О позиции России в преддверии годовщины августовских событий прошлого года и о перспективах ее международного сотрудничества в свете этой годовщины на вопросы Радио Свобода отвечает руководитель комитета по международным делам Госдумы Константин Косачев.
- За год, который прошел с событий в Цхинвали и последующего вооруженного конфликта, ваша уверенность в том, что Россия действовала правильно, претерпела какие-то изменения?
- Год назад у России не было иного выбора, кроме как действовать решительно, оперативно, потому что речь шла о спасении человеческих жизней. И в этом смысле России совершенно точно не в чем раскаиваться и не в чем себя упрекать. Не будь наших решительных действий, неизвестно, что осталось бы от Цхинвали и - это мало кто обсуждает - неизвестно, что бы произошло в дальнейшем с Абхазией.
Поэтому по прошествии этого года я, внимательно анализируя все происшедшее, по-прежнему убежден в том, что Россия поступила абсолютно точно, адекватно в части, касающейся своей военной реакции на обстрел Цхинвали, начатый грузинской армией.
Что касается событий, происшедших спустя две-три недели - я имею в виду признание (независимости Абхазии и Южной Осетии. - РС) - то это было тоже неизбежной реакцией на то, как позорно окружающий мир предпочел замолчать либо вольно интерпретировать трагедию, вот эти пять дней вооруженных действий. Здесь уже вопросы нужно задавать не России, а тем европейским, и не только европейским, политикам, которые, ни секунды не сомневаясь в правильности своих действий, предпочли поехать в Тбилиси и встать на трибуну рядом с господином Саакашвили. Который, как всем сейчас ясно, является основным виновником этих событий.
- Вам не кажется, что Россия в политическом и военном отношении, что называется, зашла слишком далеко?
- Нет. Как известно, Тбилиси не был взят, никаких попыток способствовать смене режима в Грузии (а в этом Россию тоже поспешили обвинить) нами не предпринималось и не предпринимается. Что касается защиты людей, которые оказались в эпицентре этого конфликта, то мы накануне 7 августа на протяжении многих месяцев предлагали иной вариант решения этой проблемы - через подписание юридически обязывающих документов об отказе от применения силы грузинской, югоосетинской и абхазской сторонами. В этом, к сожалению, мы не нашли поддержку ни в Европейском союзе, ни в ОБСЕ, ни в Совете Европы, ни в других международных организациях, к которым мы настойчиво стучались, пытаясь доказать нашим партнерам, что грядет беда.
Термин "оккупация", который сейчас применяет грузинская сторона, вызывает у меня просто смех. Я неоднократно бывал с тех пор и в Южной Осетии, и в Абхазии, и должен сказать, что не увидел там ни одного человека, который бы ощущал себя оккупированным. Этого нет и в помине. И выбор, который сделал народы Южной Осетии, который сделал народ Абхазии, является фактором номер один. Это мы и должны обсуждать вместо того, чтобы обсуждать действия России, Грузии или Европейского союза.
- Если вы считаете, что Россия права, почему бы не ответить на вопросы, которые задают европейские организации? Почему бы заодно не допустить неоднократно уже попросившихся в регион наблюдателей - скажем, от ОБСЕ, от Евросоюза - и вообще не пойти на большее сотрудничество с международными организациями в этом вопросе?
- В широком международном присутствии должны быть заинтересованы Южная Осетия и Абхазия, и в этом мы можем и должны их поддерживать. Другое дело, что это международное присутствие не должно быть политически ангажированным. Если туда будут приезжать инспекторы, наблюдатели под лозунгом "мы приехали восстанавливать территориальную целостность Грузии", это уже не наблюдение - это миссия; это не миротворчество - это навязывание своей политической воли.
Европейские государства и США допустили большую ошибку, когда на протяжении всего последнего года предпочли делать вид, что ничего не произошло, что территориальная целостность Грузии - это по-прежнему реальность, которую нужно просто как-то восстановить и обеспечить. Это не так. Территориальная целостность Грузии де-факто не существовала с момента провозглашения Грузией своей независимости в 1990 году. Де-юре она существовала до решения России о признании Южной Осетии и Абхазии, и это - свершившийся факт.
- Ожидаете ли вы возможного приостановления права голоса российской делегации в ПАСЕ в связи с инициативой, которую готовит грузинская сторона? И что тогда последует с российской стороны?
- Мы можем и должны принимать участие в обсуждении ситуации по существу, но я точно так же убежден, что нет смысла принимать участие в обсуждении вопроса о полномочиях российской делегации. Пусть Парламентская Ассамблея сама выпутывается, находит выход из того тупика, в который ее сейчас загоняют грузинские радикалы и поддерживающие их европейцы. Мы будем за этим с интересом наблюдать. Но если ситуация будет развиваться по наихудшему сценарию и у России исчезнут полномочия, то какого бы то ни было смысла продолжать ездить в Страсбург лично я для себя видеть не буду.
- За год, который прошел с событий в Цхинвали и последующего вооруженного конфликта, ваша уверенность в том, что Россия действовала правильно, претерпела какие-то изменения?
- Год назад у России не было иного выбора, кроме как действовать решительно, оперативно, потому что речь шла о спасении человеческих жизней. И в этом смысле России совершенно точно не в чем раскаиваться и не в чем себя упрекать. Не будь наших решительных действий, неизвестно, что осталось бы от Цхинвали и - это мало кто обсуждает - неизвестно, что бы произошло в дальнейшем с Абхазией.
Поэтому по прошествии этого года я, внимательно анализируя все происшедшее, по-прежнему убежден в том, что Россия поступила абсолютно точно, адекватно в части, касающейся своей военной реакции на обстрел Цхинвали, начатый грузинской армией.
Что касается событий, происшедших спустя две-три недели - я имею в виду признание (независимости Абхазии и Южной Осетии. - РС) - то это было тоже неизбежной реакцией на то, как позорно окружающий мир предпочел замолчать либо вольно интерпретировать трагедию, вот эти пять дней вооруженных действий. Здесь уже вопросы нужно задавать не России, а тем европейским, и не только европейским, политикам, которые, ни секунды не сомневаясь в правильности своих действий, предпочли поехать в Тбилиси и встать на трибуну рядом с господином Саакашвили. Который, как всем сейчас ясно, является основным виновником этих событий.
- Вам не кажется, что Россия в политическом и военном отношении, что называется, зашла слишком далеко?
Термин "оккупация", который сейчас применяет грузинская сторона, вызывает у меня просто смех. Я неоднократно бывал с тех пор и в Южной Осетии, и в Абхазии, и должен сказать, что не увидел там ни одного человека, который бы ощущал себя оккупированным
- Нет. Как известно, Тбилиси не был взят, никаких попыток способствовать смене режима в Грузии (а в этом Россию тоже поспешили обвинить) нами не предпринималось и не предпринимается. Что касается защиты людей, которые оказались в эпицентре этого конфликта, то мы накануне 7 августа на протяжении многих месяцев предлагали иной вариант решения этой проблемы - через подписание юридически обязывающих документов об отказе от применения силы грузинской, югоосетинской и абхазской сторонами. В этом, к сожалению, мы не нашли поддержку ни в Европейском союзе, ни в ОБСЕ, ни в Совете Европы, ни в других международных организациях, к которым мы настойчиво стучались, пытаясь доказать нашим партнерам, что грядет беда.
Термин "оккупация", который сейчас применяет грузинская сторона, вызывает у меня просто смех. Я неоднократно бывал с тех пор и в Южной Осетии, и в Абхазии, и должен сказать, что не увидел там ни одного человека, который бы ощущал себя оккупированным. Этого нет и в помине. И выбор, который сделал народы Южной Осетии, который сделал народ Абхазии, является фактором номер один. Это мы и должны обсуждать вместо того, чтобы обсуждать действия России, Грузии или Европейского союза.
- Если вы считаете, что Россия права, почему бы не ответить на вопросы, которые задают европейские организации? Почему бы заодно не допустить неоднократно уже попросившихся в регион наблюдателей - скажем, от ОБСЕ, от Евросоюза - и вообще не пойти на большее сотрудничество с международными организациями в этом вопросе?
- В широком международном присутствии должны быть заинтересованы Южная Осетия и Абхазия, и в этом мы можем и должны их поддерживать. Другое дело, что это международное присутствие не должно быть политически ангажированным. Если туда будут приезжать инспекторы, наблюдатели под лозунгом "мы приехали восстанавливать территориальную целостность Грузии", это уже не наблюдение - это миссия; это не миротворчество - это навязывание своей политической воли.
Европейские государства и США допустили большую ошибку, когда на протяжении всего последнего года предпочли делать вид, что ничего не произошло, что территориальная целостность Грузии - это по-прежнему реальность, которую нужно просто как-то восстановить и обеспечить. Это не так. Территориальная целостность Грузии де-факто не существовала с момента провозглашения Грузией своей независимости в 1990 году. Де-юре она существовала до решения России о признании Южной Осетии и Абхазии, и это - свершившийся факт.
- Ожидаете ли вы возможного приостановления права голоса российской делегации в ПАСЕ в связи с инициативой, которую готовит грузинская сторона? И что тогда последует с российской стороны?
- Мы можем и должны принимать участие в обсуждении ситуации по существу, но я точно так же убежден, что нет смысла принимать участие в обсуждении вопроса о полномочиях российской делегации. Пусть Парламентская Ассамблея сама выпутывается, находит выход из того тупика, в который ее сейчас загоняют грузинские радикалы и поддерживающие их европейцы. Мы будем за этим с интересом наблюдать. Но если ситуация будет развиваться по наихудшему сценарию и у России исчезнут полномочия, то какого бы то ни было смысла продолжать ездить в Страсбург лично я для себя видеть не буду.
