как переговоры Обамы с Медведевым и Путиным могут ярче выявить какие-то различия в подходах к российско-американским отношениям между президентом и премьер-министром? Многие политологи считают, что главным днем переговоров будет не сегодняшний, когда состоится встреча с Медведевым, а завтрашний, когда будет встреча с премьер-министром Путиным.
- Я не думаю, что это будет главный день. Все-таки встреча с Путиным довольно короткая. А с Медведевым переговоров гораздо больше. Конечно, все понимают, в том числе и Барак Обама, исходя из того, что он осторожно, но все-таки довольно определенно сказал перед визитом, все понимают, кто в России главный - не формально главный, а фактически главный. И оттого, смогут ли Путин и Обама найти правильную интонацию в разговоре, будет очень многое зависеть. Если, допустим, представить себе, что с Медведевым Обама договорится, а с Путиным по какой-то причине не найдет общего языка, то, конечно, перспективы реализации любых договоренностей с российской стороны будут менее вероятными. Но я думаю, что Обама, как очень умелый и талантливый политик, очень правильно все поймет. А Путин, со своей стороны, судя по его достаточно мягкой реакции на некоторые слова Обамы в последние дни, пока не настроен на конфликт.
- Если брать связку Обама-Медведев, что в первую очередь бросается в глаза? Какие различия в сравнении с предыдущими, например, Путин-Буш или даже Ельцин-Клинтон, если вспоминать более ранние времена?
- Другая ситуация совсем и в России, и в США. Если сравнивать с Ельциным-Клинтоном, то совсем другая, с Путиным-Бушем - заметно другая. Я бы сказал, что оба президента гораздо более прагматичны, чем их предшественники - и Буш, и Путин. Обама намного менее идеологизирован, чем Буш, и намного более нацелен на конкретные результаты и гибкие подходы. А Медведев, в отличие от Путина, как мне кажется, способен гораздо в большей степени отделять личное мнение и личное отношение от государственных интересов. У Путина, особенно в последние годы, это было довольно сложно. Груз всяких личных переживаний в отношении Запада и западных лидеров перевешивал многие другие факторы.
- За обсуждением каких вопросов вы лично будете с наибольшим интересом следить в дни визита американского президента в Россию?
- Вопрос, по сути дела, один - подготовка нового договора по сокращению стратегических вооружений взамен договора СНВ-1, срок действия которого истекает в конце этого года. От того, что будет написано в декларации, которая должна быть принята по итогам саммита, и будет ли она вообще, конечно, зависят перспективы заключения нового соглашения до декабря. Наш президент Медведев, как он сказал, испытывает умеренный оптимизм по поводу перспектив заключения договора; я думаю, что так и можно описать эту ситуацию. Похоже, что политическая воля есть. Есть масса мелких и средних проблем на пути, но желание присутствует.
- Что именно позволит говорить об успехе российско-американского саммита или о его неудаче?
Очень любопытно, что скажет Барак Обама завтра, выступая с лекцией в Российской экономической школе. Потому что, насколько я слышал, именно эта лекция для команды Обамы является таким несущим событием визита
- Об успехе позволит говорить наличие меморандума, коммюнике (не знаю, как это будет называться), рамочного соглашения, в котором будут обозначены параметры будущих сокращений. Собственно, в этом один из камней преткновения. Судя по всему, уже подготовлен договор о транзите американских военных грузов через территорию России в Афганистан. Тут, похоже, разногласий нет. Они устранены. Будет разговор, что называется, по широкому кругу вопросов, включая Иран, Северную Корею и так далее. Здесь вряд ли мы услышим какие-то содержательные слова. Скорее всего, будет подчеркнута какая-то общность интересов, но без конкретизации.
Конечно, очень любопытно, что скажет Барак Обама завтра, выступая с лекцией в Российской экономической школе. Потому что, насколько я слышал, именно эта лекция для команды Обамы является таким несущим событием визита. Они хотят повторить нечто вроде каирской речи - но только, естественно, обращенной не к арабскому миру, а к России и к этой части повестки дня американской политики.
- Как переговоры Обамы с Медведевым и Путиным могут ярче выявить какие-то различия в подходах к российско-американским отношениям между президентом и премьер-министром? Многие политологи считают, что главным днем переговоров будет не сегодняшний, когда состоится встреча с Медведевым, а завтрашний, когда будет встреча с премьер-министром Путиным.
- Я не думаю, что это будет главный день. Все-таки встреча с Путиным довольно короткая. А с Медведевым переговоров гораздо больше. Конечно, все понимают, в том числе и Барак Обама, исходя из того, что он осторожно, но все-таки довольно определенно сказал перед визитом, все понимают, кто в России главный - не формально главный, а фактически главный. И оттого, смогут ли Путин и Обама найти правильную интонацию в разговоре, будет очень многое зависеть. Если, допустим, представить себе, что с Медведевым Обама договорится, а с Путиным по какой-то причине не найдет общего языка, то, конечно, перспективы реализации любых договоренностей с российской стороны будут менее вероятными. Но я думаю, что Обама, как очень умелый и талантливый политик, очень правильно все поймет. А Путин, со своей стороны, судя по его достаточно мягкой реакции на некоторые слова Обамы в последние дни, пока не настроен на конфликт.
- Если брать связку Обама-Медведев, что в первую очередь бросается в глаза? Какие различия в сравнении с предыдущими, например, Путин-Буш или даже Ельцин-Клинтон, если вспоминать более ранние времена?
- Другая ситуация совсем и в России, и в США. Если сравнивать с Ельциным-Клинтоном, то совсем другая, с Путиным-Бушем - заметно другая. Я бы сказал, что оба президента гораздо более прагматичны, чем их предшественники - и Буш, и Путин. Обама намного менее идеологизирован, чем Буш, и намного более нацелен на конкретные результаты и гибкие подходы. А Медведев, в отличие от Путина, как мне кажется, способен гораздо в большей степени отделять личное мнение и личное отношение от государственных интересов. У Путина, особенно в последние годы, это было довольно сложно. Груз всяких личных переживаний в отношении Запада и западных лидеров перевешивал многие другие факторы.
