Анна Качкаева: С «Домом-2» на минувшей неделе разобрался Пресненский суд Москвы. По иску трех граждан из разных регионов России суд ограничил дневной показ реалити-шоу «Дом-2» на телеканале ТНТ. Программу можно будет увидеть только в промежутке с 23 до 4 утра. Две экспертизы, заказанные судом у двух групп специалиста, противоречили одна другой, содержали разные выводы. Тем не менее, суд счел, что шоу содержит нецензурные высказывания, элементы эротики и насилия, и тем самым негативно влияет на психику аудитории. Премьера первого сезона реалити-шоу состоялась пять лет назад. В числе ведущих побывали нынешние депутаты Светлана Хоркина, певец Николай Басков, один из создателей шоу – депутат Валерий Комиссаров. Одну из самых спорных и рейтинговых программ российского телевидения пытались закрыть несколько раз. Разбирательства инициировали Общественный совет по нравственности, депутат Мосгордумы госпожа Стебенкова, были претензии к проекту природоохранного ведомства, у КПРФ, у «Единой России», у министра образования Андрея Фурсенко, у главы МВД Рашида Нургалиева.
На форумах после решения Пресненского суда началась ожесточенная полемика. Сторонники и противники выясняют отношения. Создатели и участники, судя по их блогам, грустят. О феномене «Дома-2», о том, что показывать в дневном эфире и что не показывать, сегодня в программе «Смотрим телевизор», и со мной в студии директор юридического департамента телеканала ТНТ Анна Слепакова и генеральный директор ТНТ Роман Петренко. С нами по телефону один из экспертов, профессор журфака МГУ, специалист в области права средств массовой информации Андрей Рихтер.
Вопрос вам, уважаемые слушатели, как вы полагаете, почему именно программа «Дом-2» вызывает такую бурную реакцию в обществе?
Давайте начнем с процедурных вещей. Вам уже судебное постановление предъявили, вы его получили? Когда вы будете закрывать программу?
Роман Петренко: Перед процедурными вещами я хочу порадовать твоих радиослушателей. Наш главный юрист Алла Слепакова перед началом этого эфира просто застегнулась на все пуговицы, а то еще, не дай Бог, обвинят в эротике.
Анна Качкаева: Да, да, да, легкая кофточка у Аллы. А фотограф снимал, чтобы все было пристойно. Но тем не менее, Алла, вы получили уже предписание?
Алла Слепакова: Пока еще нет. По закону судебное решение в письменном мотивированном виде должно быть изготовлено в течение пяти дней после окончания судебного разбирательства дела. Но разбирательство, как все уже знают, закончилось во вторник вечером. И мы ожидаем сегодня или завтра этого решения.
Анна Качкаева: Роман, что это будет означать? До того, как вы будете оспаривать эту ситуацию, как я понимаю, вы обязаны выключить дневные выпуски «Дома-2»?
Роман Петренко: Постановление касается запрета трансляции во временной период между 4 утра и 11 часами вечера. Поэтому, если мы не успеем обжаловать решение суда, то программа переедет на 23 часа, то есть будет серьезная перестановка сетки. И уйдет из эфира совсем дневной выпуск.
Анна Качкаева: Андрей, в экспертном заключении, составленном на журфаке МГУ, содержались ответы на пять вопросов суда. И только на один из пяти по поводу лексики эксперты ответили односложно и утвердительно: есть ненормативная инвективная лексика. Во всех остальных случаях можно сказать, что использовалось выражение «да, но…», хотя там были внятные формулировки, просто чтобы не загружать эфир 30 страницами. Прокомментируйте, пожалуйста, эту экспертизу.
Андрей Рихтер: Комментарий, скорее всего, должен быть таким. Действительно, вопросов было много, и действительно, на эти вопросы во многих случаях нельзя дать однозначный ответ. Но проблема заключается не в том, что такая сложная программа «Дом-2», которую невозможно оценить эксперту. Проблема заключается, на мой взгляд, в том, что до сих пор нет никаких ясных, внятных толкований, прежде всего в законе, в отношении того, что разрешается и что запрещается для показа детям, для показа в дневном эфире и вообще для показа по телевидению. Нет ясных понятий, что такое эротическая программа, нет ясного понятия программ, которые запрещены для показа детям. Все законы, которые по этому поводу писались и даже принимались Государственной Думой, на них либо наложил вето президент Российской Федерации, это еще в 90-е годы, либо они никак не могут пробиться дальше первого чтения.
Анна Качкаева: А скажите, если были две экспертизы, и одна из них противоречит другой, это нормально, что суд основывает свое решение на одной из экспертиз?
Андрей Рихтер: Ну, почему бы нет? Если судья склоняется к мнению одной группы экспертов, и ему не кажется здравым мнение другой группы экспертов, конечно, он может выбрать то экспертное мнение, которое ему больше по душе.
Анна Качкаева: Вот скажите, я сейчас тогда приведу пример из эфира «Дома-2», вечерний вариант. Это выпуск почти годичной давности. Юноша подходит к девушке, наклоняет ее над кухонным столом (это я описывая то, что в кадре происходит), чуть-чуть спуская джинсы, целует в обнаженное место, начинается такая сексуальная возня. Комментарий одного из юношей: «Мы тебя повернем чуть по-другому, с другой стороны чуть-чуть в другую позу». Девушка улыбается: «Мы играем, мы веселимся таким образом». Это вечер, 21:22. Тоже июнь, тоже почти года назад, день 14:30 – 15:30. Герои лежат одетые на кровати в объятиях друг друга, и тоже такая чуть-чуть сексуальная возня. Опять же, взгляд, пластика, вырезы – как к этому относиться? Крупным планом декольте героини, чуть-чуть съемка сверху, вроде бы сюжетом не оправдано, но вот такая создается некоторая откровенность. В речах, во всяком случае текстом, вроде бы очевидно не подтверждено, но тем не менее, между 9 и 10 утра звучит фраза: «Мы собрались здесь, все такие красивые, сексуальные, одевай свои трусики и своей попкой щеголяй к нам на кухню!» Вот как развести, по-вашему, утро и вечер в двух этих сценах? И вообще, это возможно? Что здесь незаконно?
Андрей Рихтер: Вы понимаете, закон о средствах массовой информации сформулирован таким образом, что все, что вы назвали, является, с точки зрения права, законным. И в данном случае нет разницы между утренним и вечерним эфиром, потому что закон говорит только о периоде с 23 часов до 4 часов утра, когда эротические программы можно показывать. Все остальное с 23 часов до 4 часов утра их можно показывать. В дневное время их показывать нельзя. И проблема как раз заключается в формулировке и объяснении того, что такое эротическая программа. И мнение экспертов заключалось в том, что то, что вы описали, безусловно, являются эротическими материалами и эротическими элементами программы, но этого недостаточно для того, чтобы всю программу назвать эротической. На наш взгляд, программа является развлекательной, программа является конкурсом своего рода, она является интерактивной. Но она не является эротической в смысле закона о средствах массовой информации.
Анна Качкаева: А что бы подразумевалось под эротикой? То, к чему склонился суд.
Андрей Рихтер: Ну, мы не знаем, что именно имел в виду суд, потому что нет окончательного сформулированного решения суда. Но все эти слова и все эти позы, намеки, безусловно, носят эротический характер, то есть говорят о сексе, об отношении между полами.
Анна Качкаева: Но тем не менее, как я понимаю, закон все-таки иначе трактует то, что мы понимаем под эротикой и под порнографией?
Андрей Рихтер: Закон у нас вообще никак не объясняет, что такое эротика, он просто говорит о том, что существуют некие эротические программы, которые в целом и систематически эксплуатируют интересы к сексу.
Анна Качкаева: Роман, вы собираетесь оспаривать это решение. А не лучше ли подчиниться и согласиться с тем, что в дневное время «Дом-2» - это действительно пощечина общественному вкусу. Даже все то, что я прочла, в общем, конечно, в открытом доступе у большого количества взрослых людей вызывает отторжение. Как вы считаете? Может, не оспаривать и действительно отказаться от того, что днем это показывают?
Роман Петренко: Знаете, действительно, это большой очень вопрос, на который у меня нет ответа. И этот вопрос можно перефразировать так, что готовы ли мы отказаться вообще от всего, что может вызывать раздражение отдельно взятых групп телезрителей, или не готовы? Потому что изначально программа «Дом-2» была предназначена для молодой части населения. Фабула всей программы заключается в том, что найди свою любовь. Поэтому эта программа действительно про выбор партнера, про то, что у мальчиков и девочек происходит. И у этой программы огромная аудитория. В месяц эту программу смотрит 35 миллионов. В 9 часов вечера это программа номер один у аудитории от 18 до 30. Я, Ань, с тобой согласен, что нужно исследовать этот феномен. Но суть того, что я хочу сказать, заключается в том, что если ее смотрят, они точно там что-то находят. Вот ты рассказала о том, что тебе это скучно, невыносимо смотреть, это бредятина. В этой программе действительно есть элементы сериала, которые неуловимы при таком просмотре – один раз включил. Когда ты смотришь ее постоянно, ты видишь там, у тебя есть свои герои, там развиваются события.
Анна Качкаева: Нет, конечно, когда смотришь, сюжетная линия есть. И там есть и разлучницы, и плохие парни, и славные девушки, которые не знают, как выбрать между кем-то. Там есть разного типа любовь, бисексуальная, родительская – это все модели. И с точки зрения сериала и сценариев…
Роман Петренко: Который отвечает, в общем-то, на основную потребность молодежи, где все слышали, что мужчина с одной планеты, мужчина – с другой. Это помогает сближать. Там не всегда показывают образцы для подражания. Это второй вопрос, который есть, большой очень вопрос. Все то ли, что мы показываем, должно являться образцами для подражания? Я вам могу сказать, что у нашей страны был очень хороший опыт, когда все, что показывалось на телевидении, было образцом, было предназначено для того, чтобы демонстрировать образцы для поведения. Я вот очень хорошо помню, когда наша большая империя распалась, как весь этот народ, который воспитывался на образцах для подражания, все это развалилось. И оказалось, что у нас огромная часть населения – это действительно глубоко криминализированная публика, которая была воспитана на этих образцах.
Анна Качкаева: Андрей, как вы полагаете, а можно ли на этом основании, если суд то, что он принял, и сформулирует про насилие, про нецензурность, про эротику, на этом основании как на прецеденте потом работать с другим содержанием телевизионным?
Андрей Рихтер: То есть другими словами, может ли сложиться ситуация, когда другая программа будет… Ну, обычно у нас нет прецедентного права в России. Обычно суды самодостаточны в вынесении решений. Проблема то заключается как раз в том, может ли суд в данном случае и в других случаях опираться на закон? И здесь как раз большие сомнения. Потому что никакого запрета нецензурной лексики в эфире дневном, вечернем, утреннем не существует. Так же как нет его для печатной прессы. И здесь можно говорить о проблеме законодательства, можно говорить о проблеме того, почему Государственная Дума этим не занимается и депутаты уважаемые.
Роман Петренко: Андрей, а вы обнаружили там нецензурную лексику, которая не была запикана?
Андрей Рихтер: Нет, просто в начале программы было сказано, что основанием для решения суда была нецензурная лексика. Я поэтому говорю об этом.
Анна Качкаева: Лексика я могу сказать, какая. Потому что, конечно, это нарушение орфографических и грамматических норм, просторечия, и грубовато-экспрессивная лексика типа «ихний», «куды», «ложь», «едь», «морда», «шмякнуть», «охренеть», «сволочь», «засранец» - вот это вот.
Роман Петренко: То есть в любой литературе…
Андрей Рихтер: Если мы относимся к «Дому-2» как к художественному произведению, а это, безусловно, на мой взгляд, является художественным произведением, то для многих художественных произведений это характерно, и в том числе для тех, которые показывают по телевидению. Более того, судья ведь не запретил в принципе подобного рода произведения. Он сказал, что они не разрешаются в дневное время. На основании чего они не разрешаются в дневное время, а разрешаются в ночное время – также непонятно.
Анна Качкаева: Как вы полагаете, Андрей, поскольку вам уже приходилось делать экспертизу и в связи с каналом «2x2», вот этот такой поход крестовый на не самые главные каналы на российском телевидении, - это с чем-то связано? Или это такая попытка, проба пера некой общественности для того, чтобы заявить о себе?
Андрей Рихтер: Ну, очевидно, что бороться с менее крупными животными всегда легче, чем со слонами бороться. А я думаю, что это может быть одной из причин. Но вы правильно заметили, что, конечно же, нашей практике применения законов явно не хватает единообразия с тем, чтобы все судьи страны прекрасно понимали, о чем идет речь, и применяли право ясное, прозрачное, недвусмысленное право по отношению ко всем каналам одинаковым образом. Но пока существует размытое определение в праве, пока легче бороться с небольшими телеканалами и трудно бороться и с Первым каналом и со Вторым, и с НТВ, и так далее, то до тех пор такого рода практика будет продолжаться как в отношении ТНТ, так и в отношении «2x2» и других каналов небольших.
Анна Качкаева: А как вы полагаете, если все-таки обратно будет принято решение, и высшая инстанция отменит решение низшей инстанции?
Андрей Рихтер: Мосгорсуд.
Анна Качкаева: Атаки, наверняка, ведь не прекратятся?
Андрей Рихтер: Не прекратятся. Мне уже много лет говорят депутаты Государственной Думы и другие правительственные чиновники, что основная часть их почты заключается в жалобах зрителей на те или иные программы, которые нарушают представления о нравственности и морали. В силу этого, конечно же, они будут стараться каким-то образом предотвратить и остановить подобного рода программы.
Анна Качкаева: Алла, скажите, пожалуйста, вы, как я понимаю, видели истцов в суде. Кто они? Я просто знаю по публикациям из «Коммерсанта», там Андрей Козенко разговаривал с одним из мужчин, и он был довольно определенен в своих претензиях. Но как я понимаю, что только один из истцов появлялся в суде?
Алла Слепакова: Да, из всех трех истцов мы видели в суде только одну – Стрекалову Елену Витальевну, которая проживает в городе Балашихе Московской области. Только она почтила суд своим присутствием. И то она приехала лишь на одно из судебных заседаний под самый уже конец судебного процесса, несмотря на то, что этот процесс длился почти полтора года.
Анна Качкаева: Вам показалось, что дама - действительно такой яростный противник «Дома-2», действительно все смотрит? У нее взрослые дети, маленькие дети?
Алла Слепакова: Она сообщила суду, и были представлены копии свидетельств о рождении, что у нее двое сыновей. Судя по документам и по ее собственным словам, это взрослые люди, они совершеннолетние. Поэтому я никак не могу сказать, что она обращалась в суд в защиту прав и интересов своих маленьких детей. Внуков у нее вроде бы пока еще нет, в отличие от другой истицы, которая телеграфировала об этом в суд. А вот эта истица говорила, что она смотрит программу «Дом-2» достаточно регулярно, на протяжении последних лет, именно в дневное время в основном. Однако на вопрос об именах участников программы она ответить не смогла мне.
Анна Качкаева: Андрей Рихтер, я обращаюсь к вам, скажите, поскольку вы сами тоже заговорили о претензиях людей, которые пишут и депутатам, я тоже посмотрела на форумах, действительно, такая разруха в головах, одни хвалят «Дом-2», другие ругают, другие ругают и радуются, что закрывают, но в то же время сообщают, что два года, не отрываясь, смотрят, и так далее, по принципу «не нравится, но смотрю». Другие ругают другое телевидение, что устали от «Кармелиты» и другой порнографии. Вообще, может, в принципе это не дело суда? Может быть, как-то индустрии надо про это активнее разговаривать, ученых подключать, исследования большие делать?
Андрей Рихтер: Ну, я думаю, что ученых подключают, исследования делают. И успех «Дом-2» в том числе говорит о том, что, я не думаю, что это случайно. Я думаю, что это, безусловно, часть большой работы, которую проделал канал для того, чтобы создал подобного рода программу. Если же говорить о каких-то самоограничениях, то, безусловно, такого рода самоограничения давно назрели в российских средствах массовой информации хотя бы в силу того, что мы одна из немногих стран, где система СМИ фактически не имеет системы самоограничений, понятных и общераспространенных среди журналистов, среди редакций средств массовой информации. То, что мы имеем – комиссию по жалобам на прессу или большое жюри – они слишком незначительны в масштабах всей российской прессы. Другой вопрос, когда это возникнет, как это возникнет и возникнет ли? И здесь слишком много вопросов!
Анна Качкаева: А в отношении «Дома-2» это что бы могло быть, если говорить о самоограничении?
Андрей Рихтер: В отношении «Дома-2» это могло бы быть предупреждение, которое делает сам же канал, по крайней мере, в дневное время, в отношении того, на какую аудиторию рассчитана либо не рассчитана соответствующая программа.
Анна Качкаева: Я Романа все-таки хочу спросить вот о чем. Потому что философская тема этой коллизии вас уже тоже, видимо, не покидает. Потому что когда проект начинался, я помню, в этой же студии вы так с любопытством рассуждали на тему, не думая об этом, что это сценарий жизни. Потом начали об этом думать, потому что когда запускали, вроде развлекательный проект, потом это действительно воплотилось в нечто большее, в разговор о жизни, о молодежи, смотрение в зеркало. И вот как вам кажется, вы говорите, что бессмысленно воспитывать. Да, иногда телевидение развлекательную и упрощенную модель ретранслирует. Но когда молодые люди не демонстрируют ничего, кроме интереса привлекательности того или другого пола и намеренно не обсуждают ничего, что их может еще связывать, как то: общие ценности, взгляды на жизнь, цели, вы не думаете, что это все воспитывает или не воспитывает?
Роман Петренко: Этот жанр, который есть, его можно назвать либо реалити-шоу, либо ток-шоу, это ток-шоу на разные темы, но в основном, конечно, на темы отношений полов, безусловно. И если ты представила какое-то ток-шоу, которое как жанр, конечно, ушел из телевидения, он просто не выдерживает рейтингов, у нас какой-то гибрид получился, который заполнил эту нишу, которую раньше заполняли ток-шоу, где люди приходят и узнают мнения по интересующим их вопросам от таких же людей, как они. И просто если темой объявляется любовь и отношения, в этой программе про работу не разговаривают. Просто тема ток-шоу такая. Поэтому, безусловно, мы монтируем на сегодняшний момент 24 часа из нескольких мест.
Анна Качкаева: И давайте скажем, что все-таки для людей это все равно почти работа. Они туда приходят, они снимаются, вы монтируете. А то ведь наш неискушенный зритель считает, что это такое действительно невылезание из этих стен.
Роман Петренко: Ну, это не почти работа. Это жизнь. Я настаиваю на этом. Единственное, что у нас есть класс участников, которые уже стали такими суперзвездами, проведя на проекте пять лет. И пять лет держать людей в заточении невозможно. Эти люди, часть из них живет в московской студии, в другом месте, у них есть право на отпуск, и они могут покидать, возвращаться и так далее. Они часто гастролируют. Есть основная часть участников, к которым более жесткие правила. Изначально проект запускался на три месяца. И понятно, что когда шоу благодаря зрительской популярности растянулось на пять лет, многие правила должны быть модифицированы. Но тем не менее, все то, что видится в эфире, это жизнь, которая смонтирована из 24 часов съемки в несколько часовых выпусков в день.
Анна Качкаева: Тогда я так скажу, все-таки этот проект, я все время пытаюсь встать на сторону традиционного зрителя, поскольку я все-таки не традиционный зритель, но пытаюсь, вот есть некое количество поведений, которые так или иначе молодежь, общаясь, ретранслирует, как то: стереотип типа женщины – хорошо, если она молода, красива, юная, с хорошей фигуркой, желательно блондинка, формы тоже имеют в виду. Толстость, например, не очень приветствуется. Добиваться результата, то есть мужчину и женщину, надо любой ценой. Это присутствует в разных репликах типа «на войне как на войне». Опять все как в жизни. «И мне было бы выгодно получить эту, а не ту», романтический флер типа кораблики на воде, и это тоже есть. Очень размытые представления, с точки зрения взрослых людей о стыдливости, благородстве. Они воспринимаются неким атавизмом. Например, опять же сцена: мама звонит девушке и ругает ее за то, как она себя ведет на экране. А девушка смеется и говорит: «Ну, здесь же все целуются». Семья – еще один стереотип – довольно неустойчивое определение, потому что все расходятся и как-то устраиваются так, как им удобно. Вот это вот все, с точки зрения вас, молодого человека, хотя отца взрослого и маленького сына…
Роман Петренко: Ну, 44 года – это условная молодость.
Анна Качкаева: Вы готовы согласиться с тем, что вот такие модели поведения ретранслируются людям до 20 лет?
Роман Петренко: Анна, ключевое слово «модель». Модель – имеется в виду образец для подражания. Еще раз, мы не пытаемся делать какие-то выверенные модели. Мы показываем жизнь. То, что мы видим на экране, иногда это кого-то, более старшее поколение может шокировать, это то, как общаются люди сейчас. Хотим мы этого или нет, мы как раз перед передачей говорили, что я вспоминаю времена моего детства, курящая женщина воспринималась как совсем падшая женщина. И женщина на улица с сигаретой – это была невероятная демонстрация, это все равно что голой идти.
Анна Качкаева: Сейчас, наоборот, мужчины меньше курят.
Роман Петренко: Да, вот хорошо это или плохо, но это так. Мы понимаем, что есть серьезные очень подвижки, с точки зрения морали или нравственности. Мне кажется, эта тема настолько глубока, что в рамках этой передачи обсудить невозможно, мы понимаем, что во времени моего детства обсуждали длину юбки Аллы Пугачевой, сейчас я в спортзале был с утра, на MTV все певицы выступают в купальниках, очень условных. Это то, что происходит сейчас. Конечно, можно наряжать в паранджу, но ключевой вопрос здесь, что это не модели. Кто-то может на это посмотреть и взять это на вооружение, кто-то может сделать ровно наоборот.
Анна Качкаева: А ваш взрослый сын смотрит «Дом-2»?
Роман Петренко: Я думаю, что нет.
Анна Качкаева: Как и многие знакомые моих знакомых, дети, которые тоже выбирают. Это, видимо, зависит от дома, от традиций, от восприятия…
Роман Петренко: Я вот понимаю, что за 10 лет мои личные телевизионные вкусы… как-то молодежью бреши какие-то, потому что позиционирование ТНТ – это юмор, комедия. Я раньше смотрел на своего отца, который просто ничего комического совсем не может, не воспринимает никакую комедию, я понимаю, что если раньше я, заходя в DVD магазин, покупал только комедии, это был мой жанр, сейчас я понимаю, что я больше склоняюсь к каким-то серьезным фильмам. Меня интересуют драмы и так далее. Когда мы запускали «Дом-2», и мне лично как зрителю было очень интересно, сейчас мне в меньшей степени это интересно. Нужно признать, что у каждого возраста есть свои интересы. Это так природой сделано, это закономерно, это хорошо. Поэтому…
Анна Качкаева: Алла, а если я вас спрошу не как юриста, а как молодую женщину, вы как к этому проекту относитесь? Вам можно не как юристу ответить?
Алла Слепакова: Можно. Ну, я вряд ли тоже уже являюсь целевой аудиторией этого проекта. К сожалению, вышла из этого возраста. Я иногда 12 смотрю, чаще, конечно, по долгу службы, чем как обычный рядовой телезритель. Но, правда, несколько раз я натыкалась на такие эпизоды, которые привлекли мое внимание. Я подумала: «О! Если бы мне было лет 20, например, я бы с большим интересом это смотрела, может быть, с пользой для себя даже где-то». Потому что там обсуждаются жизненные темы, обычные ситуации. Например, как парню завоевать девушку, как, наоборот, девушке добиться внимания со стороны молодого человека. Актуальные вопросы для молодежи.
Роман Петренко: Пример вот такой сериальной интересной темы, на которую действительно многие хотят найти ответ. Когда мальчик и девочка, которые образовали пару, общаются между тобой. «Саша, ты же мой парень, почему ты все время проводишь с другими девчонками у бассейна?» Он задумался, почесал затылок и говорит: «А ответ «натура у меня такая» тебя не устроит?» Тогда она ему ультиматум: «Ну, если у тебя такая натура, иди тусуйся с другими девчонками, а ко мне не приставай». Вот зрителям, особенно молодым, очень хочется посмотреть, как в этой ситуации они найдут общий язык. А что дальше? У них это развалится или нет? В данном конкретном случае развалилось. Но тем не менее, на этот вопрос хотят узнать ответ все девочки и все мальчики. Мне кажется, нет ни одной программы, которая заполняла бы эту нишу, может быть, немножко в жесткой форме давая ответ, а что же им, парням, нужно, а что же девчонки хотят? «Дом-2» заполняет эту нишу.
Анна Качкаева: Да, я на форумах читаю, и сторонники программы, которые требуют, чтобы ее не закрывали, говорят, что это про нас, и поэтому те, кому не нравится, может не смотреть. Ну, не нравится, тем не менее, многим. И мы поэтому и спросили, почему именно эта программа вызывает у вас такую бурную реакцию. Валентин из Рязани, мы вас слушаем.
Слушатель: Ваш гость, когда говорил о том, что мы отражаем действительность, он, конечно же, лукавил, потому что для отражения действительности можно выбрать разное и показать можно по-разному. В этом весь вопрос. Мне бы хотелось услышать ответ от ваших гостей на мое утверждение, что это выполнение социального заказа на отвлечение людей от неурядиц, которые сейчас в стране и на понижение культурного уровня.
Анна Качкаева: Вы готовы ответить за социальный заказ?
Роман Петренко: Замечательно! Я думаю, что рейтинги просто возрастут. Вообще, любые гипотезы конспиративного толка повышают рейтинги. Я могу сказать, что мне никто лично никакой заказ не давал по этому поводу. Насчет показа, как я понимаю, человек в эфире сказал, что мы показываем не жизнь, а заниженные какие-то образцы, я могу сказать, что мы специально посчитали образовательный ценз. В целом образовательный ценз участников «Дома-2» чуть ли не в два раза выше, чем в среднем по России. Понятно, что до конца это ничего не объясняет. Еще один такой момент насчет сквернословия. Я вам могу сказать, что я знаю многих известных людей, телеведущих, политиков, ученых, которые разговаривают на этом языке. Опять-таки, хорошо это или плохо, но матерок такой – это какая-то новая мода в Москве. Во многих серьезных кабинетах на этом языке разговаривают.
Анна Качкаева: Как раз серьезные кабинеты, я считаю, что это не показатель, это уж точно совершенно.
Роман Петренко: Вот ты не ругаешься, я не слышал.
Анна Качкаева: Нет.
Роман Петренко: Если я услышу, я следующий раз скажу.
Анна Качкаева: Вот просто не показатель. Все-таки язык так богат, что как-то можно обойтись в эфире. Нет, в жизни всякое бывает.
Роман Петренко: Ну, вот видишь… А мы же жизнь показываем.
Анна Качкаева: А так опять же к вопросу о том, когда. Опять же про нецензурную лексику, как я понимаю, все эксперты не увидели ее там в незапиканном виде. А то, что увидели, я привела, а это действительно речь улицы и дворов, а еще и теперь и клубов, и дискотек, и ночных баров.
Роман Петренко: И институтских курилок.
Анна Качкаева: И институтских курилок, и туалетов. Москва, Аркадий, мы вас слушаем.
Слушатель: Я простой телезритель, человек широких взглядов, скорее либеральный демократ. И запреты мне не очень нравятся. На мой взгляд, наше телевидение последние годы отнюдь не цветет. Но есть и приличные каналы, например, «Рен-ТВ». Там тоже есть более удачные и менее удачные передачи, но это не ТНТ в целом, где тоже разные передачи, более тошнотворные и менее тошнотворные. Ну, а «Дом-2» в этом смысле просто явление знаковое, сам «Дом-2» и эта, прости Господи, собчачья дочь. Конечно, можно сказать: не нравится – не смотри, а люди смотрят, рейтинги есть. Но этак можно и наркотой торговать. Не нравится – не употребляй, а реальный спрос есть, и немалый.
Роман Петренко: Противопоставить реплике с наркотиками у меня, безусловно, нет ничего. Но я не уверен, насколько это уместно в данном случае. Ну, у человека наболело, видно.
Анна Качкаева: ««Дом-2» и «Блондинка в шоколаде» вызывает возмущение откровенной пошлостью. Закрыть бы теперь «Комедии-клаб» и «Нашу Рашу». Ну, тут можно не согласиться, это Александр нам пишет, потому что «Нашу Рашу» очень многие любят. Хотя поползновения могут случиться.
Роман Петренко: Анна, видите, началось уже. Давайте продолжим этот список.
Анна Качкаева: Борис: «В целом наше телевидение интересное в любое время суток, несмотря на обильную рекламу. Я просто предлагаю делать перерыв на всех каналах с 12 до 16, как в старые добрые советские времена. И всех все устроит».
Арина Волкова пишет: «Месяц лежал в больнице, над головой торчал ящик, все сокамерники, независимо от возраста и состояния, смотрели «Дом-2». Я попробовала, но так и не поняла, что это и о чем. Когда смогла ходить, спасалась в коридорах, фойе и даже курилке, иначе бы можно было сойти с ума». Но это тоже феномен – вся больница таким образом психотерапией, видимо, занималась.
«Я – православный христианин не могу смириться со СМИ, пропагандой насилия, разврата и бесчестия и буду добиваться закрытия «Дома-2», - господин Добрый так считает.
«Самые противные люди – это те, которые борются за нравственность. В этом много ханжества», - Борис нам пишет.
Александр из Москвы: «Наверное, потому что в «Доме-2» воинствующая грубость и пошлость». Поэтому такое внимание к этому проекту.
«Я бы счел это даже пародией на молодежные развлекательные передачи, если бы не знал, что нашим телебоссам такие вещи не по мозгам». В ваших мозгах сомневаются.
Лариса, мы вас слушаем, добрый день.
Слушатель: Я бы хотела вот что сказать. Дело в том, что во всех впечатлениях телевизор – это эталон Люди среднего возраста или молодежь, все равно телевидение является эталоном. И если такую передачу показывают по этому эталону, то есть по телевидению, значит, в душе каждого юного создания будет ответ: значит так себя можно вести. И возникает то, что люди, посмотрев эту передачу, начинают копировать, хотят они того или не хотят, стереотип того поведения, который дан в этой передаче. Значит, следует, что кому-то это очень выгодно – оболванивать мозги молодежи.
Анна Качкаева: Лариса, у вас есть дети?
Слушатель: Естественно.
Анна Качкаева: У вас, наверное, нормальная приличная семья, и вы, наверное, в доме с ними разговариваете о том, как нужно вести себя мужчине и женщине.
Слушатель: Эти разговоры уже давно прошли. У меня дети давно уже взрослые.
Анна Качкаева: Ну, все равно, вы же с ними, наверное, разговаривали, наверное, потом с внуками будете разговаривать.
Слушатель: Возможно.
Анна Качкаева: По-вашему, только телевидение влияет на стереотипы их поведения?
Слушатель: Естественно, влияет и семья. Но если мама и папа на работе, а человек от 14 до 18 лет начинает включать телевизор и смотреть вот на такого типа поведение, он будет думать о том, что это разрешено. Самое главное, что это в его понимании разрешено.
Анна Качкаева: А что это то? А это – что? Молодые выясняют друг с другом, как им друг друга добиться.
Слушатель: Все правильно, если бы они это выясняли на другом интеллектуальном уровне, на другом наречии. Там очень много грубости, злости и всяких таких сцен, которые в семье не допустишь, например. А там это – пожалуйста, посмотрите, как они это делают.
Анна Качкаева: То есть надо закрыть?
Слушатель: Может быть, не закрывать, но изменить стереотип взгляда на эту передачу и что-то в ней поменять. Может быть, это и хороший проект, но он может быть в общем хорош. Но внутри этого проекта теми людьми, которые находятся и непосредственно выполняют этот проект, мы их называем артистами, так как они на экране, но среди них, может быть, изменить какие-то моменты. Может быть, им самим нужно подумать о том, как они будут общаться друг с другом. Может быть, их обучить общаться по-другому и показать, как можно сделать это по-другому. Вот вам сцена грубая, а вот вам то же самое, та же самая ситуация, только совершенно в другом ракурсе.
Анна Качкаева: Как вам такое предложение? Попробовать менять сценарий.
Роман Петренко: Ну, ты же не пойдешь, кандидат в доктора наук, на проект. На самом деле, есть о чем подумать. Я не уверен, что это возможно опять-таки. Кстати, немножко отвлеченный такой комментарий. Я где-то читал какое-то исследование. Дело в том, что сказки имеют очень серьезный воспитательный эффект на детей.
Анна Качкаева: Так в «Доме-2» тоже есть сказка, мечта.
Роман Петренко: Сказа имеет и сознательный, и подсознательный эффект. В любой сказке есть определенная мораль. Почти в любой сказке добро побеждает зло. Так вот, что интересно, ученые пришли к выводу, что дети часто отождествляют себя не с позитивными героями, а с негативными. Например, девочка видит себя не Гердой, а вот этой Снежной королевой, и не хорошим, а плохим. И надо сказать, что в «Доме-2», так же, как в любой сказке, есть разные модели поведения. Там есть такие плохиши, там есть и образцы для подражания.
Анна Качкаева: Александр из Москвы нам пишет: «Вообще, непонятно, чего столько шуму? Почему один «Дом» вызывает такие сильные чувства? По остальным каналам в голливудских и наших шедеврах молодое поколение может увидеть все то же самое, а иногда и даже покруче. Про интернет я уж и не говорю».
Марина из Москвы, я вас слушаю.
Слушатель: Во-первых, я считаю, что это очень хороший проект, я смотрю пять лет, мне 57 лет, с удовольствием смотрю, потому что это отражение нашей жизни. И большая умница Собчак, благодаря которой держится этот проект, мое мнение. Насчет Нургалиева вы сказали, еще какая-то московская депутат, пусть просто милиционеры, женщины, которые даже немолодые, в таких коротких юбках – пусть на это он обратит внимание! Как путаны ходят по улице, а не милиция. Вот пусть на это обратит внимание. А в «Доме-2» мне единственное не нравится, что там очень грубые Глеб, Бушина, Варвина там задержалась, по несколько лет там сидят, ничего не делают. Кому-то они, видимо, из руководства нравятся, народ не особенно их поддерживает. Зачем их там насильно держать, когда можно как-то оживить, других людей привести?
Анна Качкаева: Понятно, это уже к другому «Дому-2», не связанному с проектом.
Роман Петренко: Милиция в коротких юбках, мне кажется, это красиво.
Анна Качкаева: Ну да, особенно, если хорошие ножки, лето, почему нет?
Роман Петренко: Хотя я сам лично не замечал ни разу.
Анна Качкаева: «Не врите, - пишет нам слушатель, который подписался слушатель 27 лет, - молодежь не общается, как в «Доме-2». И я рад, что его, наконец, прикроют. Богатенькие дяденьки совсем потеряли фитбек с обществом, в смысле обратную связь».
«Целевой аудиторией этой программы является малообразованная молодежь из беднейших слоев общества. Не цель ли телевидения поднимать уровень этой молодежи? Ведь не зря же ваши дети и дети ваших знакомых не смотрят эту передачу. Значит, слава Богу, если ее снимут». Ну, так это ведь они не смотрят. Я не понимаю, какая связь.
Роман Петренко: Моему старшему 19 лет, и он – компьютерный маняьк просто. Я думаю, вот лучше бы он смотрел «Дом-2», правда. Потому что он ложится в 4-5 утра.
Анна Качкаева: И не видит живых людей.
Роман Петренко: Он – чемпион по играм каким-то. Я ему говорю: «Паш, ты на улицу когда-нибудь выйдешь?» Вот он на улицу выходит по крайней необходимости. Поэтому вопрос – что лучше?
Анна Качкаева: «Дом-2» не закроют, это популистский спектакль. Сейчас в России разрешено быть или опричником, или бражником», - это к разговору о конспирологических версиях.
И Сергей Митрофанов, отвечая на наш вопрос, пишет: «Интерес к нему такой, потому что многие родители не хотят, чтобы дети имели доступ к такой передаче».
К разговору о доступе, как вы, Роман, отнеслись бы к тому, действительно, во многих более демократических, но в смысле телевидения более пуританских странах, такого типа проекты идут в кабеле. И в общем доступе, действительно в дневном эфире таких сцен в некотором роде фривольных никогда не увидишь.
Роман Петренко: «Big brother», «Брат-2»…
Анна Качкаева: Вечером.
Роман Петренко: «Дом-2» является более продвинутой версией. Надо сказать, что на Chanel 4 это все идет в прайм-тайме на открытых каналах, во всей Европе.
Анна Качкаева: Прайм-тайм - не день, все после семи.
Роман Петренко: Там тоже у них есть какие-то краткие кусочки, когда дают обзор о том, что там происходит, может быть, и днем. Да, более того, мы стараемся разводить дневной выпуск и вечерний выпуск. Дневной выпуск у нас очень мягкий, мне кажется.
Анна Качкаева: Но, во всяком случае, как вы думаете, хватит у вас запала довести этот проект до обещанного финала, до 2011 года? Или будут какие-то перемены?
Роман Петренко: Ну, Анна, ты же понимаешь, что не все решаем мы. Насчет апелляции, обжалования, мне кажется, что настолько суд был проведен неаккуратно, что это будет просто достаточно обжаловать. Но в любом случае, у «Дома-2» еще будет какое-то продолжение, хотят твои радиослушатели этого или нет. Если это не будет вечером, то это будет ночью тогда. И дойдем ли мы до 2011 года или нет, полностью зависит от зрителей.
Анна Качкаева: Алла, ваше заключение, что значит неаккуратно? Что вы будете оспаривать в суде?
Алла Слепакова: Мы будем обжаловать в вышестоящем суде, безусловно, те процессуальные нарушения, которые, на наш взгляд, допустил районный суд. Но сначала мы должны, конечно, посмотреть решение в письменном виде. Как мы уже говорили, оно еще не готово. И мы будем обжаловать те толкования норм закона, которые, наверняка, в этом решении будут содержаться, потому что мы считаем, что наша программа «Дом-2» не относится к тем специализированным эротическим СМИ, показ которых разрешен законом только после 11 вечера.
